Лицо скрытое за шарфом.

Тёмный, дождливый осенний вечер. Призрачный туман словно покрывало окутал весь город мраком. Единственными источниками света были лишь тусклые уличные фонари, искрящие, как бриллианты, разбросанные по всему бескрайнему, сумрачному небу, пропускающему лишь их блеклый свет, и лучистое сияние луны. Небо сегодня было особенно мглистым. Бесконечное полотно, усыпанное неисчисляемым количеством мерцающих бриллиантов, дарило нам блеклый свет. Ночное небо, как бескрайняя бездна, глубины которой не существует. Несметное пространство, скрывающее звезды, блеклый свет которых прорывается через непроглядное, густое небо, как через тёмный занавес. Изюминкой, украшающей непроглядную бездну мрака, одарённую блеском звёзд, была луна. Луна, как горящая жемчужина, озаряющая светом ночной город, рассеивая мрак и уничтожая тьму. Её отражаемый свет, словно копья, проникает сквозь кромешную тьму, создаваемую плотным одеялом неба. Луна — мой любимый источник света. Её блеклое сияние освещает мне улицу ночных дорог лучше, чем какие-либо фонари. Непроницаемое небо — не преграда для её достаточно яркого света. Возвышающийся над тёмным небом искристый шар, словно фонарь, делится светом вокруг себя. Нет. Луна светит только для меня. В данный момент луна — мой единственный друг. Мой верный союзник и навигатор. Капающий с неба дождь барабанил по крышам, создавая некую симфонию. Это гармоничное звучание, будто ноты, исполняемые музыкантами, придавало меланхоличную атмосферу и успокаивало меня. Дождь, словно слёзы, идущие из обрамлённых туманом облаков, стекал по крышам зданий и бил по окнам, в которых всё ещё не погас свет. Влага наполняет меня спокойствием и умиротворением, как землю энергией и питанием. Этот мягкий фоновый шум помогал сосредоточиться, а влажный и свежий воздух, очищенный дождём, порождал абстрактное чувство обновления. Прохладный ветер, проносившийся сквозь улицы, наполнял город тоской и запахом от дождя. Перенося влагу, лаская листву деревьев, он производил что-то наподобие шёпота. Ливень не прекращается. От уходящего солнечного лета не осталось ничего. Может, это к лучшему. Данная обстановка больше подходит мне. Такой печальный и скорбный антураж дарил мне прилив сил, наполняя мою душу детским восторгом, ведь это скудное окружение вязалось с моей деятельностью. В такое время весь ландшафт, украшенный прелестями погоды, вокруг даровал мне чувство уюта и наполнял мои жилы энергией, которая была мне так необходима. 23:17. Уже довольно поздно, учитывая то, что мне завтра нужно встать рано утром. 1 сентября — конец летних каникул и начало нового учебного года, а для меня — начало первого курса в универе. Наверное, поступить на медицинский была огромная ошибка, но думаю, это принесёт свои плоды. Я наконец могу заняться практикой, оттачивать свои навыки владения медицинскими инструментами, и всё это абсолютно легально. На некоторое время нужно будет залечь на дно, однако, если повезёт, то я найду очередную жертву в просторах самого учебного заведения. Главное — не перебарщивать с этим. Сейчас моя основная миссия — убить. Мико — режиссёр в местной кинокомпании. Ставит крайне посредственные сцены в театре, руководит творческим процессом и берётся за любой вторичный проект. Я покопался в его жизни и могу с уверенностью сказать, что там есть что обсудить. В любом случае, оставим это на десерт. После каждого окончания пьесы Мико, являясь любителем спиртных напитков, отмечает свой "Триумф" в баре неподалёку от театра. Ровно в 23:00 он уходит домой через чёрный выход. Видимо, столь желанные стаканы с горючим не хотят отпускать нашего заросшего режиссёра домой. С горем пополам бар всё же, пускай и нехотя, опустил Мико. Он вышел через служебный выход, прошёл дальше по переулку, облокотился на ближайший мусорный бак и стал взбадриваться. Время спускаться. Я всё это время поджидал его на крыше для более обширного обзора видения. Немного понаблюдав, я решил бесшумно спуститься и застать его врасплох. Мико засучил рукава, набрал нужную дозу в шприц и уже принялся делать своё дело, как вдруг неподалёку послышалось шуршание. Мне нужно было отвлечь его внимание. Нельзя допустить того, чтобы он принял дозу. Это не забота, просто это идёт вразрез моим планам. Мико пошёл проверять наличие нежеланных гостей в самый дальний и тёмный угол переулка. Видимо, алкоголь перекрыл его инстинкт самосохранения. Это мне