Покажи мне его… свой мир.. Мой мир?
Попадая в комнату, тебя окутывает потрясающий аромат. Он дурманит. Въедается в каждую клеточку. Кажется, ты в преддверии чего-то сладостного и дурманящего, но открывая глаза... Руки омеги подняты и привязаны к специальному штативу. Запястья покраснели. И возможно он бы обратил на это внимание, если бы не чудовищная машина, очередная секс игрушка, что вбивалась в его тело с особой жестокостью. Омега болезненно мычит, выгибается, пытаясь сняться. Пытаясь уйти от этих сумасшедших толчков, что кажется разрывают его тело. Он вскрикивает, а тело вздрагивает. Пытается свести ноги, но лишь усиливает чувствительность, непроизвольно делая проникновение более глубоким. Протяжный стон и последующие раздражительное хныканье с злым рычанием сливается с шумом механизма внутри и снаружи. Звуки.. Чавкающие, хлюпающие .. Позорные и омерзительные… Глаза омеги прикрыты, частое и тяжелое дыхание сквозь зубы и эти сладостные потуги изменить ситуацию… Чимин ухмыляется. Подходя ближе, прикасается к коже, что переливаясь в искусственном свете, отражает каким-то безумным сиянием. Он бы сравнил омегу с феей, что сейчас покрыта блестками. Самыми настоящими. - Не надо.. Пожалуйста.. Остановись, - надрывный, жалобный шепот. В ответ Чимин приподнимает ноги омеги, проходится по бедрам, крепко сжимая. - Что…, - омега тяжко сглатывает, - что ты собираешься сделать? Взгляд невероятно преданный, нежный, умоляющий. А эти подрагивающие ресницы, приоткрытые губы. Сама невинность. Хотелось бы Чимину, чтобы всё было иначе…. Альфа отключает игрушку, однако не снимает омегу с дилдо. - Отпусти меня, - вдох облегчения, а на глазах выступают доверчивые слезы, - отпусти.. - Зачем врешь? Я слышал, как ты хвалился, что смог бы принять два члена в себя. Тебе бы такое точно понравилось. Глаза омеги превращаются в два бездонных озера: - Нет.. Нет, нет, нет, Чимин!! Это была шутка, пошлая… - истошный крик рвет пространство на части. Омега заходится в слезах, дергается в крепкой хватке, скребя ногтями по веревке сверху. И чувствуя… Каждой клеточкой, как его распирает член Чимина. Сначала головка, а дальше .. Со всей дури до самого конца… Омега скулит, яростно брыкается, а дальше жмурится запрокидывая голову, лишь сильнее сжимая талию альфы. - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! - Это у нас взаимно, - спокойно и кажется даже равнодушно. Постепенно наращивает темп. В ответ омега судорожно постанывает и хнычет. Уже даже не пытаясь сопротивляться. Будто смирившись. - Нравится? - Чимин одной рукой обхватывает талию омеги, а второй удерживает за подбородок, - Нравится? Скажи! На него смотрят расфокусированно, на глазах пелена.. И сразу не поймешь, это вожделенная похоть или туман безысходности. Он не слышит ответа, зато чувствует…. Капли смазки, что в тишине как набат. - Шлюха! Альфа вновь запускает игрушку, ставя на максимум. Тело под ним вздрагивает, сходя с ума в оглушительном крике. Омега мотает головой и жмурит глаза, но не справляется. Стоны вырываются непроизвольно. Чимин чувствует как омега сжимается внутри, как напрягаются его мышцы, как доверчиво льнет… В какой-то момент всё заканчивается, омега лишь чувствует как безвольно падает на пол, а после, жгучую боль. Его тащат за волосы к стене. Тело зудит и ноет. Саднящее, щекочущее напряжение бесит… - Открывай рот! Ты же хотел чтоб тебя хорошо оттрахали! Омега мычит, но повинуется и сразу же чувствует член где-то в глотке, что неминуемо приводить к рвотным позывам. Только вот голова хорошо зафиксирована и никто не позволит отстраниться ни на йоту. - Жри, сука! Наслаждайся!***
Облокотившись о столешницу и попивая утренний кофе, Юнги чувствует себя заново родившимся. Он пьяно выдыхает сигаретный дым, блаженно вглядываясь в рассветные лучи солнца. Дом на отшибе цивилизации – мечта интроверта. И Юнги не просто интроверт, он гений, миллиардер, плэйбой… Не суть. В общем, вчера он хорошо оторвался. Омега переводит взгляд в сторону, туда, где по обыкновению всегда натыкался на прекрасный букет цветов. Слегка хмурится. А после недолгого молчания хмыкает: - Истеричка… Чимин всегда был таким. Нежным, ласковым. Господи, да сколько можно? Юнги удивляла эта его…розоватость.. Вата розовая. Впервые, когда он попытался к нему нежно прикоснуться, во время сессии, омега его оттолкнул ногой и сильно разозлился. Во второй раз, Чимин попытался позаботиться после, получив плевок в лицо. Блять, ну ненавидит Юнги всё эти… Опять заминка. Мин не знал как назвать эти розовые сопли. Везде розовый. Даже цвет волос альфы был розовый. Это наказание какое-то. Впрочем, как и внешность самого омеги. Ведь оная неминуемо наталкивала на трепетность и дрожащую невинность. Фу, блять! Вы не подумайте, Юнги не просто был мазохистом. О, нет! Он любил ломать. А Чимин идеально подходил под эту роль. Каждый раз, когда начиналась сессия, он видел трещины его души, видел как она разлезается мутными островками, как раскалывается на тысячу кусочков. Ткни пальцем и конструкция осыплется. И так ведь хотелось ткнуть. До безобразия по-детски. Какое-то извращенное удовольствие. Именно оно составляло движущую силу их отношений. Взгляд Чимина. Что затухал. Огни, играющие во мгле, превратились в уголья. Пак не раз просил, угрожал, даже умолял прекратить, но омега был непреклонен. И вот сейчас очередная вспышка недовольства, что лишь разочаровывала омегу. Ему предстоит закрыть одного психопата, а этот «альфа розовый» возомнил о себе черти что! Ну уж нет! У Юнги иммунитет к таким взбалмошным личностям. Но как показала практика, отсутствие букета, было лишь первым звоночком. Вторая странность накрыла буквально через пару дней. Омега вдруг понял, что Чимин ему ни разу не написал. Прежде он кидал влюбленные строчки или милые видео с котиками. Ладно, котики – это святое. Юнги мог это стерпеть. Но сейчас – глухо. Ничего. Ко всему прочему, на тумбочке, у кровати, лежал электронный ключ. Ключ, который Юнги лично отдал Чимину. И вновь тихий вздох: - Истеричка… Через неделю, Юнги начал злиться. Он звонил, писал, но абонент видите ли вне зоны действия сети. Че за херня? Малому жить надоело? У Чимина были друзья, но вот беда, никого из них Мин не знал. На хуй оно ему надо? Но сейчас, он хотел вздеть за шкирку одного самоуверенного болвана! Ибо не хуй! Омеге надо снять напряжение, а это чмо… Юнги поморщился. Слишком много мата в одном абзаце. Нужно думать, а не самому впадать в безумие из-за того, что какой-то там Чимин пропал. Пропал и ладно. Но это «ладно» продлилось ровно два дня. Тело зудело, а под кожей будто змеи завелись. Мин просыпался от кошмаров и это не на шутку бесило. Он не высыпался. Блять, да что происходит? И он решается. Воспользовавшись своими связями таки находит Чимина…на кладбище.***
