Запах богатства и лекарств

Резкое головокружение от нахлынувших воспоминаний заставляет его сползти по стене вниз. Его тело беспомощно трясло. Пальцы, то и дело соскальзывающие с бутылки, сводила боль. Он старался подняться с пола, но это было довольно трудно сделать. Ноги сковал паралич. Сил хватает лишь на то, чтобы обхватить их трясущимися руками и зарыть голову в колени. - Господи, помилуй. – Тихо взмолился он, чувствуя, как сводит мышцы. Одежда начала слегка намокать от выступивших на белоснежной коже капель пота. Боль униматься явно не хотела, ее не остановили даже набегающие на глаза юноши слезы. Он запрокину голову назад, послышался тихий стук. – Больно, больно, больно! Сейчас он был похож на маленького мальчика, упавшего на мелкие камушки и разбившего коленки до крови. Он закусывал губу, бил головой о стену, но боль не проходила. А вместе с ней пришли и новые воспоминания: «Мальчик разлепил глаза, в которые тот час попал яркий солнечный зайчик. Он зажмурился и стал протирать их кулачками, приподнимается. Для спины слишком мягко для травы или сена, скорее похоже на перины. - Костюша проснулся. – Мягко произносит мужчина, сидящий рядом с мальчишкой. Последний подпрыгнул от неожиданности и резко повернул голову к старшему. На отца он вовсе не похож – черты его лица закругленные, щеки румяные, а волосы и длинная борода угольно-черные. Да и в размерах он превзойдет Константина Белякова. - К-костюша? – С недоумением и дрожью в голосе спрашивает он, смотря круглыми глазами на мужчину. - А, прости, ты ж меня не знаешь… - Усмехнулся старший, поглаживая свою бороду. – Я – Александр Львович Дубов. Для тебя просто Дуб, ну, или Сашка. - Х-хорошо, Дуб… - Сказал Ваня, который уже Костя. Мальчишка осмотрелся. – А как я тут оказался? - Ты не помнишь, хлопец? Сын батюшки Алексея Михайловича – Федька, сказал тебе помочь. Говорит, прибежал ты, имя сказал, да упал. – Ответил Александр, вновь поглаживая бороду. Он слегка призадумался, а затем продолжил: - Ты что-то про папку своего говорил, с ним случилось чего? Ты это, имя, фамилию, да имя деда скажи, а я, может, да вспомню его. - Константин Беляков. А имя деда… - Ваня нахмурил свои светлые брови, тонкая морщинка пересекла лоб, примерно так он будет делать и в будущем. – Егором звали деда. Внезапно старший нахмурился, глаза его потухли, а пальцы сплелись в нервный замок. Он прокашлялся. - У твоего отца восемь сыновей и две дочери, так ведь? – Серьезно спросил он, смотря младшему прямо в глаза. Последний кивнул. – Расскажи мне о них, пожалуйста. Знаком был с твоим отцом я. - Старший – Гришка. Он такой забавный. Когда в поле работаем, он шутит постоянно, да так, что мы можем полдня смеяться. Шестнадцатый год ему уж как пошел. Средний – Васька. Он непоседа – постоянно какую-нибудь историю выдумает или позовет в поход идти. Ему скоро будет пятнадцатый год. Сенька – чуть помладше будет Васьки, ему уже как четырнадцатый год. Он больше молчалив, но так любит трудиться! А Витька! Ему, хоть уже тринадцать, а почтальоном уже мечтает стать. Ночью, перед сном, все рассказывает, как на лошади будет ездить, да добрые вести в деревню приносить! А Вадик. Он постоянно встревает в речи своего старшего брата, да говорит – «Какой вздор, какой вздор! Я вот буду защищать нас от турков окаянных!». А Володька, ему уж десятый год, ворчит постоянно, да говорит, что дожить надо. Он всегда такой. Любит ходить надутым и обиженным, как индюк. А Севка наш, которому