Двадцать седьмая теорема этики

5 декабря, 21:00 Марк 2, машина жутко неповоротливая и тяжелая, сейчас больше походила на загрузшую в песке корягу. Погода явно не делала поблажек пилотам егеря, а штормовой ветер, сбивающий с курса машину, так и вовсе понижали отметку с удовлетворительно, до какого черта, все так хорошо начиналось. Центральные панели на груди Марк 2 со скрежетом разъехались в разные стороны, обнажая ядерный двигатель. Хэнк Андерсон, первый пилот егеря Марк 2, на данном этапе своей остывшей к приключениям жизни, не мог понять двух вещей: во-первых, почему этот мудак Аллен выкинул их детку прямо на пляж, а не в воду, из-за чего двухсоттонная меха угодила в котлован заброшенной стройки. Машина зацепилась правой ногой за кучу обесточенных высоковольтных проводов и теперь барахтается, словно муха в паутине. Второе — именно сейчас его нейромост глушит эта сраная стена из помех и шума. Самое время, сынок. Мутные белые пятна пульсацией проходили сквозь сознание Хэнка, наполняя каналы чем-то горячим и злым. Так чувствовалась обида. За 7 лет ведения боев с этими шипастыми, клыкастыми и просто уродами из другой реальности, Андерсон не раз сталкивался с эмоциями сына по ту сторону дрифта, но никогда еще они не были такими яркими и оглушающими. Аллен то и дело скалился в сторону Коула, грозился уволить из-за " некомпетентного поведения во время дрифт-соединения, в соответствии с параграфом…» и бла-бла-бла. Однако это никогда не мешало семье Андерсон разматывать очередного ублюдка Кайдзю и под аккомпанемент дергающегося глаза Аллена выходить победителями из всех стычек. В последние 3 года биоинженерия и конструкторы нейромостов шагнули так далеко, что инженеры КиберЛайф умудрились сделать дрифт-совместимыми не только дальних родственников, но и мало знакомых пилотов в принципе. Для связи не требовалась устойчивая волновая активность и уж тем более контактные воспоминания, достаточно было один раз увидеть человека перед соединением и — вуаля! — вы на 98,8% совместимы. Процентом выше могли похвастаться только мозги- резонаторы, искусственно созданные и выращенные в «теплицах» Киберлайф. В минуты отчаянья, — прям как сейчас, вот прям сейчас! — у Хэнка начинал зудеть язык от невысказанных ругательств и от желания выкурить пару сигарет за раз. Если от такого отношения со своими и так расшатанными нервами он спасался растворимыми блокираторами, то от отборного потока матов в сторону собственного сына, пилота останавливала только глухая стена в нейропространстве. Хэнк был не так стар для консервативности, но и не так молод, что бы принимать все нововведения корпорации по щелчку пальца, так что конструкт мостов в Марке 2 оставили «первичной сборки». А зря, подумал Андерсон, кидая хмурый взгляд на Коула. Недавняя ссора выпадает цветными пятнами между пилотами. Это как быстрая фаза сна — долгие часы превращаются в мгновенья, и за секунду у тебя перед глазами пролетает двухчасовой боевики с элементами экшена. Импульс мгновенно переносит воспоминание на белое, абсолютно гладкое полотно стены так, что бы это чувствовалось по обе стороны дрифта. Вот Коул, такой счастливый, нежно держит за руку какую-то женщину, они улыбаются, а лицо Андерсона темнеет все с каждой секундой нахождения этой персоны в их доме. Улыбка Андерсона-младшего в момент слетает с лица, стоит ему только посмотреть на отца. Он понимает, что забыл предупредить его. Он рассказал только маме, но и та, стоя возле входа в гостиную, нервно теребит в руках полотенце. Коул мрачнеет, но ничего не говорит. – Милый, ну что ты стоишь, проходи, — Дана, жена Хэнка, мягко отводит мужчину