Неверие. Это шутка. Это просто розыгрыш. Нелепый, злой… Они ошиблись. Это точно не он. Такого просто быть не может. Он бы не посмел! Он всегда был послушным. Юнги не разрешал! Омега остекленевшим взглядом обводит размытое фото надгробия. Руки потряхивает, а глаза начинают бегать по эпитафии. Сердце противно сжимается и давит. Мутно… Рука сама тянется к горлу. - Мразь! Какого хуя ты сюда приперся?! - Что? Юнги медленно разворачивается и получает смачный удар в челюсть. То ли от неожиданности, то ли от странного ощущения алогичности происходящего… Он был не готов. Потому заваливается на бок, чуть не ударяясь о гранит. - Хос, не надо, - парень рядом явно пытается сдержать, но горе от потери родного человека не так-то просто заглушить. - Хватит?! Ему и этого мало! Сука, я бы тебя сам закопал! Выблядок! Ты должен был быть на его месте! Он ещё много чего кричит, но честно говоря, Юнги не слышит и половины. Он молча поднимается и уходит. Это не его Чимин, это не он. А даже если.. он найдёт другого. Да, да.. именно так. На губах играет безумная улыбка. Да, ничего страшного… Юнги бьет кулаками о надгробие. Глухо и больно. Костяшки разодраны в хлам, шепот слышится как страшная поминальная песня: - Как ты посмел? Как посмел ослушаться? Я же верил! Блять, как же я тебя ненавижу! Знаешь, что я сделаю? Я найду тебя! Да, да.. Именно.. Найду и тогда ты пожалеешь. Ты же врал, да? Ты всегда врал! Весь такой нежно трепетный! А что ты сейчас делаешь? А? Ты же говорил, что хочешь по-хорошему. Что хочешь любви. Блять, сука! Где твоя любовь!???- душераздирающий вой разносится по всей округе. Он попробовал найти другого. Порванный, избитый и изнасилованный. С багряными отметинами. Со слезами, что скатывались по щекам не прекращая.. Шатаясь. В конце концов просто рухнув на пол… Хочется кричать. Внутри огонь. Безжалостный, пожирающий. Боль, что раздирает грудную клетку и уничтожает. Нещадно. Кровь, словно лава, река, что течет по венам, по телу, покрывая ожогами, шрамами. Они везде. Сердце, издеваясь качает кровавые ошметки не останавливаясь. Насмехаясь и наблюдая за нелепым упрямством хозяина… Умри… Лежа у надгробия, кажется, что мир остановился. Что всё приснилось. На душе спокойно. Чимин сейчас подойдет и скажет, что это шутка. Поцелует, обнимет… Слезы. В кого он превратился? В каком-то припадке Юнги начинает рыть землю. Ему до судорог, до белых пятен перед глазами хочется коснуться. Всего того, что он запрещал. Надеясь почувствовать тепло.. Свет? Яркий свет фонарика прямо в лицо. - Отделение полиции Сеула. Сержант-констебль Чжо Минхо. Уважаемый, что вы делаете? Стыдно. Объясняться немного стыдно и неловко. Особенно, когда ты известный адвокат и гроза прокуратуры, как минимум Сеула. А сейчас тебя задержали за вандализм могилы. Нервный смешок. Романтика не прокатила.. Она сдохла в потугах… Чимин, даже после смерти ты доставляешь… Нет. Чимин, вернись, пожалуйста. Безнадежно…***
2.5 года спустя. Окраины Сеула. Юнги улыбается, закрывая свою небольшую конторку. А после вздыхает полной грудью. На улице весна, рассвет цветения. Ознаменование рождения чего-то нового и прекрасного. Легкий ветерок треплет волосы, охлаждая лицо. Порой кажется жизнь, чистая и непорочная... Вот она, стоит лишь взглянуть вокруг, пока не слышится: - Юнги-хен! - О, Боже, нет! Я занят! - Юнги-хен, подожди! Ну, Юнги-хен, - пронырливый донсэн имел отличный нюх и мог найти иголку, да хоть песчинку, в стоге сена, а уж горячо любимого хена и подавно. Как бы тот не ныкался. Особенно, когда его можно немного подастовать. Исключительно, по делу, конечно. - Чонгука, я занят.. - Неправда. Юнги-хен, мне нужна помощь. Омега хмурится: - Чон, тебе сколько лет? - 22 - Вот, ты уже взрослый, скоро станешь дипломированным юристом. - Я и так почти что.. - Почти не считается. Так вот.. - Ну, Юнги-хен! - нагло конюча перебивает Чон, - Там дело интересное! - Нет. - Ой, да что тебе стоит? Ты променял меня на своих бабушек да котиков? Ну, хен? - Не хенкай! - Оппа? И взгляд такой умилительно нежный, ещё и губу стеснительно закусил, на что ожидаемо прилетело то ли выражение омерзения и отвращения, то ли безысходности и смирения. С хеном никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Даже в том, почему он сменил шикарный офис и умопомрачительный коттедж, что в одночасье как-то подозрительно сгорел (Чонгук точно знает, он проверял) на небольшую квартирку, пусть и в тихом районе. Да ещё и конторка какая-то. Одни кражи и убийства на бытовой почве. Чонгук бы никогда так не поступил. Что бы не случилось. Себя надо любить! Себя! - Ладно, сегодня вечером приходи. - Интересно, - задумчиво проговорил Чон, - это из-за моего непревзойденного дара убеждения или из-за сентиментального оппа? - Чонгук!!! Но донсэна и след простыл. Что за несносный ребенок… Снисходительно улыбаясь, Юнги всё же решается пройтись. Недалеко обустроен парк, где можно элементарно затеряться среди лабиринтов тропинок, дорожек и скамеек с беседками. Порой создавалось впечатление, что они созданы специально для корейцев. Людей, что любят уединение и тишину. Задумчивость и успокоение. В мегаполисе - невиданная роскошь, в то же время немаловажный аспект жизни. Когда-то и он был таким. Спешка, карьера, удовлетворение собственного эго, тщеславие… Чонгук ему напоминает себя. Несомненно – его ждет большое будущее, ведь хватка как у бульдога. Если уж взялся за что-то, носом рыть будет, но докажет и выиграет дело. А за проигрышные он принципиально не брался. Если только интересные.. как сейчас. Мин присаживается на свободную скамейку и закуривает. Привычка, что так и осталась напоминанием. Внимательно осматривает рукава рубашки. Он стал одеваться иначе. Даже в жару полностью закрыт. Вернее его тело. Джин, бывший коллега и единственный друг, если у такого как он вообще могли быть друзья, как-то пошутил: Для кого целибат хранишь? Смешно… Наверно. Но правда в том, что Юнги действительно ни с кем больше не встречался. И не хотел. После смерти Чимина много чего изменилось. В большей степени внутри самого Мина. Он просто понял, что не хочет делать Чимина виноватым, но и чувство вины не хочет терпеть. Юнги не виноват в той аварии. Но он виноват в том, что потерял Чимина ещё до этого. Не слышал, не считался с его чувствами. Чувства… Порой становилось интересно, неужели Чимин действительно его любил? Это так странно. Юнги ведь был невыносимым, а порой совершенно невменяемым, грубым. И именно альфа уравновешивал его агрессию. Не подавлял, а давал нечто равноценное… Почему-то из всего дерьма, омега раз за разом вспоминал букеты… Те самые… Черт... Юнги