Разлучённые
30 мая 2024 г. в 14:21
Примечания:
Пока обложка находится в процессе создания, лицом рассказа побудет просто Женя.
Вельтисов ногтем поскрёб край рукава гимнастёрки, будто надеясь счистить брызги крови. В воздухе стоял запах гари. Несколько солдат с местными мужиками бегали с вёдрами от колодца к загоревшейся в ходе боёв избе, чтобы огонь не распространился дальше. Двое бойцов за руки и за ноги протащили мимо тело убитого. Вельтисов успел разглядеть бурое от грязи и крови лицо – Ерманов… Пётр, кажется. Перед боем рассказывал какой-то глупый пошлый анекдот, который Велитисов совсем не мог вспомнить.
― Командир… ― голос начальника штаба заставил обернуться.
Он шёл, прихрамывая, и Вельтисов сделал несколько шагов ему навстречу.
― У нас десять человек раненых, трое – совсем тяжелые, шестнадцать убитых, ― отчитался Журавлёв, закуривая.
Его светлые ресницы и брови были опалены.
― Малиновых в лес человек двадцать убежало. Не вернулись бы. А то их там по лесам столько прячется… ― он шмыгнул носом.
― Пленные есть? ― спросил Вельтисов.
― Семь человек. Да расстрелять их, и дело с концом, ― Журавлёв сплюнул на землю. ― Может только кроме девки.
― А с ними девка ещё?
― Ага. Ничего такая. Посмотрите?
Вельтисов кивнул и пошёл рядом с собеседником.
Пленные сидели на земле молча, лишь изредка поднимая глаза на конвоиров. Все коротко подстрижены и одеты в цвета летнего леса.
― Вот, ― Журавлёв указал на одну из семи макушек.
Вельтисов замер, когда пленница подняла голову. По лицу было видно, что и она узнала свою первую любовь.
― Ты… ― чуть слышно проговорил Вельтисов.
И сердце его вдруг зашлось так, как не стучало даже перед боем.
― Я… ― она моргнула воспалёнными глазами.
В голове Вельтисова пронеслась целая вереница мыслей: с четырнадцати до восемнадцати лет он с Анфисой был неразлучен. Все деревенские сплетницы Малинников пророчили им скорую свадьбу, как только Вельтисов вернётся из армии. Но после двух лет службы он отправился воевать на восток, а после практически сразу встал в ряды равенцев.
Он хорошо помнил и отца Анфисы: за убийство или задержание Ратмира Зорина ежегодно увеличивается обещанная награда. Но, несмотря на все преступления её отца и остальных малиновых против власти равенцев, Анфиса оставалась для Вельтисова прекрасным светлым образом идеальной девушки.
Похоже, кроме него, никто не знал, что их пленница – дочь предводителя малиновых. И, несмотря на свою преданность идеалам равенцев, Вельтисов пока не собирался сообщать об этом.
― Никого не убивать, ― распорядился он.
― Знакомая? ― поинтересовался Журавлёв, выдыхая дым.
― Учились вместе.
― Мир тесен… Пойду гляну, что там с пожаром.
Вельтисов снова взглянул на Анфису: она не сильно изменилась за прошедшие шесть лет, только похудела, и взгляд стал тяжелее. Но это по-прежнему была та Анфиса, которая бросалась в Вельтисова снежками, чтобы привлечь его внимание; босиком гуляла с ним по берегу реки, розоватой от закатных лучей; каждый раз, едва завидев его, бежала навстречу, раскинув руки, и, обняв, горячо целовала в губы…
Тёмно-синее небо было залито холодным светом луны. Где-то переговаривались постовые. Вельтисов отвернулся от окна, задёрнул тонкую занавеску и посмотрел на Анфису. Она умывалась холодной водой из таза, затем выпрямилась и вытерла руки о висящую на стене тряпицу.
― Ну как ты? ― негромко поинтересовался Вельтисов.
― Жива, да и ладно, ― Анфиса устало села на лавку. ― Ну а ты? ― её голос – довольно низкий, но звучный – действовал успокаивающе.
― Плохо. Разве может быть хорошо, когда война…
― Кому-то, может, и хорошо. Иначе бы не начинали её.
Свет лампы отражался в крупных Анфисиных глазах, придавая им загадочно-печальное выражение.
― Начали, чтобы после стало лучше. Да ведь твой отец сам поднял восстание, ― напомнил Вельтисов.
