***
— Я чувствую себя так, будто последние два часа с меня сдирали кожу, а потом натягивали её на тело заново, — притворно пожаловался ему за обедом эльф. Геральт только усмехнулся, подвигая к гостю поближе полные блюда восхитительной стряпни Марлены, расстаравшейся сегодня особенно. Иорвет, не сдержавшись, откровенно голодно потянул носом воздух, коротко обозрел всё то разнообразие — от бульона, до утки с грибами и прошлогоднего варенья из винограда — пищи, что любезно выставили на обеденный стол и без колебаний потянулся к говядине, запечённой в душистых травах, под которые Геральт, не поколебавшись даже, выделил пару грядок в своём драгоценном саду. Хороший выбор, подумалось ведьмаку, когда сам он оторвал крылышко от нежной утки. Руки Марлены на кухне творили просто невероятные чудеса! Трапезничали молча. Говорить, когда во рту была такая вкусная еда, обоим представлялось действием едва ли не кощунственным. Поэтому, что гость, что хозяин, оба разумно решили отложить беседу на некоторое неопределённое время. Тем более, оно у них было, и даже в избытке: если уж Иорвет перебирался за Амелл, он никогда не исчезал из Туссента на следующий день, давая себе передышку от бесконечных гонок по лесам, в которых в равной степени смешивались азарт и жестокость. Сюда эльф этого не приносил. Никогда.***
— Хорошо здесь как, — промурлыкал, растянувшись под знакомой оливой, наконец почувствовавший себя сытым и довольным эльф, — Тепло, спокойно, того и глядишь — засну. Всегда настораживает, честно говоря. Он не сводил с усевшегося рядом Геральта напряжённого взгляда изумрудного глаза. Тот про себя только побранился: каждый раз одно и то же, как только выпускаешь вполне себе прирученного и откормленного атамана бродяжничать, так он сразу дичает и снова худеет почти до болезненного. Над их головами в широкой кроне щебетали свившие себе гнездо скворцы. Пришлось на мгновение зажмуриться, чтобы прогнать непрошенную резь в висках. — Меня тоже, атаман, меня тоже, — кивнул, справившись с неуместной волной нежности, шквальным ветром пронёсшейся по мозгу, Геральт, — Уж не знаю, чем Туссент так берёт, но каждый раз мне, как я засыпаю, отчаянно кажется, что наутро я проснусь где-нибудь на Пути, с очередным прожигающим карман заказом, рядом будет фыркать недовольная Плотва… Короче, что сказкой окажется весь этот Туссент. Сном. Вот как. Иорвет беззлобно рассмеялся и легко толкнул его острым локтем в бедро. — Полно тебе, gwynbleidd. Отринь все страхи свои. Неужели ты не жёг костра в Беллетейн? Не бросал в него всю тьму и усталость, что накопилась за много лет? Над головой пронзительно щебетали скворцы. Да, думал Геральт. Это мой дом. Я просто не хочу его терять, совсем не хочу. Оливы и виноградные лозы, терпкие травы, растущие в саду, ожидание встречи со старыми друзьями и, наконец, покой. Не этого ли я ждал? Не это ли теперь мне так ценно? — Именно, — прикрыл глаз Иорвет, вмиг ставший из смешливого мудрым и серьёзным. На глубине зрачка эльфа Геральт всё же углядел искру смеха. Надо же, а ведь он и не заметил, что выразился вслух, — