***
Впервые она видит сенсея, когда ей двенадцать. Он неприлично сильно опаздывает, лениво ведёт их на крышу академии, не рассказывает о себе абсолютно ничего и выглядит довольно устрашающим. Но ей всё равно, ведь рядом мечта всей жизни - последний из Учих сидит, уперев руки об колени. Таинственный и прекрасный, как всегда. И она не может поверить, что ей так повезло. Стук сердца отдаёт в ушах, она смущается, в голове пусто. Она не думает о карьере шиноби, целях в жизни или стремлениях. Хотя одна цель есть. И она постарается, она сделает всё, чтобы заслужить его любовь. Ей тринадцать, и её жизнь рушится. Ей кажется, что мир потерял краски. Любимый человек уходит, оставив призрачное "спасибо", и девичье сердце разбивается. Она злится: на себя, на сенсея, на мир вокруг. И просит (что ей ещё остаётся?), умоляет Наруто вернуть Саске. Не замечает странный блеск в глазах друга и ждёт. Сейчас и всегда - это всё, что ей остаётся. Чуда не случается - она опять ненавидит себя. Голос в голове кричит набатом:" Слабая, слабая, слабая!“. И Сакура верит. Сжимает зубы и просит Цунаде взять её в ученики. Команда 7 распадается. Ей шестнадцать, и она всё ещё слабая. Нет, она может крушить землю ударом, она потрясающий медик, её даже нарекают второй Цунаде. Но она его не достала. Ни разу. Удивила, возможно, но не более. Испытание с колокольчиками они проходят благодаря Наруто, девушка поджимает губы, а позже разносит тренировочную площадку в дребезги, доводя себя до истощения. Слабая.. Недостаточно.. А позже находит сенсея на той же площадке. Он сидит на ветке, вальяжно закинув ноги, в руке всё та же извращенная книга и, кажется, даже не видит её. К черту. Девушка собирается пойти на другую площадку, как в спину прилетает вопрос: - Говорят, пару дней назад в деревне землетрясение было. Не слышала? - Понятия не имею, о чём вы, сен-сей, - протягивает и слышит смешок в свою сторону. "Этот чёртов.." - не успевает додумать она, как с губ срывается: - Хочу реванш. Только вы и я. - Ма-а, Сакура, я ещё даже не обедал, откуда мне взять силы для такой жестокой женщины, как ты? - Я оплачу ваш обед.. - Вы и так... - Добровольно. - Хатаке поднимает взгляд к небу, и ей кажется, что в его голове проносится: "Проблемно" - как будто Шикамару на секунду вселился в нерадивого сенсея. А может они родственники. Дальние. Пока Какаши собирается с мыслями, куноичи пользуется его доверием и выхватывает томик Ича-Ича. Сенсей на секунду замирает, и ей не верится, что получилось застать его врасплох. Доверяет? Или позволил? Или не ожидал? Томик плавно покачивается в руке, девушка улыбается и, как можно спокойнее, говорит: - Сожгу. Сенсей дёргается, ещё раз называет её ужасной женщиной, но условия выполняет. Харуно проигрывает почти унизительно, валяется в форме звезды и пытается отдышаться. Видит протянутую руку, принимает помощь, но обиженно дует губы. Ладонь ложится на макушку, тёплая, большая, и ей кажется (или нет), что сенсей слегка, совсем чуточку, запыхался. Она запрещает себе об этом думать, ведь она, опять же... даже не задела его. - Пойдём, - Сакура в удивлении поднимает взгляд, - ты обещала меня покормить.***
Она не называет их встречи тренировками. Да и спаррингом это трудно назвать. "Это похоже на избиение младенца" - как-то замечает Гай, и Какаши хмурится, пытается сбавить темп, но тут же ловит сердитый взгляд куноичи, вздыхает, кажется, сотый раз за день, и бой продолжается. Девушка залечивает синяки, проверяет будущий сосуд Печати Сотни, и они идут в раменную. Или якинику. Или в "вон то новое место, которое открылось на прошлой неделе, и, говорят, там самые вкусные такояки в деревне". Теперь её очередь вздыхать, ведь зарплаты врача и небольшой платы за редкие миссии не хватает на их частые ужины. И в какой-то момент (о боги, это сейчас правда происходит?), Какаши сжаливается и достаёт свой кошелёк. Харуно проверяет, нет ли у него температуры, и не захватили ли его сознание знакомые из клана Яманака. Они разговаривают. Много и обо всем. Начинают об её ошибках во время спарринга и Сакура злится, говорит, что сама всё прекрасно видит, и времена, когда он был её учителем, давно прошли. Она просто хочет надрать ему задницу. Да и не учил он её ничему. Последнее слетает с губ тихо, себе под нос, но Хатаке слышит. Молчит пару минут и... извиняется, говорит, что она имеет полное право злиться. Ведь ему сложно ладить с людьми, а с детьми тем более. И что он действительно хреновый учитель. Сакура молчит, смотрит на свою тарелку, в голове отдаётся эхом: "Вы не правы". Но вслух говорит: - Ну, вы определённо делаете успехи. - Что? - Я же здесь. - пожимает плечами она. - ..И-и, - протягивает он, - моя коллекция книг остаётся целой и невредимой. - Вот же ж..! Придурок! - вспыхивает, но улыбается, и Какаши тут же находится с ответом: - Манипуляторша. - Вы ужасный человек, сенсей. - Приму за комплимент. Они сидят в уютном молчании, и, всего на секунду, ей кажется, что, может, сенсей не так уж и плох. Наруто учит новую технику ветра и Сакура полностью понимает его пыл. Лучше так, чем думать о встрече с Саске и их слабости. Тогда она не сделала ровным счётом ничего. Опять. Стояла и смотрела, как изменился дорогой сердцу человек. Пыталась атаковать и, боже, видел бы сенсей эту попытку.. От насмешек не отделалась бы. Но Какаши не смеётся. Он полностью поглощен тренировкой Наруто... или своей книгой, но тренировкой, конечно, больше. Сакура тихо улыбается, оставляет Наруто корзинку с пищевыми пилюлями, и просит у Цунаде миссию. Не думать, не вспоминать. Не видеть перед глазами холодные, чужие глаза последнего из Учих. Забыть, как направлял катану сначала на Наруто, а потом и на неё. Как хотел (или нет? Не хотел, же, правильно?) покончить с ними одной атакой. Это не может быть её Саске-кун. Не её Саске! На обратном пути в Коноху она встречается с командой Генмы. Тот объясняет: "Цунаде отправила отряды на охоту за Акацки, мы же должны оказать им боевую поддержку". Сакура кивает и предлагает свою помощь. Вместе они нагоняют отряд Асумы, и Сакура видит ... нет, сначала перед глазами проносятся светлые волосы лучшей подруги - Ино подбегает к ней, не плачет, а воет, и просит, умоляет спасти Асуму-сенсея. Девушка отмирает, подбегает к сенсею десятой команды, и старается не видеть проблеск надежды в глазах друзей. Сейчас перед ней пациент, окружающий мир сужается до одного человека. Раны жуткие, смертельные, и ей становится страшно. Не спасёт, не сможет. Ей придётся смотреть в глаза подруги детства, говорить всем этим людям, что у неё ничего не вышло. Она не замечает, как начинают дрожать руки, сканирует неподвижное тело, пытается сосредоточиться. И время... чёрт, времени всегда так мало. Панику прерывает чья-то рука - Шикамару прикрывает глаза и говорит, тихо, так, чтобы только она услышала: "Всё хорошо. Делай, что должна". Чоджи уводит Ино подальше, остальные джонины рассредотачиваются по периметру, а Сакура берёт себя в руки. Выжимает чакру до остатка, работает быстро - сначала самые опасные раны, следит за биением сердца, а сама, кажется, не дышит даже. Не следит за временем, за окружающим миром, анализирует состояние пациента после быстрой, тяжёлой операции в поле и, кажется, через вечность, вздыхает. Последний раз сканирует тело. - Стабилизирован. Можем выдвигаться. И мир приобретает краски... До Конохи добирается на спине Генмы. Тот пытается шутить, она слышит стук сенбона об зубы, но отвечать не хочет. Истощение чакры даёт о себе знать. Тело ватное, голова гудит, пить хочется жутко, или есть... или спать. Она не решается попросить ничего из этого - времени нет, они двигаются без привалов. Состояние Асумы-сенсея всё ещё тяжёлое, девушка закрыла основные раны, но опасность остаётся. И хоть она знает, что сейчас с сенсеем Ино, единственное, о чем спрашивает Генму: - Пульс есть? - У кого? У тебя или у него? - он хмыкает. Девушка молчит. - Есть, не волнуйся. Там Ино. Куноичи прикрывает глаза, но... через десять минут повторяет вопрос. И пытается не думать, что они не успеют, что Асума умрёт вот так, недалеко от деревни. Что она, сама того не зная, подарила надежду десятой команде, чтобы потом разбить её. И она опять ничего не сможет сделать. Опять бесполезна... - Там Цунаде. - бросает Генма и Сакура поднимает голову, видит вдалеке скопление медиков вместе с обладательницей знакомых светлых хвостикиков, и, наконец-то, позволяет себе потерять сознание. Приходит в себя от звуков легкого ветра и запаха минувшего дождя. В воздухе чувствуются остатки молнии, и девушка открывает глаза. Асума в коме. Какаши и десятая команда несколько дней назад ушли за головами