Анфиса опустила взгляд, несколько секунд помолчала и кивнула виновато.
― Где он сейчас? ― Вельтисов старался говорить как можно мягче.
Ему не хотелось превращать разговор в допрос.
― Я не знаю. Он не говорит, куда уходит. Никому не доверяет… Со вчерашнего дня его нету. Теперь, может, узнает, что вы здесь, да и вовсе не вернётся… ― большие пальцы её сцепленных рук соприкасались, по кругу обводя друг друга.
Этот жест явно говорил о том, что Анфиса волнуется.
― Даже за тобой? ― недоверчиво спросил Вельтисов.
― Ты не знаешь, какой он стал… ― она тяжело вздохнула. ― Я ему теперича только обуза… Как-то в пути от них отстала – хоть бы дождался… Два дня по лесу блуждала, пока не нашла… Заступаться за меня перед своими перестал… ― голос Анфисы жалобно дрогнул. ― Говорит: «Должен же быть от тебя хоть какой-то толк как от бабы…»… ― слеза прокатилась по щеке и упала на грязную ткань штанов.
Анфиса шмыгнула носом и спешно вытерла глаза, будто застыдившись. У Вельтисова перехватило дыхание. Он подошел ближе, а затем вовсе сел рядом с Анфисой. Она испуганно сжалась, но не отодвинулась. В этот момент Вельтисов понял, что – как и пять лет назад – готов ради неё на всё. Теперь он обязан найти Зорина и собственноручно поквитаться с ним.
― Чего же ты тогда не сбежишь от него? Мама твоя где сейчас?
― Куда бежать? У меня ведь, окромя него, никого нет… ― Анфиса вновь шмыгнула носом и смахнула слезу. ― А мама умерла ещё до того, как ваши в Малинники пришли. На ржавый гвоздь наступила – столбняк… Две недели отмучилась и в гроб… Она всё тебя вспоминала…Мечтала, что ты вернёшься и замуж меня возьмёшь, ―она всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
Не выдержав, Вельтисов обнял её, успокаивая и гладя по голове. Он и сам не раз думал разыскать Анфису, и их нынешняя встреча – знак судьбы, не иначе.
― Я хотел… Я же всё время про тебя вспоминал… Да если бы ты с отцом тогда не ушла, я бы забрал тебя… ― горячо шептал он. ― Я и сейчас могу. Про тебя, ведь, почти никто не знает. Отправлю тебя к Зинке… Помнишь её? Сестра моя старшая. Там меня дождёшься… Хочешь?
― Хочу, ― чуть слышно ответила Анфиса, уткнувшись ему в плечо.
― Так и сделаем… Я теперь тебя уже не оставлю…
Вельтисов скользнул ладонью вниз по её рёбрам, чувствуя изящный изгиб талии. Его бросило в жар, когда Анфиса прижалась ближе, а её поцелуй окончательно затуманил разум Вельтисова. Откуда-то издалека до его слуха донёсся странный свистяще-прерывистый звук, похожий на птичий крик. Но Вельтисов не обратил на него внимания. Анфиса чуть отстранилась:
― Слышишь? ― шёпотом спросила она.
― Птица какая-то ― коротко ответил Вельтисов и вновь подался вперёд, но неожиданно ощутил, как в грудь ткнулось что-то.
Рефлекторно опустил руку к кобуре, но понял, что она пустая. Анфиса уверенно держала наган, вжимая его между рёбер Вельтисова:
― Малиновые так сигнал подают своим, ― прошептала она. ― Батька людей подтянул и до тайника с оружием сбегал…
На улице разом грянуло несколько выстрелов, и тут же смешались с испуганными возгласами. Вельтисов вздрогнул, боясь хоть на миг отвести взгляд от лица Анфисы, которое вдруг стало до жути чужим. Раздался топот коней и треск пулемётной очереди, залихватский свист нападавших.
― Неужто ты правда подумал, что он меня так бросить мог? Он не восстание поднял, он дом свой от вас защищал. Это ваши маму застрелили… Воюют они, чтобы после лучше стало… ― зло прошипела сквозь зубы Анфиса.
Рука Вельтисова медленно опускалась к ножнам финки, но, едва пальцы коснулись рукояти, наган с громким хлопком выплюнул пулю и ещё одну следом. Лицо Анфисы затуманилось, на миг Вельтисову показалось, что она ему улыбается – совсем юная, с растрёпанными косами, не то влажными от брызг речной воды, не то засыпанными лёгкими снежинками…