***
Старший Курильщик вернулся под утро. Услышав шарканье ног, Охотник настороженно сел, снова едва не упав, но все же громко предупреждающе зарычал. Знакомый голос окрикнул в ответ, и Охотник уже без страха вышел навстречу, чуть пошатываясь и держась за стену. Курильщик выглядел измотанным, но притащил с собой старую драную сумку, набитую всякой всячиной, которую только удалось найти: овощи, быстрое питание, еще какие-то пакеты. Пока Охотник инспектировал припасы, старший Курильщик присел рядом с младшим и коснулся ладонью его макушки, обеспокоенно заглядывая в лицо. Младший в ответ тронул его колено и растянул угол рта в подобии улыбки. Охотник наблюдал за ними краем глаза. Несомненно, между этими двумя было нечто намного большее, чем пОхоть и взаимовыгодное сотрудничество во имя выживания. В иных ситуациях это выражалось не так явно — старший Курильщик был довольно скуп на телячьи нежности. Но теперь, когда младший серьезно пострадал, эту обеспокоенность и заботу невозможно было спутать ни с чем другим. Отчего-то Охотнику стало неуютно. А кем стал в этой “семейке” он? Только сейчас Охотник осознал: он едва не отдал жизнь за них, хотя мог просто бросить все и сбежать. Не будь Курильщиков, никакой Громила ни за что бы не поймал Охотника. Но ради кого? Да, пусть они не придушили его в первый день, они вместе добывали еду, защищались, отдыхали, спали, в конце концов. Но кем они его считают — Охотник их равноправный любовник или просто удобный питомец? Раньше Охотник об этом не задумывался — пока им было весело и ненапряжно. А вот теперь, когда он чуть не пожертвовал своей жизнью, в этом стало неожиданно важно разобраться. Но как? Сам он никак не сможет задать этот вопрос чисто физически, как и Курильщики — ответить. А если бы и могли, каков шанс, что они не солгали бы? Охотник в их компании, как оказалось, действительно может быть достаточно полезным. Он раньше других слышал приближение чужаков, его обоняние помогало искать пищу, а его когти и ловкость были намного эффективнее языков в защите. От внезапно нахлынувшего потока мыслей голова Охотника заболела еще сильнее. Поморщившись, он потер и без того зудящие глаза и поднялся. Старший Курильщик вскинул на него взгляд, но Охотник махнул рукой, мол все в порядке, и вышел. На всякий случай озираясь, не появился ли кто-то чужой, он выбрался на террасу и, отойдя на некоторое расстояние от двери, сел на пол, привалившись спиной к стене. Рассвет только занимался, поэтому свет еще не резал глаза и можно было расслабиться. Охотник хрипло вздохнул, скользя мутным взглядом по плывущим над головой облакам. Почему все так резко изменилось? Может, этот чертов Громила что-то повредил в его голове? Или, наоборот, исправил. В любом случае, Охотнику это не нравилось. Без всех этих вопросов было проще — он просто зависал рядом с Курильщиками и получал удовольствие, пользуясь их благосклонностью и не вдаваясь в высокие материи. А что теперь делать с новым осознанием он не имел ни малейшего понятия. Услышав кашель, Охотник вздрогнул — погруженный в мысли, он не заметил приближения Курильщика, и тот застиг его врасплох. Старший, закинув язык за плечо, опустился на колено рядом с Охотником и коснулся пальцами его подбородка, заглядывая в лицо и склоняя голову на бок. Немой вопрос — как ты? Охотник кивнул и улыбнулся углом рта. Курильщик удовлетворенно кивнул в ответ, и, аккуратно погладив Охотника по волосам, поднялся и вернулся внутрь. Скорее всего, будет отдыхать. Отдых не помешает им всем.***
Если и было что-то полезное в заражении зеленым гриппом, так это ускоренное заживление травм. Охотник однажды уже получал по голове, и сотрясение прошло довольно быстро. Так и сейчас, за несколько дней Охотник почти поправился, и младший Курильщик чувствовал себя явно лучше. А Охотник только утвердился в мысли — он хочет побыть один. Пусть все и было как прежде в отношении Курильщиков к нему, сам Охотник чувствовал себя все менее уютно. Дождавшись, когда младшему станет лучше, Охотник решил попросту уйти. Младший в этот момент отдыхал, а старший курил на террасе сигарету из найденной во время его последней вылазки