бессмертных опустошителей - Хидана и Какузу. Сакура подрывается, но Цунаде аккуратно кладёт её обратно на подушки. - С ума сошла? - ругается женщина. Но выражение лица не злое, обеспокоенное. Куноичи долго не приходила в себя, 7 команда поочередно дежурила в палате, только Наруто отлучался на тренировки - сбивал злость. Какаши молча навещал сначала старого друга, потом девушку. Или наоборот. Книга лежала в кармане. - Мне надо... - девушка запинается. В горле першит, слова даются тяжело. Цунаде набирает стакан воды, подносит ко рту, Сакура пьет большими глотками, давится, женщина цокает. - Мне надо туда! - продолжает розоволосая, а Хокаге удивленно поднимает бровь. - Куда это "туда"? - К Какаши-сенсею! - восклицает она, неужели Цунаде действительно не понимает? - Что? - К сенсею и команде Ино, на подмогу. - выдыхает Сакура и надеется, что учитель поймет без слов. Поймет её животный страх, то, как сжались её внутренности, стоило только услышать, только представить... нет... нет! Какаши-сенсей никогда не будет на месте Асумы-сенсея! Не бывать этому! Он сильный! Он Шаринган Какаши! Он... у них в команде нет медика. Нет, у них есть Ино, но... Голоса в голове умолкают, потому что Цунаде начинает говорить. Сакура не понимает, сколько времени прошло с её последней фразы, в голове белый шум. Она пытается сосредоточиться на голосе учителя, пока та, вероятно, решает что-то для себя. - Ты уверена, Сакура? - шишоу смотрит на неё пронзительно, будто видит кого-то другого на её месте. - Да. - куноичи отвечает незамедлительно. - Хоть ты и физически не пострадала, но твоя чакра ещё не восстановилась. Я не отпущу тебя, пока не увижу, что ты заполнила резерв. - Но.. - Ты помнишь, о чём мы говорили, Сакура. У тебя 2 дня, чтобы привести себя в порядок. - Шишоу.. - 2 дня, не раньше. И попробуй улизнуть. - Хорошо, шишоу. - Да, и скажешь Наруто, что команда Ямато отправляется на подмогу. - Цунаде встает, подходит к двери, и на минуту замирает. Говорит через плечо. - Ты хорошо постаралась, Сакура. - дверь закрывается, а девушка позволяет себе заплакать. Команда Ямато выдвигается через сутки.***
Сакура жует солдатскую пилюлю и бросает взгляд на Наруто. Сай находит расположение врагов, вдалеке слышится звук битвы и команда ускоряется. Наруто и Ямато идут вперед, останавливают атаку Какузу и, в закрывшем их тумане, взгляд девушки цепляется за пепельноволосую макушку. Приземляется рядом, кладёт ладонь на грудь, шиноби вздрагивает, но тут же расслабляется - чакра знакомая, теплая. Отрезает скальпелем чакры путы, выпущенные Какузу, заживляет небольшую рану на груди, проверяет на наличие других повреждений. Чисто. Выдыхает. Какаши незаметно ведёт плечами, хочет сбросить приятное наваждение. Слишком приятные ощущения после изматывающего боя. Но дым развеивается и всё продолжается. Наруто хочет сам разобраться с Какузу и просит отвлечь, пока он будет готовить технику. Ямато и Сай уходят на помощь Шикамару. А Какаши, неожиданно для Сакуры, протягивает: - Ну, раз Наруто просит... - встает, расправляет плечи, добавляет - ты справа, Сакура. И Сакура тупо моргает. Смотрит ещё раз, переводит взгляд на Ино - та смотрит на неё не менее шокированно, на Чоджи, и ещё раз на Какаши. Ей же не послышалось? Какаши хочет, чтобы она...Но она здесь, как медик и только! Ну, в первую очередь, как медик, а во вторую... Какаши поворачивается, приподнимает бровь, и Сакура поспешно становится рядом. Не решается взглянуть на него, всё внимание сосредотачивается на враге. Неуверенность растворяется, когда Какаши начинает говорить: - Хорош в тайджуцу, использует все стихии, и у него черто-овски длинные руки. - протягивает он. И уже тише, - Не подставляйся. Помни, мы только тянем время. - Поняла. - куноичи кивает и расслабляется. На долю секунды её греет это новое "мы", может, ей показалось? Он... признаёт ее. И она позволяет себе усмехнутся в лицо врагу. - Ой, Шаринган Какаши, тебя пришла девчонка спасать? И не стыдно за юбку прятаться? - враг насмехается в ответ, но Какаши не отвечает, молча несётся вперёд. На секунду она пугается скорости Хатаке, но старается не отставать. Она не обуза, она - партнёр. И бой завязывается. Им требуется около пяти минут или, вернее сказать, эти минуты нужны Наруто для создания Расенсюрикена и... ей ещё никогда не было так хорошо. Какузу силен, он - воплощение чистой силы, его удары быстрые, тяжелые, на фоне тут и там маячат куклы, извергают стихийные техники, заставляя куноичи уклоняться. Планомерно подходит ближе, пытается атаковать, и, с каждым ударом, ближе, ещё ближе. Почти достаёт и отходит назад, уклоняется от очередного дзюцу огня. Дает площадь для маневра Какаши. Тело двигается само, даже думать не надо. Она помнит его каждое движение, каждый поворот головы - уж постаралась запомнить, когда направлены эти удары были на неё. Поэтому и легко подстраиваться под его темп, кажется, она не дерётся, а плывет, танцует рядом с ним. Не замечает удивленных взглядов друзей, злого чертыханья Какузу, в голове - партия сёги, в крови - чистый адреналин. А потом она слышит режущий ветер звук, отвлекается, и не замечает внезапной атаки слева. Замирает на секунду, а в следующую чьи-то руки совсем неаккуратно оттягивают её с места поражения, держат за пояс юбки. Она успевает только мотнуть головой вправо и увидеть ухмыляющегося Хатаке, что держит её, как котенка за шкирку. Наруто вместе с клонами и новой разрушительной техникой атакует Какузу, всё заканчивается. А Сакура не может отделаться от мысли, что ему опять пришлось её спасти. Сжимает кулаки. Отвратительно... Всё такая же слабая, бесполезная... - Может, теперь объяснишь, почему ты не в больнице, а Наруто полумертвый? - ругается Хатаке и атмосфера самобичевания прерывается бурным обсуждением прошедшего боя. Возвращается Шикамару, а Ино шепотом спрашивает, когда это девушка успела сработаться с Какаши. Сакура пожимает плечами, но про себя отмечает, что ей нужно тренироваться не только на столбах и несчастном Какаши (серьезно, человек будто решил наверстать упущенное время её генинства), но и на реальных противниках. И с людьми, чей стиль боя она не знает, как свои пять пальцев. Поэтому, по возвращении, она просит Цунаде назначить её в команду. Хокаге спрашивет, в чём проблема нынешней, и Сакура уклончиво объясняет: Наруто больше времени проводит на тренировках, чем на миссиях, Какаши чаще берёт одиночные, а Сая определяют в другие команды. Цунаде делает вид, что верит, хотя и сама понимает - седьмой команды давно уже нет. Обещает подумать. Предложение поступает внезапно. Генма вызвался присмотреть за юным медиком и обучить её тонкостям командной работы. Что бы это не значило. На полный отвращения взгляд, он только ухмыльнулся, но, когда поймал лбом выпущенную Цунаде чернильницу, вроде успокоился. Познакомиться ближе пришлось и с остальными джонинами - Райдо и Аобой. Обещали, что не обидят, и Сакура, пожав плечами, ответила: "Попробуйте". Новая-старая команда начала свою работу. Где-то одиноко вздохнула Шизуне.***
- Значит, променяла свою любимую команду на стареющих джонинов? - Какаши театрально вздыхает и потягивает остывшую лапшу. На их обед-ужин он опаздывает на пол часа, и девушка, вместо ругани, удивляется, что опоздание в этот раз не настолько большое. - Не подкидывай мне идей. - смеётся сенсей и Сакура улыбается. Несмотря на меньшее количество тренировок-спаррингов, обеды становятся длиннее и происходят чаще. Они снова говорят. Она жалуется на глупые шутки Генмы, а Хатаке объясняет, что, таким образом, она тренирует свою волю. Но, если ей вдруг захочется освободить место капитана команды, он ей с радостью поможет. Какаши говорит о привередливых нинкенах и Сакура искренне ему сочувствует, обещает найти тот странный шампунь, которым она пользовалась, будучи генином, хоть даже и примерно не помнит, как он выглядел. Иногда они говорят о серьезных вещах, таких как клановые техники или новые разработки. Сакура разъясняет некоторые медицинские терминологии и ей приятно, насколько он внимательно слушает. Он даёт ей рекомендации по проведению боя, приносит свитки со своих старых миссий Анбу (как только удалось?), и они долго обговаривают ту или иную стратегию. В какой-то момент разговор прерывается. В кафе залетает взлохмаченная Ино и Сакура на секунду пугается, особенно, когда блондинка кидается ей на шею, обнимает до хруста костей, рыдает и, сквозь всхлипы, по слогам выдает: "Асума-сенсей очнулся". Сакура видит улыбку Какаши сквозь маску, такую теплую, искреннюю, направленную ей, и сама начинает рыдать. Её обнимают. Сначала Куренай, и Харуно второй раз за день учится дышать сквозь сжатые легкие. Потом Чоджи, и тут уже девушка сдается и сдавленно мычит о нехватке воздуха. Спасает её Цунаде: - Эй, эй, дайте девчонке хоть на ее пациента взглянуть. - улыбается, и девушка удивленно смотрит на своего учителя. - Но шишоу... - уточняет она, - Асума-сенсей ваш пациент, я только оказала первую помощь. - Только и всего? - смотрит на неё Цунаде, открыв рот, и куноичи аккуратно кивает головой. Такое повышенное внимание ей ни к чему. - Боже, девочка, - раздраженно вздыхает её шишоу, как будто бы её ученица сморозила невероятную глупость. - Если ты это называешь первой медицинской помощью, то мне остается молиться, чтобы все медики в мире были способны на подобное. Сакура все ещё смотрит, не веря своим ушам, и Цунаде добавляет, - Ты его с того света вытащила. Молодец, Сакура. Девушка моргает. Раз. Два. Затем смотрит на Асуму-сенсея, на друзей, что встречают благодарными улыбками. Выдыхает. Подходит к кровати пациента, немного кланяется и закрывает протокол: - Скорейшего выздоровления, сенсей. Какаши стоит у стены. Чуть позже, на своём столе она обнаружит небольшой букет сиреневых колокольчиков, улыбнется, вдохнёт неяркий аромат, и проживёт ещё один день. Мир всё больше наполняется красками.***
