превзойти себя

Снова вроде-как утро. Кровать заправлять нет смысла. Умываться нет сил. А силы ресурс ценный и необходимый, поэтому Алексеев первым делом схватит свой ежедневник и единственный близлежащий к нему карандаш. Примерно каждое пробуждение в последнее время сопровождалось этими действиями, но сегодня, кажется, было чуть больше материала для записи. Надо срочно записать всё, пока не выветрилось. Стоило карандашу немного соприкоснуться с бумагой, грифель его моментально отвалился, упал на пол с характерным звуком и покатился в неизведанном направление — Чёрт – рефлекторно выдал Ваня, с каждой секундой всё сильнее вглядываясь в чернеющую точку в углу страницы. Пришлось встать и взять ручку со стола, благо желание выписать содержимое из головы на листок оказалось довольно сильным. Итак. Начать наверно стоит, как обычно, с времени пробуждения, я не запомнил точно, проснулся в каком-то смятении, пусть будет около половины второго. Смятение моё тоже не без причины, впервые за долгое время что-то снилось. После сна был ужасно уставший и вымотанный, будто не спал вовсе. Первые секунды пробуждения прошли в немыслимой эйфории, длилась она до момента осознания, что это всё было не по-настоящему. Точно помню снилось мне, что я наконец закончил работу над песней, все получилось так, как хотел я и как понравилось бы всем остальным. Помню, работал я над песней не один, мне кто-то помогал. Кто-то очень смелый, харизматичный и имеющий толк в деле. Мы работали очень слаженно, это была невиданная идиллия, он давал мне наводки (сам бы я вряд-ли к такому пришёл), а я послушно потокал всем его предложениям, пару раз он просто брал мои руки в свои и ставил их на нужные клавиши или аккорды. Я доверял ему полностью, казалось мы знаем друг друга всю жизнь, но он не был похож ни на одного из знакомых мне людей. Я не помню его лица, точнее нет, я просто не видел его. Он всегда был у меня за спиной, даже если я пытался обернуться, он быстро уворачивался. Потом, видимо, ему надоело прятаться, он просто чем-то завязал мои глаза, я не сопротивлялся. Голос его я не помню, как и все остальные звуки в этом сне, даже песню, что получилась в итоге, лишь впечатления и эмоции от неё. А потом я проснулся. На этом наверное всё. Ну а и ещё я перед тем как уснуть вчера дочитал наконец книгу, теперь она в числе любимых. Возможно и мне нужен кто-то типа друга или подруги робота, но ещё интереснее, как ощущается жизнь этим самым роботом.. наверное никак?? Будет повод задуматься На этом было всё на сегодня, без точки, как всегда. "Жаль песня готова была лишь во сне, поэтому сейчас придётся над ней работать" – проскочило ветром в ваниных мыслях, хорошо бы смотрелось как завершающая фраза в ежедневнике, но он уже закрыт и убран, а ручка отложена. Сегодня всё шло вверх дном, работа не клеилась ни в какую. Всё встало на месте, как стрелки сломанных часов. Если себя не обманывать, так было не только сегодня. Но сегодня на это была причина, хотя и для вчера её можно придумать и для позавчера. "Ничего страшного не случится ведь, если и сегодня я отдохну" – оправдывал себя Ваня, запивая какую-то профилактическую таблетку прохладной водой из стеклянного стакана. — отдохнёшь в гробу. – донеслось откуда-то сзади со стороны окна, Ваня содрогнулся, для голоса собственного разума эта фраза была, кажется, слишком громкой, он глянул в направлении предполагаемого источника звука, чтобы удостовериться. Там никого, ожидаемо. Выпил ещё воды, кинул взгляд на отражение, оно резко покосилось и усмехнулось. Ваня дёрнулся, выронив стакан на пол. Осколки звонко распространились по полу вместе с остававшейся водой. — блять что за день сегодня такой, – Алексеев спешил собрать и выбросить крупные осколки, но в процессе глубоко порезал палец — сука Быстро отыскал в ящике, служившем аптечкой бинт и, предварительно сполоснув палец водой из под крана, обвязал его покрепче. Из того же ящика достал упаковку принятых таблеток, проверил срок годности и побочки. Всё в