пачки. Охотник тронул его плечо, привлекая внимание, и со всеми доступными ему силами выдавил: “Ухожу, совсем”. Курильщик удивленно взглянул, но Охотник не хотел ждать никакой реакции, чтобы не было лишнего соблазна остаться. Поэтому он и выбрал момент, когда младший отдыхал — тот бы наверняка начал его останавливать, и глядя ему в глаза Охотник наверняка мог начать колебаться. Старший в этом отношении был проще со своей невысокой эмоциональностью. К нему Охотник был привязан не меньше, но сбегать намного легче, когда вместо до приторного внимательных попыток забраться в мозги его провожало только покачивание головы и тяжелый взгляд. Оставаться в той же части города, где обитал до этого, Охотник не хотел — чем меньше шансов, что он внезапно встретится с Курильщиками, тем лучше. Благо, город разделяла широкая река и разрушенный бомбежкой мост, а туда Курильщики никогда не ходили. Как, впрочем, и сам Охотник. По пути к мосту Охотник, прыгая с крыши на крышу, услышал знакомый крик — другой Охотник, с которым он иногда объединялся, но с тех пор, как примкнул к Курильщикам, почти его не видел. Приветственно рявкнув в ответ, он отклонился от маршрута, чтобы встретиться. Его приятель не изменился за то время, что они не виделись. Буквально, даже одежда была та же. Они поприветствовали друг друга кулаком в кулак, а после тот с трудом спросил: “Куда идешь?” У его друга с речью сложилось как-то лучше — он мог связать по два-три слова при достаточном старании, в то время как самому Охотнику требовались титанические усилия, чтобы выговорить одно-два. Охотник указал на мост в ответ, и приятель с сомнением нахмурился и покачал головой. На вопросительный взгляд Охотника он лишь ответил: “Там плохо”. На вопросительный взгляд приятель пожал плечами — похоже, он не знал, в чем конкретно проблема города за мостом. Потому Охотника эти опасения не слишком убедили, и он все равно кивнул в сторону моста, приглашая. Приятель покачал головой и сделал шаг назад. Охотник фыркнул и, хлопнув приятеля по плечу на прощание, продолжил путь. За пару ночей Охотник убрался достаточно далеко, успев пересечь полуразрушенный мост. В этой части города он ни разу не бывал после заражения и сомневался, что его Курильщики могут случайно сюда забрести. Этот район был ближе к центру, и некоторые места даже казались Охотнику знакомыми из жизни до, но ничего конкретного он не узнавал, и это было привычным положением вещей. Добывать информацию из своей долгосрочной памяти крайне непросто, а здесь и не особо нужно— намного легче узнать и запомнить все заново. Улицы в сущности мало отличались от мест, где Охотник ошивался ранее. Такая же разруха, бродящие по округе редкие обычные зараженные. Разве что вонь была сильнее. То ли здесь жило больше людей до эпидемии, то ли эвакуация пошла не по плану. Охотника, впрочем, это мало волновало, а вот наличие более высоких зданий даже порадовало — больше укрытий и мест для мародерства, до которых мог никто не добраться раньше. Все выглядело обычно, однако что-то в окружающей обстановке вселяло смутную тревогу. Но Охотник не мог понять, что именно, и просто отмахивался от зудящего чувства на задворках сознания, списывая все на недавнюю разлуку и перемены. Обшарив несколько квартир в многоэтажке, Охотник нашел пару банок тушенки, и его это более чем удовлетворило — тут же он нашел и открывалку. С его когтями и ухудшившейся мелкой моторикой вскрывать банки было не так уж просто, но возможно. Наевшись, Охотник без особого стеснения улегся на чужой постели и задремал.***