опускает голову и зарывается пальцами в волосах. Жить правильно. Это было его решение или он обманывает самого себя и пытается откупиться? От кошмаров, от внутренней опустошенности, от безличия окружающих. Покаяние… В чем? В бездушности… За что ты любил меня? Как память. Как нечто, что он не хочет осквернять. Посвящение.. Да, именно. Живой мертвец. И это правда. Сейчас же весна? Весна… Мин устало плетется к квартире, открывая дверь обычным ключем. Как оказалось, он может быть совершенно не прихотлив. На встречу по обыкновению выбегает черное, пушистое, мягкое и вредное, самое родное существо на свете: - Чимини.. – хриплый голос, отдает небывалой нежностью. Кот радостно мяукает, ластиться, и поднимаясь передними лапками, упираясь на колени омеги, тянется мордочкой к хозяину. Разуваясь, Юн бережно поднимает питомца и несет на кухню. Где насыпает корм и доливает воды в миску. - Соскучился? Кот никак не реагирует и даже не смотрит в сторону Мина, а с жадностью голодающих всего мира, набрасывается на еду. - Ну, да, - тихо смеется омега, - зачем я, если пожрать подано. Эх ты…Эгоист, Чимин! Ты эгоист! Так и знай.. Мин находит вчерашний ужин, разогревает и ест в тишине. Незаметно наблюдая, как Чимин вновь запрыгивает на колени, удобно устраиваясь, и начинает мурчать. Иногда воровато прожорливо поглядывая на «корм» хозяина. Но уже через полчаса их идиллию нарушает звонок…. … Чонгук сидит напротив, внимательно, цепко следя за реакцией. Перед ним на столе вся документация давно позабытого судебного решения. - И давно ты это знал? Вопрос звучит будто из-под толщи. Так думает Юнги. Так ощущает. Голова кружится, а в груди рождается нестерпимо гадкое чувство предательства, смешиваясь с чувством облегчения и даже радости. Чимин жив? Забавно. Чонгук, этот назойливый проныра, в закромах архива нашел дело двухлетней давности. Вопрос был в подлинности документов. Так как по одним человек был жив, а по другим – умер как полгода назад. Тогда дело замяли. Мол, может же существовать два Пак Чимина с одной и той же датой рождения. Ясно дело, Чону такое объяснение не понравилось. Не зря же у его хена такой же Чимин есть. По началу это было исключительно из любопытства, но после, сопоставляя даты, места проживания, общение. А главное - фото. Ведь и дураку понятно, что они идентичны. Чонгук даже съездил к Хосоку. Ожидаемо, тот его послал. Но Чон не был бы будущим адвокатом, чей девиз звучал примерно: ебу физически и юридически. (Боже, Юнги уже боится этого ребенка) По своим каналам, он раздобыл записи с той аварии, свидетельства и прочее. Но самое страшное – распечатки с телефона. - Не так давно, как хотелось бы. Ты прости, хен, - поучительно начинает Чон, - но как видишь, я опять оказался прав. Если бы ты не прокрастинировал, а реально искал, то мог бы найти намного раньше. - Да что ты вообще обо мне знаешь? – Юнги сжимает кулаки, а холод голоса, отдает яростью. - Я не боюсь тебя, хен, хоть и уважаю. Но.. - Не смей меня учить! - поднимаясь из-за стола, настроение омеги не сулит ничего хорошего, а феромоны просто зашкаливают. - Давай, скажи мне, - голос же донсэна насмешливый, ехидный. Он горделиво облокачивается на спинку кресла, всё так же изучая своего «клиента», - как делают остальные: мол, ты ещё мал, чтобы понимать… - И они правы, Чонгук, - пыл сходит, сменяясь более привычным и казалось забытым сарказмом и язвительностью, а взгляд - непостижимо проницательным. Будто знает все твои тайны. Чонгук невольно ежится, - Хочешь, я скажу зачем ты здесь? У тебя ведь в голове ничего кроме выгоды и цифр. Карьера, профит. Так же ты и знакомых выбираешь. И да.. Вроде как пытаешься помочь. Внешне. Возвращаясь к вопросу: зачем? Всё ведь на столько банально, до тошноты. Ты прекрасно знаешь о моих возможностях. Ты знаешь, что у меня остались свои люди. Ты знаешь, и прекрасно осознаешь, что даже в этой квартире, будучи, исходя из твоего виденья, на обочине жизни, моё слово имеет вес, поэтому.. Именно поэтому ты приперся сюда. Ты никогда не думал о других. Ты никогда не брался за дела, в которых твоя помощь была жизненно необходимой, потому что увы и ах, это тебя не ебало! Цифра, гребанная статистика, авторитет, количество выигранных дел, вот единственное что тебя интересует! Юнги выглядит расслабленным и даже скучающим. Будто он ожидал другого.. Ждал другого исхода. - А знаешь, почему я так уверенно это утверждаю? Потому что, Чонгук, ты точная копия меня в молодости. Так что замолчи, а лучше вообще уходи. И Чонгук, поднимается, собирает документы, скрепляет, еле слышно закрывая дверь. Взамен правда, оставляя на столе вырванный лист. Новый номер Пак Чимина. Ночь чудесная пора. Никаких сомнений, тревог, никто не требует быстрых решений и сиюминутных ответов. Вердикты, резолюции, приговоры, тезисы... так далеко, а ты и ночь рядом. Вместе. Благотворная тишина и где-то далеко незатухающие огни города. Успокаивающая нещадно раскуроченные нервы и психику. Но сейчас и это не помогает. Юнги закуривает сигарету. Он так и не смог заснуть. Раз за разом проходя мимо злосчастного клочка бумаги, омега терялся. Ему безумно хотелось увидеть собственными глазами, но Мин понимал, что если его не нашли, то бесспорно, фигура его личности абсолютно не вписывается в новый уклад жизни Пак Чимина. Мин хмыкает. Было бы удивительно, будь это не так. От него просто сбежали. И Мин принял сей факт. Поэтому не хотел быть помехой. Ненужной, мельтешащей, потерянной.. вещью… Слышатся шорох и мягкое мурчание. - Чимини.. – ласковая улыбка скрашивает изнуренное лицо. – Ты пришел поддержать своего нерадивого хозяина? Прыжок на подоконник и шипение. - Прости, я помню, ты не любишь сигареты. Но сейчас уж извини, - чешет за ушком и кот начинает ластиться, но вновь фыркает и садится на другой конец. – Твой хозяин слегка расклеился. Мин облокачивается головой об откос, и всё так же любопытно вглядываясь в горящие глаза, спрашивает: - Что бы ты сделал? Ну же, помоги хозяину. Но ответа нет. Кот лишь несколько раз чихает и грациозно спрыгивает на пол, убегая. - Прости, - уже вдогонку, - я затушил! Возвращайся… В ответ тишина. - Мин Юнги, ты окончательно рехнулся, - омега сокрушенно качает головой. - Разговаривать с котом – это новый вид твоего персонального психоза, не иначе. И лишь практически перед рассветом, наконец-то засыпая, он чувствует мокрый нос, что тычется ему в лицо и тихое расслабляющее мурчание бод боком. Юнги безбожно опаздывает. Эта тарахтелка и грелка совершенно выбила его из колеи. Подкупила теплом и выкинула в параллельную реальность. Хотелось бы сказать - низко и подло так подставлять хозяина, но Юнги впервые за долгое время выспался. Поэтому, уже выбегая