***
Вот уже на протяжении часа внутри механического робота царит полная тишина, и только звуки топота, издающиеся время от времени, прерывают ее. Тщательно проверяя пульт управления, Инсин снова принимался строчить на бумаге, пока Даньфэн со скуки оглядывал все помещение, мало что понимая в таких вещах. Ему и с Байхэн не всегда удавалось найти общий язык, а здесь перед его глазами предстают множество механических штуковин, в которых он вовсе не разбирается. Если Даньфэн нуждался в чем-то подобном, то мог по щелчку пальца отдать приказ ремесленникам-видьядхарам, чтобы те сделали за него всю работу. Но сейчас его больше волновало не свое незнание, а тот факт, что за все время этот наглый (как его любил называть Даньфэн) иномирец ни разу не обмолвился с ним словом, не то что попросил о чем-то. Верховный старейшина ведь сам вызвался помочь тому, но проку от этого было ноль, пока продолжается их игра в молчанку. — Если ты так не хотел помощи, то мог не принимать мое предложение, — с недовольным видом сложил руки альфа, уставившись в сторону погруженного в свою работу ремесленника. — Если мне сейчас нечем заняться, то это не значит, что я должен проводить свое время так. — Под «так» ты подразумеваешь отдых? — тут же съязвил в ответ парень, отодвинувшись от кнопок. — Спокойно, я и не собирался прибегать к чему-то серьезному, — честно признался он. — Тогда зачем ты тратишь мое время? — нахмурился Верховный Старейшина, чуть ли не шипя себе под нос. — Ответ в стиле: хотел тебя немного позлить, подойдет? — с высокомерным видом усмехнулся омега, видя, как драконий хвост старейшины извивается от злости. — Шучу. На самом деле Инсин соврал. Он нарочно оттягивал время, чтобы меньше контактировать с альфой по кое-каким причинам, ожидая скорейшего прихода своего коллеги. Тогда он просто не мог отказать тем двоим из вежливости. Да и Байхэн снова начнет беспокоиться по пустякам. Когда Инсин был еще ребенком, лисица стала замечать в нем качества трудоголика. Но пока парень считал это скорее плюсом, ведь таким образом он быстрее достигнет целей, но для его подруги такое казалось бесчеловечным. Она всегда твердила ему, чтобы он больше заботился о себе. Но ему и в голову не приходила мысль, что Даньфэн мог испытывать что-то подобное на его счет. — Наглец, чтобы я еще хоть раз протянул тебе руку помощи, — отвернулся от него Верховный Старейшина, тяжело вздыхая. Даньфэн часто использует слово «наглый» при описании белокурого парня, хотя сам иногда казался не лучше. И не лень же ему повторять это из раза в раз. А все потому, что Инсин с самых первых дней в Заоблачном Квинтете не очень хотел признавать сильную разницу между собой и более влиятельными по титулу людьми. Он был обязан относиться с уважением к таким личностям, но не всегда делал этого. Иногда эмоции и самоуверенность слишком брали над ним верх. Столь легкомысленное поведение не считалось положительным качеством в их обществе, и из-за этого ему часто припоминали тот факт, что он родился и вырос на другой планете, поэтому не в состоянии чтить традиции Сяньчжоу как оно того подобает. Он был таким не один. Байхэн тоже изредка терялась во всем таком. Хоть она и уважала других, как это было положено, все же она считала их такими же обычными, как она сама. В этих двоих всегда было что-то особо приятное, что нравилось Даньфэну. Несмотря на то, что поведение лисицы и наглеца поначалу сильно раздражало его, в какой-то момент Верховный Старейшина ощутил некую легкость в их общении. Если он решал с кем-то заговорить, то речь всегда шла о деле. В этом не ощущалось даже капли дружеской атмосферы. Видьядхара был вынужден носить маску, забывая о том, что значит быть кем-то обычным, как эти двое. А также была еще одна вещь, что попросту не давала ему сделать шаг навстречу к ним. Страх потерять своих смертных друзей. Но не теперь, ведь кажется, что с каждым прожитым днем он все больше и больше привязывается к Заоблачному Квинтету. А еще он… — Хорошо, подойди сюда, — подозвал его ближе к себе омега, указывая на одну из маленьких кабинок, за которой находились провода, питающие робота. — Мне нужно, чтобы ты помог мне проконтролировать запуск. Мы только чуточку глянем, может ли он спокойно функционировать в самом начале. Инсин переключил свое внимание на проводах, которые стоило бы проверить прежде, чем запустить питание. Точно ли нигде ничего не отошло? Даньфэн медленным шагом настигал его, ожидая того момента, когда парень все тщательно осмотрит. Говоря об этом, даже Верховный Старейшина успел на кое-что заглядеться. От напряжения в физическом деле рельеф мышц ремесленника просвечивался через белую майку, прилипая к вспотевшему, горячему телу. Видьядхара нервно сглотнул, не в силах оторвать взгляда. Обычно Инсин носит поверх плащ, но когда время доходит до тяжелой работенки, то всегда избавляется от того верха, сменяя его простой тонкой майкой. Щеголять с голым торсом было очень неловко как ему, так и его коллегам, поэтому такое решение стало лучшим вариантом для работы. Со временем она всегда намокает, вынуждая Инсина приподнять ее, открывая вид на свой покрытый влагой торс. И, о Эоны, подобное по каким-то причинам заводит Даньфэна, который заливается легкой краской от волнения. Последние пару месяцев его постоянно преследует это странное чувство, но почему-то только по отношению к этому маложивущему наглецу. Среди видьядхар полно прекраснейших своей красотой дев-омег, да и окажись он только по парням, то тех бы тоже нашлось предостаточно. Большая часть из его народа только и мечтали об отношениях с Верховным Старейшиной, ведь обыденная жизнь в разы облегчится, а также их станут почитать в обществе как избранницу или избранника своего лидера. С такой связью не существовало бы проблем. Даньфэн мог официально найти себе пару и жениться. Вот только… раньше его никогда не интересовали подобного рода вещи. Всю свою нынешнюю жизнь он исполнял долг Старейшины, времени на чувства у него не находилось, а брак с женщиной не имел смысла, поскольку их род не может размножаться. Даже если заглядывать в сон своего предыдущего воплощения, Даньфэн не помнил никого, кто был бы ему так сильно дорог. Он никогда не стремился к этому. Да и какая разница? Рано или поздно его все равно настигнет цикл перерождения. Жизнь начнется сначала, а рядом любимого человека уже может не быть. Да и вернуть прежние отношения будет не так просто. Но какого же тогда черта его так обвораживает этот запах, исходящий от его друга? Человеческий пот не должен казаться приятной вещью, и даже слабый аромат железа, что смешивался с ним, не мог скрыть этого запаха полностью. Ненормальные вещи вроде этих только дурманили разум альфы, но и сдерживать себя в подобные моменты Даньфэну