Охотник чуть не подпрыгнул на месте, просыпаясь от воя автомобильной сигнализации снаружи. Подобравшись к окну, он увидел, как несколько зараженных бегут по улице в направлении звука. Охотник попытался увидеть машину в окно, но она была где-то за углом, и Охотник не мог понять, кто ее активировал. Но, кто знает, может это обычный зараженный случайно наткнулся, а теперь его радостно порвут сородичи за это доброе дело. Выбравшись на новые поиски пищи, Охотник заглянул за угол, чтобы взглянуть на машину. Вокруг нее было много зараженных, но уже мертвых и словно… раздавленных? Наконец, Охотник понял. За все то время, что он провел здесь, ему почти не встречалось ничего живого. В старом районе тоже жизнь не кипела каждом доме, но нет-нет да попадались то обычные зараженные в куда больших количествах, чем здесь, то другие Охотники, шныряющие по крышам, как он сам, то вонючки-Толстяки, даже хныкала у церкви одинокая Ведьма. Его Курильщики, в конце концов, и тот злополучный Громила. Зато он встречал множество относительно свежих трупов, и что, если их смерть не была естественной? О чем говорил его приятель словами "там плохо"? Ответ, впрочем, не заставил себя долго ждать. Гулкие шаги и тяжелое сопение отдавались эхом на пустующей улице, и, спустя несколько секунд, из-за угла, наконец, показался источник звука. Этот зараженный не был похож ни на что из того, что Охотник видел ранее, да и вообще мало походил на человека — скорее, на огромную лысую гориллу. Мышцы его рук и торса были невообразимых размеров. Толстую на вид кожу покрывали многочисленные шрамы от рваных ран, ожогов и… когтей? Существо шло, принюхиваясь, пока взгляд маленьких глаз не уперся в его лицо. Спина Охотника похолодела от ужаса, инстинкты кричали одно — БЕЖАТЬ. И они не подвели, ведь в следующую секунду чудовище истошно заревело и с неожиданной прытью для своих размеров понеслось на Охотника. Вырвавшись из оцепенения, он отпрыгнул на козырек ближайшего здания, оттуда на балкон, и на другой балкон. Но, оглянувшись, Охотник испуганно рявкнул — оно карабкалось по стене, толстыми пальцами впиваясь в бетон, и было уже намного ближе, чем он ожидал. Осмотревшись, Охотник заметил пожарную лестницу и, легко на нее вспрыгнув, быстро полез вверх. До крыши оставалось совсем немного, когда Охотник почувствовал дрожь в металле под пальцами. Не задумываясь, он перескочил на ближайший подоконник и, выбив собой стекло, ввалился в помещение, а в следующую секунду услышал скрежет сорванной лестницы и звон ее удара об асфальт. Охотник вскочил и кинулся прочь через квартиру, опрокидывая за собой все, что попадалось на пути, вышиб ногой дверь и, оказавшись на лестнице, осмотрелся, лихорадочно соображая, что делать. В теории, он мог сделать то, что Охотники умеют лучше всего — спрятаться, но внутреннее чутье подсказывало, что это плохая идея. Отчего-то Охотник был уверен, что эта тварь его найдет во что бы то ни стало, а оказаться в зоне ее досягаемости было последним, чего он хотел, потому что этим ручищам явно под силу разорвать его тело пополам. И, в отличие от недавнего Громилы, во взгляде этого существа Охотник увидел пугающую осмысленность. Словно оно знает, что делает, а не бросается на первое, что попадется на глаза, как простые зараженные, уже отупевшие из-за зеленого гриппа. Оно не защищает территорию, не уничтожает раздражающий источник звука — оно идет за ним, чтобы убить. И оно будет его искать. Грохот за спиной заставил Охотника крупно вздрогнуть — существо забралось в окно и, судя по звуку, громило мебель, расчищая путь. Шумно выдохнув, Охотник бросился вверх по лестнице, пересекая прыжками пролет за пролетом. План был в том, чтобы выбраться к крышам и уйти по ним. Но сердце ухнуло в пятки, когда Охотник, добравшись, дернул дверь и понял, что она заварена, а пол под ногами уже начал дрожать. Двери в квартиры как назло так же оказались заперты, и, возможно, Охотник и мог бы выбить одну из них, но если нет? Он не видел смысла терять время. Выход оставался один — лифт. Разжать двери не составило труда, и Охотник прыгнул в шахту, повисая на тросе, как раз в момент, когда существо появилось на последнем пролете. Громкий рев сотряс здание, и Охотник, сглотнув, начал съезжать по тросу, пока вверху здоровенная ручища не нашарила его, чтобы ухватить и начать подтягивать назад. Похоже, целиком существо в проход не пролезало. Наконец, спрыгнув на кабину, Охотник выбил люк и спустился внутрь. Оказалось, лифт был на первом этаже, и Охотник, облегченно вздохнув, толкнул дверь и выскочил на улицу. А потом бежал, прыгал, снова бежал так, как не бежал и не прыгал никогда в жизни. Он петлял в лабиринте улиц и домов, уходя как можно дальше от существа, все еще испуганный до