с прохода, давая пройти сыну и женщине в гостиную. Чуть позже, когда злость Андерсона превратиться за вечер в глухое раздражение, он выходит на балкон и впервые, как это делают нормальные люди, не пользующие проклятыми блокираторами, затягивается крепкими Bond Street. Он хранил эту пачку добрые лет пять, на особый случай. Дождался, чтоб его. - Можно? — балконная дверь с тихим скрипом отворилась, впуская в комнату немного сигаретного дыма. Андерсона передернуло. Елена — теперь Хэнк с зубным скрежетом будет слышать это имя — не обращая внимания на реакцию мужчины, легко перешагивает бетонный парапет и становится рядом с мужчиной. Словно бабочка, — подумал Хэнк, с усилием, чуть ли не до кашля, затягиваясь, — зато ужалила не хуже пчелы. — Давайте без прелюдий, — забрав рукой волосы, женщина ловко выцепила из-за уха сигарету и щелкнула зажигалкой, — я вам не нравлюсь. — Мягко сказано, — чуть не поперхнувшись, выдавил Хэнк. Глухое раздражение снова превратилось в злость. Видно, что с опытом, молодая бы на прямую не полезла. — Ему всего 18. Я не позволю кому-то вроде вас, ломать ему жизнь. — А кто говорит, что так будет? — Я говорю. — И вправду считаете, что я способна что-то с ним сделать? — Елена выдыхает, выпуская серое облако в небо. — Он сам выбрал меня, мы потому и пришли к вам первыми. Не давая поводов для, — Елена запнулась, устало и немного нервно оглядываясь в сторону сидящего за столом Коула — новых сплетен. То, кем я была, это все в прошлом Хэнк. Я клянусь. Клянется она, как же. У товара на прилавке принципов быть не может и клятвы приносить ему не зачем, ехидно думает Андерсон. Затем поворачивает голову в сторону говорящей, елозит цепким взглядом по лицу и то тут, то там цепляясь за легкие мимические морщины, злобно хмыкает. Жаль, товар то просроченный. — Зря пришли. Я все равно не приму это. Сколько вам? — Хэнк потушил сигарету о каблук ботинка и уже потянулся за второй. — Много курить- вредно. — Охмурять подростков — тоже, — прикрывшись рукой от ветра, мужчина несколько раз щелкает колесиком зажигалки и видя, что ничего не получается, выкидывает с балкона пустой пластмасс без газа и со злым лицом принимается жевать фильтр. Рядом с носом что-то щелкнуло. Прикрывая рукой огонек, Елена подожгла кончик хэнковой сигареты, затем ловко пряча зажигалку обратно в сумочку. — Так сколько вам? — не в этот раз, думает Хэнк, видя хитрый прищур глаз. Не в этот раз. — Это так важно? — В контексте отношений с моим сыном — да. — 35. Это много или мало? — подперев рукой подбородок, женщина с ехидным лицом наблюдала за кипятящимся Андерсоном. — Это уже мне решать. Елена наклоняется так близко, насколько вообще позволяет положение и шипит гадюкой — Так решайте побыстрей, Коул уже не маленький, как впрочем, и я. Вот сука, она еще и издевается. Хэнк уже не просто злился, его трясло. — Убирайтесь.- как можно спокойней пробасил мужчина. — Он вам этого не простит. — Я не ясно выразился? Убирайтесь! — прорычал Андерсон в лицо женщине. Елена застыла от неожиданности, однако быстро взяв себя в руки, улыбнулась, так же мягко и нежно, как когда она вошла в квартиру. Она поднялась, отряхнула юбку от бетонного крошева и вновь, словно бабочка, изящная и легкая, скрылась в комнате, забирая с собой сигаретный смрад и несчастное выражение лица Хэнка. Затем было злое и обиженное лицо Коула и огорченное — Даны. Хэнка тошнило от всего этого. А затем, словно гром среди ясного неба, письмо о том, что Елена беременна. Разлад в семье Андерсон стал похож на гигантскую расселину, откуда выползают эти гадкие твари. Самой гадкой тварью, по мнению Хэнка, все также