давалось с трудом. Даже несмотря на свой непоколебимый и спокойный характер. — Придержи-ка вот здесь, — заговорил манящий в свою сторону чуть хриплый, но в то же время приятный на слух голос, заставив видьядхару очнуться. Парню нужно было кое-что поправить прежде, чем продолжить работу, поэтому сейчас он нуждался в чужой помощи. Даньфэн послушно оказал ему поддержку, наблюдая за тем, как Инсин все сильнее погружается в любимое дело с ухмылкой на лице. Сколько бы Верховный старейшина ни засматривался в его сторону, ему всегда казалось, что этого слишком мало. В такие моменты альфе было слишком тяжело сфокусироваться на чем-то другом, кроме фигуры своего товарища. Словно его завораживала и приковывала к себе высокомерная самоуверенность Инсина. То как этот ремесленник мог шутливо подразнить его, а после суметь проявить доброту и улыбнуться в его сторону, заставляло сердце Верховного Старейшины раз за разом трепетать от беспокойства. Даньфэн уже успел позабыть, что был рассержен минутами ранее, что не скажешь о Инсине, который, наоборот, не хотел их сближения. Омега неплохо умел прятать эмоции, когда это было нужно, поэтому не подавал виду, что все это время чуть ли не с ума сходил от того факта, что этот альфа трется рядом с ним, еще и в столь неподходящее время. Инсин тяжело вздохнул, опуская руку на свой живот. Он на секунду зажмурил глаза, стараясь унять в себе мысли, что находясь слишком долго рядом с Даньфэном, его желания тела только усиливаются. Парню так не хотелось, чтобы кто-то знал о его болях из-за прихода течки, которую он активно игнорирует, подвергая себя дополнительному стрессу и дискомфорту. Даже сейчас у него получалось выстоять целую неделю. Он погрузился в свою обожаемую работу так сильно, что почти перестал замечать эти невыносимые спазмы, а его желание иметь дело хотя бы с одним альфой сразу пропадало, только вспоминая о том, насколько те так и жаждут, что в такой период времени любой хрупкий омега кинется к их ногам. Но упрямство Инсина было слишком велико и никогда бы не позволило даже инстинктам помыкать собственной жизнью. — С тобой все в порядке? — обратил внимание на его болезненный вид Верховный Старейшина. Драконий хвост Даньфэна непроизвольно дернулся в сторону парня, что встал столбом из-за наступающих позывов боли внутри. Он успел только чуть дотронуться им до спины ремесленника, как этим самым действом заставил Инсина окончательно пожалеть о принятом ранее решении. В комнате повисла неловкая пауза, но в этот раз слов не находилось из-за действительно постыдной ситуации. Инсин крепко зажмурил глаза, его лицо все покраснело, потому что его другу вдруг захотелось нарушить личные границы парня, вынуждая его на секунду приоткрыть рот. Теперь он точно никогда не забудет тот день, когда издал достаточно громкий и оттого жалкий стон из-за такой невообразимой ерунды, не в силах контролировать это. Нервно взглотнув, ремесленник нашел в себе силы обернуться в сторону Верховного Старейшины, так и твердя всем своим видом, что невероятно зол на него. Выглядел он со стороны как дикий кот, чья шерсть только что встала дыбом. Даже его уши сумели покраснеть от стыда, которое он сейчас испытывал. — Инсин, у тебя что-… Спокойное дыхание альфы тут же улетучилось, когда он учуял этот самый запах. Раньше омеге удавалось хорошо замаскироваться за ручьями пота вперемешку с ароматом железа, с которым тот неустанно работал. Но сейчас, когда истина всплыла на поверхность, Даньфэн сам начал нервничать. Альфы всегда слишком явно проявляют свою заинтересованность в плане физического контакта в момент чьей-то течки, особенно когда дело касается омег. Инсин лишь недовольно фыркнул, замечая странный взгляд видьядхары на себе. — И что с того? — его тон стал холоднее. — В любом случае, это не твое дело. — Тебе ведь нехорошо, — всерьез забеспокоился за его состояние Даньфэн, стараясь унять грязные желания внутри себя. — Только не говори, что ты правда вызвался трудиться весь день в момент течки? — Что, снова хочешь протянуть мне руку помощи? — саркастично высказался ремесленник, не желая и слушать слова, полные сочувствия, от того, кто никогда подобного раньше не говорил. — Я отлично справлялся со своей работой и до этого. А волнует она тебя только потому, что ты альфа, и что так сложились обстоятельства. В ином случае ты бы никогда не поинтересовался моими проблемами. Инсин, хоть и честно, но сказал слишком много. Он закрыл маленькую кабинку и направился к столу центрального пульта управления, не желая продолжать эту тему и хотел просто забыть обо всем, что произошло минутой ранее. Пропасть полная недопонимания между ними была создана еще давно, начиная со дня их первой встречи. Тогда Даньфэн часто пронзал обычного омегу из маложивущего вида холодным взглядом, будто смотрел на него сверху вниз. У Инсина аж мурашки по коже проходили от этого чересчур серьезного вида. То, с каким равнодушием говорил с ним Верховный Старейшина, заставляло парня задуматься над тем, что в чем-то он не угодил Даньфэну. Но он никак не мог понять, что именно сделал не так. Тогда Инсин еще надеялся найти общий язык с видьядхарой. Несмотря на разный статус, он всерьез думал подружиться с ним. Однако ремесленник растерял свою уверенность в этом деле, когда в один дождливый день им удалось побыть ненадолго наедине вдвоем и кое-что обсудить. Инсин встретил его одиноко стоящего посреди улицы у моста. Его взгляд был направлен в сторону яликов, что никогда не останавливались в своем движении. Парень протянул свой зонт и накрыл им Верховного Старейшину. Они говорили о многом. О частых войнах с Обитателями Изобилия, о целях Заоблачного Квинтета, что решили защищать людей ценой своих жизней. О трудностях, что могли возникнуть у них в будущем. Тогда из уст Даньфэна вырвалось то, что время от времени всплывает в голове Инсина при виде Верховного Старейшины: тебе здесь не место. Инсин всегда старался держать некую дистанцию между ним и Даньфэном. Каждый раз он думал о том, насколько же казался жалким в глазах других, чтобы не иметь возможности даже в Заоблачном Квинтете находиться. Всего лишь маложивущий омега, какой-то там иномирец. Выглядит как набор комбо для самого настоящего неудачника, которому не суждено подняться выше никаким образом. Мысли о таком заставляли парня крепко стиснуть зубы и снова отвернуть взгляд в сторону, только бы не ощущать себя слабым и безнадежным человеком. — О чем ты говоришь? — не понимал его намеков Даньфэн, ожидая хоть каких-то объяснений. — Почему ты вдруг решил, что меня это не должно волновать? — Проехали. Инсин не хотел обсуждать это с ним. Он слишком на эмоциях, не говоря о болях, что только сильнее раздражают его. Он знал, что видьядхара слишком упрям и