Я? Люблю? Его?

— Ты ведь любишь его, не так ли? Именно после этой фразы мирная жизнь Чонина в команде подошла к концу. Он медленно повернул голову на голос, что принадлежал Джисону, который стоял в дверях и с прищуром смотрел на младшего участника группы. — Кого? — с недоумением переспросил Ян, закрывая какую-то книгу и убирая её на столик, хотя только собирался отдохнуть. — Минхо, — цокнул Хан и ещё больше прищурил глаза, будто бы стараясь залезть тому в душу. — Минхо? — искреннее удивление в голосе с ноткой возмущения, — его? Я? Люблю? Я конечно знал, что у тебя проблемы со зрением, но не настолько же. С чего вообще такие выводы? Пальцы начали нервно прокручивать кольца на руках, ведь было какое-то ощущение, что его поймали с поличным. Но при этом Чонин искренне не понимал, не верил и даже не давал каких-то намёков на то, что старший Ли ему хотя-бы чуток запал в душу - коллеги и друзья, не больше. Джисон стоял неподвижно в течении минуты выпытывая своими большими глазами правду, что скрывал, по его мнению, макнэ. Но так и не дождавшись ответа, тяжело вздохнул и, закрывая за собой дверь, уселся на диванчике рядом. — Возможно не любишь, — начал не колеблясь, — но нравится точно. Друзья себя так не ведут. — Скажи это Минхо, который 24/7 флиртует и трогает наши задницы, — закатывает глаза давая понять, что аргумент у Хана отстойный. И тот замолкает, ведь парировать нечем - этот кошатник действительно был таким. — Слушай, я не знаю, что ты там себе придумал, но мне никто не нравится, — разрушает гнетущую тишину младший и закрывает глаза от усталости, ведь все это время он практиковался в вокале. — Не уверен, — хмыкнул, — просто другим ты не позволяешь делать то, что можно только ему. И Хан уходит, оставляя Чонина с этим грузом. Оставляет его с мыслями и замешательством. И он хотел бы повозмущаться глупым словам парня, да вот только и в них была доля какой-то правды. Ян действительно, уже как-то машинально, позволял делать все, что вздумается Минхо, а порой и сам тянулся к нему. Хмуря брови от некой пленки воспоминаний, под рёбрами затягивается узел, что так неприятно стягивает и щемит. Возможно Джисон не только от части прав, просто кто-то все это время не обращал на подобное внимание. Последующие две недели макнэ избегал Ли как только мог: старался не оставаться с ним наедине; как только замечал, что тот идёт к нему, тут же делал вид, что занят или ему нужен кто-то из ребят; всячески не позволял ему касаться себя и при разговорах поспешно их старался сократить по времени. И эти изменения заметил не только сам Минхо, но и другие, только вот лезть в их взаимоотношения, пока это не мешает работе, не собирались. Не дети и сами разберутся. Правда только один Хан за этим следил пристально и внимательно, желая знать какой же финал будет у его друзей в такой ситуации. Шла третья неделя догонялок между Минхо и Чонином и первому это порядком надоело. Во время общей тренировки, пока Ян обговаривал что-то с Феликсом, в их диалог бесцеремонно врывается старший и выводит с танцевальной студии за руку Чонина, чтобы тот точно не выбрался и деваться было некуда. Младший загнан в угол. Буквально. Кошачьи глаза горели чем-то нехорошим и смотрели сквозь испуганный взгляд макнэ. — Объяснишься? — фыркает Ли и слегка отстраняется. — Не понимаю о чем ты, — отводит взгляд и нервно закусывает нижнюю губу. Понимает, да говорить не хочет. — Нини, — перешёл на тёплый, но все такой же строгий тон, — почему ты начал меня шарохаться как вороны от пугала? Хотелось улыбнуться на такое сравнение, да вот только совсем не вовремя. Карие глаза смотрят в пол, мозг думает над возможными вариантами ответа, а пальцы нервно прокручивают кольца. Минхо ждёт, но ждать долго так же нет возможности - тренировку никто не отменял. Тянет руку, чтобы взять чужую, но ту тут же одергивают как от кипятка и в этом было мало приятного для Ли - брови сводятся к переносице, а глаза вновь вернулись на лисье лицо. — Ну? — Я не знаю, — закусывает губу почти до крови, — я не хочу больше с тобой так близко общаться... Я... Я устал от тебя. Ты вечно липнешь ко мне. Это раздражает. И в чёрных, словно бездна, глазах тут же блекнут все звезды, что когда либо видел в них Чонин. Сам Минхо будто теряет цвет и чахнет, но при этом все же старается не показывать, что острые на язык слова сильно ранили. — Вот как, — послевкусие чертовски горькое, — прости, что докучал. Больше лезть не стану. Тянет руку, чтобы похлопать по мягкой макушке, но вовремя одергивает сам себя, поспешно разворачивается на пятках и заходит обратно в танцевальную студию. Оставляя Чонина одного с ядом на собственном языке. Щиплет. Скатываясь вниз по стене, Чонин укладывает голову на колени, когда в неё тут же приходит осознание что же он натворил. — Минхо вернулся сам не свой, — голос Хана как гром средь ясного неба, — что же ты ему сказал? Он садится на корточки напротив и треплет волосы младшего, стараясь его хоть как-то подбодрить. — Я сказал, что он меня раздражает тем, что липнет ко мне. Я придурок, да? — смотрит с надеждой на спасение из