Она не может сразу сказать, когда всё меняется. Первый лепесток опадает, когда она узнаёт о смерти Орочимару. Второй - когда миссия по поиску Саске проваливается. Снова. Третий - и самый болезненный, когда Наруто узнаёт о смерти Джирайи. Сакуре больно на него смотреть. Но и помочь ему она не в силах, не может найти слов. У неё все живы, ей не понять - так сказал ей когда-то Саске. И плевать, что в больнице она сталкивается со смертью чаще, чем на поле боя. У каждого свое сердце, своя жизнь. Поэтому она молча приходит к дому Узумаки, готовит легкий обед, убирается, хоть сама говорила, что ноги её в этом клоповнике не будет. А Наруто лежит на кровати, раскинув руки в сторону, и молча смотрит в потолок. И она так же молча уходит. - Я ничего не могу сделать для Наруто. - губы дрожат, ей впервые хочется прорыдатся. Громко, как будто ей двенадцать. Большая рука ложится ей на макушку, поглаживает слегка, отстраняется. - Ты делаешь больше, чем достаточно, поверь. Но есть ситуации, в которых мы просто бессильны. Ему нужно время, Сакура. Не будь так строга к себе. Девушка кивает, допивает стакан остывшего кофе, и старается не зацикливаться на слове "бессильна" в длинной тираде Хатаке. Будет несправедливо, если из всего сказанного она запомнит только это. И хоть она его и не запоминает, позже это слово, этот синоним всех остальных бесцветных, режущих слов, приклеится к ней, как пластырь, въестся в кожу, впитается в поры, станет её вторым я. После, ей понадобится несколько месяцев, чтобы перестать кричать во время кошмаров. Чтобы не тревожить родителей, не беспокоить друзей, не отвлекать команду. Она сильная куноичи, поговаривают, она первая из их поколения станет джонином (после Неджи, естественно), она талантливейший медик, лучшая ученица Цунаде. Она проработала в поле, вытащила с того света не только Асуму-сенсея, но и некоторых других джонинов и парочку анбу. У неё на руках умер Какаши.***
В тот день солнце светило ярко, лёгкий ветер колыхал свежую листву. Сакура зашла в архив, где её ждал Шикамару. Несмотря на недавнее горе, Наруто начал потихоньку приходить в себя и сразу же отправился на тренировку. Девушка не волновалась. Знала, что это его способ пережить тяжелые эмоции. Она же, со своей стороны, сделает всё возможное. День был теплым, и куноичи хотела было вдохнуть полной грудью, когда услышала, нет, скорее почувствовала... взрыв. Произошедшее далее показалось сущим кошмаром. Она не помнила количество людей, которых лечила. Не помнила, как организовывала медиков, как бросилась на поле боя вытаскивать из под обломков тяжело раненных и поднимать на ноги бойцов. Кому-то разрешала сражаться, кого-то отправляла в больницу. Брала на себя ответственность за чужие жизни и, в минуты осознания, холодок пробегал по спине. Затем её окликал какой-то знакомый джонин, и всё начиналось заново. К её удивлению, такие случаи происходили чаще, чем она ожидала. К ней обращались, с ней советовались, её слушали. Разговоры о повышении на джонина не показались такими беспочвенными. Сказывался опыт работы в команде Генмы - мужчина сам по себе был расслаблен, ленив, но в момент опасности излучал такую собранность, которой она завидовала. Иногда в нём она видела отражения себя самой - во время операции, когда весь остальной мир перестаёт существовать, и остаётся только врач и пациент. Безусловно, Генма был одним из лучших джонинов, с которым ей приходилось работать. Не то, чтобы их было много. Но поддаться воспоминаниям ей не дали. Появилась Кацую, и девушка впервые почувствовала немой укол паники и нарастающую тревожность. Недостаточно? Этих жертв недостаточно?! Должно случиться ещё что-то?! - Сакура-чан, Цунаде-сама просит тебя отойти на безопасную территорию, враг в деревне.. - Я знаю, Кацую-сама. Простите, но я буду полезней здесь. Сейчас не то время, когда мне стоит отсиживаться, я должна быть рядом... - Сакура запнулась. Воспоминание хлынуло, как снежный ком. Бой с Какузу, где Цунаде послала её как медика, но Какаши... стоп. - Кацую-сама, где сейчас Какаши-сенсей? - вышло резче, чем она хотела. Маленькая Кацую на плече дрогнула и отвела взгляд. - Сакура-чан, послушайтесь Цунаде-саму, пожалуйста. Она не переживет, если с вами что-то... - затараторила слизень, но розоволосая не слышала. Она повторила, с ещё большим нажимом: - Я спросила, где Какаши? - Сакура-чан, вам нельзя туда. Там ещё одно тело Пей.. - Где он?? - рявкнула она, заставляя слизня поежиться. - Если ты не отведешь меня к нему, я всё равно пойду искать. С тобой будет быстрее. Харуно поднялась, несмотря на все умаления не делать этого, и побежала к центру битвы. Плевать, плевать, она сильная, она тренировалась! Она не будет лезть на рожон, ей надо просто найти Какаши. Просто найти, увидеть его, увидеть, как он ей ухмыльнётся, спросит вальяжно: "Ма-а, Сакура, что с лицом?" и она ответит колкостью. Перебросится парочкой фраз, надуется, и они пойдут есть данго, несмотря на то, что он их терпеть не может. - Вам нужно повернуть налево. - сдаётся слизень, и девушка бежит, как в последний раз. Пока она, выхаркивая свои легкие, следует указаниям слизня и старается избежать обломков зданий, Кацую замолкает. И в этот момент, сердце Сакуры останавливается. Потому что они пришли. Глаза цепляются за сероволосую макушку в груде обломков. Голова неестественно вывернута. Живые так не... Нет. Нет. Они опоздали. Они чертовски опоздали! Сакура срывается, спотыкается о камни, сбивает ноги, осколки царапают кожу, но ей надо... ближе, ещё ближе... почувствовать. Плевать, что её сердце не бьётся - ей кажется, она не слышит ни стука, плевать на Кацую, которая говорит что-то об полном истощении чакры... Ха! Всего лишь истощение! Подумаешь! Она людям кишки вставляла в условиях похуже. Шаринган Какаши не может просто... от одного истощения... не может ведь? Она сглатывает густой ком, сдерживает рвущиеся наружу слезы, нет, ей нельзя плакать, не сейчас. Она медик, она все исправит, она может. Он полежит недельку в больнице, она будет ругать его ещё несколько дней, но в итоге они все вместе пойдут в Ичираку. Как раньше. Наруто будет ругаться с Саем, она быстро их утихомирит, а Какаши сбежит, не рассчитавшись за обед, опять влюбив в себя Аяме и половину посетителей. И она даже не будет пытаться заглянуть под его маску. Никогда! Честно! Только лишь бы... лишь бы. Пытается услышать биение сердца. Не слышит. Точно, жилет мешает. А у неё всегда были проблемы со слухом. Точно. Прощупывает пульс на руке. Тихо. На шее. Тишина. Снимает жилет и ещё раз вслушивается. Ну вот сейчас... сейчас. Закрывает глаза. Убирает обломки. Кладёт его голову себе на колени. Начинает вливать чакру. - Сакура-чан, вы не... - Кацую-сама, будь добра, поделись чакрой, у меня её мало осталось. - Но Сакура-чан, это... - Ты что, вечно будешь со мной препираться? - голос звучит приглушено, мертвецки тихо, а она продолжает вливать остатки чакры и усмехается про себя. Ха! Какой удачный момент! Ей всего лишь нужно спасти дорогого ей человека, но ей опять не хватает чакры! Ну не везение же! "Его уже не спасти". - Кацую-сама! - девушка кричит, заглушая внутренний голос и Кацую заползает на плечо и послушно восполняет её чакру. Только вот отдавать её уже некому. "Ты опять беспомощна. Ничтожество" Сакура сильнее вдавливает руки в грудь. Почему не работает? "Очнись уже. Ты никого не можешь спасти" Почему не получается? "Ни Саске, ни Какаши. У тебя остался только Наруто, но кто знает..." - Замолчи! - куноичи рявкает и слизень ещё сильнее вжимается в её плечо. Внезапно она чувствует, как её обволакивает что-то большое. "Кацую-сама?" - мелькает в голове, а в следующий миг ей закладывает уши, она держит Какаши крепко, как последнюю ниточку здравого смысла в этом бесконечном безумии. Жмурится, открывает глаза, выползая из большого слизня. И увиденное повергает её в шок. Где? Что? У неё не находится слов. Она не хочет осознавать, что это её дом. Что её дома больше нет. Поворачивает голову влево - рядом лежит всё такой же мертвенно бледный Какаши, и Сакура ломается. Падает на колени и вспоминает то единственное, что у неё осталось в этой жизни: - Наруто.. - задыхается, ей кажется, что сейчас она тоже умрёт, но зовёт громче, - Наруто, пожалуйста. Где ты, Наруто? Пожалуйста, я тебя очень прошу. Вернись домой, Наруто. Наруто! Проходит совсем немного времени, и Кацую с удивлением объясняет ей, что Наруто действительно вернулся. Что у него новый режим, что-то о призыве, но она не слушает. Подползает к Какаши, кладёт его голову себе на колени, гладит по волосам. И в этот момент ей кажется, что часть её и правда умерла. Кацую продолжает ей что-то говорить.***