из дома, решает купить вкусняшку. Но это потом.. Сейчас же.. Расписание подвисает. Нет, оно конкретно проседает. Благо, убогая конторка, коей её окрестил Чонгук, была не настолько ужасной. Да, это не центр Сеула, и не высотка, но тем не менее. В просторном помещении, с недавним ремонтом, работало четыре человека. Три адвоката, с более чем трехлетнем стажем, и один новичок. Ким Тэхен. С Юнги они не сразу сошлись, хоть хватка у вчерашнего выпускника была отменная. Стоит признаться, Мина подкупило желание молодого юриста помогать. Именно помогать, а не выбивать деньги. Они часто спорили. Тэхен нередко выходил из себя. Вспыльчивость рано или поздно ему всё же придется остудить. Юнги делал ему замечания и парень оказался не тупым. Но между делом, порой всё же позволял яро отстаивать свою точку зрения. Которую приходилось слушать и Юнги, что сидел в отдельном кабинете. Стены не сказать, что тонкие, но бас Тэхена, никому не оставлял шанса. Мин иногда посмеивался, представляя, как Ким одним своим нежным голоском мог бы утихомирить всех в зале суда, в том числе и судью. От силы мысли и воображения, омега реально заходился тихим хохотом. Главное, чтоб Тэхен не увидел и не услышал. Но сегодня было не до смеха. Два серьезных дела в суде. К сожалению, Мин не смог присутствовать и поддержать, он ожидал клиента, что написал жалобу на одного из юристов. Мин был уверен, что ответчик - Ким Тэхен, но какого же было его удивление – виновником оказался самый молчаливый и ответственный Ли Мисахын. Сама претензия была нелепой до безобразия, но оставить всё на самотек Юнги не мог. Мин хотел было вызвать адвоката в кабинет, но потом вспомнил: тот заранее предупредил, что задержится. В деле возникли новые обстоятельства, и он решил поговорить с одним из свидетелей. Юнги дал добро, а теперь составлял ответ на очередное приглашение добровольно принудительного благотворительного банкета. Его помнили, о нем не забывали и как не крути, знали, что банковский счет не намного стал меньше. Дверь в кабинет приоткрылась, и послышались шаги. - Мисахын, подожди, пожалуйста. Я сейчас закончу, - Юнги говорил, не отводя взгляда от монитора, всё так же сосредоточенно набирая текст. Всё такой же красивый. Глаза, два чарующих омута, нос кнопкой, что от когда-то переполняющей нежности хотелось покусать. Аккуратные невинные губы, что могли изрыгать столько грязи. Щечки… исчезли… Немного уставший, осунувшийся. Задумчивый. И черный всё так же в приоритете. Смущал лишь стиль одежды. На улице все 30, а он укутан как в одеяло. - Здравствуй, Юнги, - мягкий тембр ощущается то ли набатом, то ли ушатом ледяной воды. Юнги застывает, а потом неверяще, ошарашено поднимает глаза. Взгляд затравленный. Явно не ожидал. - Чимин? - Не прогонишь? Мин заторможено поднимается с кресла, приоткрывая губы, пытаясь что-то произнести, но вновь их закрывает, указывая на кресло напротив. - Спасибо. Чимин.. Он.. Другой? Юнги теряется под этим взглядом. Он не пугающий, скорее отчужденный. Такой взгляд у людей, которых отвлекли от важного дела, ради какой-то несущественной мелочи. Но осознание этого совершенно не влияет на ту бурю эмоций, которая просто захлестывает омегу внутри. Странных и противоречивых. Хочется обнять и кричать в восторге, а с другой – забиться в угол и вымаливать прощение. Да, прощение. В противовес, Мин продолжает впитывать и запоминать нового Пак Чимина. Из няшного и воздушного, в довольно стильного молодого человека. Легкая белая рубашка с рукавами три четверти. Бежевые шорты не доходили до колен. На ногах белые найки. Образ дополняла дорожная сумка какого-то бренда. - Твои люди.. Они слишком назойливы, знаешь. Я бы хотел.. Чимин почему-то осекается и отводит взгляд, а Юнги непонимающе хмурится. Его люди? Чонгук опять влез? - Тебе угрожали? Чимин резко вспыхивает. Интересно, с чего вдруг? - Нет, но... , - немного замешкавшись, продолжает, - Скажем так, мне поставили ультиматум, чтобы я с тобой встретился и поговорил. На это Юнги устало прикрывает глаза и поджимает губы. - Чимин, мне жаль. Скажи, кто это сделал. Ты, конечно, можешь мне не верить, но я никого не посылал. Тем более ставить ультиматумы, - он смотрит прямо в глаза, пытаясь выразить всю искренность, - Я бы не посмел. Могу пообещать, что тебя больше не потревожат. Прости. И только теперь Мин замечает во взгляде Пака… любопытство. - Ты изменился. - Сочту за комплимент. - Так и есть.. Это радует, - и впервые за всё время разговора, лицо Чимина трогает слабая улыбка. И Юнги решается. - Чимин, - стук в дверь нарушает только-только зарождающееся доверие. - Господин Мин, я пришел, как вы и просили. - Мисахын, подожди, пожалуйста. - Да, извините, - адвокат замечает постороннего и в поклоне покидает кабинет. - Чимин, я бы хотел… - Я сейчас спешу, - альфа разворачивается, направляясь к двери. Нет, он больше не купится на печально прелестный ангельский образ. - Чимин, подожди, пожалуйста, - омега не бежит, не пытается схватить, лишь голос выдает волнение и альфа останавливается в полуобороте. Ждет. – По правде, я бы действительно, хотел поговорить. Извиниться.. за всё.. Юнги опускает взгляд и нервно сглатывает. Ладони вспотели, в горле ком, но он всё ещё держится: - За всё.. И омега не видит, как Пак вновь проходится взглядом по фигуре, не знает, как разум вопит внутри закрыть эту чертову дверь и никогда не возвращаться, не представляет каких титанических усилий прикладывает альфа, чтобы оставаться на месте, а слышит лишь сухое: - Оставь мне адрес своей квартиры. Я перезвоню. - Квартиры? – недоуменно вопрошает Юнги. На это Чимин ухмыляется: - Вряд ли то, за что ты будешь просить прощение обсуждают в людных местах, - и немного помолчав, будто обдумывая, добавляет, - да и уж больно хочется посмотреть на твою «новую» жизнь. До встречи, Юнги. Закрывает дверь, оставляя омегу совершенно в растрепанных чувствах и с гулкими ударами сердца, что ощущаются далеко за пределами тела.***
