Не последнее рождество

«Опоздал! Я как всегда опоздал!» — думал Доктор, стоя лицом к каминной полке. Он пытался рассмотреть фотографии, но они почему-то расплывались перед глазами. Иногда ему все же удавалось сморгнуть теплую каплю, и тогда в поле его зрения попадал какой-нибудь кусочек: верхушка пальмы или улыбающаяся рядом с Эйфелевой башней Клара… Поворачиваться к ней было страшно. Но не потому, что она плохо выглядела: о нет, его Клара не может плохо выглядеть! Этот живой блеск в глазах и гордый решительный подбородок — она осталась все той же, и он видел именно ее, невозможную девчонку. В конце-концов, такие мелочи, как цвет волос или морщины — всего лишь мишура, ему ли не знать. Вот только они напоминали о том, как мало у них осталось времени и сколько он упустил. — Как… — он запнулся, чуть ли не впервые в жизни не в силах выдавить ни слова, и только беспомощно обвел руками фотографии и немного комнату. — Знаешь, а пожалуй, что неплохо. — Сказала Клара, отвечая на его невысказанный вопрос. Они всегда понимали друг друга с полуслова. — Да, все эти годы определенно прошли неплохо. Я много путешествовала, преподавала во всех странах Европы, научилась водить самолет… — Звучит захватывающе, — Доктор попытался улыбнуться, но получилось с трудом: будто губы онемели и не желали двигаться. Ему приходилось их заставлять. Клара улыбнулась ему в ответ гораздо искреннее: — Теперь ты так делаешь. Улыбаешься грустной улыбкой. Доктор, две эмоции одновременно! У тебя что, какой-то сбой? — Да, наверное. Скорее всего… Он сжал кулаки, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Хорошими воспоминаниями, которые почему-то теперь приходили вместе со злостью на самого себя, холодом и болью, отдававшимися в виске. Как он мог быть таким идиотом! Зачем он тогда ушел? Нужно было остаться! А он слишком испугался своих чувств и сбежал. Как всегда. И что это ему дало? Что, теперь менее больно? Но может хоть у нее все сложилось с каким-нибудь нормальным человеческим парнем? Который не живет в синей будке и не пропадает на шестьдесят лет… Вопрос вырвался сам собой: — А есть мистер Клара? — Нет, — она усмехнулась, но этот смешок тоже был каким-то… сложным. — Многие предлагали, но я всем отказала. — Так и не смогла забыть Денни? — Задал риторический вопрос Доктор, просто чтобы что-то сказать. Чтобы не разбираться, что он сам чувствует после этих слов: где-то на задворках сознания пряталась подленькая радость, которую он не хотел ощущать. Она была неправильной, отвратительной, эгоистичной — но он всегда ее чувствовал, когда Клара не шла на свидание с каким-нибудь парнем. И ничего не мог поделать с этой эмоцией, разве что не замечать. — Денни… — На миг Клара опустила глаза, но потом тряхнула головой и смело посмотрела на собеседника в упор. — Когда-то я думала, что любила его. Я повторяла это снова и снова, будто пытаясь убедить саму себя, потому что чувствовала себя виноватой. За то, что столько лгала ему, за то, что недостаточно ценила — а он умер, спасая мне жизнь. Я была просто обязана любить его! Но не любила. Наконец-то я дожила до момента, когда у меня хватает смелости это признать. — Тогда почему?.. — Потому что ты прав, я не смогла забыть. Одного чудаковатого инопланетянина. А никто в мире до него не дотягивал: ведь он был совершенно невозможен, — Ее рука почти невесомо прикоснулась к щеке Доктора. Он накрыл ее руку своей, ощущая себя раздавленным разом нахлынувшим сожалением. И почему-то сильнее всего это чувство холодом давило на висок. Стоп. Холод и боль в виске… — Сон! Клара, это сон! — он схватил ее за плечи и стал трясти, не обращая внимания на ее удивление. — Ты должна проснуться. Мы должны проснуться. Это по-прежнему сон, Клара! Боль в виске вдруг стала нестерпимой, будто в мозг воткнули длинную ледяную сосульку. Доктор закричал — и резко сел, отбрасывая от себя рассыпающегося в пыль снокраба. Он замер, тяжело дыша, и ощупал свою голову, постепенно осознавая, что это был сон. А теперь он в реальности. Всего этого на самом деле не происходило. На самом деле он не опоздал. Наверное. Не опоздал же? Вскочив на ноги, Доктор бросился к ТАРДИС, запинаясь о камни и раздраженно отбрасывая их с дороги. Влетев в дверь, он забегал вокруг