Она не замечает ничего. Ни звуков проносящейся битвы, ни резкого ветра от отдачи мощных техник, ни тихих шагов, которые становятся всё медленней, по мере приближения. Она не ощущает ничего, не хочет ощущать. Иначе придется вернуться в реальный мир. Увидеть. Принять. - Сакура... - Генма зовёт тихо, надломано, сам не до конца верит. Колени подгибаются - ему кажется, что он сейчас рухнет прямо там. Вдалеке стоят несколько Анбу. Нашли его из-за Кацую, которая огорошила смертью лучшего друга и попросила привести в чувства Сакуру. Так что, как бы ни хотелось сейчас упасть и закричать, разрыдаться, он собирает остатки самообладания, пытается сшить себя заново, и медленно подходит к ней. - Сакура, - говорит чуть громче, но она глуха к его словам. Сидит, гладит своего сенсея по волосам, шепчет что-то успокаивающее, и часто-часто извиняется. Сакура всегда такая - лезет из шкуры вон, пытается всем угодить, а после только невинно хлопает глазами и извиняется-извиняется. Он ненавидит это в ней. Садится чуть ближе, аккуратно протягивает руку и тут же шипит от пронизывающего удара. Удар у Сакуры крепкий, вменяемая она или нет. Но его шипение заставляет девушку поднять глаза и посмотреть, как будто она видит его впервые. Генме не нравится то, что он в них находит. - Какаши-сенсей, он... - она говорит, нет, шепчет, губы еле открываются и он боится спугнуть, поэтому тоже шепчет: - Я знаю, Сакура, я знаю. И Сакура срывается на крик. Это даже не крик, больше похоже на рык. Как рычат подстреленные звери, понимая, что это их последняя песнь, как прощаются с родными, зная, что это из последний вздох, как... Генма не видит слёз, может уже все выплакала, а может он просто не хочет их видеть, и садится рядом. Отмахивается от анбу, опирается спиной о торчащий кусок плиты, поднимает глаза к небу, и думает, что в жизни у него не было хуже дня, чем сегодня. Смаргивает непрошеные слезы, в сторону куноичи и её бывшего сенсея старается не смотреть, вместо этого просит Кацую перебраться к нему на плечо и докладывать о битве. Так легче. Так мозги отключаются. Так он не думает о том, как будет хоронить друга. Они узнают о победе Наруто. К тому моменту Сакура успокаивается. Вроде как. Уже не шепчет и даже спрашивает о происходящем. Только взгляд пустой. Неживой. И Генма рассказывает. Говорит, что Наруто собирается встретится с живым Пейном, и Сакура на секунду вскидывает голову, в глазах знакомое волнение, но этот свет так же быстро потухает. Девушка тушуется, отвечает коротким: "Ясно", и продолжает смотреть на Какаши. Как будто за всю жизнь недостаточно смотрела на него, недостаточно говорила с ним, всегда придиралась и обижалась. Столько времени потратила на глупости! Генма не умеет поддерживать. Ему самому бы сейчас поддержка не помешала. Всё, что он может - это краем глаза следить, чтобы девушка опять не впала в беспамятство. Они не знают, о чём говорят Наруто и Пейн. Просто хочется, чтобы всё уже, наконец, закончилось. Поэтому, когда они видят зеленое сияние, не сразу понимают, что вообще происходит. Генма приходит в себя быстрее, хватает Харуно, но та, черт!, вцепилась в Хатаке мёртвой хваткой, укрыла собой, и Ширануи потребовалось всё его мужество, чтобы не отпинать несчастную за глупость. Как он потом Какаши в глаза посмотрит, если не сумеет её защитить? Но внезапно всё прекращается. Сакура в порядке. Вроде. Сама отскакивает от Какаши, и Генма внутри матерится: "А сразу нельзя было?!". Но тут происходит нечто похуже взбесившейся Харуно. Хатаке, мать его, Какаши, чёртов Шаринган Какаши, встаёт сам! И Генма матерится уже вслух. Сильно. А Харуно сидит, растерянная, обезумевшая даже, и смотрит широко открытыми глазами на виновника торжества. Слезы текут по щекам, падают на подбородок, но она не чувствует, ничего не чувствует, кроме биения сердца, громко, так громко!, что уши закладывает. Чувствует чакру - спокойная, грозовая, ощущается как ветер в её палате после спасения Асумы, как аромат цветов на её столе, и она дышит, задыхается, но теперь от количества воздуха, поступающего в легкие. Воздух этот пыльный, с остатками минувший битвы, но нет сейчас ничего прекрасней него. Разве что мужчина напротив, такой спокойный, задумчивый, живой! Как будто не его только что оплакивали. - Боже, чувак, ты нас всех чертовски перепугал! - смеется Генма, и все здесь понимают, что смех этот на истерику похож. - Что случилось? - Какаши пробует заново свой голос, пытается очнуться от происходящего, смотрит на Сакуру, видит её убитый вид, волнуется, но спросить не успевает. - Ты умер, чувак, вот что произошло. - Генма нервничает. Повторяется. И Какаши хмурится. - Но почему я жив..? - не успевает он договорить, как Ширануи кидает: - Серьезно? Ты правда хочешь спросить это, чувак? - заводит руку за голову, разминает шею. Кидает взгляд сначала на Хатаке, потом на Харуно. Вздыхает. - Осторожней с ней, ладно? Она натерпелась. - кивком головы указывает на Сакуру, и Какаши второй раз хмурится. Кивает. Генма отворачивается от них, осматривая местность, сетует на отсутствие сенбона во рту и сжимает переносицу. Оборачивается обратно и думает, сколько выпивки ему понадобится, чтобы стереть к чертям собачим сегодняшний день. - Ладно, - решает он, - пойду узнаю, что там вообще происходит. - вздыхает и скрывается за разрушенной Конохой. Какаши и Сакура остаются одни.***
Он хочет подойти. Но не знает как, потому что девушка, кажется, не в себе. Только осматривает его жадно, впивается взглядом, и ему становится неуютно. Подожди-те ка... Она видела его смерть? Его глаза расширяются и он ещё раз внимательно осматривает девушку. Глаза заплаканные, опухшие, губы искусаны в кровь, руки дрожат... вот чёрт. - Эй, Сакура, - он аккуратно передвигает ноги, потихоньку подползая к ней, боится спугнуть . - Эй, Сакура, это я, слышишь? Посмотри на меня, пожалуйста. Голос тихий - он знает, что она и так смотрит на него. Вот только не видит. Не может осознать, что только что держала у себя на руках его мёртвое тело, а сейчас слышит его мягкий баритон. Если кто-то так решил поиздеваться над ней перед смертью, то она этого не допустит. Поэтому отшатывается от протянутой руки, руки тянутся сложить печать: "Кай", но иллюзия не развеивается. Какаши тянет осторожно одну руку, затем другую. Не касается, только очёркивает мнимое объятие. Правой рукой касается макушки и аккуратно, словно в замедленной съемке придвигает к своей груди. Лоб касается джонинской кофты, жилет все ещё распахнут, как напоминание об ужасном сне, и Сакура дышит, дышит, самозабвенно вдыхает знакомый запах, не может надышаться. Сильно закрывает глаза, до боли, до рези. В следующую секунду резко их распахивает, потому что слышит тихий шепот: - Я жив. Я жив, слышишь. Теперь всё будет хорошо. И Сакура ломается снова. Коноха встречает Наруто героем. Сакура подходит, лупасит его по голове, потому что ужасно волновалась, а в следующую секунду крепко обнимает, потому что безумно благодарна. И Наруто обнимает в ответ. Какаши стоит в тени дерева и улыбается. Деревня восстанавливается. Седьмая команда или, вернее сказать, команда Ямато-Какаши заглядывает в недавно отстроенный Ичираку. Старик Теучи обнимает Наруто, благодарит долго, пускает скупую мужскую слезу, и юный герой стесняется, заверяет, что не сделал ничего особенного, на что Сакура фыркает и с улыбкой объясняет: "Наруто - ты герой деревни не просто так. Не принижай свои заслуги..." - поучает она, но проходящий мимо Какаши не даёт закончить мысль: - Странно слышать это от тебя, Са-ку-ра. - протягивает, и девушка мгновенно подбирается, смотрит с прищуром, но Хатаке уже за столом, ждёт свою порцию рамена и болтает о чём-то с Ямато. Мимо проходит Сай, спрашивает что-то о скромных девушках и нравятся ли они Наруто, на что последний вспыхивает, рявкает, и говорит Саю заткнутся, пока зубы целы. Теучи смеется, Сакура обводит взглядом раменную, задерживает взгляд на капитане и бывшем сенсее (на сенсея смотрит чуть дольше), пытается понять, о чём спорят Наруто с Саем и через сколько ей придется прописать удар с левой обоим. Опускает голову, шмыгает носом - пыль, наверное, попала - и быстро, пока никто не заметил, вытирает непрошенные слезы. Поднимает глаза и встречается взглядом с сенсеем. Проходит секунда, а в следующую: - Так и будешь там стоять? - Какаши улыбается, щурит глаза, и она возвращает ему эту улыбку. Почти настоящую. Сакура делает заказ.***