Чимина встречает небольшая, но уютная двухкомнатная квартира: гостиная и кухня были соединены вместе. Так называемое европространство. Спальня, как исключительно затрагивающее личные границы, закономерно находилась отдельно. И пусть квартира в целом не была крохотной, но выглядела достаточно скромно. Невольно хочется усмехнуться. Мин всегда предпочитал апартаменты сродни его разросшемуся необъятному эго. Большие, огромные, масштабные. При этом довольно угрюмые и мрачные. Хотя, панорамные окна на пару с солнцем должны были это перекрывать. Чего всё таки не случалось. Никогда. Аура хозяина была не подвластна даже природе и меркла в темном вайбе. Как пафосно-то! Пак всё же не удержался. - Что? – приподнял бровь Юнги, - да не хоромы, конечно, но жить можно. И сразу нахмурился. Обиделся, дурачок. Сегодня Мин был одет уже более открыто. Ну, если можно назвать таковыми футболку, кстати, совершенно не растянутую, но свободную, удобную. Спортивки так же были чистые и не сказать, что старые. А прическа. Прежде Пак любил легкий флер небрежности в волосах Мина, который будто специально, всегда был слишком идеальным. Сейчас же альфа мог наслаждаться спадающими паутинками волос, воздушными, милыми, притягательными… Аккуратно и по-домашнему. - Меня удивила смена твоего стиля одежды, - не моргнув и глазом соврал Чимин, ты был таким важным и полностью закрытым. Будто боялся что кто-то позарится… Пак запнулся на слове. Что это с ним? С чего это он так расслабился? Видно было, что и Юнги не ожидал таких бесцеремонных порывов, но возникший сам по себе вопрос остался не произнесенным. Из комнаты, вальяжно ступая и прижимая уши к голове вышел хозяин квартиры. - Какая прелесть, - переключаясь, умилительно произнес Пак. Он всегда любил животных. - Лучше не надо, - предупреждающе проговорил Мин. - Почему? Смотри какая прелесть. Какой хороший маленький комочек нежности. Будем дружить? Но в ответ слышит шипение и вздыбленный хвост. - Чимин, прекрати! – повышая голос, восклицает Юнги. - Я ничего не сделал, – непонимающе и с долей возмущения произносит Чимин. - Это не тебе, - уже намного мягче отвечает Мин. - Чего? – ещё более впадая в ступор шелестит Пак. Кошак в это время подходит ближе, начиная утробно рычать, будто подталкивая незваного гостя обратно восвояси. И в тот момент, когда альфа видит перед собой раскрытые когти в броске, кота вовремя перехватывает Мин: - Чимин! - Да что я сделал? - Это кот, Чимин! Имя кота – Чимин. Юнги поднимает животное, которое продолжает шипеть на новое лицо. Одновременно, Юнги предлагает Паку наконец-то зайти в квартиру. - В гостиной есть напитки.. Я сейчас.. Чимин подчиняется, но с явной функцией загрузки на лице. Он вроде и понимает суть, но выглядит это довольно странно. Особенно после того, как слышит: - Чимин, прекрати капризничать. Нет у меня сейчас времени на твои хотелки… Молчание прерывающееся громким мяуканьем. - И нет, ты сегодня уже ел, я тебя кормил. А будешь вредничать совсем закрою. И не надо на меня шипеть! Опять мяуканье. А Юнги строго продолжает: - Давай так, сегодня ты будешь хорошим мальчиком, а завтра так и быть я попробую найти кого-то подходящего. Хорошо? Договорились. Всё, я закрываю дверь. Нет, Чимин! Господи, какое же ты капризное животное! Голос звучит напряженно. - Сиди здесь. В ответ уже по всей квартире разносится недовольный вой, который вскоре замолкает. Видимо, кому-то надо было оставить последнее слово за собой. Чимин только надеется, что это были не проклятия. - Прости, - возвращается Мин уже весь взлохмаченный, взбудораженный, с испариной на лбу, - Весна. Чимин хочет кошечку. А я что? Я на работе. Они дорогие, сука. Пока найдешь, пока с родителями познакомишься. Ебать, сколько времени. Я так замотался. А это животное не хочет войти в положение! Так ещё на всех новых в доме бросается. Боюсь, в отместку, он может трахнуть мою подушку, - задумчиво сокрушенно подытоживает омега. В ответ на эти стенания, Чимин внезапно заходится безудержным хохотом. - Чего? Тебе смешно? А он между прочим страдает.. – как-то даже сострадательно вещает Мин. Этим вызывая ещё больший взрыв веселья. В результате чего, Пак скатывается на пол. - На, воды попей, а то икать начнешь. - Прости, - альфа переводит дыхание и вытирает скопившиеся слезы, от на столько искреннего смеха, - просто.. я подумал.. Вновь замолкает. - Неважно, прости ещё раз. Это очень мило, правда. Твоя забота, переживание. Этого.. не было раньше. В ответ произносится еле слышно: - Прости… - Юнги, я принял это. Сейчас мы живем своими жизнями, пишем свои истории и я в какой-то мере, рад, что у тебя есть кот.. Чимин… Честно говоря, это тешит моё самолюбие. Альфа хитро улыбается и пронзительно смотрит в глаза. Пусть и снизу вверх. Мин только тяжко вздыхает с выражением – грешно смеяться над больными: - Кофе, чай? Может что покрепче? - Нет. – Крепкие напитки сейчас совершенно не к месту, но и отказывать не хочется. На душе так.. хорошо, - Кофе. Чимин всё так же продолжает улыбаться, а его голос становится практически елейным. Ему комфортно. И Мина это тоже радует. - Расскажи про Чимина-кота. Пак всё так же сидит практически у ног омеги и последнего это беспокоит: - Не хочешь сесть на диван? Пак опять поднимает взгляд, смотрит открыто, без стеснения: - Нет. Тебя что-то смущает? - Нет, - а Мин, наоборот, взгляд отводит. - Если тебе не уютно, то…- осторожно проговаривает Пак. - Нет, нет.. Как тебе нравится, - кивает как бы в подтверждение себе Мин, - Да, делай так, как тебе нравится. Чимин возвращает улыбку на своё лицо. - Тогда я посижу так. Тем более полы у тебя с подогревом. Моя попа в комфорте. Неловкое молчание. - Так что там с моим тезкой? - Что ты хочешь услышать? - Как он у тебя в принципе, появился. Помнится, ты не особо любил животных. - Не особо, - мрачно проговаривает Мин, - но сейчас.. Знаешь, мне приятно, что меня кто-то ждет. Кто-то кому не всё равно. Ну, на сколько котам в принципе, может быть не плевать на хозяев, - хмыкает Мин. Но в глазах видно очарование и теплота к своему питомцу. Они ещё некоторое время говорят обсуждая Чимина младшего. Да, теперь кот стал младшим. Ему явно не понравится. Пока тема таки не переходит в ту плоскость, ради которой и была назначена эта встреча. Что сказать? Больно, неприятно, тягостно, как когтями по незажившей ране. А как оказалось, она кровоточила у обоих. Но это нужно обговорить и наконец-то закрыть все двери. - Я поэтому и исчез. – Пак пересаживается уже на диван, чтобы быть на уровне с глазами Мина, с глазами того, кого любил, - Я жутко тебя боялся. Это так абсурдно. Альфа боится омегу.. - Нет, Чимин, - Чимин чувствует, как на его плечо ложится ладонь и некрепко сжимает, - ты всё правильно сделал. Я бы разозлился. Был бы в бешенстве и не простил такого. Если бы на тот момент, ты меня просто бросил, я бы тебя засудил. И это не обсуждается. Был бы человек, а статья всегда найдется. И поверь, это была бы серьезная статья. Я был эгоцентриком. Жестоким. Так что не вини себя. И не думай о том, кто выше: омега или альфа. Всё дело в рациональности и целесообразности. Ты всё правильно сделал. Поверь мне. Уж себя-то я знаю. - Ты на столько меня ненавидел? – на грани слышимости. Пак решается таки, смотрит прямо, дабы увидеть правду в глазах. Но всё равно оказывается не готов к ответу. - Нет, Чимини, - нежнейший шепот. Боже, он в жизни от Мина такого не слышал, - я не ненавидел тебя. Не ценил - это будет