не сможет остановиться, если они вдруг начнут спорить, поэтому пытался избежать всего такого. Ремесленник стал попросту игнорировать его, продолжив маяться с пультом управления, пока Верховный Старейшина все ждал от него ответов. — Почему ты всегда такой упрямый?! — завысил свой голос альфа в его сторону. — Уж кто бы говорил, — мигом сдерзил омега. — Просто угомонись и давай продолжим эту чертову проверку! — повысив свой тон в ответ. Даньфэн всегда становился очень настойчивым, когда ему что-то не угождало. Ведь негоже человеку с высоким статусом быть неидеальным в чьих-то глазах. По крайней мере, так считал Инсин, когда замечал недовольную гримасу того. Этот до боли упертый видьядхара ни за что не остановится, пока не получит желаемого, повторяя одни и те же ошибки, в очередной раз нарушая личные границы парня. Верховный старейшина схватил ремесленника за локоть, заставив его обернуться к себе. Хватка не была сильной, но все равно раздражала, конкретно меняя их положение. Из-за того, что Даньфэн чуть ли не наваливался на него, Инсину пришлось отойти как можно дальше от главного пульта, чтобы не задеть ничего важного, ведь последствия могли быть серьезными, поэтому он устремился в сторону пилотных сидений, припускаясь на одно из них. — Почему ты считаешь меня каким-то бессердечным монстром? — все не находил себе места Даньфэн. — Я такого не говорил, — отвернул голову Инсин. — Ты слишком близко. — Я ведь серьезно волнуюсь за тебя, — со всей искренностью твердил ему альфа. — Хватит уже об этом, — корчился в лице парень. — Нет, тебе не нужно брать на себя тяжелую работу в такой момент, — настаивал Верховный Старейшина. — Я поговорю с твоим руководством и отпрошу для тебя отгул. — Как ты не понимаешь, не нужно мне это! — все-таки сорвался ремесленник. — Значит сначала ты говоришь «тебе здесь не место», а теперь, ни с того ни с сего, «я волнуюсь за тебя»?! Ты хоть сам себя послушай! Он так громко кричал, что становилось тяжело дышать. Инсин опустил взгляд, уставившись в пол. Он ведь действительно не хотел начинать всю эту тему. Но раз уж альфа вынудил его это сделать, то пора было уж раскрыть все, что таилось в его мыслях уж очень долгое время. — Я знаю, что ты ненавидишь меня, — немного успокоился Инсин. — Поэтому, давай ты просто не будешь врать себе прямо сейчас? — Ненавижу? — тихо произнес Даньфэн. — Ты всегда был холоден именно ко мне, — старался не смотреть в глаза Верховного Старейшины ремесленник. — Даже с учеником Цзинлю ты казался гораздо добрее и терпеливее, чем со мной. Стоило мне взглянуть на тебя, как ты сразу был чем-то недоволен, а когда я пытался помочь тебе, то постоянно ворчал вместо того, чтобы сказать спасибо. Так что, не притворяйся, что не недолюбливаешь меня. Одна из главных проблем Даньфэна заключалась в том, что он редко проявлял какие-либо эмоции. Нельзя показывать слабостей, чтобы быть мудрым правителем. Поэтому он даже подумать не мог, как Инсин воспринял тот их разговор. Парень хотел встать и уйти, поскольку его настроение сильно упало, да и позывы боли с каждой секундой все учащались рядом с альфой. Его беспокоила слишком молчаливая ответная реакция видьядхары, но он не решался даже взглянуть в его сторону. Инсин чувствовал, как волна совести нависла на его плечах, но извиниться он хотел позже, когда ему самому чуть полегчает. Но не прошло много времени, как в один момент Верховный Старейшина вдруг усилил хватку, неожиданно притягивая к себе удивленного парня, после вынуждая его замереть и распахнуть глаза от шока. Омега ощутил теплоту чужих губ рядом со своими, но не мог принять этого первое время. Затем Даньфэн еще сильнее впился в них, не позволяя Инсину вырваться. Ремесленник скорчил лицо от заполняющего его голову смущения и стыда, принимаясь жмуриться. Чем дольше он ощущал то, как Даньфэн двигается в их странном и неожиданном поцелуе, тем меньше ему хотелось оттолкнуть чужой напор, поскольку эти ощущения оказались приятны, но рождали вопросы в его голове. Когда Верховный старейшина отстранился, его лицо больше не было столь холодным и безразличным, как раньше. Даньфэн был невероятно смущен после сделанного. Он убрал руку с локтя омеги, прикрыв ею свои губы, и сказал: — Это похоже на то, будто я тебя ненавижу? Инсин не знал, что и ответить. Он был потрясен осознанием того, что только что произошло. Сейчас они оба хотели сквозь землю провалиться из-за нарастающих чувств волнения и стыда. Молчание между ними еще никогда не длилось так долго. — Прости, — заговорил первым Даньфэн, — я не должен был этого делать. В кои-то веки он задумался о чужих границах, но слишком уж поздно. Назад время не повернешь, что сделано, то сделано. — Я сказал тогда те слова, потому что мне было больно видеть, как кто-то, вроде тебя, решает рисковать своей и так короткой жизнью, — объяснился видьядхара. — На моих глазах ушел не один человек, а ты… Ты каждый раз забывал о самом себе. Знаешь, иногда ты действительно ведешь себя слишком нагло и упрямо, чтобы просто сдаться. Мне и правда не нравились эти качества в тебе, но иногда твоя самоуверенная храбрость помогала мне справиться с тревогой и понять, что ты гораздо сильнее, чем я думал. Даньфэн долгое время был холоден и замкнут для чужих вокруг себя. Видеть рядом с собой кого-то столь беззаботного, которого вовсе не волновали чужие взгляды, дарило внутри тепло и надежду, что что-то изменится в жизни Верховного Старейшины. Заоблачный Квинтет теперь его маленький оазис, где он мог отдохнуть от рутины и забыть о том, кем сейчас является. Глыба льда растаяла, стоило ему полюбить этих ребят и обрести близких друзей. А после с этим пришли более раздражающие для него чувства, что перевернули жизнь видьядхары с ног на голову, поскольку принять их было невероятно тяжело. — Я не должен был говорить тебе того, прости, — виновато произнес Даньфэн, отступив на пару шагов назад. — Наверное, мне все же стоит сейчас уйти и оставить тебя в покое. Обычно Верховный старейшина всегда напорист рядом с Инсином. Его лицо не выражает никаких эмоций, а сердце настолько холодно, что в ответ парень постоянно слышит придирки в свою сторону. По крайней мере, так выглядели почти все их встречи до этого момента. Инсина злило, что этот гордый и заносчивый видьядхара, будучи впервые настолько растерянным в своем виде, попросту сдался на пути к тому, что сам начал. — Постой, — окликнул его омега, как только Даньфэн чуть отдалился от него. Парень схватил его руку своей, крепко удерживая ее, чтобы Верховный Старейшина смог выслушать его. — Ты тоже прости меня. Прости, что думал о тебе так, и что накричал на тебя тогда. Тепло, исходящее от пальцев ремесленника, ощущалось даже за перчатками, заставив сердце видьядхары в очередной раз