sticky paper clips

      Кайрелл, сколько себя помнит, в лагеря ездил не с особым удовольствием.       Конечно, это всегда незабываемые воспоминания: прогулки, разговоры до утра, «дни кошмаров» с фонариками под одеялом, уже въевшаяся под кожу «правда или действие», где кто-то кого-то традиционно заставит засосаться, выпрашивание кофе у вожатых, который они пили так соблазнительно (а это, меж прочим, его любимый раф всегда был!). Без специализированных мероприятий вся эта суета также не обходилась — снятие короткометражки, конкурс чтецов, спортивные соревнования, конкурс на лучший дизайн веб-сайта... Родители всегда отправляли его в лагеря разных направлений, помогая Чхве выбрать сферу, которая заинтересует его и которой он посвятит свою жизнь. В конце смены родная, пусть и прощальная дискотека. На утро пакуешь чемодан, перекусываешь каким-нибудь сэндвичем с чаем и садишься в машину родителей по их прибытии.       Время, безусловно, хорошее. Только его удручало каждый раз заводить друзей на условные две недели пребывания там. Ни с кем не удавалось после лагеря продолжить общение. Это выматывало.       Но вот идея стать вожатым в детском лагере на небольшой отрезок лета, так ещё и с хорошенькой зарплатой, его соблазнила стремительно. И вот он здесь, бок о бок со своей компанией с универа. Брайан и Кэмдын — старшие вожатые, а на Кэмдыне в целом ответственность за времяпровождение в лагере лежит. Макайя, Джихо, Сынмо и Шиюн — такие же простые смертные, как Кайрелл, у которых власть только над детьми. Ну, конечно, у кое-кого власть чуточку выше, но это лучше у Кэмдына спросить.       С Кэмдыном они чуть ли не братья. Из Сиэтла почти одновременно переехали в Корею, вскоре познакомились в кафе, сблизились, Кайрелл упросил родителей перевести его в школу Кэмдына, потом университет и одинаковый факультет. Конечно, сейчас у обоих есть некие заботы, потому времени друг с другом они проводят меньше, чем в подростковые годы, но друг о друге помнят и так же искренне заботятся.       На самом деле, практика только у старших. Но эти двое вызвались взять младших с собой, чтобы закинуть в их портфолио по плюсам.       Три отряда, три школьных автобуса, четыре корпуса... Кайрелл боковым зрением поглядывает на Кэмдына, спрятавшего лицо в ладонях и откинувшего голову назад, и хихикает в кулак. Его можно понять: масштаб работы действительно огромный, а командовать и следить за кем-то ему выпадает впервые. Кэмдын бросает короткое «за мной» и ведёт к зданию, на ходу распределяя, кто и за каким корпусом будет закреплён. Себе он забирает Джихо, Брайану под крыло отдает Макайю, а Сынмо, Шиюн и Кайрелл самостоятельные.       Приблизительно спустя час все организационные моменты были завершены. Кайрелл спускается на первый этаж и через здание преспокойно переходит в главный корпус. Кажется, Кэмдын упоминал, что после базовых приготовлений к открытию смены вожатые должны будут спуститься в так называемую «комнату для персонала» для решения общих вопросов.       В комнате — лишь Макайя и Кэмдын с Джихо. Он символически машет им рукой в знак приветствия и осматривается. Когда глаза натыкаются на кофемашину, он словно сиять начинает: подходит к ней, осматривает ящики и стол в поисках кофе, достаёт сливки, даже ванильный сироп находит! Рецепт любимого кофе Чхве выучил ещё в детстве и с тех пор постоянно его делает. На раз-два привычно смешивает ингредиенты и уже шесть минут спустя счастливым пробует свой напиток.       — Ты чего так светишься? — обращается к нему Макайя, сидящий на уютном бежевом диване, и это и вправду спускает Кайрелла с небес.       — Всегда мечтал это сделать — пить вот так кофе в комнате вожатых, — улыбается он. — В последнем лагере, куда я ездил, вожатые запрещали нам пить кофе, даже, блин, своим любимчикам из отрядов скидок не делали! Я обижался, не шучу. Зато сейчас я счастлив, — и запивает короткий рассказ ванильным рафом.       Тут объявляются и те, с кем он этаж в корпусе делит. Шиюн сразу подсаживается к Джихо и заводит какую-то непринуждённую беседу, а Сынмо...       