норме. Наверное, недостаточно отошёл ото сна, стоит принять душ. Горячая, прямо-таки обжигающая до боли, вода стекала по телу. Чувств, кроме этой же самой обжигающей боли, вовсе не было. Ровно также не было и мыслей, хотя обычно они не замолкали, стараясь перекричать друг друга. С выключением воды воцарила абсолютная тишь. Мысли так и не появились, пока вытирался, пока надевал треники и футболку, разве что пока в зеркало глядел на себя ущербного образовалась одна уже знакомая мыслишка — господи, до чего докатился — а докатился ли? или всё-таки себя довёл? — опять тот же голос. Оглягулся по сторонам, сзади, слева справа - везде никого нет. Разве что в зеркале есть тот, на кого падали все подозрения. В таком случае, он слишком самоволен для отражения. Ваня на всякий случай сделал пару шагов назад. Моргнул. Теперь в зеркале отражалась пустая ванная комната. Обернулся вокруг себя. Снова в зеркало - собственное отражение на месте, только теперь кто-то с идентичной внешностью стоит сзади. — что за..– Алексеева окатило волной холодного пота и скопом мурашек, сердце билось бешено. Этот кто-то ближе подошёл и взял за плечи, быстрее, чем Ваня успел подумать куда-либо дёрнуться — блять — Тише-тише, Ванюш. — с каждой следующей секундой руки его сжимали ванины плечи все крепче и крепче. — Кто ты? — Ваня не мог слов подобрать и глядел в пол — Не узнаёшь? — он ногтями впился в шею и подбородок лишь бы заставить Алексеева поднять взгляд в зеркало. — К сожалению или к счастью, вроде узнаю пока – сбивчиво дыша, постарался ответить Ваня — Вот и славно, Вань, совсем не тянешь уже да? Сдаёшь позиции? У Вани слишком помутнело всё в сознании, чтобы дать внятный ответ, он просто промычал себе под нос что-то — Ну молчи дальше. Я писал столько песен, я зарабатывал эту популярность, чтобы ты вот так просто взял и растратил её? Знаешь, на обломках былой славы тяжеловато построить что-то новое — не ври, я писал песни. я сам. — голос ванин, понятное дело, дрожал сильно, а взгляд он старался опустить лишь бы не пересекаться с этим человеком сзади. — Кто "ты"? – улыбаясь, спросил человек сзади, пуще прежнего впился ногтями в шею и подбородок, снова направляя взор того к зеркалу. Казалось, он хотел ногтями проникнуть глубоко под кожу и оставить красные следы. Ване же оставалось только по прежнему мычать от неприятной боли и стараться скрыть выступившие на глазах по той же причине слёзы. — ты сам то веришь в то, что песни умеешь писать? кажется, кроме нытья и страданий ты ни на что больше не способен. — ты.. ты прав. я слаб. — Ваня согласен уже на всё лишь бы эти руки наконец освободили его шею. Но тому было всё равно, он лишь сильнее ногтями вонзался в нежную кожу, царапая уже практически до крови. Отпускать он не планировал точно, поэтому Ваня недолго подумав над этой ситуацией в общем и целом принял одно решение. Если он не попытается, то лучше ему уже в любом случае не станет. Резкий рывок и попытка ударить человека сзади - увенчались неудачей. Он будто заранее знал о ваниных намерениях и не получилось той внезапности, на которую шёл уклон. — сопротивляться будешь? Оказавшись прижатыми к стене своей собственной копией, Ваня осознал, что идея провальная и была такой с самого начала, а он сделал явно хуже. Даже увернуться от ударов не получалось, противник заведомо знал каждое последующее действие, это было просто бессмысленно, поэтому драка вскоре превратилась в нечто похожее на избиение. Не составило труда Ваню повалить на пол, попутно чуть ли не разгромив всю ванную и отколов от зеркала уголок. Этим же осколком оставил несколько порезов на теле Алексеева, прижимая его к полу за горло. — как ты, Ванюш? – он злодадствовал, ехидно улыбаясь — мне больно. знаешь, в тебе от меня ничего кроме внешности и голоса — еле-разборчиво промямлил Ваня — это ещё почему? — во мне нет такой беспричинной жестокости к людям — а к самому себе? задумайся над этим Задуматься, правда, Ваня уже не успел, получил ногой по лицу и окончательно отключился. Может, оно и к лучшему.

