Зависть.

      Я ненавижу тебя, Люцифер. С тех самых пор, как впервые увидел тебя в компании Евы, моей Евы, любимой, той, с которой я мечтаю увидеться, но не могу, не имею возможности. Из-за тебя. Я до сих пор помню, как твои гадкие, мерзкие руки касались еë щеки, а губы шептали, не знаю, что именно, но явно что-то сладкое, отчего по лицу этой красавицы расплывается румянец. А я совершаю первый грех - гнев. Как хорошо, что это неважно по сравнению с проступком Евы. Хорошо ведь? Мягкая трава щекотала голые ступни, цветы радовали глаз одним своим видом, но главным цветком была Ева. Потом я увидел тебя. Ты познакомился со мной позднее всех ангелов, но меня это не смутило, напротив, я тянулся к тебе, даже сильнее, чем к остальным. Просыпается в душе этот трепет, освещает все еë уголки, дарит надежду на то, что наше будущее будет таким же, как и сейчас, только ещë лучше. А затем ты начинаешь приходить чаще, но уже не ко мне. Твои красные глаза мелькают, странно контрастируют с колокольчиками смеха Евы, такой нежной, невинной, а твои прикосновения еë пачкают, омрачают, переносят всю ту грязь, что ты уже тогда носил в себе. Твоя ухмылка навевает тоску и желание немедленно еë стереть, но я не смею. Ты Ангел, я человек, и мы оба любимцы Бога, а значит, всë нормально, так? Только сейчас я, да простят мою грешную душу, понимаю, насколько же у Господа плохо с выбором любимчиков. Мой разум, кажется, ограничил меня от назойливых воспоминаний о том страшном моменте, когда Ева исчезла из моей жизни. Вместе с тобой, и дети с ней у нас уже были, но легче не стало. Странно, вроде бы, ты ушëл ещë раньше, чем Ева, но существующий огромное количество лет мозг запомнил их как один момент. Дальнейшие моменты жизни после смерти мне самому не кажутся интересными. Поначалу я просто находился в Раю, не понимаю, как я вообще там оказался, вероятно, Ангелам хотелось, чтобы хоть один из первых людей был на Небесах. А потом человечество придумало рок - пожалуй, лучшее, что могло появиться. Новый вид музыки тут же запал мне в сердце, заполнил его полностью, почти избавив от мыслей о Еве и тебе. У меня были поклонницы, что хотели меня абсолютно полностью, а я был абсолютно не против, поддавался, чувствуя полную безнаказанность. Так почему я был несчастлив? Пустота в душе не могла исчезнуть по щелчку пальцев, и она лишь усилилась после того, как я, заскучав, предложил начать истребления ради урезания населения Ада. Убивал этих жалких сучек - тогда я уже был матершинником -, называл всех своих красавиц в армии так, как бы мне этого хотелось, и, в целом, отвлекался. А затем случилось самое худшее - я должен был ходить на собрания с тобой. Ты сплошной комок энергии, больший, чем я запомнил. Когда я старался перевести тему, ты не позволял, говорил обо всëм и ни о чëм. Я видел эту лëгкость, я даже не слушал, я просто следил за твоей мимикой и жестами, которые мне, вечно недовольному созданию, казались просто невероятными и лишь мелькали перед глазами. Я не заметил, как нить разговора переплелась в сторону жизни в Раю и Аду. Ты говоришь о каких-то там войнах радио и телевизора, что все заняты своим делом, кто-то оружие продаëт, фильмы отличные и тому подобное. А в какой-то момент я осознаю, что мне нечего рассказывать. В Раю не происходит абсолютно ничего. И тут просыпается новое чувство:зависть. Ты находишься в Аду, ты заперт здесь без возможности вылезти, но ты всë ещë радостный и до тошноты яркий. Ты свободен. Я ограничен строгими правилами, которые я не смогу обойти даже с учëтом моего нынешнего поведения. За Адом никто не следит, не считая ежегодных чисток, и вы творите всë, что вам вздумается. И этим ты меня раздражаешь. Я ненавижу тебя. Я завидую тебе.