Она плохо спит. Проводит много времени с Цунаде и состояние её любимой шишоу ещё одним шрамом остаётся на сердце. Какаши сидит где-то рядом. Она его почти не видит, но чувствует чакру. Однако оставаться наедине не спешит. О прошедшем они не говорят, как будто это их личная тайна. А ещё... Сакуру начинают мучить кошмары. Яркие, красочные. Сначала это один и тот же. Там Какаши не вернулся к жизни, а она так и осталась посреди разбитой деревни вливать в него чакру. Иногда образы менялись. Временами это был Наруто. Или Ино. Иногда она заходила в палату Асумы-сенсея и видела пустую койку, а когда спрашивала медсестр, когда его выписали, все как одна смотрели на неё с удивлением, а потом с жалостью отвечали: "Разве вы не знаете? Асума-сенсей умер, Сакура-сан". И уходили. А она хотела спросить, как? Она же была там! Она спасла его, разве нет? Иногда приходил Генма. Эти сны были самыми дрянными. Потому что, если остальные участники её сновидений не говорили с ней - они просто умирали, то Генма говорил. И боже, она ненавидела его за это. Потому что он стал голосом той Сакуры. Той, которую она похоронила в тринадцать лет, после ухода Саске. Которую она закрыла за семью замками, когда разбивала руки в кровь на тренировочном полигоне. Которая всегда поднимала голову, стоило ей засомневаться в себе. И Генма говорил, говорил. И в какой-то момент ей захотелось вообще не засыпать. Сначала он спрашивал, зачем она вообще пошла в шиноби. Он говорил фразами её мамы, которая наставляла дочь на путь истинный после каждой миссии. "И что там твои ниндзя? Много денег принесли? Или больница твоя? Небось, заразу там подхватишь, в дом принесешь. А платят там что? Гроши! Вот станем мы старыми, что с нашей семьей будет, подумала? Нет, чтобы мужа себе подыскать...". Сакура закрывала уши, старалась думать о чём-нибудь другом, но не получалось. Генма приходил снова. Теперь он спрашивал о Саске. Неужели ради него она ни на что не способна? Трусиха. Осталась в теплой деревне, пока он страдает, такая у неё любовь? Или о Наруто. Насколько она с ним жестока и как ей не стыдно в зеркало смотреть. Или о Какаши. О, это была его любимая тема. Сначала он спрашивал, какого черта она пристала к своему сенсею, учитывая, что он даже не сенсей ей больше. Потом начал спрашивать, имела ли она в виду какой-нибудь подтекст, когда приглашала его на обеды. Думала ли она о его репутации, когда ходила с ним по кафешкам. Или, зная его прошлое (да, она долго рылась в архивах, и да, ей даже пришлось использовать особый допуск Цунаде), не совестно ли ей пользоваться памятью его погибшего товарища. О, эту часть она ненавидела больше всего. В итоге она, казалось, избегала всех. Наруто, потому что не хотела ему объяснять, что значит, когда перед своей смертью (если Хината так думала), девушка признается тебе в любви. Генму, потому что от звука его голоса её внутренности выворачивались наизнанку и её неистово тошнило (он на такое поведение, очевидно, обиделся). И Какаши... ну, потому что голос разума, который не разум то и вовсе, в чём-то, возможно, был и прав. И она не хотела разбираться в чём именно. В таком состоянии её обнаружил Сай. И добил. Вторую половину речи она прослушала вполуха. Ей казалось, что её вообще не было там. Хотелось спрятаться, как в детстве, в небольшом шкафу, пока соседские дети играли в прятки. Её никогда не искали. Они говорили, что у неё такой большой лоб, что его с горы Хокаге видно, и нет смысла её искать. Она не возражала. Приход Шикамару её тоже не удивил. Скорее поставил точку. Жирную такую точку в её будущем. Она хотела быть с Саске. Жить с ним в Конохе. Выйти замуж, растить детей. Наверное, она бы не смогла быть настоящим шиноби, но в этом же не было ничего страшного, правильно? Она готова на небольшие жертвы. Ведь представляла себе это будущее с двенадцати лет. Она была готова. Ей надо было убить Саске.***
Хоть она и сказала, что решит вопрос с Наруто сама, в голове было пусто, а подсознание упрямо отвергало тот факт, что Саске-куна, её любимого Саске, придётся убить. Отвергало, когда она готовила яд и наносила его на кунай. Отвергало, когда стояла перед Наруто и краснела, как школьница. То ли от смущения, то ли от стыда за подобную нелепую историю. На Какаши старалась не смотреть. Умом понимала, что надо было выбрать более удачный момент и убрать зрителей, но когда на её стороне оказывалась госпожа удача? Уж точно не сегодня. И он поймёт. Чёрт, он всегда читал её, как открытую книгу, а учитывая то, как они сблизились, тем более должен понять. Чёрт, ей надо убираться отсюда. Но Наруто... Наруто другой. Она полюбит его, постарается. Она отдаст себя всю: ради него и его чувств, она пожертвует своими, сделает видимость, что всё хорошо. Она умеет хорошо жертвовать. Она всегда готова "Я ненавижу людей, которые лгут сами себе" Кидает Наруто, и в Сакуре поднимается ярость. Дикая, неконтролируемая. Она отталкивает сокомандника, мажет взглядом по сенсею, извиняется, опять, берет эту ярость в свои руки, и таки решается на самый безумный поступок в её жизни. Саске выслеживают быстро. Схитрить, натравить ребят друг на друга и, воспользовавшись неразберихой, уронить шарики с усыпляющим газом. Спрятать ребят недалеко от дороги, наложить небольшое гендзюцу, чтобы они не привлекали внимание случайных прохожих или грабителей. Она работает быстро, машинально. Сенсей бы её похвалил. Проверяет состояние мальчиков, поднимается, срывается с места и несётся по следу. Концентрирует чакру в ногах, бежит, запрещая себе думать, вспоминая факты: "Присоединился к Акацуки" "Похитил восьмихвостого" "Объявлена охота" "Может начаться война" "Акацуки уничтожили нашу деревню, много наших пали в бою с ними" "Ты правда думаешь, что у Саске здесь есть будущее?" Будущее, будущее... будет ли оно вообще у кого-то из седьмой команды светлым? Ей кажется, что на них какое-то родовое проклятие, заговор, не иначе. Она хмыкает и бежит быстрее. Если это так, то ей пора разорвать этот порочный круг, даже ценой своей жизни. Какаши мчится следом.***
Земля трещит под ногами, плащ развивается, ткань хлещет по ногам. Сай бежит рядом, не поспевает - его вина. Что медленно бежит, что сразу не связал глупую девчонку змеями и не отдал Какаши на перевоспитание. О, он ей выскажет! За то, что закрылась от него, что наплевала на себя, что послушала чужие языки и опять свалила всё на свои хрупкие плечи. За то, что идёт на верную смерть. Глупая, глупая! Неужели не понимает? "Нет, Какаши, прекрасно понимает" - отвечает внутреннее "я". И гнев сменяется беспокойством, шаг сбивается, чакру труднее контролировать, на земле остаются следы. Плохо. Ему нужен холодный ум. Клон Сая развеивается. Прекрасно. Как будто дерьма в его жизни мало. Недостаточно, заверните ещё. Он ругается, кусает палец, и вызывает собак. Они-то уж точно тормозить его не будут. Сакура встречается глазами с Саске, и у неё перехватывает дыхание. Его глаза - всё такие же тёмные, завораживающие, посмотри - утонешь и не заметишь. Но взгляд... взгляд холодный, режет лезвиями хрупкое девичье сердце. И если до этого она была уверена, то сейчас... а что, если не убивая... может быть, у неё получится его просто ранить? Ведь не может же она и вправду биться с Саске? "Биться?" - смеётся внутренняя Сакура. Сейчас её голос отвратительно презрительный. "А не много ли ты на себя берёшь? Если уж помирать пришла, то хоть не позорься. Не делай вид, что ты на что-то способна". Саске говорит ей доказать свою верность, приказывает убить незнакомую ей девушку, и Харуно вздрагивает. Она никогда не добивала лежачих. Это было низко, ей так всегда казалось. Да и девушка, хоть и в плаще Акацуки, но сейчас она безвредна. Зачем её... Мысль обрывается резко, когда до уха доносится трель тысячи птиц. Чидори. Она сейчас умрёт. Адреналин вспыхивает в крови мгновенно. Как во время операций. Как во время спасения Асумы. Как в бою с Какаши. Как во время миссий с командой Генмы. Как во время нападения Пейна. Тело уводит от атаки, и она как будто со стороны наблюдает за всплесками Чидори над головой красноволосой девушки. Саске смеётся, делает показушно-удивленный вид, обманчиво нежным голосом спрашивает: - Неуж-то со времен академии ты чему-то научилась? Ну, трусихой ты так и осталась, так что... Он замахивается Чидори на лежачую девушку, и Сакура проклинает себя всеми словами в мире, бросая кунай, чтобы отвлечь атаку. Саске раздраженно отмахивается, но... теперь его внимание сосредотачивается на ней. И в двенадцать она была бы счастлива. В свои семнадцать она в ужасе. Но убежать не получится, Саске несётся на неё, а она с горечью вспоминает, действительно ли в эти глаза она когда-то влюбилась.***