под лба. — Да, Чонин, ты действительно придурок, — присвистывает белковидный юноша и тут же поджимает губы. — Ты тоже в этом виноват. Если бы ты только не начал тот диалог, то я бы продолжал жить не замечая. Я бы не избегал его... И не сказал бы этих слов, ведь.. — Ян вновь прячет лицо в руках, — ведь это все ложь. Меня не раздражает он, не его действия по отношению ко мне. Джисон, я наоборот.. Мне наоборот это нравилось. — Тогда в чем причина твоего такого поведения? Страх? — усаживается у стены рядом и смотрит на дверь студии, где начала громко играть музыка. — Не знаю.. Я сам не понимаю зачем его отталкиваю, зачем я сбегаю. Парни какое-то время сидели молча, тишину разбавляли лишь песни, что доносились со студии. Каждый со своими мыслями. Один думал как помочь другу, второй же винил себя в том, что сделал и думал как бы это все исправить. — Может поговорите ещё раз, — вздыхает Хан и трёт переносицу. Другого в голову не пришло, — нет, ну, серьёзно. Только в этот раз нормально. Чонин, не сбегай и не отталкивай. Честно поговори с ним и все расскажи. — А если он не примет то, что я ему скажу? Если он откажется от меня, когда узнает о том, что я неосознанно питал к нему все это время чувства? — поднимает голову и Джисон видет как глаза у того на мокром месте, — а вдруг он вообще откажется со мной говорить, ведь я вот только что его сам оттолкнул. — Всё может быть, — пожимает плечами, — но попробовать стоит. Вдруг вообще встречаться начнете? Может хоть от наших задниц отстанет. — Так вот какие цели ты преследуешь, — усмехается Ян и переводит взгляд на ту же дверь. — А ты думал? Моя задница это моя задница. И вообще, — похлопал младшего по плечу и встал с пола, — я рад, что ты улыбнулся. А теперь топай с ним говорить. Минхо и глазом не повёл когда в студию зашли два парня, один из который направился напрямую к нему. — Минхо? — неуверенно начал младший, вновь теребя несчастные кольца, — мы можем выйти? — Ты уже достаточно сказал, Чонин, — мельком взглянул на того и вздохнул, — или ещё что-то подобное хочешь добавить? — Пожалуйста, — Ян встречается с пустыми холодными глазами старшего и по спине чувствует как мурашки устроили целый форсаж, — Хо. Ли морщит нос от произношения такой вариации его имени, но все же удаляется в коридор, последний раз заставив себя выслушать макнэ. Чонин встречается взглядом с Ханом, который показывает палец вверх, стараясь подбодрить друга и тем самым пожелать удачи. Ян скрывается за дверью следом. И первое, что он произносит, когда та хлопает - "прости". Ли вопросительно смотрит, ожидая продолжения, если то все же должно было быть. Собираясь с духом и мыслями, руки сжимаются в замок, а лисий взгляд медленно оказывается на чужом лице, встречаясь с карими омутами. — На самом деле ты меня не раздражаешь, — начал младший, смакуя почти каждое слово на вкус, — на самом деле мне наоборот нравится как ты себя ведёшь рядом со мной. Как тянешься чтобы коснуться, как шепчешь мне комплименты пока другие не видят, как заботишься, как смеёшься... — запунлся, — И, Хо, ты не раздражаешь, просто... Я постарался сбежать оттолкнув тебя. — Я не понимаю к чему ты ведёшь, — хмурится, — что за бред? Эмоциональные качели? — Ты мне нравишься, — выпалил внезапно, заставляя Минхо замолчать в ту же секунду, — и как я понял... Очень давно. И я просто.. Испугался? Не знаю. Прости за слова, что сказал ранее при первом нашем недоразговоре. Все они были ложью. Ли смотрит на макнэ, пробуя на вкус то, что только что услышал. Он подозревал, что избегание не просто так совершаются, поэтому старался не давить и не бегать, позволяя Чонину привести свое состояние в порядок, но представить себе не мог, что причина кроется в этом. Медленно вздыхая, делает шаг вперёд и обхватывает острые скулы, направляя лицо на себя, чтобы посмотреть в "зеркало души" того, кто ему только что признался, хотя ранее его слова имели абсолютно противоположное значение. — Нравлюсь? — переспрашивает шёпотом, будто боясь спугнуть невидимую смелость младшего. Медленный кивок был ответом. В глазах, что была глубокая ночь, вновь засверкали звезды и от такого вида у Чонина начало не хватать воздуха. После осознания собственных чувств он более чётче видел Минхо: его эмоции, его привычки, намёки, действия и далее по списку. Он видел его таким же, но другим - описать такое невозможно. Ян тянется и мажет губами по щеке, заставляя оппонента встать в ступор. Всего секунда, а под рёбрами у Минхо распустились цветы. — Нини, — поджимает губы и чуть сильнее сжимает чужое лицо в ладонях, — ты сводишь меня с ума. — Как оказалось ты меня тоже, — улыбается и показывает ямочки на щеках, что тут же были накрыты суховатыми губами Ли, — значит взаимно? — Ты ещё спрашиваешь? В отличие от тебя, я давно понял свои чувства по отношению к тебе. — Какое чудо, — внезапно слышится голос Джисона и парни почти что отлетают друг от друга, — моя задница наконец-то в безопасности. Свершилось. Зовите меня Гузеевой и защитником мягких мест. — Придурок... — закатывает глаза Чонин, но все же улыбнулся на победный танец Хана.