оставалась эта женщина. Она практически нацепила на его мальчика удавку. Новый всплеск горячечной боли прошил затылок мужчины. Что, не нравится, милый? Еле разлепив глаза, Хэнк все еще видит цветные пятна и вспышки перед глазами. Конн-под заливает красным и пилот понимает - совсем плохо, затем тянется к панели управления и с чувством щелкает по кнопке связи: - Хватит строит из себя обиженную принцессу. Опусти стену! По сторону связи упрямо молчат, только новая вспышка боли врезается в затылок. - Коул! « Марк 2, что у вас там происходит? Вы следите за траекторией передвижения объекта? И откалибруйте, наконец, связь, ваше дрифт-соединение упало на 5,5%.» - Коул, черт возьми! — Хэнк дышит тяжело, с надрывом. Индикатор на панели управления мигает желтым, показывая снижение дрифт-активных каналов. Если соединение упадет ниже 95, будет туго. - Послушай меня, опусти стену. Сейчас не до этого. Панель связи снова шумит и динамик взрывается разъяренным голосом диспетчера. « Марк 2, прием! Марк 2! Хэнк! Наладь эту чертову дрифт-связь, если она упадет ниже критической отметки.» — Чои, не студи гланды! — весь конн-подд горит красным, оповещая о приближении зверя. — Да чтоб тебя! Хэнк шевелит ногой и тот с треском, но поддается, вырываясь из пут высоковольтных кабелей и железок. Мужчина чувствует, как с той стороны делают тоже самое, тяжело хмыкает и решительно наступает на край котлована. Помогая себе рукой, машина резко выпрыгивает, насколько это вообще возможно для такого неповоротливого увальня. Управление идет тяжело. Что-то не так, думает Хэнк и машину резко ведет влево. — Что за…? — динамик неприятно фонит, создавая помехи в мозговой активности. Хэнк почти слепнет от головной боли, когда чувствует это. Егеря что-то толкнуло. — База, прием! База, как слышно?! Наконец-то Хэнка отпускает, и он видит, из-за чего так трясет машину. Кайдзю, размером с высотку, тяжело выходило из воды. Массивное, грузное животное с гладкой чешуей, было усеяно острыми шипами по всему периметру тела, что делало его похожим на ежа-переростка. Но что еще хуже — оно светилось. Ядовито-зеленое, оно не внушало доверия. « - Марк 2! Цель в 500 метрах от вас. Мы не можем классифицировать Кайдзю, камеры на фронтальной части Егеря не передают сигнал. Опишите цель!» — Ты это видишь? — послышался спокойный, напряженный голос Коула из динамиков. «Наконец-то» — подумал Хэнк, но сказать ничего не смог. Его горло сжало в сильном спазме, от чего Андерсон мог только хрипеть. Конн-под все еще разрывало красным, однако датчик совместимости выровнялся до 96,7%, что не могло не радовать. «Марк 2! Как слышно, прием! Я что, шутка для вас?!» -Отец! -Да. Я вижу это. Черт,… — Андерсона вновь передернуло. Машину развернула не от прямого столкновения, а всего лишь от мощности рева Кайдзю. Динамик снова захрипел, пропуская линию диспетчера. « - Чои, это Коул. Перед нами светящаяся тварь. Есть шипы по всему телу, не знаю, ядовитые ли они. Она нас оттолкнула одним ревом. Мы не можем нормально управлять Егерем, реактор не выдерживает таких мощностей. -Что значит светящаяся?» Хэнк мысленно хлопнул себя по лицу. Он вывел на дисплей геолокацию и поставил галочку напротив « метров до цели». — Что слышал, Чои! Оно большое и светится, какие еще эпитеты тебе подобрать? И что б меня, эта херня разгоняется! Коул, заряжай плазменный резак. — Мы не можем нормально передвигаться, оно просто… — Так что теперь, совсем бревном стоять?! Делай, как я говорю! — взревел Хенк. Треск заряженных частиц разорвал пространство, наполняя емкость резака плотной энергией. Рев Кайдзю оглушал. Датчики показывали « 4000 метров