Какаши бежит на пределе. В какой-то момент ему кажется, что он быстрее его же собак. В другое время он, может, и обратил бы на это внимание, но сейчас некогда. Клон проверил мальчишек, ещё раз похвалил (или отругать? Чёрт, он запутался) свою бывшую ученицу, и погнал быстрее. Почувствовал чакру. Нет, сначала ужаснулся, почувствовав тёмную, вязкую чакру Саске, и рядом небольшую, но упрямую, теплую, как сама весна, чакру Сакуры. "Глупая, боже, какая же ты глупая! Что мне делать, если ты умрёшь, ты подумала?" "Как мне жить с этим?" Мысли проносятся, навевают воспоминания, и он с силой мотает головой - не место и уж точно не время. Прямо сейчас он не имеет права опоздать. Не сегодня. Не к ней. Сакура дерётся на пределе своих сил. Ну, ей так кажется. Подсознательно она видит, Саске с ней забавляется, видит насквозь её атаки. Ждёт, пока ему надоест и тогда... Он уже делал так, пару раз направлял на неё свою катану и она видела, в голове проносились отрывки медицинских справочников, о, она хорошо их знала. Вот если заденет печень или... разрыв селезенки... или... но, в последнюю секунду, Саске уводил катану в сторону, позволял, мать его, он ей позволял уйти от удара. И она уходила. И с каждым ударом ненавидела себя ещё сильнее. К чёрту тренировки с Какаши, к черту мисии, к чёрту все ее обучение у Цунаде - вот она, снова перед ним и ей снова двенадцать. И она бесполезная, бесполезная и... она всё еще не может сконцентрировать чакру в кулаке. Просто тряпка. У неё есть пару хороших моментов. Да, возможно, даже Какаши назвал бы их хорошими. Сакура видит, Саске ослаблен, его реакция приторможена, хотя всё равно потрясающе быстрая. И в минуты его замешательства, она могла бы нанести удар, стоило только сконцентрировать чакру в кулаке и вот... она могла бы вывести из строя его левую руку... или вот удар в правое предплечье... или... Мысль прерывается, потому что Саске вдруг останавливается. Останавливается и начинает тереть глаза. Сакура несется с атакой, вот, он полностью открыт, воспользуйся этим, ну же! Кулак толкается в его открытую грудь. Саске открывает глаза. Смотрит на неё своим затуманенным взглядом, и ей кажется, на секунду, может быть, в глазах проскальзывает знакомый блеск, как раньше. Её рука дрожит у его груди. "Да сконцентрируй ты чёртову чакру!" - просит подсознание. Но Сакура не может. Сдаётся под взглядом ониксовых глаз, а в следующий момент её руку хватают, держат крепко, потянешь - оторвёт, и девушка опять слышит знакомый до боли звук щебетания тысячи птиц. - Жалеть меня вздумала? - с отвращением кидает Саске, а Сакура зажмуривается. Просит прощения у всех дорогих людей и жалеет, что не может прямо сейчас оказаться в Ичираку со своей старой командой. Командой номер семь. Может, если она откроет глаза, она проснётся? Её разбудит мама, начнёт ворчать о ленивой дочери и... хотя нет, тогда уж лучше, чтобы её разбудил Какаши-сенсей. Точно. С ним всегда спокойно и ворчит он меньше. Девушка улыбается и чувствует знакомый аромат. Мужские руки обнимают, прижимают к себе крепко, тяжёлое дыхание обволакивает, успокаивает, и она бы пожелала остаться в этих руках на всю свою жизнь, но назойливый крик птиц всё не успокаивается, и ей приходится открыть глаза. Чтобы тут же распахнуть их и уставиться на Какаши-сенсея. Он привычно улыбается под маской, как будто не он только что спас одного своего ученика от убийства вторым. Он, казалось бы, спокоен, вот только она слышит сбитое дыхание, чувствует подрагивающие руки на своих плечах и под ногами, и как крепко он прижимает её к себе. Генма бы отпустил пошлую шутку. Генма идёт нахер. - Цела? - он уточняет, а ей удается только кивнуть болванчиком и заторможено рассматривать своё отражение в воде, на которую он бережно её ставит. Как хрустальную куклу, коснёшься - разобьешь, и на секунду у неё перехватывает дыхание от такого отношения. - Ты хотела остановить Саске сама, да, Сакура? - он задаёт риторический вопрос, как будто не знает ответа на него. Не говорит прямо "убить", не спрашивает, почему позволила застать себя врасплох. И она бесконечно благодарна ему за это. - Но ты не должна нести этот груз в одиночку. В конце концов, это всё - моя ответственность, как вашего наставника. Прости, что был таким отвратительным сенсеем, Сакура - он будто смотрит сквозь неё, и она видит знакомую прищур-улыбку, насквозь фальшивую. - Нет, сенсей... - вырывается, и она ругает себя. Снова. Почему не сказала раньше? Не объяснилась? Но договорить ей не дают. Сенсей просит позаботится о незнакомке, пока он разберётся с Саске. И оба понимают, что это значит. Сакура уходит. Саске, похоже, подобная атмосфера только больше раззадоривает. Он насмехается над Какаши, Сакура только сжимает кулак, слыша обрывки разговора. Сосредотачивается. Но... в какой-то момент уединения, когда ей не надо казаться сильной куноичи перед незнакомой девушкой, стена падает. Она обнажает все девичьи воспоминания, выталкивает наружу эмоции, разбивает вдребезги рамку с фотографией команды номер семь и её мечты о будущем с великим потомком Учиха. Сакура дышит рвано, концентрирует чакру, как будто это последнее, что держит её в этом мире. А слезы струятся по лицу. Горькие, тяжелые. Как и любовь её - такая же горькая. Она оплакивает своё бедное сердце, своего любимого, свою команду, что успела стать ей семьей. Незнакомка пытается её успокоить, но она не слышит. Хочет запереться в своем мире иллюзий минувших дней, но упрямая грозовая чакра то тут, то там всполохами отвлекает её внимание. А вскоре она чувствует ещё одну. И слезы струятся с новой силой. На мосте появляется Наруто.***
Он говорит с Саске. Пытается достучаться, но тот глух, и Сакура заступается за Наруто, но последний её останавливает и говорит, что всё хорошо. Он понимает Саске, и что в следующий раз, если они столкнутся вновь, то оба погибнут. И Сакуре хочет засмеяться, да выходит только поджать губы, посмотреть на спину Наруто, и помолиться всем богам, которых знает, чтобы защитили, не дали погибнуть дорогим людям. Боги молчат в ответ. Сакура, с замиранием сердца, наблюдает за небольшой схваткой Наруто, за тем, как человек в маске забирает Саске. За тем, как Какаши разговаривает с Наруто, спрашивает её, как там пленница, и она поспешно отвечает, что оставила с ней клона. Какаши кивает, они собираются забрать незнакомку, но Сакура останавливает их... мнётся, смотрит себе под ноги, не может поднять взгляд. Не после того, как обманула этих двоих. Пару раз вдыхает, пытается успокоить разболевшееся сердце и делает глубокий поклон, сгибается пополам, выпаливает, находя в себе остатки смелости: - Наруто, Какаши-сенсей... - склоняет голову, пряди закрывают лицо, делает усилие, сохраняя тон ровным, - я прошу прощения за свое поведение. Она не видит, как расширяются глаза Наруто, не слышит мимолетного движения руки сенсея и как он сжимает руку в кулак, борясь с собственными эмоциями. Берёт паузу, глубоко вдыхает и делает несколько шагов. К ней. Сакура не видит, но чувствует. Ладонь ложится на макушку, поглаживает слегка, и от этого движения она опять начинает плакать. Но эти слезы другие. От них не сквозит горем. Сакура все еще не поднимает голову, когда слышит короткий, слегка раздраженный, но больше заботливый вздох: - Не пугай нас - "меня" - шепчет подсознание, - больше так, Сакура, хорошо? - Да. - отвечает она, голос предательски дрожит. Домой возвращаются неспеша. Сакура приводит в сознание мальчишек, пытается извиниться, на что Киба отмахивается, мол, не стоит напоминать ему о позорном проигрыше какой-то девчонке, получает небольшую оплеуху