скоро минёт седьмой годок, говорит, хочет делать посуду из дерева, да лапти. Я – младший. А вот сестра, Машка, у нас самая младшенькая, ей три годика уже как… Но говорит хорошо как! А Фенька! Она такая боевая! Годик только, а уже ручонками машет, да фырчит, как ежик. Такая забавная! – Воодушевленно выпалил с улыбкой на лице Ваня. - Подожди, а сколько тебе лет-то? – Перебил его Александр. - Мне… Шесть… - Ответил он. А затем так же воодушевленно и радостно добавил: - А еще матушка у нас носит ребеночка! Она говорит – красавица будет, а папка спорит, говорит, что богатырь! А, на самом деле, я хочу чтоб богатырь был! Батюшке с матушкой надо будет помогать, как состарятся! Мужчина рвано выдохнул, протер глаза. - Костюш, ты знаешь… - Он поднял взгляд, проморгался. - Что, Дуб? – С той же наивно детской улыбкой спросил младший. Старший, заглянув в серо-голубые глаза ребенка, отвел взгляд, а затем дрожащим голосом продолжил: - Понимаешь… Так бывает… - Он отвел взгляд. – Нет больше ни папки твоего, ни матушки... Феньку принес Гришка твой, а на спине тащил он Севку. Феньку забрали ваши родные из соседней деревушки. Вадик и вправду помог нам, но и его тоже нет теперь. Нашли всех, кроме Машки и Васьки. Может, в лес сбежали, Боже упаси их. А остальных, Царствие им небесное… Турки окаянные… Мальчик выгнул бровь. - Дядь, ты так не шути… - Серьезно сказал он, но Александр покачал головой. - Турки дотла сожгли вашу деревеньку. Четверо вас осталось, но Гришка сразу на службу вызвался. Ой, не знаю, как вам придется теперь… Тебя и Севку возьмут под присмотр у Царя нашего, Федька настоял... Сказал, что увидел в твоих глазах что-то такое… - Мужчина перекрестил мальчишку и поднялся. – Кость, через половину часа придет сам Федька с Севкой, поговорит с тобой. Он, склонив голову, вышел из комнаты, оставив мальчишку одного. Следующую часть дня он не помнит от слова совсем, помнит только, как плакал. Но под ночь к нему подошел Севка и, погладив по спине, прошептал: - Вань, тише. Папка нам говорил, что слезами делу не поможешь. Не надрывай себя. Пожалуйста, хотя бы ради меня, Гришки и Феньки. – Его голос беспомощно дрожал. Его младший брат поднял голову, показывая свое заплаканное лицо. Глаза покраснели, а по щекам все еще текли ручейки соленых слез, что попадали на губы. Ваню трясло всего. - Обними меня, пожалуйста… - Его голос звучал хрипло, приглушенно и сломано. Он всхлипнул, попытался втянуть тяжелый воздух, что давил на грудь, но у него это получалось прерывисто и плохо. Он резко зашмыгнул набежавшие сопли, закашлялся. Севка заставил руки в разные стороны, мол, я согласен на объятья. Резким толчком от мягкой поверхности кровати младший оказывается в объятьях брата. Они сейчас оба нуждаются в них» Боль резко проходит, он распластался по полу, а затем поднимается на ноги. Он подходит ведру с водой, умывается. Боль в глазах слегка проходит, остается только мелкое покалывание и мерзкий осадок на душе. Внезапная мысль о том, что Мао Мао сейчас сидит в комнате с Женьши и они общаются согревает его душу. Единственное, что юноша хочет от этой девушки, в имени которой заточено его любимое животное, это один единственный поцелуй. Он хочет, чтобы его первый поцелуй украла именно она. Он хочет почувствовать ее теплые губы на своих и подарить несколько мгновений этого момента обоим. С этой приятной мыслью он собирается ложиться на кровать. Однако мысль о том, что ему необходимо окунутся в теплую воду