***

Снова вроде-как....???? утро.... день...ночь...??????. В ванной нет ни окон, ни часов. Неизвестно, сколько времени он пролежал на этом холодном полу, залитом собственной кровью. Ровно также неизвестно и то, что предшествовало такому положению. Судя по ломящей боли во всем теле – что-то не очень хорошее. И ноги, и руки покрыты чередой шрамов и синяков, на недавно чистой футболке красуются броские красные пятна. Футболка сразу полетела в стирку. Затем Ваня умыл лицо, еле держась на ногах, руками опираясь на раковину. Так стало полегче. На пол вылил немного воды и прошёлся какой-то тряпкой, чтобы пятно от крови не напрягало. В общем, привёл в порядок всё, что ещё можно было привести в порядок. Попытался дверь открыть, чтобы выйти, а то душно и тесно в ванной – нагнетает. Дверь открываться не спешила, снова заел замок. — Да чтож ты – давно стоило его починить или попросту заменить, но до таких мелочей руки не доходили, благо Ваня хорошо помнил как действовать в таких случаях и уже скоро наконец вышел в более прохладный коридор. Единственное чего сейчас хотелось это завалиться на кровать и нормально поспать. Он пошёл в спальню через кухню, так быстрее. Это было ошибкой. Осколки стеклянного стакана поцарапали босые ноги. — Блять! – Ваня вскрикнул и постарался как можно быстрее избавиться от осколков, бросив их куда-то в дальний угол кухни. Теперь ещё и пара царапин на ногах кровоточили, оставляя на полу себесвойственые следы. Наконец дошёл до нужной комнаты. Но кровать ванина была уже занята. Занята точно таким же Ваней, мирно спящим. Алексеев покосился и чуть не свалился с ног от нарастающей тревоги. Он вспомнил всё, что происходило с самого утра. Но подсознательно списывая все события в категорию ненастоящих, выдуманных, кажушихся,Ваня тихонько подойдёт к кровати и уляжется на другой её край, стараясь не разбудить спящего. Безуспешно, он всё равно проснулся, будто специально поджидал. Своим полюбившимся жестом возьмёт Ваню за подбородок, в этот раз чуть осторожнее, и аккуратно попытается развернуть того к себе лицом. Ваня смиренно следует направлению, разворачивается, но в глаза смотреть буквально самому себе осмелиться всё ещё не может. — Чего ты кричал на кухне? – спросит он у Вани тихим голосом — Порезался об осколки — Сам виноват, не убрал их с утра — За что ты со мной так? Во сне ты мне помогал. — А я и сейчас помогаю. Просто, тебе нужнее такая помощь. Понял? — Не особо. Мне нужно хотя бы что-то дописать уже, помощь твоя видимо слабо действует. Нет, даже не "хотя бы что-то" мне нужно что-то на уровне, выше чем у кого-либо другого — Да, абсолютно точно тебе что-то на уровень выше, Ванёк, но не выше абстрактного "кого-либо другого", выше своей предыдущей планки. Никто тебя не сможет переплюнуть, кроме самого тебя. Дай себе волю совершенствоваться. — спасибо за эти слова. В ваниных мыслях навсегда отпечатаются эти пара фраз, вскоре он уснёт в собственных, как бы странно это не звучало, объятиях. На следующее утро Ваня проснётся один, полный сил и уверенности в том, что он хочет написать. От прошедшего дня не осталось никаких следов кроме стекла на полу кухни и пары шрамов на руках и ногах, а ещё остался горящий огонёк идеи в голове, побуждающий сесть за работу, даже не умываясь. Текст стремительно появлялся на экране из-под стучащих по клавиатуре шустрых пальцев. Вскоре была доведена до идеала и заготовленная прежде мелодия. Вот все компоненты сложились в цельную картину. Эта волна экстаза после завершения работы тяжело поддаётся любому описанию. "Если кажется, что исписался – пиши о том, что исписался. Так будет проще, нежели потом начинать всё заново"