и язвительный комментарий Сая, и начинает казаться, что все возвращается на круги своя. От Какаши она узнаёт о его назначении (неофициальном) Рокудайме и, на его комментарий, что он искренне не понимает, почему эта роль досталась ему, отвечает: - Нет, именно поэтому. Вряд ли в деревне есть кто-то достойнее вас. - смотрит и замечает небольшой румянец на щеках. Хатаке тихо говорит "спасибо" за комплимент, но он глушится в громком возмущении Наруто: - В смысле, нет никого достойнее? А, Сакура-чан? Ты уверена в этом? - Да-да, конечно. Сразу же после нашего героя Листа, как я могла забыть. - Эй, твой голос звучит неуверенно! Сомневаешься во мне? - блондин прищуривается, подходит к ней впритык, смотрит в глаза, и Сакура не выдерживает: - Ты слишком близко, идиот! - отталкивает его и слышит сдавленные смешки остальной части группы. - Что? - рявкает в ответ. - Ни-че-го. - протягивают все, и Сакура дуется, но на губах улыбка, и она почти забывает о том, что любовь всей её жизни, без всякого сожаления, хотел её убить. Она подумает об этом. Как-нибудь потом. Сейчас, ей хочется жить в настоящем. По возвращении, к ней подбегают дежурные, а ноги сами несут её в палатку, где находится её любимая шишоу. Назначение Какаши отменяется. Цунаде очнулась. Но Сакура знает о балансе вселенной, поэтому, после хороших новостей о выздоровлении Пятой, объявление войны она воспринимает не так эмоционально, как ожидала от себя. Запирается в больнице с утра до ночи, проводит инвентаризацию, работает над экспресс-курсом по неотложной помощи для шиноби других стран, иногда ездит в командировки по обмену опытом с другими деревнями. Ей до конца не верится в новый Альянс, но Какаши говорит, что мир меняется, и не всегда в худшую сторону. Сакура подмечает, что людям для объединения всегда нужен общий враг и это её расстраивает. Хатаке молчит. Он странно задумчив с момента последней встречи человека в маске и девушка хочет спросить, возможно, предложить свою помощь, но что-то её останавливает. Не расскажет - с горечью осознает она. И ей должно быть обидно, но, за то время, что они проводят вместе, Сакура понимает - он разрешает ей видеть только то, что считает нужным. И она не просит о большем. Она мирится с Генмой. Ну, как бы, они и не ругались, просто на время сделали вид, что не знают о существовании друг друга. Сакура объясняет, что неважно себя чувствовала, Ширануи уточняет: "Только тогда?", намекая на её нынешнее состояние, но Харуно отмахивается, переводит всё в шутку и Генма поддерживает. Она не готова ни с кем об этом разговаривать. Она не готова объяснять, почему входит в ступор, услышав щебетание птиц, почему глотает снотворное пачками, надеясь, что они избавят её от непрошенных снов, почему цепляется за своих ребят, стараясь выкраивать для них время в своём бешенном графике, чтобы насладится совместными моментами, ведь другого времени может и не быть. Мир готовится к войне.***
- Твою кандидатуру предложили на пост командира дивизии поддержки и тыловой медицины. - мрачно говорит Цунаде, а Сакура пытается подобрать челюсть с пола. И понять, что не так с настроением её шишоу. - Здесь список состава, - она кладёт руку на внушительного размера стопку документов, - ознакомься, проведи анализ и предоставь мне отчёт. У тебя есть неделя. Если будут вопросы, обращайся к Шизуне. У меня сейчас не так уж и много времени, мягко говоря. Сакура видит залегшие тени под глазами Пятой, исхудавшее лицо, но вслух говорит только: - Да, шишоу. - понимает, данный пост - не предложение о повышении в военное время, это приказ. И она подчиняется, тащит огромную стопку под грифом "секретно" через всю деревню, ухмыляется собственной шутке, и сидит над документами без отдыха и сна. В какой-то момент она не может вспомнить, какой сегодня день недели, и как раз тогда у больницы видит знакомую фигуру. Хатаке ненавидит больницы. На привязи не затащишь. - Что-то случилось? - спрашивает она. Какаши скучающе засовывает руки в карманы, пожимает плечами. - Не нашел партнера для спарринга. - протягивает, девушка моргает. - О. А как же Гай-сенсей? - На миссии. "Асума-сенсей" - хочется спросить, но вовремя себя одергивает. Восстановление сенсея десятой команды долгое и тяжелое, возможно, ему придется покончить с карьерой шиноби, Сакура отмахивается от грустных мыслей. - Эм, Генма-семпай? - Я сказал, партнер для спарринга, а не для бурной ночи. - Я не хочу об этом ничего знать. - Ага. - Э-эм.. - Боже, Сакура, неужели тебе не хочется избить собственного сенсея? - Сен-сей, вы мазохист? - Не думаешь, что о таком неприлично спрашивать? - Неприлично читать порно перед двенадцатилетними детьми, дяденька. - Ой, не вини меня в своих фантазиях, Сакура. - Я не... о боже, ладно. - выпаливает она. - Только потом не жалуйтесь, сенсей. - Да-да. Они доходят до третьего тренировочного полигона, и Сакура на мгновение предается воспоминаниям, не замечая внимательного взгляда серых глаз. Начинается спарринг, и девушка с удивлением замечает, что может избегать ударов Хатаке и даже иногда контратаковать. Это осознание отдается в душе немым трепетом, вселяет уверенность в её движения, и Какаши с восхищением следит за этими изменениями. Стойка уверенная, плечи расправлены, удары более осторожные, но ужасно смертельные. Появляется знакомый блеск в зеленых глазах и копирующий радуется, что хоть что-то в этой жизни может сделать правильно. - Твоя выносливость стала хуже. Хорошо питаешься? - небрежно спрашивает Хатаке посреди разговора. Они сидят под небольшим деревом. Тень прикрывает их лица. Сакура делает ещё один глоток воды, пытаясь остановить противоречивые мысли. Рассказать? Но смысл? Всё и так решили вместо нее. Закрывает крышку, отставляет бутылку в сторону, смотрит на сенсея. Тот сидит, прислонившись спиной к дереву, и куноичи на секунду спрашивает себя, видела ли она когда-нибудь, чтобы он был настолько расслабленным с другими людьми? В какой-то момент ей кажется, что он задремал. Ещё одна мысль о полном доверии не успевает просочится в голову, потому что глаз, не прикрытый повязкой, приоткрывается и смотрит на неё. Ждёт ответа. - Я просто... - Сакура отворачивается, чтобы не смотреть прямо, и усмехается про себя. И это она ожидала, что он поделится своими внутренними демонами? Как будто это так легко. Вздыхает и подводит черту. Да. Она хочет рассказать. Не все, но хотя бы часть из того, что грызёт её последнее время. - Да, я хорошо питаюсь. Ну, - заминается, - насколько это возможно в нынешней ситуации. Да и дел у меня много... - Да, я слышал. Цунаде тебя заганяла.. - Нет! - прерывает она, - Это не так! Цунаде-сама сейчас гораздо тяжелее и я рада знать, что могу быть полезной. Хорошо, что от такой как я есть толк... - вырывается, и Сакура поспешно замолкает, осознав, что ляпнула лишнего. - Что? - переспрашивает Хатаке. Услышал. Бли-ин. - Я не... забудьте. - Сакура.. - Все хорошо, вам не стоит тратить на меня свое время. Я понимаю, что вы, видимо, чувствуете вину за прошлое, но я не обижаюсь, правда. Вам не стоит заставлять себя.. - Сакура - Какаши повторяет громче, пытается убрать раздражающие нотки с голоса. Получается плохо. - Кто тебе сказал, что ты бесполезная? - А? - Повторю вопрос. Когда ты была бесполезной? - Но... - ей хочется убежать от этого разговора, она хочет встать, но стальной взгляд сенсея приковывает к земле. - Послушай внимательно, что я тебе скажу, Сакура. Не было ни дня, когда бы ты не приносила пользу другим людям. - ей хочется возразить, но Какаши не даёт. - Нет, дослушай. Даже будучи генином, ты многое сделала для команды. Я не говорю сейчас о силе, Сакура. Моральный дух играет очень важную роль. Ты всегда заботилась и поддерживала своих товарищей - этого у тебя никогда не отнять. Ты не боишься отдать свою жизнь ради друзей, и, хоть я не поддерживаю подобной прыти, я понимаю. Ты одна из самых сильных куноичи, которых я встречал, Сакура. И, поскольку я когда-то был твоим учителем, позволь дать тебе один совет, - Какаши делает паузу, смотрит пронзительно, глаза в глаза. И говорит то, что ей хотелось услышать уже очень давно: - Выдохни, Сакура. Хватит уже жертвовать собой ради других. Поживи для себя хоть немного. Сакура смотрит на покачивающиеся кроны деревьев, на светлые россыпи облаков, на три столба у полигона команды номер семь. Прикрывает глаза и разрешает впитать себе каждое слово успокаивающего голоса сенсея. Голос этот ложится мягким покрывалом, укутывает, и ей тепло. Она чувствует, как её ежедневные кошмары липкими змеями пытаются пробраться к её защитному кокону. Но она не волнуется, ей впервые так спокойно. Она знает, что сильная, всегда знала. Но иногда, совсем на немного, может позволить себе минуты слабости. Засыпает, сама того не замечая, голова безвольно свисает, и сенсей вздыхает, аккуратно, боясь потревожить, укладывает себе на плечо. Укрывает жилетом, жалея, что не взял с собой парочку одеял. Но для нее это не имеет значения. Она чувствует тепло его тела, кутается в него и, впервые за столько времени, спит спокойно.***