и смыть грязь и пот с кожи, не дает это сделать. Он берет ткань для прикрытия интимных мест и обтирания тела, он смотрит в свое отражение в воде. Его палец проводит по контуру подбородка. - Вроде бы нормально выгляжу… - Шепчет он на родном языке, а затем выходит на улицу. Рядом стоящие девушки, видно чьи-то служанки, сразу же поворачивают в его сторону голову и о чем-то шепчутся. - «Смотрите, шеи не сверните…» Он направляется к знакомому евнуху. Проходя по выложенной камнем тропинке, он проскальзывает в сторону леса. Сократив тем самым себе путь, он доходит к военной части двора за короткое время. - Вэньян Бэй! Здравствуй! – Кричит он, маша рукой. Темноволосый юноша оборачивается и, завидев знакомого, улыбается. - Здравствуй, Кость. – Отвечает он, окидывая блондина взглядом. – Зачем пожаловал? - Мне нужна купальня. Ты, случаем, не знаешь где она? – Спрашивает Романов, улыбаясь ему в ответ. - Знаю, конечно! Там как раз вода должна быть. – Отвечает Вэньян, кладя свою руку на плечо Кости. Он слегка приподнимает голову и смотрит знакомому прямо в глаза. – Тебя проводить? Я как раз свободен. - Было бы славно. – Отвечает Романов, на что юноша кивает. *** - Спасибо, Вэньян Бэй. – Говорит Костя, пожимая руку китайцу. Тот застывает, но вскоре энергично отвечает на рукопожатие. - Пожалуйста. – Отвечает он, отходя назад. – Встретимся завтра. Ты придешь помогать нам? С господином Лаканом сможете сыграть в го или сянци. - Это что такое? – Спросил Романов, хмурясь. Военный засмеялся. - Завтра вечером к нам приходи, научим играть. Ты парень не глупый, быстро поймешь. – Ответил он, разворачиваясь. – Пока! - Пока… - Растерянно ответил Романов, слушая, как его знакомый посмеивается: - Такой умный, а играть не умеет. Ха-ха. - Ха-ха… - Прошептал Костя, заходя в здание купальни. *** Он встал перед зеркалом, суша тканью волосы. Теперь его кудри беспорядочно рассыпались по голове и лицу. - Зато спать буду, как младенец… - Прошептал он, выдыхая. Когда волосы стали более-менее сухими, он вышел на улицу. Приятная ночная прохлада окутала тело. Он вдохнул полной грудью живой воздух ночи и расслабился. Дорога до дома не заняла много времени, так как можно было срезать путь. - Кто это тут ночью ходит? – Спросил хриплый голос за его спиной, когда Романов почти достиг своего дома. Он застыл, огляделся. В глубине ночи стоял мужчина явно старше сорока лет с моноклем на левом глазу. Юноша застыл, не веря своим глазам. - Вы – Лакан? Императорский тактик? – Спросил он с легкой улыбкой на лице. Мужчина кивнул. – Почему Вы не спите? - А почему ты не спишь? – Спросил мужчина, неспешным шагом подходя к юноше. - Я только из купальни. - Хорошо. А как тебя зовут, дитя? – Спросил Лакан. - Константин Романов. Я из Царской России к вам приехал. Мне нужно обсудить несколько вопросов с Императором. – Ответил Костя, мужчина медленно кивнул. - Вэньян Бэй мне рассказал о тебе… - Прошептал мужчина, круто разворачиваясь. – Проходи завтра, поговорим если захочешь, в го или сянци поиграем. - Х-хорошо. – Ответил юноша, разворачиваясь и спешно направляясь к дому. «Странный мужчина…» - Подумал он, находясь уже в комнате. Он лег на кровать. Накрываясь одеялом, юноша поворачивается бока на бок, пытается уснуть, однако, не получается. Чудак Лакан не выходит из его головы. - Спи, Костя. Тебе завтра вставать ни свет ни заря… - Зевая, шепчет он. Через некоторое время юноша проваливается в сон с мыслью: «Насыщенный сегодня день был…».