до цели» и Хэнк вспотевшими ладонями покрепче схватился на рычаг. — Жди. На том конце было лишь плотное, учащенное дыхание, но Андерсон почувствовал, что блок дал трещину и головная боль потихоньку уходит на второй план. « - 2540 метров до цели». И тут Хэнк почувствовал это. Резко, словно молния, из-под песка ровно над ними начало шевелится и вылетать нечто. — В сторону! Егерь ушел вправо, давая возможность нечту под ногами выползти и зацепить острым бок машины. — Что это было? — Не знаю. Команда « Артон», включить тепловизоры. До Кайдзю оставалось 2000 метров, но Хенк затылком чувствовал еще одну опасность. Ничего не было видно. Показатели были в норме, только обшивка пострадала. - Экипажу Марк 2, Экипажа Марк 2! Вызывает стация « Билонги». Как слышно, прием, как слышно? - Марк 2 на связи, прием! — шипение динамика и голос Коула. Хенк резко выкинул правую руку в сторону, сбросил щиток с плазменного резака. - Мы наблюдаем за вами со спутника, не приближайтесь с Кайдзю, повторяю, не приближайтесь к Кайдзю! -Что? — Хенк оторопело посмотрел на динамик и почувствовал, что его сын сделал так же. -Осторожно! — мокрое, острое щупальце схватило резак и стало тянуть на себя. Хенк начал пилить, поднимая напряжение в оружии, но от этого, щупальце только усилило хватку. Так вот оно что. — Еще один?! Кон-под затрещал. — .манник. Это Туманник, назад! - Ну уж нет! Команда « Альфа», концентрация энергии на первый реактор, мощность 54%! Яркая белая струя энергии вылетела из груди егеря и ударила прямиком в серое плотное облако, из которого тянулось щупальце. Прошив субстанцию насквозь, пилотам удалось наконец разглядеть чудище. “ - Классификация 3, акцент на газообразное состояние с возможностью быстрого перемещение и сбора частиц тела в твердое состояние. “ -Вот дерьмо, это что и правда оно? — Хэнк выкрутил колесо зума на тачпаде очков до максимума. Это и вправду было оно. Газообразное облако, из которого то тут то там прожилками блестели электрические импульсы здорово действовало на нервы. - Словно чертова новогодняя игрушка, — прохрипел динамик. - Не могу не согласится — хмыкнул Хенк отмечая, что хоть где-то они достигли консенсуса. Конн-под снова затрещал выдавая нетерпение Чои. - Ребята, я не шутил, когда говорил не приближаться к нему. К вам направлена еще одна меха, будьте на чеку. — голос Чои был наполнен энтузиазмом. Вот же урод. - У вас что, завалялось что-то, о чем мы знаем? — спросил Хэнк нутром чуя, что лабораторные крысы не дали им в дорогу всех тузов. - Ну, можно и так сказать. — скорее всего тянет лыбу, подумалось Андерсону. - Вторая группа будет через 10 минут. Попробуйте задержать этих тварей, не приближа..... Яркая вспышка оглушила Хэнка. Звон и ваккум поглотил пространство вокруг. А затем пришла боль. Звуки скрежещущего метала и стрекотание электрического напряжения доносились словно из-за толстого слоя ваты. И крики. Крик. Один единственный, который разорвал Хэнка Андерсона, второго пилота легендарного Марк 2, на тысячу мелких частей. Вся прелесть мех в том, что оба пилота берут равный контроль. Однако, при механическом повреждении, разрыве нейронных связей и физических увечий самих пилотов, все чувствуется в полную мощь. Хэнк чувствовал, как его сыну оторвало руку. Часть металлического каркаса Егеря пробила защитное стекло шлема и рассекла бровь. Жидкость из системы охлаждения костюма смешивалась с кровью и заливала глаза и рот, отчего мужчине было трудно дышать. На краю уплывающего сознания, Хэнк все еще чувствовал нейронным мост сына. Меха накренилась, сложилась пополам и рухнула на песчаный берег, словно сломанная игрушка.