Она собирается с мыслями, в уме проговаривает свою маленькую речь, собирается с духом, и стучит в дверь. - Войдите. - слышит пронзительный голос Цунаде, а Сакура пытается по интонации определить настроение шишоу. Заходит, закрывает за собой дверь. В кабинете тихо, слышится шорох бумаг, мерное тиканье часов и царапанье ручки в руках Пятой. - Здраствуйте, Цунаде-сама. Я по поводу... - О, Сакура. Заходи, я как раз думала тебя вызвать. - подхватывает Хокаге, и девушка сглатывает. Садится в кресло, ждёт новостей, но шишоу, на удивление, спокойна. Харуно приходится начать разговор: - Шишоу, по поводу моего назначения.. - Да, как раз по поводу этого я и хотела поговорить. - взгляд Пятой светлеет хотя, кажется, она пытается это скрыть, - Мне не хочется тебя расстраивать, - притворно начинает она, - но с твоей должностью придется повременить. - Вы о чём? - Сакура, это только между нами, но старая собака Ооноки помешан на возрасте. - Так это не секрет. - Нет, Сакура, ты не понимаешь. Он буквально обозвал всех шиноби, которых мы предложили на руководящие должности, сопляками. Если им меньше 20. - О, - девушка делает вид, что это её удивляет, - и..? - И совет прислушался к его мнению и ввёл возрастные ограничения для назначений командиров дивизий. - О, - а вот тут она уже прислушивается. - В связи с чем, твоя кандидатура теперь не может рассматриваться. Да и для командиров предпочтительнее шиноби в ранге джонина. Не то, чтобы это было проблемой. Я обсуждала этот вопрос со старшими джонинами и главами кланов. Все отзываются о тебе очень хорошо. Но поднимать твой ранг перед началом войны, учитывая, что ты моя преемница, ученица Хокаге... Это могут неправильно понять. Мне жаль тебя расстраивать, Сакура. "О нет, вам не жаль", - думает девушка и не понимает причин для радости Пятой, но сама пытается скрыть вздох облегчения. То, о чём она хотела попросить Хокаге, разрешается само собой. Она боялась ответственности. Одно дело, когда это больница в родной деревне. Хорошо, даже если это миссия или командировка, где нужно поделиться опытом. Но командовать целой дивизией в семнадцать лет? Нести ответственность за деятельность стольких незнакомых ей людей? Доверять им жизнь пациентов, принимать столько решений каждый день? Нет, она смогла бы. Наверное. Взвалила бы на себя этот груз, тащила бы, давясь таблетками и пытаясь не словить приступ паники. Но что тогда бы осталось от неё? "Поживи хоть для себя немного" - проносится в голове, и девушка, скрывая улыбку, отвечает: - Все хорошо, шишоу. Я согласна с решением совета, это будет правильно. - на секунду она вспоминает, что Казекаге на данный момент тоже около семнадцати, но тут же отмахивается от подобной мысли. - Я рада, что ты спокойно к этому относишься, Сакура. Поверь, здесь никаких скрытых мотивов. - соглашается Пятая, но кривит душой. Ведь предложили кандидатуру Сакуры главы кланов - Шикаку и Иноичи и, даже если они действовали с лучших побуждений - Шикаку уж точно, для репутации Сакуры это сыграло злую шутку. Цунаде гордилась своей ученицей, но была вынуждена признать - этот ярлык настолько сильно прицепился к девушке, что дошел до совета Каге. - Харуно? Не твоя ли это ученица, а, Цунаде? - протягивает Райкаге и Хокаге думает, с каких пор Райкаге интересуют шиноби других деревень, но вспоминает, что сама посылала Сакуру провести парочку исследований в деревню Скрытого Облака. Запомнил, чёрт. - Да, и что? Это имеет значение? - Хм, твою ученицу предлагают на такую высокую должность главы самых влиятельных кланов Конохи? Нет никакой связи, правда, Хокаге? - "О, а вот и Цучикаге своих пять копеек вставил" - бровь Пятой дергается, но она старается сохранить невозмутимое выражение лица. - Поверьте, Цучикаге-сама, здесь нет скрытого умысла. Сакура-сан потрясающий медик, а так же довольно сильная личность. Во время нападения одного из Акацуки на нашу деревню, именно она руководила спасательной операцией, благодаря чему жертв было гораздо меньше, чем могло было быть. - Так разве это не Пейн вернул ваших жителей к жизни? - протягивает Мизукаге. - Да, это так, Мизукаге-сама. Но то, что я хочу сказать - Сакура-сан умеет работать в критических и стрессовых ситуациях. Мало того, в её подчинении даже молодые врачи чувствуют себя увереннее и спокойнее. Для врачей внутренняя собранность в любой ситуации - залог к количеству спасаемых жизней. Вот почему я предлагаю кандидатуру Сакуры-сан на этот пост. На несколько минут в зале воцаряется тишина. Цунаде осматривает остальных Каге, пытается прочитать их мысли, следя за выражением лиц. Позади Генма и Райдо в качестве личной охраны, и после собрания она ещё раз напомнит им держать язык за зубами. Не то, чтобы она сомневалась в Райдо, но вот Генма... лучше бы ему не видеться с Шизуне какое-то время. Кстати о ней... - Хокаге, ты же сначала предлагала другую куноичи на эту должность, разве нет? - "Чёртов Райкаге с его прекрасной памятью, чтоб его" - матерится про себя Пятая. - Да, изначально я предлагала Шизуне. - улыбается и молится, чтобы на лице Генмы не дрогнул ни один мускул. Смотреть, как Каге обсуждают Сакуру, называя её назначение никак иначе, как кумовством (вслух этого никто не говорит, но все это подразумевают) - отвратительно. Не хватало ещё, чтобы Каге подумали, что вторую кандидатуру предложили из-за личных заслуг в постели у одного из её охраны. - Шизуне - отличный медик, джонин, так же моя ученица, хоть и в прошлом. Сейчас работает моей личной помощницей, так что опыт в организации у неё определенно есть. - То есть, вы предлагаете нам выбирать между двумя джоунинами, одна из которых секретарь, а вторая недавно с пелёнок вышла? - бурчит Цучикаге, и Пятая прилагает последние усилия, чтобы не врезать самодовольному старикашке между глаз за смелость оскорбить двух её учениц одновременно. Смотрит на Шикаку, тот не помогает, а лишь подливает масло в огонь: - Джоунином и чунином, Цучикаге-сама, - Цунаде бы закатила глаза, но статус Хокаге не позволяет. Выпаливает, не подумав: - Это вопрос времени. Думаю, скоро Сакура станет джонином. Это все бюрократия... - кусает себя за язык, проклинает свою несдержанность, поднимает глаза на Шикаку - тот шокировано смотрит на неё, не успевает придумать убедительного аргумента, как Цучикаге взрывается: - Вы предлагаете нам девчонку, которая даже не способна сама достичь ранга джоунина, свою преемницу на должность командира одной из ключевых дивизий нашей армии? Я правильно понимаю, Цунаде? - зло рявкает старик и Пятой хочется ответить: "Нет, неправда. Вы ни черта не понимаете". Только понимает, что слова её ситуацию не спасут, да и что уж кривить душой - у неё нет никакого желания отправлять Сакуру в самое пекло войны, ещё и нести подобную ответственность. Она знает, какого это. Она не хочет, чтобы Сакура когда-нибудь почувствовала что-то подобное. Поэтому молчит почти всё время. Вопрос откладывается и под конец командиром дивизии тыловой поддержки и медицины становится Шизуне. А на душе у Цунаде все равно гадко.***
- Цунаде-сама, можно вопрос? - аккуратно спрашивает Ширануи, когда они возвращаются с собрания. - Валяй. - у Хокаге нет настроения. Не тогда, когда её любимую ученицу унизили ни за что. - Почему вы предложили кандидатуру Шизуне? - "Ожидаемо", - думает она. - Почему ты спрашиваешь? Разве ты не рад? Это отличная должность. После войны Шизуне ждёт блестящая карьера. - Рад, конечно. - Генма пытается улыбнутся, выходит криво. - Но мы же прекрасно понимаем, что Сакура подходит на эту роль лучше. - Ширануи, ты вообще на собрании присутствовал? - округляет она глаза. Разве не видел, как стервятники разносили в пух и прах репутацию её дорогой ученицы? - Присутствовал. И мне показалось, простите за дерзость, Цунаде-сама, что вы не особо старались защитить Сакуру. Приложи вы больше усилий, слухи остались бы слухами... - Наглеешь, Ширануи. - рявкает Цунаде и джонин замолкает. "Как всегда проницателен" - замечает про себя и прерывает разговор: - Ты эмоционально скомпрометирован, Генма. И я могу не отвечать на вопросы личного характера. Джоунин молчит, Пятая выдыхает, занимает себя мыслями о ближайшем онсене и бутылочке саке, как в спину прилетает: - Вы же не используете Шизуне, Цунаде-сама? Вопрос остается без ответа.