затрепетать от волнения. Альфе так хотелось снять их и прикоснуться к его коже. Вместо этого он лишь нежно ответил на прикосновения того, осторожно поглаживая ладонь парня. — Все в порядке, — сказал он, замечая неспокойный взгляд Инсина на себе. — Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, я всегда рядом. Он все еще хотел обговорить дело насчет выходного омеги, считая, что отдых пойдет тому на пользу. Однако Инсин его совсем не слушал. Кажется, он о чем-то задумался. О кое-чем очень постыдном. Если он произнесет это вслух и вдруг получит отказ, то будет сожалеть о сказанном всю оставшуюся жизнь. — Эм, — щеки ремесленника покрылись легким румянцем, когда он попытался подобрать нужные слова. Но пауза оказалась недолгой, ведь спустя всего секунды времени парень вновь согнулся, ощутив резкую боль внизу живота, но все еще не отпуская руку видьядхары. Кажется, что даже его лицо успело знатно посинеть, ведь Инсин уже терпеть не мог все эти адские муки продолжающиеся около недели. — Инсин?! — еще сильнее забеспокоился Даньфэн, но так и не решился ступить ближе. — Черт, работать с этими омеговскими ощущениями просто наиужаснейший кошмар. Это так неприятно и невыносимо раздражает, не говоря о том, как это больно. — Я понимаю, поэтому тебе нужно отдохнуть. — Но тогда моя работа отложится и в будущем меня ждет гораздо больше дел. А если я еще и просрочу заданный срок, то только проблем оберусь. — Инсин? — озадаченно взглянул в глаза парня Даньфэн. Инсин нервно сглотнул и наконец-то решился это произнести: — Я не против получить от тебя помощь, — сказал он, а после дополнил, — как от альфы. Он точно сошел с ума, раз уж шокировал своей просьбой самого Верховного Старейшину. Драконий хвост позади зашевелился от нарастающего прилива счастья раньше, чем тот успел что-либо сказать. — Ты это серьезно? — переспросил альфа. — Не знаю, наверное, — не мог дать точного ответа омега. В голове все резко перемешалось, а эти позывы настолько в печенке его уже сидят, что парень был бы сам рад попробовать данный способ, лишь бы избавиться от этого мерзкого ощущения. В этот же момент ремесленник чуть вздрогнул, резко ощутив холодные руки на своем изливающемся в поту животе, что мигом создали мурашки на его коже. Но они не были неприятны, наоборот, Инсин чуть не издал постыдное мычание, поскольку эти прикосновения приносили ему небывалое удовольствие. — Если ты правда не против, то я могу попробовать, — залился весь краской видьядхара, но все равно желая продолжить. Он медленно приблизился к торсу ремесленника, позволяя Инсину привыкнуть к новым для себя ощущениям, замечая небольшие кубики мышц красующихся на его теле, чувствуя руками мягкость чужой кожи. Даньфэн до сих пор не мог поверить в то, что прямо сейчас касался его, мечтая об этом каждый божий раз, когда майка парня промокала до нитки, облегая его худую талию. Он вдруг вспомнил то время, когда Инсин заворачивал ее на собственной груди, чтобы не умереть от жары, тяжело дыша от частых физических нагрузок, и альфа сделал сейчас с ней все то же самое, но задрал ее куда выше, полностью оголяя грудь омеги. От прилива возбуждения, его соски опухли и затвердели. Даньфэну не терпелось добраться до них. Видьядхара нежно поцеловал живот Инсина, затем пуская в ход язык, что был немного длиннее, чем у обычного человека, вынудив ремесленника медленно выдохнуть, сдерживая стон. До этого времени парень ощущал жар из-за невозможности сделать подобные вещи, а теперь его обжигают прелюдии вроде этих. Чувствуя, как скользкий драконий язык опускается все ниже, Инсин замирает и задерживает дыхание. Этот видьядхара нарочно водил им так хитро, что начинал с района пупка и опускался даже слишком низко, только сильнее бросая в экстаз омегу. Из-за этого парень прям возжелал ухватиться за его волосы, чтобы придерживать его темп ласк, однако его взгляд почему-то опустился на рога Верховного Старейшины. Если так подумать, то они, должно быть, тоже чувствительны к чужим прикосновениям? Инсин не знал наверняка, но ему захотелось проверить это, заодно и тем самым подразнить его. Омега дотронулся до одного из рогов Даньфэна, с ухмылкой начиная поглаживать его, слыша удовлетворенное мычание со стороны видьядхары. — Не знал, что эта зона тоже может быть эрогенной, — тихо хихикнул ремесленник, расплываясь в улыбке. — Она не-… Инсин не позволил тому договорить, слегка нагнувшись, чтобы быть ближе к драконьим рогам, начиная медленно проводить по одному из них своим мокрым от слюны, теплым языком. Скользкое ощущение тепла заставило Даньфэна чуть ли не ахнуть от восторга, опуская голову и теряя ровный темп дыхания. Ему так нравилось это. Омега продолжал водить по ним, иногда полностью обхватывая часть рога своим ртом, вылизывая его и время от времени отстраняясь. В какой-то момент этого, парень ощутил, что что-то начинает медленно ползти по его телу, в конце обхватывая его почти что полностью. Это был драконий хвост Даньфэна, очень длинный к тому же. Он замотал им ремесленника, легонько извиваясь и тем самым начиная тереться о кожу парня. Инсин испустил довольный тихий стон, чувствуя, как его член встает от возбуждения вместе со вторым, его партнера. Стояк альфы не только был хорошо заметен, но и прекрасно ощущался, прижимаясь им к заду ремесленника. Тогда Инсин подумал: если ты уже так возбужден, то просто опустись ниже и прекрати еще сильнее заводить меня. Когда парень окончательно отстранился от рогов того, Даньфэн, ни секунды не медля, резко приподнялся вверх, с очень смущенным видом, к его груди, нащупывая достаточно большую массу мышц. С их размером Верховному Старейшине очень повезло, ведь даже у него были не такие объемные, что уж о других парнях распинаться. — И как ты сумел их так накачать, — сладким тоном произнес видьядхара, принимаясь массировать твердые соски ремесленника, одаривая того ответной ухмылкой. — Ты, вроде, помочь мне собирался, а не тянуть время таким образом, — тяжело дышал омега. — Ты сам это начал. — А ты соврал, что они не эрогенная зона, — пробубнил Инсин. — Хотя бы перчатки сними. Со стороны из разговоры выглядели так, будто парни устроили маленькое соревнование между собой, не желая уступать роль победителя. Даньфэн выполнил его просьбу и отложил перчатки в сторону. На удивление, его пальцы выглядели вполне обычно. Возможно, что их внешний вид зависит от желания самого хозяина тела изменить какую-либо часть в себе. Все же Верховный Старейшина мог стать целым огромным драконом, если того пожелает. Свободные от ткани руки Даньфэну мигом устремились поглаживать и придерживать в своей ладони мягкую грудь, ртом впиваясь в затвердевший сосок. В этот раз видьядхара не думал торопиться, аккуратно и плавно двигаясь языком, изредка