полусмерти. Когда силы окончательно иссякли, Охотник забрался в первое попавшееся окно и рухнул на пол, задыхаясь и дрожа всем телом. Адреналин улетучивался из крови, и теперь организм заявлял обо всех проблемах сразу — легкие жгло, мышцы тянуло, саднили содранные ладони и дали о себе знать застрявшие в коже осколки стекла, которых до этого Охотник даже не заметил. Сердце бешено стучало, и Охотнику казалось, что пробеги он еще немного — оно бы разорвалось. Немного отдышавшись, Охотник поднялся на корточки и на ватных ногах заполз вглубь квартиры. Темно, затхло, и душный запах разложения щекотал ноздри, но Охотника сейчас мало волновал микроклимат помещения. Старого задрипанного дивана более чем хватило для счастья, и Охотник, забравшись на него, свернулся калачиком, почти сразу отключаясь.***
Сон Охотника прервал отдаленный звук. Он был едва слышным, остаточно отражаясь между зданиями, но очень знакомым. Сначала Охотник не придал ему особого значения и уже приготовился закрыть с трудом разлепленный глаз обратно, как крик повторился. Зов его приятеля. Осознав, Охотник вскинулся на диване и тут же зашипел от боли — последствия его недавнего забега дали о себе знать в полную силу после передышки. Что приятель тут забыл? А если он тоже не знает об опасности, и то чудовище услышит? На самом деле чудо, если еще не услышало — приятель драл глотку на славу. Нужно его предупредить. А желательно вместе с ним и сбежать. Охотник аккуратно выбрался в окно, и в несколько прыжков от стены к стене оказался на крыше. Мост отсюда видно, но до него довольно далеко. И зачем он, кретин, приперся в эту проклятую часть города… Охотник приготовился прыгнуть на соседнюю крышу, но сначала бросил взгляд вниз, на дорогу, и оцепенел. Чудовище стояло там и смотрело прямо на него. Внимательно, спокойно. БЕЖАТЬ. Охотник бросился наутек, слыша, как существо ринулось за ним сначала по дороге, а потом начало карабкаться по зданию и прыгать с крыши на крышу вслед за ним с энергией пушечного ядра. Кто бы сомневался, что оно и так умеет. В ужасе погони Охотник сам не заметил, как преодолел расстояние, которое до того казалось ему большим. Зов приятеля повторился, и Охотник, задыхаясь, звонко рявкнул в ответ, спрыгивая на мост. Осталось совсем немного до пролома, через который этой твари уже скорее всего не перепрыгнуть. Вот только Охотник не учёл, что на мосту есть машины, которые эта громадина могла разбрасывать как игрушечные. Одна из них пролетела у Охотника над головой, чудом не задев. Наконец, вот он, разбитый отрезок. А по ту сторону приятель на перевёрнутой фуре активно жестикулировал и звал к себе. Охотник чуть отошел назад, чтобы было где взять разгон, но в последний момент перед прыжком его отвлекла очередная брошенная мимо машина, и он оттолкнулся недостаточно хорошо. Силы прыжка хватило, чтобы пересечь провал, но Охотник упал на наклонный кусок дорожного полотна, свисающего вниз, и с каждой попыткой замедлиться только быстрее съезжал. Неуклонно скатываясь, он старался ухватиться хоть за что-нибудь, но когти только царапали металл арматуры и крошащийся бетон. Когда последняя опора выскользнула из-под пальцев, Охотник сжался внутри, а время на секунду замедлилось. Неужели это все?.. Но руку Охотника что-то обвило, и, резко повиснув, он болезненно вскрикнул от рывка в плече. И лишь потом он понял — его поймали. Запрокинув голову, он увидел старшего Курильщика. Тот стоял на коленях на сломанной металлоконструкции и упирался в нее руками, чтобы не свалиться вслед за Охотником. В поле зрения тут же появился и младший, хватая старшего за плечи и помогая ему подтащить Охотника вверх. Охотнику хватило каких-то полметра, чтобы дотянуться руками до торчащей арматуры и, наконец уверенно схватившись, подтянуться. Как только он запрыгнул на ровный отрезок дороги, приятель истошно заорал. Язык соскользнул с руки Охотника, и Курильщики резко скрылись из виду. Охотник, повинуясь предчувствию, так же кинулся прочь от края, и тут же в то место, где он был пару секунд назад, прилетела легковушка. Ударившись с жутким грохотом, скрежеща она покатилась вниз и сорвалась в реку. С другой