более верное утверждение. Я много думал, - Мин переводит взгляд, но лишь для того, чтобы окунуться в свои мысли и воспоминания, чтобы четче объяснить мысль, - это была зависимость. Слишком хорошо ты подходил для меня. Ведь дело было даже не в сексе. А в том, как больно тебе было каждый раз. Здесь – и он указывает на сердце, - Я упивался этим. Но когда ты исчез, оказалось, что я сам сломался. Оказалось, что ты был важной составляющей моего существования. Чем-то незаменимым. Кем-то незаменимым. Нет, я конечно, некоторое время мнил себя всемогущим.. Плевал на твою смерть, считая, что ты очередной... Голос Мина подрагивает, но он продолжает: - Я таки нашел замену и…У меня даже не встал, представляешь? – невесело смеется омега, а глаза подозрительно поблескивают. - Юнги, если.. – Чимин берет руки омеги, которые уже дрожат, в свои, пытаясь утешит и остановить. - Нет, я должен.. я просто.. Прости, - голос срывается, а губы подрагивают. Чимин хмурится, подсаживаясь ближе. Сердце стучит как сумасшедшее. Тревожно, мучительно, будто знает, что за этими словами… Из груди вырывается тихий рык и омега вздрагивает. Но Пак вовремя подавляет эмоции, начиная целовать руки омеги. А потом прячет в них лицо, задушено проговаривая. Не для себя, для него.. - Что он сделал? Молчание. - Хорошо… Что ты позволил ему сделать? - Всё. Грудь сжимает раскаленными спазмами, что не вздохнуть, а в голове полный хаос и боль. Много боли. Она как смерч, сметает всё на своём пути. Хочется крушить, кромсать, и разрывать плоть. Исступленная ненависть и ярость. Но всё это не сейчас, не время. - Ты не виноват. - Я позволил. - Никто не виноват, когда ему намеренно делают больно. - Я виноват, Чимин. Я делал тебе больно! Намеренно. – омега уже открыто рыдает, не сдерживаясь, уткнувшись в плечо, - Я заслужил. Чимин взамен крепко обнимает, гладит по волосам несчастного, но до сих пор далеко не безразличного омегу. - Знаешь, - всхлипывает Мин, - знаешь, почему я постоянно хожу в закрытой одежде? - Почему, родной? - Потому что… - очередной всхлип, - потому что .. чтобы никто не видел.. Это твое тело, Чимин. Только твоё.. Омега хватается пальцами за рубашку и вновь заходится в рыданиях. - Твоё, - воет отчаянно, доверчиво прижимаясь. - Юнги, я не смогу… Чимин знает, к чему всё идет. Но… - Я знаю, - нехотя отстраняясь, говорит омега, - знаю.. но сегодня можно? Я просто.. немного.. , - и вновь утыкается в шею, пытаясь учуять. - Юнги, там ничего нет. - А? - вновь поднимая глаза, не понимая. - Там ничего нет. Аромат исчез. Его больше нет. - Ты бредишь, - недовольно выдыхает Мин, умилительно хмурясь и дуя губы. Всё так же сжимая рубашку, будто Пак собирается сейчас оттолкнуть и выбежать из квартиры. - Пойдем, я отведу тебя в кровать, - тяжко вздыхает Пак, - тебе нужно отдохнуть. - Но ты же не уйдешь? Пожалуйста. Только один раз, я обещаю. Просто поспи со мной. Ничего такого, просто… - Хорошо, пойдем. Чимин приподнимает Юнги, который кажется не собирается отлипать ни на секунду, проходит в спальню и останавливается в раздумьях: - Кажется, он таки трахнул твою подушку. Сам виновник куда-то исчез и это не сказать, что радует Чимина. - Сейчас. Юнги не меняет наволочки, понимая что вряд ли это поможет. Без химчистки никак. Поэтому лишь отбрасывает оскверненную и многострадальную подушку. Привлекая к себе Чимина. Всё так же шепотом: - Один раз, только один.. Юнги начинает целовать, спускается к шее. Вылизывает. Безудержно мурчит и хнычет. Потирается бедрами, но тут же понимает… - Я же сказал, что не могу. Ни с тобой, ни с кем бы то ни было. - Прости, - омегу ведет. Он мотает головой пытаясь сбросить наваждение. - Всё нормально, я могу уйти. - Куда! - получилось резче, чем планировалось, - Прости… Я просто полежу.. Не буду приставать. Обещаю, пожалуйста. Юнги улыбается и привлекает альфу к себе. На этот раз они действительно лишь обнимаются, а Мин вдыхает аромат. Слабый, еле уловимый. И почему Чимин соврал? Или он не знает? Так даже лучше. А то вдруг узнает и убежит? Юнги пока не может такого позволить. А в этот момент, Чимин выцепляет из темноты сверкающие глаза. - Мне не нравится как он на меня смотрит. Юнги вяло отрывается от желанной шеи и переводит взгляд. Кот исчез. Юнги падает назад и заговорщически посмеиваясь, сонно бормочет на ухо: - Пизда твоим лоферам. - Неужели он и их трахнет? - альфу это смешит. Что странно. Лоферы не дешевые. Хотя, он сегодня уже нарушил столько своих принципов и правил, которые скрупулезно выстраивал годами, что… Этот омега разрушение для него и, в то же время, счастье.. Непредсказуемое, невероятное счастье. - Нет. Трахает он исключительно мою подушку, а твои лоферы он просто обоссыт, - зевает омега. - Давай спать. ... Потягиваясь и ощущая приятную негу во всем теле, Юнги вспоминает о вчерашнем и замечает сидящего на краю кровати Чимина. Он приподнимается и обхватывает талию, целует в загривок. - Ты чего? - Нет.. Просто собираться надо, - улыбается в ответ. - Если хочешь, можешь остаться. А мне на работу надо собираться. - А ты всё так же уверен, что я не работаю? - обида в голосе режет слух. Пауза. Юнги никогда так не считал, но особо не интересовался жизнью Пака вне их отношений. Дарил подарки, давал деньги, которые тот возвращал. Последнее не единожды становилось причиной их ссор и скандалов. Но и не мог точно утверждать, работает тот или нет. - Я не хотел обидеть… Так, кем ты работаешь? - А как думаешь? - Я не знаю, Чимини, - нежно и тепло произносит омега, - но очень хотел бы узнать после того, как приму душ. Так что готовься к длинному разговору. Мне интересно абсолютно всё! Чимин замирает, ещё некоторое время смотря туда, где скрылся Мин. Юнги без зазрения совести, снял вчерашнюю футболку, за счет чего стало видно метку, которой, Чимин уверен на все сто процентов, вчера ещё не было. Выразительный контур, изысканные завитки. Грани метки стирались, а образ созвездия можно было увидеть лишь при близком рассмотрении. Одно было точно. Юнги выбрал его своим истинным. Они общались не одну неделю, встречались, проводили вечера вместе. За это время, Юнги успел познакомить Чимина с Чонгуком. Он знал, что будет сложно, но эти двое ни в какую не хотели даже начинать разговор. От слова совсем. С Чоном нужно время, это не учитывая того, что Чонгук действительно был тем, кто звонил Паку, да и Чимин стал более избирателен в знакомствах. Кстати, о них. Именно так Пак устроился в элитный тату салон. Когда Юнги попал туда впервые, то у него чуть глаза на лоб не полезли. Чимини? Его нежный Чимини делает больно людям? Но да. Как оказалось, ко всему прочему, он вообще-то закончил художественную школу, затем университет Хонгик, а теперь и