немного прикусывая сосок или кожу, желая, чтобы полный удовлетворения стон наконец-то вырвался из уст омеги. Максимум, что Даньфэну удалось услышать от него за все время ласк — так это сдержанное мычание, будто бы Инсин нарочно не хотел демонстрировать настоящие эмоции. Это немного злило Верховного Старейшину, поэтому дальше он принялся бродить губами по его плечам, постепенно поднимаясь к шее, оставляя влажный на ней след. Рано или поздно Инсин точно сдастся и наконец-то расслабится, не пытаясь ограничивать себя из-за сильного смущения, поэтому Даньфэн продолжал растягивать время, целуя его везде, где только позволено, и оставляя на горячей мягкой коже небольшие отметины. Он и майку тогда умудрился окончательно с него снять. Ему не сразу это удалось, ведь она все липла к чужой коже, поэтому Даньфэн переключился на места повыше, чтобы это сделать. Ремесленник чуть зубы не стискивал, когда тот поцеловал его подбородок, желая прикоснуться к лицу омеги, немного даже наслаждаясь силой воли Инсина. Ничего не принесет ему столько удовольствия, как победа над стеной, что создал между ними ремесленник. — Позволь мне поцеловать тебя, — приблизился к его уху видьядхара, принимаясь ласкать его кончик до покраснения. Если бы Инсин знал, что Даньфэн окажется столь напорист и опытнее даже в таких вещах, то подумал бы прежде, чем начинать все это. Ему ужасно нравилось то, что вытворял с ним альфа, но это все произошло так внезапно и перешло границы помощи, что парень уже толком ни о чем не думал. В его голове образовался туман и осталось только грязное желание поддаться этим блаженствам. Напряженный до невозможности ремесленник чуть нагнулся и опустил голову, позволяя Даньфэну дотронуться сначала до своей щеки, получая в ответ легкий и нежный поцелуй, а после разрешая ему переключиться на губы, чувствуя потребность альфы в том, чтобы в этот раз не закончить только на одном их прикосновении. Инсин старался отвечать и на поцелуй, тихо мыча от наслаждения, слыша, как Даньфэн тоже не скрывает того, что получает удовольствие от всего происходящего сейчас, и тихонько двигаться в темп драконьего хвоста, что не переставая ерзал у его паха. В этот раз языки парней настигли друг друга, делая этот поцелуй более жарким и страстным, чем предыдущий. Видьядхара запустил свой драконий язык куда глубже, одновременно с этим поглаживая своими голыми руками торс парня, водя ими вверх и вниз, из-за чего живот Инсина иногда втягивался от щекочущих ощущений. Омега чувствовал себя как в ловушке, не имея возможности пошевелиться, только принять весь порыв того, что вылился на него полностью, как только Верховному Старейшине позволили делать все, что вздумается. Эта «пытка», от которой парень мог в любой момент кончить, прекратилась, когда Даньфэн решил резко отстраниться, напоследок вылизнув опухшие губы своего партнера, оставляя их влажными от собственной слюны. — Ты как? — поинтересовался его состоянием весь вспотевший и жадно глодающий воздух ртом после долгого поцелуя альфа. Он заметил, что во время этого Инсин чуть ли не задыхался. Ему явно не хватало тренировок в долгой задержке дыхания, не говоря уже о том, каким он сейчас ощущался горячим, а вид у него был ну до невозможности смущенным, поскольку его лицо сильно покраснело на пару с ушами. Да и Даньфэн сейчас мало чем отличался от спелого помидора на грядке. — В норме, — не спеша ответил Инсин, стараясь как можно скорее перевести дыхание. — А ты почему не раздеваешься? Мой верх ты, значит, снял, а свой? — принялся разглядывать он давно промокшую в поту одежду Даньфэна. — Что? Инсину не нравилось единственному испытывать стыд из-за оголенности своего торса, даже если с парня изначально практически нечего было снимать. Но это не помешало ему сейчас ухватиться за белый пиджак видьядхары, оттягивая его назад. Верховный Старейшина слегка удивился его напору, но не сопротивлялся, полностью доверив своему партнеру это дело. Сначала отлетел пиджак, затем Инсин принялся за кофту. Ну и любил же Даньфэн заматываться в слои неудобной одежды. Когда глаза парня устремлялись вниз, он боялся думать о том, сколько времени займет тому снять все это. По сравнению с обычными штанами парня это был просто кошмар какой-то. — Инсин? — заметил его прилипший на себе взгляд Даньфэн. — Ч-что?! — разнервничался парень, резко отводя глаза в сторону. Тогда-то до Верховного Старейшины дошла мысль о том же. — Твоя одежда снимется гораздо быстрее, чем моя. Альфа помог тому доснять верх, открывая вид на свое элегантное и худощавое тело, на котором практически не было ни грамма мышц. Оно было хорошо подтянуто и казалось идеальным, словно кукольным. Он приподнялся с сидений, принимаясь снимать верх своей юбки, что чем-то напоминали небольшие крылья, после аккуратно складывая их на другие стулья, а затем принялся избавляться от самой юбки. Занимался таким Верховный Старейшина даже чересчур медленно, поскольку краем глаза заметил, как Инсин не спускает с этого действа своего взгляда. Это показалось даже очень милым ему. Жаль, у Даньфэна не было опыта в танцах эротического рода, только ритуального, связанными с традициями видьядхар. Ох, если бы он затанцевал сейчас в таком ритме и с таким наклоном, Эон Лун точно бы перевернулся в гробу, а остальные Верховные Старейшины на пару Мудрецами попадали бы в обморок, крича о позоре и настоящем кощунстве перед памятью о предыдущих правителях. Ведь делал это наш видьядхара не перед кем-то из своего народа, и даже не женщиной, как было положено в старину. Даньфэн подался вперед к Инсину, на нем остались только штаны, которые тоже следовало бы опустить, но для начала он желал сделать это с низом парня. Все-таки альфа и так долго тянул, будучи только на пути к этому. Омега молчал в ожидании, наблюдая за тем, как Верховный Старейшина собирается что-то сделать и замер от волнения, когда он принялся расстегивать пояс вместе с ширинкой штанов парня. Инсин прикрыл глаза рукой, чувствуя, как внизу становится легче и холоднее, и как в его паху начинает сильнее пульсировать, ведь с того момента он стал находиться в чужих руках. Сначала видьядхара слегка провел по нему кончиками пальцев, вынуждая ремесленника чуть откинуться на сидениях назад и делать глубокие вздохи, а после провел языком по своей ладони, чтобы увлажнить ее и приняться свободно водить рукой вверх и вниз по чужому члену, заодно помогая себе в этом драконьим язычком, принимаясь вылизывать его головку. Иногда он ускорялся в темпе, наслаждаясь милой реакцией своего партнера, что спрятался от него и зажмурил глаза, из раза в раз теряя ровный темп дыхания. Хвост Даньфэна снова норовился обмотать собой парня с ног до головы, тем самым желая ощущать его всего, в дальнейшем полностью