консоли, лихорадочно нажимая на рычаги и надеясь, что хоть в этот раз попадет куда надо. Он должен проверить, смогла ли Клара проснуться. Должен уговорить ее полететь с ним — пока не поздно, пока он снова не потерял время и свою решимость. Ступеньки в ее доме оказались какими-то непозволительно длинными — но наконец закончились и они. Доктор остановился напротив кровати, на которой лежала Клара со снокрабом на лице. Значит, она еще не проснулась и до сих пор в опасности — что чрезвычайно плохо. Но также это значит, что в том недавнем сне они были оба, вместе, поэтому то, что она говорила… Он побоялся додумывать эту мысль, вместо этого направляя звуковую отвертку на снокраба и страшась сразу двух вещей. Что у него не получится снять эту тварь и что он снова опоздал и лицо Клары окажется старше, чем он запомнил. И когда все эти страхи не оправдались — его затопило такое облегчение, что теперь уже его мозги будто бы превратились в пудинг. Он мог только стоять и смотреть на свою Клару, до боли сжимая пальцы в замок. Она была здесь — живая, настоящая и вроде бы такая же, какой он помнил ее во время последней встречи — и смотрела на него в ответ своими невозможно огромными глазами, под взглядом которых он всегда терялся. — Доктор? — спросила она взволнованным голосом, ощупывая свое лицо. — Как я… Я снова молодая? — Должно быть. Наверное. Я не знаю… — пробормотал он и, суматошно оглядевшись, схватил с тумбочки зеркало: его пальцы чуть подрагивали. Клара бросила беглый взгляд в зеркало и с улыбкой отложила его в сторону. Это определенно означало, что теперь все в порядке. У них еще много времени. Если только у него хватит решимости его не упустить. — ТАРДИС стоит во дворе! — выпалил он невпопад и сделал шаг в ее сторону. Один, другой: и вот он уже стоит на коленях рядом с ее кроватью, а его пальцы осторожно прикасаются к ее запястью. Но он даже не заметил этого, продолжая говорить все быстрее и невнятнее. — Большая синяя будка. Там внутри — вся вселенная. Пожалуйста, пойдем со мной! Позволь мне… Еще хотя бы одно путешествие. Хотя бы раз, пожалуйста!.. Полубессвязный монолог прервали пальцы Клары. Они теплом прошлись по его щеке и мягко погладили кудри, прося поднять опущенную голову. — Доктор… — прошептала она с улыбкой. Он вдруг увидел ее лицо совсем близко — так близко, что даже не понял, кто из них первым преодолел это расстояние. Скорее всего, это сделала Клара: смелая и решительная, она, сама того не зная, всегда вдохновляла его. Доктор чуть улыбнулся, почувствовав ее губы на своих и приоткрыл рот, позволяя ей быть напористой, пока он вспоминает, как это вообще — целовать кого-то, когда ты действительно хочешь вложить в это действие нечто значимое. Ведь сами по себе движения губ — не так уж и важны, всего лишь смешной ритуал парочки рас во вселенной. Нет, самым важным было тепло, которое он чувствовал от каждого ее касания. Потому что она тоже вкладывала в свой поцелуй больше, чем простое влечение. И поэтому это тепло будто разжимало в нем какую-то пружину — не до конца, но дышать становилось чуть-чуть легче. — Клара, моя Клара, — бормотал он, вглядываясь в ее лицо между поцелуями, касаясь кончиками пальцев. И очень надеялся, что она тоже ощущает все, что он не был способен ей сказать. И как он сейчас счастлив, что все-таки не опоздал. Ведь его просто переполняло счастье, оно делало его суетливым, заставляло беспорядочно гладить ее волосы, скулы, шею и плечи. И улыбаться гораздо больше, чем когда-либо после последней регенерации. Она отстранилась первой — и Доктор замер, осоловело моргая и пытаясь прийти в себя. Должно быть в этот момент он выглядел крайне забавно, потому что Клара рассмеялась. Но не обидно, а по-настоящему радостно. — Ты сейчас похож на очень озадаченную сову, со своими этими бровями! — Сказала она, быстро целуя его в переносицу. — С рождеством, Доктор. Пойдем, нечего тут на полу рассиживаться! Он встал, улыбнулся и протянул ей руку, еще раз подтверждая свое приглашение пойти с ним в ТАРДИС. И от того, с каким энтузиазмом она потащила его вниз по лестнице, его сердца на миг сбились с одинакового ритма. В этот момент он обожал нелепое земное рождество. Да что там рождество! Сейчас он был готов даже поверить в Санта-Клауса…