Русалья неделя

— Юрк, а, Юрк! — откуда-то со стороны изб слышался знакомый звонкий голос. — Гойда с нами гадать! Может, найдем тебе наконец суженную! Это была Ждана. Простая, ничем особо не примечательная девчонка. Разве только светлые волосы и такие же светлые глаза, в которых порой мелькал таинственный блеск. Ждана слыла ведуньей. — Подожди. Дай Полевику краюшку оставлю. Склонившись к грубо вытесанному идолу, юноша еще с минуту что-то шептал. Отряхнув колени от пыли, Юра поплелся к подруге. — Кого еще пригласила? — без энтузиазма спросил он. — Спрашиваешь! Аленку и Варьку. Им-то пора найти. По секрету тебе скажу — никому не говори боле. Кажется мне, что Аленку нашу за Богдана отдадут. — Богдана? Дурака того? Из соседней? Ждана тут же сникла. — Да. Не хочу я, чтобы за него отдавали. Не люб он мне. Совсем дурак-дураком. Злющий как черт молвят. — Может, Аленке свезет? — Недоля у нее. Судьба плохая будет! Сгинет скоро! Правду тебе молвлю! До бани дошли молча. У предбанника о ком-то сплетничали девчонки. — Ждан, знаешь во сколько наши к речке пойдут? — Хлопцы уже там, помогают костер развести. Погадаем и айда к ним. Баня встретила приятным сосновым ароматом и прохладной сыростью. Ждана затопила печку и, взяв два зеркальца, оглянула всех собравшихся. — Кто первый? Девчонки переглянулись. — А пускай Юрка! Он самый смелый! Ему и гадай! — Я? Девчонок нужно пропускать. — Парень скрестил руки на груди, уже готовясь пройти к подруге. — Ну по́лно. По́лно, на Купалу никто не ссорится! Тогда никому гадать не буду. К Юре пододвинули лавку. — Посмотри в зеркало, только приглядись. Если не себя увидишь, то запомни кого. — Ведунья серьезно смотрела на него. В ее глазах мелькали отблески огня. Лучина слабо освещала пространство, потрескивала. Нет, конечно, в этом и была вся суть гаданий: какой же суженный сам к тебе придет? Правильно, никакой. Кого и разглядишь — от того и жди, пока свататься постучится. Натертые до блеска медные пластины смотрели друг на друга, в той, что была повернута к парню, отразилось чье-то лицо. Совсем юношеское, с мягкими чертами лика, со светлой кожей и вьющимися влажными на вид волосами. Как завороженный, Юра еще несколько секунд пристально вглядывался в зеркало. Испуганно отшатнувшись, он с непониманием взглянул на Ждану. — Парень.. — Парень? Значит не судьба. — Со вздохом снисходительно улыбнулась девушка. — В следующий раз свезет. — Юрена может? — свой голос подала Алена. — Она как раз схожа. — Не она. — Парень поджал губы. — Юрк, чего как дитятко неразумное? Али своего отражения боишься? Варя подошла к Ждане. — Гойда. Без нас начнут! Солнце зашло за поля. За десятую версты слышались голоса, смех и песни. Языки пламени отражались в воде, по которой покачиваясь, плыли венки. — Варь, Ждан! Быстрее! Придерживая венки на голове, подруги побежали к берегу. Дрова приятно потрескивали. — Юр! — Ждана облокотилась на плечи, приобнимая. — Неправа была. Прости уж. Аленкин-то, Мстислав поймал! Вот свезло ей! А он такой хороший, сама б приворожила его. Ну, я тогда через костер прыгать. Если за цветком пойдешь — зови с собою. За весельем время пролетело незаметно, казалось, будто и не явь вовсе. Любил Юрка Купалу. Было в этом празднике что-то такое, манящее, сказочное. Юрка много что любил — летние ночи, смотреть на звезды, лежа на стоге свежей травы, и, в целом, размышлять «а что если». По плечу похлопали. Задорный голос прозвучал почти над самым ухом: — С нами цветок искать? Этим «кто-то» был Есеня, Жданкин брат. Мальчуган, только-только вступивший в отрочество. Есеня был младше Юры на целых пять лет, что, конечно, никак не помешало крепко сдружиться. — Тут сиди, мелкий для цветка еще. — Парень встал, и, взъерошив густые светлые волосы Сени, приметил в толпе такое же светлое лицо. Чаща окутывала со всех сторон, корни то и дело словно оживали, пытались коварно обвить ноги. Мокрые ветки плакучих ив хлестали по лицу, рукам, совы тревожно ухали в вышине, зайцы (лишь бы не змеи) убегали вглубь кустов. Не знает Юра, сколько он бежал. Но только он вышел к проплешине, землю которой освещала луна, вместо папоротника его ожидал… ожидало? Ждало? Встретило… что-то… Кто-то? Сидящий на пеньке. Белая грубая на вид рубаха, проходившая по длине боле на бабский сарафан, неестественно белоснежная кожа, светлые-светлые глаза. Все в этом существе было неестественным. Для осознания бесовщины перед ним потребовалось несколько секунд, тянувшихся вечность. Сердце ушло в пятки, кровь ударила в голову, на челе выступил холодный пот. Так быстро Юра никогда не бегал. И, лишь отдышавшись, он понял, что все разбрелись по хатам. Какая удача остаться живым после встречи с мавкой и какая неудача остаться одним-единственным живым человеком на версты!