хватая своим ртом его половой орган и опускаясь глубже, посасывая его какое-то время и ненадолго отстраняясь, чтобы чуть отдышаться, а затем вновь продолжить. Ему так хотелось угодить в этом Инсину, а все потому что Даньфэн выиграл их маленькую битву, в один миг слыша, как из уст парня раздается желанный ему стон. Омега довольно мычит, все еще прикрываясь рукой от чужого взгляда. Он даже не заметил, как перестал контролировать свой внешний вид. Волосы растрепались, а во рту начала скапливаться слюна, ведь он забывал вовремя проглотить, полностью фокусируясь на приятных ощущениях, которые с ним вытворял альфа. Как Даньфэн закончил с этим, окончательно отстраняясь, Инсин смог ненадолго расслабиться. Он все еще был немного напряжен только потому, что не мог позволить себе выглядеть жалко, постоянно испытывая растущее внутри чувство стыда. Но стоило белокурому парню только спокойно выдохнуть, как он вздрогнул от того, когда драконий хвост неожиданно приподнял его, чтобы видьядхара смог снять с него штаны. Опустив их, Даньфэн удивился тому, сколько смазки ему удалось лицезреть. Она чуть ли не вся растеклась по бедрам. — Прости, мне все же стоило начать именно отсюда, — ощутил прилив вины он. — Так даже лучше, — сказал Инсин. — Если бы ты начал здесь, то мне было бы гораздо страшнее. — Тебе страшно? — переспросил Даньфэн. — Немного, — признался парень. О, Эоны, этот день точно запомнится ремесленнику как один из самых невероятно постыдных в его жизни. Он так старался держать лицо перед Верховным Старейшиной, но постоянно проигрывал ему во всем. Даже сейчас он ощущает себя тем, кто в последний момент просто струсил, хотя сам напрашивался на нечто подобное. Ощущая и вдыхая манящий запах любимого человека, альфа снова настиг лица омеги, убирая его руку в сторону и заставляя взглянуть в свои бирюзовые цветом глаза. Он одарил парня мягкой улыбкой, кладя ладонь на его щеку, чуть придерживая его ею. — Все будет хорошо, — успокоил его Даньфэн. — Если ты скажешь мне остановиться, то я это обязательно сделаю. Здесь я постараюсь быть осторожнее, чем в чем-либо другом. Обещаю. Взгляд ремесленника тут же смягчился, будучи тронутым поддержкой видьядхары. Благодаря этому он захотел наконец-то перестать сдерживать себя хоть в чем-то, сильнее прислоняясь щекой к чужой ладони, кладя голову на бок, словно кот, который мурлычет от прикосновения своего любимого хозяина. — Знаешь, раньше я этого не замечал, но у тебя очень красивые глаза, — с нежностью в голосе произнес парень, вглядываясь на то, как чужие веки широко поднимаются от услышанного. — Будто передо мной находится прекрасное, чистейшее море, на которое хочется любоваться часами. Тебе очень идет этот цвет. Инсин успел лишь немного приподнять уголки собственных губ, как их раньше настиг Даньфэн. Парни вновь спелись в нежном и легком поцелуе, а также тем временем Верховный Старейшина принялся раздвигать ноги и так уже перевозбужденного до невозможности ремесленника. Да и сам он изрядно контролирует себя в желаниях, чтобы не сделать тому больно. Он водил пальцами рядом с его дырочкой, чтобы они намокли в этой жидкости прежде, чем начать подготовку. Отстранившись от манящих мягких губ своего партнера, он решил кое-что сделать прежде, чем перейти к этому. — Смазки скопилось уж слишком много, — сказал он. — Позволь мне это исправить. Даньфэн не стал медлить и сразу перешел к делу, принимаясь быстро слизывать жидкость, дотрагиваясь своим языком до кожи ануса омеги. Инсин ахнул и был сам удивлен своей реакции. Он крепко стискивал зубы, когда видьядхара недолго массировал его дырочку, все же позволив себе к концу пройтись по пухлой ляжке того, целуя ее и приподнимаясь, чтобы в дальнейшем контролировать свои пальцы при растяжке. Он вставил первый, неглубоко протиснув вовнутрь, ощущая приятное тепло. С одним Инсину еще удавалось как-то сдержаться, но когда в дело пошел второй, продолжая стремительно двигаться туда-сюда, причем настолько плавно и аккуратно, что парень чуть с ума не сошел от этих невероятных движений. Это было даже слишком хорошо для того, кто занимался бы таким впервые. — Ты ведь уже делал это с кем-то? — тяжело произнес Инсин. — Нет, — честно ответил Даньфэн. — По крайней мере, не в этом воплощении точно. — Ты, наверное, смеешься, — тяжело верил его словам парень, хмыкая каждую секунду от этих невозможных ощущений, которые ему доставляли руки альфы. Иногда тренировки действительно приносят свои плоды. Верховный Старейшина веками изучал жесты для направления собственных сил, сметая этими пальцами своих врагов. А теперь он использует их, чтобы довести до оргазма человека, от которого напрочь теряет голову только при одном его виде. Вставляя третий палец, чтобы уж точно хорошо подготовить Инсина, он чуть снизил темп и неустанно следил за реакцией своего любимого. Ему не только доставляло удовольствие разглядывать покрасневшее и удовлетворенное этим моментом лицо парня, но он также старался не перегибать палку с массирующими его простату движениями. Когда Даньфэн понял, что уже достаточно, то вытащил пальцы, после уже принимаясь избавляться от собственных штанов. Стоило ему это сделать, как ремесленника, внимательно разглядывающего его голый низ, бросило в холодный пот от шока. — Почему их-… — растерялся парень, видя не так далеко от себя аж два члена, а не один, как у всех обычных людей. — Особенности сил эманатора, — объяснился видьядхара, на секунду отворачивая взгляд в сторону. — Не волнуйся, я не буду пользоваться вторым, — пообещал ему он. Инсин был озадачен количеством половых органов у Верховного Старейшины. Он даже начал задумываться насчет того, может ли вообще столько влезть в одну небольшую на вид дырку ануса, даже с учетом подготовки. Просто он слишком мало знал о таких вещах. Даньфэн положил ладонь на бедро ремесленника, а другой сжал один из своих членов, чтобы в дальнейшем ввести его внутрь. Ему потребовалось время, чтобы решиться на это, как и Инсину, что сначала немного сжался от напряжения. Его с головой накрыла волна страха. Но ему удалось успокоиться, стоило альфе ласково пройтись ладонью по его талии, после возвращая руку на прежнее место. Член видьядхара медленно протиснулся сквозь чужие вспотевшие бедра, вынуждая парня приподнять лицо и начать тяжелее дышать, медленно проникая в него глубже, но не слишком. Даньфэн чувствовал, как Инсин сжимает его, как внутреннее тепло омеги согревает пульсирующий от возбуждения орган альфы, в концовке заставив его испустить тихий стон. Даньфэн придерживал слегка дрожащие бедра парня, принимаясь медленно двигаться. Ремесленник закинул руки за голову и негромко постанывать от ощущений чужого движения внутри себя. Эти ощущения оказались даже слишком чарующим