на руку. Обернувшись ко мне спиной, он дал мне возможность, и я ей воспользовался. Подойдя ближе, я стал незаметно подкрадываться к нему. И вот, находясь уже в двух метрах от него, я принялся осуществлять неожиданную атаку. Шарфом я притянул его за шею к себе, перекрыв рот, и сжимая сонную артерию. Я начал сдавливать его шею в районе аорты, тем самым сжимая его сонную артерию, вследствие чего в скором времени наступит кислородного голодания. Немного расслабив хватку в районе шеи, игла от шприца устремилась прямо в наружную сонную артерию, и 3 мл фентанила тут же проникли в сосуд, не оставляя ему шансов на выживание, (отказ от наркотика уже не кажется вам заботой?). Хорошая работа. Мико в отключке, самое сложное позади. Теперь осталось лишь перетащить его тушу так же скрытно, как я открутил лампочки в том закоулке. Моя центральная задача не оставить следов за собой. Учитывая то, что я промок, находясь под дождём, нужно хотя бы выжать свой шарф. Благо, с этой задачей он сам справляется успешно. Мне повезло с моим попутчиком. Куда я, туда и он. Он выполняет все мои приказы. Его основная задача - помочь мне и обеспечить мою защиту. Мой единственный защитник - это мой шарф, как ни странно. Понимающий друг, который не осудит меня за мои деяния; напротив, он лишь подсобит и начнёт задавать лишних вопросов. Мы с ним неразлучны, и, сказать по правде, это единственное, что я ценю. Я не испытываю больше симпатии к людям, нежели к шарфу. Но как так вышло, что я ценю клочок шерсти больше, чем человеческую жизнь? Ответ нужно искать в моём прошлом... Наверное. Скажу по правде, я давно перестал искать оправдания своим действиям. Признаться честно, у меня отсутствует какой-либо кодекс чести. Я действую не по морали, а по собственному желанию. Все мои деяния исходят лишь из моих прихотей. Я не преследую какую-то высшую цель. Милосердие и жалость не присущи мне. Мои амбиции заключаются лишь в утолении голода. Всё это лишь игра для меня, в которую я играю и с удовольствием возвращаюсь, когда моя жажда крови перевешивает здравый смысл. Если быть откровенным, то стать моей жертвой куда проще, чем вы думаете. Люди, насолившие мне, или те, к которым моя ненависть больше, чем к остальным, в скором времени оказываются у меня на кушетке, привязанные изолентой и с кляпом во рту. Мой метод поиска эффективен, процесс добычи информации и минимизация рисков для меня являются одной из самых желанных частей программы, так как, углублённо копаясь в жизни другого человека, ты начинаешь осознавать, что всё не так однозначно. Выискивая скелеты в шкафу и, в конечном итоге, находя их, я испытываю экстаз, поскольку данные компроматы являются моей фишкой в этом представлении. Мой способ ликвидации разделён на несколько пунктов, о которых я в скором времени вам поведаю. Мой взор пал на Мико совершенно случайно, когда эта высокомерная, заросшая и неопрятная, как обезьяна, персона врезалась в меня и не извинившись, принялась унижать меня прямо на оживлённой улице. Но это нисколько меня не расстроило. Я лишь установил отметку: растягивание сегодняшнего пиршества. И поверьте, наша беседа продлится долго. Мне сложно даётся общение с людьми. Обычно я узнаю их только когда они прикованы к кушетке и совсем скоро будут вынуждены распрощаться со своей жизнью. На мой взгляд, этот способ является эффективнее всяких бесед и знакомств. Во время этого я лицезрею истинную сущность человека. Я вижу их настоящими. Перед смертью они всё больше отдаляются от своих образов, переставая маскироваться и скрывать свою откровенную натуру. Больше нет смысла прятать своё реальное нутро. Человек перестаёт быть поддельным когда по-настоящему раскаивается. Этого эффекта я и добиваюсь. Мне трудно определить людей, создающих иллюзионный облик вокруг себя. Их имидж, мера поведения и общения. За всем этим скрываются погрешности. Вся эта маскировка служит сокрытием истины. Все люди носят маски, и зачастую за этими масками спрятаны истинные мотивы людей. Но меня не так просто ввести в заблуждение. Я знаю, что даже за незначительной загадкой может таиться тьма, тёмная как ночь. Это моя головная боль. Я должен вынести сор из избы. Во время подготовки я углублённо изучаю личность жертвы. Копаюсь в его жизни. Узнаю о его тараканах в голове. Собрав достаточно материала и улик, я документирую всё это для того, чтобы потом предъявить нашему счастливчику перед его гибелью, для