курсы… Юнги гордился. Как-то неосознанно и немного неожиданно для себя. Они ведь просто друзья. И всё же. А ещё, Юнги скрыл – усилившийся аромат Чимина. Благо никто больше не замечал. Омега корил себя, говорил, что это гнусно, но он так боялся. Неужели нельзя ещё чуть-чуть побыть вместе? Чуть-чуть.. По сердцу разливалось тепло от каждой встречи. Однажды, когда они сидели в кафе, и Юн опять был одет по горло, Чимин приблизившись, оттянув воротник слегка мазнул губами: - Грех скрывать от меня такую красоту. Ты сказал, что твое тело принадлежит мне? - Да.. – смущенно пролепетал Мин. Омега всё больше изумлял и поражал своей покладистостью. И неудивительно, что в конце концов, альфа начал поддаваться. - Так вот, я хочу, чтобы ты одевался более комфортно. Не настаиваю, но при такой жаре, футболка выглядела бы .. уютнее, нет? Мягко, ласково, даже интимно.. Блин, нельзя же так.. И Мин услышал просьбу. В ответ, омега, узнав, что Чимин обожает цветы, заказывал доставку в тату салон. Каждый день радуя того, кого, по его же словам, не любил. Не говоря о милых записках. Боялся ли Чимин? Бесспорно, но и новый Мин Юнги его привлекал неимоверно. Это было нечто на столько иное, обворожительное, обольстительное, неотразимое. То, что не хватало раньше. Те времена, когда Юнги безвылазно был на работе. В каком-то своём закрытом коконе. С шипами и острыми ядовитыми жалами наружу. А ещё альфа таки занялся поиском кошечки и теперь Чимин младший не набрасывался, а даже стал при встрече больше ластиться к Паку, слыша в ответ от хозяина досадливое: - Предатель! Возможно, так бы и дальше продолжалось, если бы однажды Чимин не решил попробовать разобраться в себе. Наконец-то понять: а хочет ли он связать свою жизнь с Юнги? По настоящему. Разбирая недавние фото с поездки в город Тхонъён, особенно выделяя их совместные будь-то парк Наммансан или галерея искусств Чхонхёкрим, он будто выискивал что-то. Или просто прислушивался к своим ощущениям. Постепенно окунаясь в какую-то тягуче сладкую эйфорию. Мог рассматривать Мина до дыр в изображении. Выхватывая нужные пазлы: заботу, внимание, осторожность в словах, хоть стоило признаться, иногда прорывались властные нотки. Но они были не угрожающими и поражающими как раньше, скорее капризными и говорились из вредности в принципе. Как кот.. Чимин широко улыбнулся. Вспоминал суетливость Мина, при сборе во время поездки, предупредительность и тревогу, когда Чимин немного приболел. В то же время признавая требовательность и строгость по отношению к коллегам и подчиненным. Однако не без справедливости. И это вновь отличало его от прежнего Мина. Прошлый увольнял без разбора, за любую провинность. Омега стал мягче, как ни крути. Терпимее. Ласковее. Касаться… Впервые, Чимин захотел по-настоящему касаться ..И тут же зажмурился. Загривок опалило жаркой волной. Он попробовал повести плечами, но ощущение не проходило. Дотронулся пальцами - спровоцировал пульсирующее покалывание на коже. Догадка пришла внезапно. Спрыгнув с кровати и сняв футболку, Чимин спиной встал напротив зеркала. Метка. Те же узоры и контур. Постояв ещё пару минут и любуясь, он решил позвонить омеге. Однако, ни на первый, ни на второй звонок никто трубку не поднял, хотя уверял, что вечером будет свободен. Тревожно. И лишь на третий телефонный звонок ответили.. ну как ответили.. Чимин услышал мяуканье. И где-то неподалеку сначала вскрик, а потом болезненный грудной стон. Что происходит? На экране показалась мордочка: - Чимини, золотце, а где твой хозяин? Чем он там занимается, что не может трубку поднять? В ответ, ожидаемо мяуканье. На этот раз раздраженное. Юнги лежал на кровати, взмокший и будто вымотанный. Постоянно пытаясь приложить лед к загривку. По тому, как жмурился и кусал плед, было видно, что боль была адская. Но убило не это, а фраза, которую он повторял словно в бреду: - Сам виноват.. Виноват.. Хриплый отчаянный шепот, как обухом по голове. - Юнгия.. Мин еле-еле разлепляет, точно свинцом налитые, глаза, но затем вновь закрывает. Будучи уверенным, что ослышался. Наспех одевшись, Чимин пулей вылетает из собственной квартиры, заводит машину и выезжает на трассу. Сердце заходится в каком-то невменяемом ритме, а ладони потеют. Ещё не хватало схватить паническую атаку и жизнь совсем удалась. Резко паркуется и забегает в подъезд. А дверь? Кто дверь откроет? Блять… Теперь остается последняя преграда. Как умалишенный звонит и стучит в дверь. Пусть хоть полицию вызовут, плевать. Но, слава Богу, омега смог дойти и провернуть дверной замок. И судя по тому, как практически падает на пороге, сделано это было из последних сил. - Юнгия.. малыш. Сейчас. Поднимает на руки и несет в спальню. Мягко укладывая. - Болит. Всё болит.. Чимин… Пак прикладывает лед, от чего омега вздрагивает, а дальше альфа проходится губами, целуя метку. Честно, Пак не был до конца уверен. Он никогда с таким не сталкивался. Да и боли такого уровня могли быть только при измене. Это знали все. - Нет, нет.. Чимин, - словно приходя в себя шепчет омега, - я не хочу.. ломать не хочу.. ты же с другим.. не надо. Наивно пытается выпутаться, но делает себе только больнее. - Дурачок, - продолжая обнимать и целовать, шепчет Чимин. - Я не спал с другим. Метка. Она проявилась не только у тебя. Омега замирает, а после разворачивается и глядит во все глаза: - Правда? Чимин отстраняется и снимает футболку. - Красиво, - восторженно шепчет Юнги. - Ты красивый. - Но почему болит? - Так же сильно как раньше? – утирая слезы, вопрошает Пак. Юнги хмурится, прислушивается к ощущениям и мотает головой. - Нет. Только ты не уходи, - намертво цепляется за плечи, так что лунки пальцев входят в кожу, - я больше не вынесу. Не смогу.. Сдохну нахуй. - Такой красивый, а так материшься. - Я всегда был таким и ты прекрасно осведомлен о последствиях. - Верно, - усмехается Чимин и целует. Сначала нежно, ласково, а после настойчиво, жадно, мокро.. Омега пылает. Но это не прежний огонь. Безжизненный и карающий, а тот, что возрождает и дарит нечто большее, чем просто удовлетворение низменных желаний. Этот огонь возрождает, показывает истинный путь. Тот, что посвящен двум сердцам. И только им одним. Омега млеет под лаской, податливо выгибается, обнимает крепче, притягивая, вжимаясь. Самозабвенно повторяя, как молитву: - Чимин, Чимин, Чимин… Одежда летит на пол, а взору открывается белоснежное, практически фарфоровое произведение искусства. Непревзойденно, завораживающе, дразнящее. Завлекает, гипнотизирует, но не подавляет. Альфа обводит языком ключицы, кусает, вызывая мгновенную реакцию, в виде довольного скулежа.. Юнги скулит по-особенному. Дивно. Неописуемо уникально. Альфа адекватным не вернется. Спускаясь