Сынмо не будет Сынмо, если не прилипнет к Кайреллу, как только его увидит.       Сынмо у него первый. Безумно тактильный, и иногда в действительности кажется, что он умрёт, если не коснётся Чхве. Они познакомились на первом курсе университета, и простая дружба слишком незаметно перетекла в отношения спустя, кажется, год. Кайрелл даже не помнит точно, в какой момент понял, что любит — границ будто и изначально не было. Не помнит ни одной неловкой ситуации, ни одной ссоры, хотя почти уверен, что они были — просто Кайрелл уже забыл. Плохие воспоминания у него в голове надолго не задерживаются. Полная гармония. Хотя Сынмо прилипчивый до жути.       Ким заходит за спину Кайрелла и прижимается, обхватив руками его талию — от которой он, верно, зависим, иного объяснения просто нет. На затылок и плечо приходится по укусу, и Кайрелл беззвучно смеётся, брови домиком складывая и улыбаясь (на самом деле, довольно, но едва ли кому признается). Лбом он утыкается ему в шею и затихает.       — Ребят, — обращает на себя внимание Шиюн, неловко улыбаясь и перебирая пальцами, — не мешаем?       — Не-а, — доносится из-за спины. Кто бы сомневался.       Кайрелл позволяет им эту маленькую слабость и вновь пьёт свой раф, поглядывая на друзей, что-то активно обсуждающих. Один лишь Кэмдын сидит со сложным лицом и выглядит слишком сурово. Хотя, не ему судить, но до него, видимо, эта мысль не достучится. Чхве вскоре просит отлипнуть, но на Сынмо это не работает. Слабые удары по рукам на талии тоже не работают. Его вообще ничего не берёт — за два года убеждаешься.       — Помолчи, — улыбается Ким и укладывает подбородок на его плечо, прикрыв глаза.       — Невозможный...       — Насколько нормально вам жить со слипшимися пельменями и сцепленными скрепками в одной комнате... — задумчиво роняет Макайя, сразу примагнитив к себе четыре пары глаз. — Что? Пельмени у нас Кэмдын с Джихо, эти вот, — указывает на Кима и Чхве, — как скрепки...       — Я не собираюсь спрашивать, по каким критериям ты это определил, — вздыхает Кайрелл.       Вообще, главным молчаливым наблюдателем, у которого сотни историй в голове, является у них Шиюн, но иногда Йеджун тоже присоединяется, причём, говорит за двоих сразу. Однако Кайрелл до сих пор помнит его расширенные зрачки, когда кто-то из компании спросил его, не планируют ли они чего-то с Брайаном. Его глаза были полны искреннего непонимания, а лицо в миг нахмурилось. Брайан, сидевший рядом, подавился своим чаем. Вопрос отпал.       В комнату, наконец, заглядывает и Брайан. Вспомнили солнце.       — Хо, — поднимается со своего места и подходит к нему, — вот тебе прекрасная картонка, проведи инструктаж мелким. Этим двоим, — Кэмдын кивает на Сынмо и Кайрелла, получая лишь две пары закатывающихся глаз, — инструктаж можно не проводить, они на него всё равно плевали.       Брайан лишь кивает, улыбаясь на замечания Кэмдына.       «Мы поскрытнее вас будем», — про себя усмехается Кайрелл, но Ким уже решил сказать за них двоих.       — Почему я слышу это от того, кто недавно в коридоре Джихо прижал к стенке и засосал? Уверен, что вообще должен что-то говорить? — усмехается Сынмо, отлипая от Чхве и упираясь ладонями в столешницу. Невозмутимо, пусть и немного бесцеремонно жестом просит у Кайрелла кружку и отпивает, с улыбкой отмечая, что раф, как и всегда, очень вкусный. Кайрелл заботливо стирает с уголка его губ остатки пенки.       Джихо мгновенно заливается краской и сжимается в комок на диване, пряча лицо в коленях. Уровень неловкости на один квадратный метр зашкаливает. Похоже, кто-то думал, что останется незамеченным. Чхве отвешивает ему оплеуху — на Сынмо не действует. Классика.       — Вы такие «незаметные», — забавно закатывает глаза Сынмо и хихикает. — Если однажды дети начнут писать про вас фанфики, я не удивлюсь. Отгораживать тоже не буду. Никто не будет.       — Когда ты уже заткнёшься? — наигранно улыбается ему Кэмдын, развернувшись на сто восемьдесят и сцепив за спиной руки.       — Проверьте пульс у Джихо, — посматривает на него Кайрелл, оставив свой раф на столе. Джихо, краснющий, пытается понять хотя бы, зачем вообще живёт.