того, чтобы напомнить ему о том, что в его жизни всё не так гладко, как кажется на первый взгляд. Я хочу освежить ему память и пролить свет на все его совершённые деяния, обсудить его грешки и вернуть в сознание для того, чтобы он переосмыслил всю свою жизнь. Я упоминаю всё, что смог раздобыть. Начиная от детских травм, заканчивая любовной трагедией. Я не собираюсь обнародовать весь этот материал. Скорее, я использую его, как способ развлечься. Интересно наблюдать за тем, как человек пересматривает свой подход к жизни на ходу, изменяя свою точку зрения, и задавая самому себе вопрос: "а что если бы я поступил иначе?". В конце концов, он кается в своих поступках, сожалеет о содеянном. В этот момент жертву, как никогда раньше, терзают сомнения о своём прибывании в мире. Это и есть второй этап моего процесса - покаяние. Всё это лишь забавляет меня. Как я раньше говорил, я не стремлюсь к определённой цели. Результат исповеди для меня скорее лишь приятный бонус, нежели основная задача. Смирение и раскаяние прибывают с человеком, вместе с чувством безысходности, а это уже первый звоночек к тому, что жертва понимает, что она обречена. В попытках спастись, начинаются трепетные попытки замять дело. В панике человек готов отдать всё, что имеет, и даже больше. Стараясь откупиться, предлагая небо в алмазах, человек теряет всё, за что он держался. Он откидывает любые претензии, и его единственная просьба - это не посягание на его жалкую жизнь. Закидывая всё вышеупомянутое под ковёр, он вынужден пойти на отчаянный шаг - торг. Торг - это первая стадия моего процесса, и третья стадия - принятие. Пока ещё рано прощаться с жизнью. Может, мне удастся заключить сделку? Я отдам всё, соглашусь на любой ваш каприз. Договорённость не на жизнь, а на смерть. Вплоть до окончания данного этапа, я остаюсь невозмутимым. Я не проявляю снисхождения за что-то материальное, я вообще сострадания не выражаю. Моя непроницаемость вознаграждается наличными из бумажника жертвы. Опять же, приятный бонус. Всё, что нужно, я у тебя уже взял. В конечном итоге, когда жертва наконец отчаялась, упав духом, наступает финальная стадия - вознесение. Оставь надежду всяк сюда входящий, или кто был перемещён сюда против своей воли. В этот период жертва осознаёт, что шансы на выживание отсутствуют, желание продолжать бороться пропадёт, а упование скорее в убытке. Человек окончательно отчаялся, и надежда на спасение куда-то исчезает. Вместе с утратой надежды медленно уходит и жизнь. Паника ослабевает, и приходит осознание обречённости. Нервное дыхание заменяется слабым, едва заметным. Наличие тяги к жизни и вовсе нет. Последнее, что остаётся делать, это молиться Богу, или ещё кому-то, смирившись принять свою судьбу. Последний шанс - загробный мир. Какое же жалкое зрелище. Следом идёт завершение работы. Смерть - величайший акт во вселенной. По крайней мере, я считал смерть таковым. Перед тем как отнять жизнь у жертвы, я спрашиваю у неё: "После смерти ты не отправишься к Богу. Тебя ждёт лишь вечная тьма. Это было не твоё наказание, ты не получил искупления. Если Бог существует, то он отвернулся от тебя. Разве любящий Бог стал бы создавать меня, если бы хотел, чтобы ты жил? Ответ крайне прост - я Бог, ведь теперь я решаю дальнейший исход твоей судьбы. Твоя жизнь в моих руках. Я ручаюсь за твою жалкую и никчёмную жизнь. И я давно принял решение насчёт этого". Обычно после моего вопроса ответа никакого не последует. Только бормотание какого-нибудь завета из Библии под нос. Не успевают они договорить, как их трахея наполняется кровью, так как глотка была успешно перерезана моим хирургическим ножом. Точный разрез не оставляет ни шанса на выживание. Мне остаётся лишь наслаждаться этим шоу. Наблюдать, как жертва захлёбывается от своей же крови, как слезы стекают по его щекам, смешиваясь с алой кровью. Во время заполнения кровью лёгких, человек уже окончательно смирился со своей участью. Надежда давным-давно покинула его. Его тело медленно тлеет. Кровь перестаёт течь, а из его глаз, которые ранее были наполнены жизнью и буквально светились, медленно, но верно утекает жизнь. Жизнь покидает тело, разум больше не в состоянии мыслить. Наступает смерть. Я исполнил величайший акт. Пока я вам это рассказывал, я умудрился донести до боли тяжёлую тушу Мико к пункту назначения. Для него это лишь начало. Сейчас я буду осуществлять величайший акт, и он послужит мне макетом.