поцелуями ниже, охватывает рукой уже вставший член, а губами трепетно прикасается к коже под пупком. И минимального контакта достаточно - омега взволнованно дрожит, рвано выдыхая и широко распахнув глаза. Это было… невероятно. Юнги и не подозревал насколько чувствителен там. А Чимин не прекращая ласкает языком, не больно покусывая, продолжая водить одновременно по члену. Тело безостановочно пронзает щекочущими сладостными импульсами, мышцы живота невольно сокращаются, а омега хнычет метаясь по кровати, в плену возбуждения ещё шире расставляя ноги. Не выдерживая, он зарывается пальцами в волосах и несильно сжимает. - Пожалуйста.. хватит, - шепот переходящий в надсадный стон, стоит лишь слегка нажать на уретру. Омега взбрыкивает, но альфа стальной хваткой придерживая, наконец-то добирается до своего личного фетиша. Бедра омеги. Даже позволяя себе эгоистично порадоваться, что это достояние изящества и утонченности долгое время никто не видел. А досталось это ему. Уже можно облизываться? - Не предполагал…. что тебя так накроет ……от одного вида моих бедер, - прерывисто дыша, проговаривает Юнги. - Ты даже не представляешь на сколько. Вжимается во внутреннюю часть бедра, ведет языком, оставляет яркие засосы. - Я подумаю об этом позже…. Хватит! – омега действительно не выдерживает. С каждой минутой его кроет, а внутреннее томление не дает дышать. Но альфа будто не обращает внимание, совершенно потерявшись в своём раю. - Они идеальны! Просто запредельны. Изящество, роскошь, великолепие. Какой насыщенный, безупречно подобранный цвет, фактура безукоризненно гладкая, – как в бреду бормочет Чимин будто в подтверждение проводит пальцами по коже, - а форма просто внеземная.. ты видишь это? Тебя явно создавали, творили… - Чимин, заткнись, пожалуйста, - хныча парирует Юнги, и далее более жестко - и сделай уже что-нибудь! Нехотя отвлекаясь от созерцания и поднимая голову, Чимин заглядывается на разгоряченное волшебство под собой. Зрачки омеги максимально расширены, заполняя практически полностью радужку, он снедаем страстью и нетерпелив. - Ты прав, композицию важно рассматривать в целом. Иначе не понять замысел.. - Как же ты бесишь, Пак Чимин! В ответ Пак усмехается подтягивая тело ближе, припадая к губам омеги и вводя один палец в жаркое нутро. В ответ омега выгибается и одобрительно мычит. Но альфа чувствует, тот слишком узкий. Так не пойдет. - Прекращай! Вставляй уже. - Нет. - Бесишь! - омега кулаками дубасит по спине, пока альфа вновь опускается и без предупреждения вбирает член в рот, сглатывая. Омега сладко прогибается и от стен отголосками разносится протяжный медовый стон. Пальцы впиваются в кожу головы. - Пожалуйста.. не останавливайся.. только не останавливайся, - Юн не замечает как удерживает голову и исступленно двигает бедрами навстречу. Ему и вправду надо. Иначе разорвет и не будет больше бедного омежки. Не замечая, как уже три пальца ласкают и подготавливают. Оглаживая, разводя в стороны столь уязвимые стенки. Юн с наслаждением откидывает голову, прикрывая глаза и продолжая торопливо вбиваться, прерывая частое надрывное дыхание стонами довольства и облегчения, но в тот момент, когда до слуха долетают булькающие звуки, а сильная, нещадная, будто удерживающая хватка.. Омега останавливается. - Прости…Я.. Взгляд омеги замыленный, в уголках глаз застыли слезы удовольствия, губы приоткрыты. Глаза же напротив полны похоти. Греховной, без примесей. Альфа ведет тыльной стороной ладони по подбородку и губам.. И это кажется .. таким сексуальным. - Почему остановился? Омега смотрит не мигающе и тянется к возбуждению, чтобы немого унять… Но взамен получает звонкий удар по руке. - Я тебя жалеть не буду, - от тяжелого рыка, омега напрягается. А альфа склоняясь, проводит языком по головке, слизывая предэякулят, и насаживается до конца, смотря омеге прямо в глаза. Разврат в чистом виде. Какой же он придурок был, такое сокровище чуть не порешил. Омега не давит, лишь гладит по волосам и, подрагивая всем телом, ощущая накатывающую волну оргазма, блаженно улыбается. И когда казалось бы самое время расслабиться, он чувствует как его переворачивают на бок, целуют бедро, переходя на ягодицы, одновременно раскрывая их. - Как ты там говорил? - альфа проводит меж ягодиц, направляя член к манящему, горячему, текущему нутру, приподнимая одну ногу омеги и прикладывая ладонь к низу живота, - Вставляй уже. Одним слитым движением входит на всю длину, вырывая из собственной груди восторженный стон: - Идеально! Омега в ответ выгибается, вскрикивает и заходится в учащенном поверхностном дыхании. Найдя руками опору в изголовье кровати. Альфа наклоняется, ведет носом по ушной раковине и шепчет: - Ну как? - Свершилось! Не прошло… и полугода.. - хотелось съязвить в лучших традициях Мин Юнги, но сверхстимуляция явно этому не способствует и выходит придушенный скулеж. Что раздражает ещё больше. - А так? - ещё один размашистый рывок. Пальцы на ногах скручиваются в трубочку. Тело предает (или нет) с охотой принимая, в ответ награждая омегу будоражащими, чувственными всплесками. - Я скоро засну. У тебя там член замерз? Я его практически не чувствую! По крайней мере, омега пытается. Хрен этот альфа добьется признания. - Ммм, - задумчиво тянет Чимин, - Тогда думаю, для усиления выразительности картины, стоит использовать контраст. Пак силой оттягивает омегу дальше от изголовья, по факту насаживая ещё глубже, от чего омега сминает в кулачках простыни и жмурясь, тихо постанывает. Вредный котяра Нравится.. Но никогда не признается… Юнги берут страстно и ненасытно. Умело, со знанием, чередуя порывистый пылкий и упоительно ленивый темп. На контрасте. Как альфа и обещал. И омега безоговорочно сгорает в этих руках. От того, как опаляет дыханием его шею и трепетные поцелуи на плечах, от того, как ощущает близость двух тел, откровенных в своих неприкрытых желаниях. Но больше от того, как в едином ритме стучат сердца двух истосковавшихся душ. Тягуче, томительно уничтожая омегу, превращая в карамельную патоку. Юн хочет.. Все ощущения и чувства на пределе… - Я люблю тебя…. Омега кончает тихо, цепляясь пальцами за предплечья альфа, вытягиваясь в струну в немом крике непостижимого, немыслимого и запредельно сладостного экстаза. Счастье любит тишину? Чимин удовлетворенно ложится рядом и засыпает. А наутро мягко, нежно просит: больше не бояться, не сомневаться. Хватит. В их отношениях больше не должно быть прошлого. Ведь сейчас есть их новое настоящее. В котором основными постулатами выступают доверие и уважение. И пусть омега так и не признался в чувствах, но его тело и поступки говорят сами за себя. А слова.. Это всего лишь слова. - Мяу! Котики подтверждают!