стороны моста донесся разочарованный рев. Охотник обернулся, и по его спине пробежали мурашки от ужаса — существо отступило назад, но не с намерением уйти, а чтобы тоже взять разгон. Неужели оно настолько сильно хочет его убить?.. Старший Курильщик схватил Охотника за ворот и потащил за собой, убегая к городу, а младший поджег коктейль молотова и с удивительной для своего тощего тела силой запустил его на другую половину моста. Охотник не оглядывался, но слышал, как злобное рычание чудовища удаляется от них — обожглось или нет, но иметь дело с огнем оно явно не хотело. Лишь отбежав от моста на несколько сотен метров, они остановились. Младший Курильщик рухнул на колени, тяжело кашляя и задыхаясь, а старший согнулся, упираясь ладонями в бедра. Приятель догнал их, но с крыши не слезал, взволнованно глядя на мост, чтобы убедиться, что существо ушло. Старший Курильщик, рывком выпрямившись, посмотрел на Охотника сверху вниз, и тот невольно отступил назад на подогнувшихся ногах. Бывало, когда старший Курильщик раздражался, но тогда он максимум хмурился или презрительно морщил нос. Сейчас же на его лице читалось настоящее бешенство, и на секунду Охотник испугался, что его сейчас задушат насмерть, но лишь потом осознал, что спасали его вряд ли ради этого. Шагнув вслед за ним, Курильщик заорал загрубевшим голосом и отвесил Охотнику подзатыльник, а после начал широко шагать из стороны в сторону, что-то невнятно выкрикивая и активно жестикулируя. В конце тирады Курильщик устало вздохнул и, потерев ладонью целую половину лица, снова взглянул на Охотника, словно ожидая от него каких-то оправданий. А после схватил его за грудки и дернул к себе, обнимая. Тут же Охотник почувствовал спиной, как младший прижался и обнял его сзади. Охотник замер в ступоре, наконец осознавая, что только что произошло. Они искали его. Скорее всего приятель рассказал им, куда он пошел, а они, судя по подготовке, знали, что не так с городом по другую сторону моста. Но все равно пошли за ним и были готовы встретить то, что там обитало, даже не будучи уверенными до конца, что найдут там Охотника, а если найдут, то живым ли вообще. Они боялись за него, судя по тому, как набросился старший и притих младший. В груди у Охотника защемило, и он, сдавленно заскулив, уткнулся лицом в плечо Курильщика, крепко обнимая в ответ и сжимая когтями одежду на его спине. "Мне жаль" — с трудом выговорил он и закусил губу. Старший Курильщик вздохнул и ласково потрепал Охотника по волосам, а младший внезапно опутал его руку языком выше локтя и сдавил. Поначалу испуганно дернувшись, Охотник опустил взгляд и увидел, что во время бегства рассек руку, но так был занят остальным ужасом, что не заметил, как кровь пропитала рукав и уже начала капать. Окутавший со всех сторон душный запах дыма приносил неожиданное умиротворение — ведь раньше ему казалось, что этот запах он терпеть не мог. Курильщики снова оба обнимали его — прижавшийся щекой к загривку младший и уткнувшийся носом в макушку к старший. Словно не веря, что нашли его. Охотник, наконец, почувствовал — это действительно его место. Не удобного питомца, а равноправного члена своей группы, ведь ради удобных, но заменимых питомцев жизнью рисковать не идут. Его любят, как и он успел полюбить их. Каким же он был идиотом, когда решил сбежать. И Курильщики, судя по всему, считали так же. Приятель, наконец, спустился с крыши, и Курильщики отпустили Охотника. "Ушел" — прорычал приятель, и, с опаской приблизившись мимо Курильщиков, похлопал Охотника по плечу, довольно скалясь. Охотник благодарно кивнул — скорее всего это он привел подмогу. А без них троих… кто знает, Охотник мог уже либо утонуть в реке, либо, что не менее ужасно, привести это чудовище за собой, поставив под угрозу всех. Но его друг и любовники не позволили этому случиться.***
Этой ночью Курильщики обнимали Охотника с двух сторон, словно чтобы убедиться, что он больше никуда не денется. В планы Охотника, впрочем, ничего подобного больше не входило, ведь теперь он был на своем месте: в окружении запаха табачного дыма, зарывшись носом в рубашку на груди одного и чувствуя спиной тепло второго.