для Инсина, чем он представлял себе изначально. Неизвестно, сколько времени он терпел и всегда противился удовольствую, которым приносил секс другим омегам. Он считал, что никогда не поймет их в этом. Однако сейчас, когда член Верховного Старейшины активно массировал его анальные стенки и простату, а сам парень заливался краской, закрывая глаза от наслаждения, любя эти непрекращающиеся толчки, что со временем учащались в ритме, он начал осознавать то, как сильно ошибался. Тогда он даже подумал, что лучше бы они с Даньфэном поговорили на этот счет раньше, еще в начале недели, когда все только началось. Его бросало в жар от блаженства настолько, что он вовсе забыл обо всех обидах или спорах, произошедших прежде с видьядхарой. Забыл о том, как всегда старался не поддаваться эмоциям рядом с ним, из-за чего казался недотрогой в чужих глазах, впиваясь сейчас собственными пальцами в кресло и принимаясь громко стонать от того, что его партнер вошел в него уже чуть ли не полностью. Если бы не разница в их росте, видьядхара давно бы впился в его сладкие губы, поцеловал бы того в шею и одарил своим теплым дыханием рядом. Чем дольше он водил членом туда-сюда, тем больше изливался в поту, окончательно теряя ровный темп дыхания, чаще глотая воздух. Он заметил, что Инсин наконец-то расслабился, свободно принимая весь его член так, будто он уже стал его собственностью. Даньфэн был доволен этим, как и удовлетворенным стонам, что теперь частенько издавались из уст его партнера. Верховный Старейшина был уверен, что боль, созданная течкой, точно должна испариться. Больше от нее не останется ни следа. Ощутив усталость после непрерывных движений, видьядхара приостановился и вышел из парня, чтобы позволить ему тоже перевести дух. Он отстранился от ремесленника, присаживаясь рядом на сиденье и заглядывая тому в глаза, все еще тяжело дыша. — Боль утихла? Я не переборщил? — спросил он. — Все хорошо, — выдохнул Инсин, но в этот раз не желая отводить от Даньфэна взгляда. Омеге действительно полегчало, он больше не ощущал больных позывов, наконец-то имея возможность отдохнуть от этого. Однако, почему-то в глубине души он не был доволен столь резким концом. То ли омеговские инстинкты, то ли личное желание продолжить накрывали его с головой, начиная хотеть ощущать подобное вновь. Именно сейчас ему удалось наконец-то учуять этот притягательный запах, исходящий от альфы. Влажный аромат морской воды, кто бы сомневался. Довольно освежающе после их жарких игр. — Мм, Даньфэн, — обратился он к видьядхаре, сидящему рядом с ним. Тот мигом приподнял глаза в его сторону. — Похоже, что этого было недостаточно. Я все еще ощущаю спазмы в районе живота. Он бесстыдно соврал и сделал это нарочно, ожидая скорейшего решения альфы. — Но разве-… — Мы можем поменять позу, если хочешь, — перебил его парень. — Может, так оно будет лучше работать? Или ты уже выдохся? — с коварно хитрой улыбкой взглянул он на видьядхару. Верховный Старейшина улыбнулся тому в ответ, понимая, что этот наглец снова дразнит его. — Тогда, как насчет того, чтобы сделать это там? — указал он вперед, к главному пульту управления. Для удобства в управлении роботом стол сделали слишком большим, поэтому все кнопки находились чуть дальше. Если не вытягивать далеко руки и лечь туда не полностью, то вполне возможно не задеть ничего важного. — Хочешь, чтобы я лег туда спиной к тебе? — переспросил он, покрываясь румянцем. — Ты ведь сам хотел сменить позу, — чуть ухмыльнулся Даньфэн. Похоже, что эти двое снова устроили небольшое соревнование между собой. Инсин не хотел проигрывать, поэтому согласился, в следующую минуту уже располагаясь на части самого стола. Он немного нервничал, надеясь, что не заденет какие-либо кнопки. — И, — вновь обратился он к альфе, — может, попробуешь воспользоваться вторым? Он снова удивил и одновременно смутил своей просьбой Верховного Старейшину. Подумать только, еще совсем недавно этот парень боялся даже один член в себе почувствовать, как теперь он напрашивается на двойное проникновение. Но если он действительно хочет попробовать, то Даньфэн не станет отказывать ему в просьбе. Видьядхара пристроился сзади, одной рукой наводя первый половой орган, а второй придерживая стройную талию омеги. Он медленно вошел, вновь слыша, как его любимый начинает довольно мычать, снова радуясь этим ощущениям внутри себя. Затем Верховный Старейшина принялся совать в хорошо подготовленную дырочку ануса второй свой член, протискиваясь рядом с первым и замечая, как пальцы ремесленника сжимаются в кулак от заполненности в своем заду, и впоследствии издает чуть громкий стон. Дыхание Даньфэна вновь учащается. Ноги Инсина чуть трясутся из-за новых, еще и двойных ощущений, но ему действительно нравится это, считая подобное даже неким везением, чем если бы он был всего один. Потому что с того момента, когда Даньфэн принялся медленно двигаться, еще больше растягивая чужой анус и вскоре добираясь до простаты, они оба принялись активно настигать и массировать ее, постоянно толкаясь и не позволяя парню как следует отдышаться. С одной стороны, ему стало немного тяжелее, теперь он практически не мог отвечать на эти толчки, падая перед Верховным Старейшиной и завышая стоны, полностью отдаваясь ему. Но если посмотреть с другой на те моменты, когда альфа чуть приостанавливался, опускался ближе к спине ремесленника и целовал ее, позволяя тому чуть передохнуть (и себе тоже), а после вновь бросался в движение, то Инсин не жалел об этой тяжести и желал ее еще больше. Даньфэн мягко постанывал, капля пота скатилась по его виску вниз. В очередной раз ускоряясь и вновь замедляясь, его наполняло желание помочь себе в этом драконьим хвостом. Он принялся извиваться, закутывая ногу, талию и торс омеги. Он терся о чужую кожу почти в том же ритме, что два его члена внутри, получая поистине настоящее удовольствие от этих толчков, жара и продолжающихся на протяжении некоторого времени мычаний и стонов своего партнера. Выпускать пар таким вот способом могло быть самым наилучшим вариантом событий, который Даньфэн только мог себе представить. Сколько раз он хотел сделать с ним столь невероятно смущающие и постыдные вещи, когда слышал дразнящие и наглые речи из уст Инсина в свою сторону, желая в такие моменты повалить его примерно также и не отпускать до тех пор, пока полностью не удовлетворит и себя, и его. Но именно со вторым у Старейшины всегда были проблемы. Он не хотел, чтобы парень его ненавидел, и потому никогда не думал выражать чувства подобным образом. Но раз сейчас Инсин сам разрешил ему что-то такое, то Даньфэн попросту наслаждался этим временем. Жажда завладеть каждым сантиметром тела любимого человека не угасала, побуждая его сделать это занятие еще более интересным и приятным. Альфа опустил руку ниже, нащупывая ею свисающий член парня, хватая его своими пальцами и начиная водить по нему так же быстро, с каким рвением совершал толчки. — Даньфэн, — тяжело произнес его имя ремесленник, чувствуя себя измученным, в хорошем смысле. — Ты ведь тогда соврал мне, Инсин? — поделился своими догадками с ним Верховный Старейшина. — Мм, — спрятал свое лицо он, даже не пытаясь оглядываться назад. — В наказание я заставлю тебя кончить, — на секунды улыбнулся Даньфэн, не собираясь больше останавливаться. Хоть он говорил так, но если бы омега действительно был против, то уж точно сказал ему об этом сразу. Когда Инсину что-то не нравилось, он всегда прямо выражал свое мнение, бубнил или иногда язвил. Ему редко удавалось спрятать подобного рода эмоции, если они были по делу. Поэтому, если он прямо сейчас не просит видьядхару остановиться, значит, ему действительно доставляет удовольствие эта дерзость и напор Верховного Старейшины. Даньфэн снова принялся наращивать темп и там, и тут, массируя головку его члена и яички, продолжая толкаться, вновь и вновь настигая его простату, а хвостом терся о кожу бедра, торса и груди. Он пыхтел и дрожал, не желая прекращать, пока не добьется своего. И у него это вышло. Инсин приподнял голову, чувствуя, как его колени сами подгибаются, испуская самый громкий стон, который мог быть услышан каждым, если бы стены робота не были слишком плотными. Он чувствует себя так странно. Парень выжат как лимон, волосы его намокли в обилиях пота, скатывающегося по всему телу, а внутри ощущается что-то невероятное, от чего у ремесленника вовсе не осталось никаких сил. Похоже, что это и есть оргазм. Даньфэн остановился, когда заметил это, чувствуя, что больше не может выйти из него. — Ты доволен? — дрожащим голосом произнес Инсин, оборачиваясь к Верховному Старейшине. — А ты? — приподнял уголки губ в ухмылке видьядхара, в дальнейшем ложась рядом с ним на стол, обхватывая его грудь своими руками. — Почему они все еще внутри? — забеспокоился парень. — У меня не получается выйти, — честно ответил Даньфэн, уткнувшись в затылок Инсина. Все-таки альфа слишком перестарался, раз уж теперь их с омегой связало, не позволяя отлипнуть друг от друга в ближайшее время. Инсин устало упал головой и тяжело выдохнул. Если бы он знал, что так произойдет, то вряд ли бы что-то изменилось, поскольку время от времени сам осознавал собственную упрямость. И, признаться честно, он не пожалел о том, что соврал тогда, решая закончить их соитие именно на такой приятной ноте. — Как хорошо, что я закрыл входную дверь в кабину, — недовольно произнес он, догадываясь, сколько теперь ему придется пролежать в таком неловком положении, когда это время можно было потратить на ту самую проверку, о которой он, конечно же, позабыл и после даже и не думал, поскольку уже слишком выдохся. Видьядхара молчаливо слушал его, нежно приобнимая спину парня, до сих пор не отпуская его из хватки собственного драконьего хвоста. Это было похоже на сон, из которого не хотелось просыпаться даже под угрозами смерти. Он хотел находиться так близко к любимому человеку всегда, страдая от этих чувств уже не первый год. Даже короткая жизнь Инсина как иномирца его больше не беспокоила. Он просто желал быть рядом, пока его время не подойдет к концу. — Я люблю тебя, Инсин, — с нежностью в голосе произнес Даньфэн, прячась за спиной омеги. — Ч-Чего это ты так внезапно?! — даже слишком эмоционально, а оттого и мило, отреагировал Инсин. — Я слишком долго держал это в себе, — признался Верховный Старейшина. Инсин немного помедлил, прежде чем спросить его. — И как давно? Ему было очень интересно услышать подробности того, как такое вообще могло произойти. Парню всегда казалось, что Даньфэн его терпеть не может, ведь они, бывало, ссорились, играли в молчанку и соревновались даже в дружеских тренировках. Но видьядхара был слишком смущен, чтобы дать на это развернутый ответ. Все его лицо залилось краской на пару с ушами. — Ты не обязан отвечать на мои чувства, — сказал он. — Мне просто захотелось тебе об этом сказать. Но, если ты действительно хочешь узнать, то я расскажу тебе об этом позже. — Пф, — еле сдержал смешок с его стыдливой реакции ремесленник. Даньфэн расплел светлые волосы парня, кладя заколку, на которой красовался золотой цветок, рядом, и от прилива чувств счастья начал вилять кончиком хвоста, так как ему очень нравились распущенные волосы любимого, заставляя того краснеть от собственных выходок. Инсин ни разу не возразил объятиям того. Его щеки покрылись румянцем, и сам он отвечал на прикосновения Даньфэна, решившего дотронуться до чужой ладони, сплетая их пальцы и наслаждаясь отдыхом в сопровождении друг друга.***
— Как думаете, может ли между маложивущим и бессмертным быть хоть что-то? — вдруг задалась вопросом лисица, абсолютно не намекая на двух в это время отсутствующих парней. Команда Заоблачного Квинтета часто собиралась вместе во время перекуса, чтобы дружно пообщаться друг с другом. Они любили выпивать все вместе, рассказывать забавные шутки и смеяться с них, заодно закусывая деликатесами Лофу Сяньчжоу. Но сейчас среди них здесь находилось только трое людей. — Не думаю, — честно дала свой ответ Цзинлю. — Это бессмысленно тратить время на отношения, что с самого начала обречены на провал. Тем более если их виды и статусы слишком разные и не подходят друг другу, — закончила она, ну совсем не намекая на двух пропавших на долгое время участников квинтета. Байхэн недовольно надула губы. Затем она взглянула на растерянного неожиданным вопросом Цзинюаня. Не то чтобы он не догадывался об отношениях такого рода у тех двоих. Для него это было даже слишком очевидно, вечно наблюдая за прикованным взглядом Верховного Старейшины к ошивающемуся рядом маложивущему ремесленнику. — А ты как считаешь, Цзинюань? — поинтересовалась лисица, принимаясь вилять лисьим хвостиком в ожидании. — Э-эм, — помедлил с ответом он. — Честно, я не знаю, что сказать на этот счет. Это все звучит слишком тяжело. Когда Инсин только стал участником Заоблачного Квинтета, в него никто не хотел верить точно так же, как сейчас на возможные отношения между ним, маложивущим ремесленником, и самим бессмертным Верховным Старейшиной видьядхар. Байхэн мечтательно взглянула наверх, в сторону открытого неба, на котором сейчас не было ни тучки. Она подняла небольшую чашечку с алкоголем, заглядываясь на свет солнца, и произнесла свой ответ: — А я верю в то, что такая любовь имеет шанс на существование, — с надеждой улыбнулась девушка. — И что даже преграды вроде этих искренние чувства никогда не сломят. Она сказала об этом так, будто только что произнесла целый тост, а затем испила свою чашу с вином до дна.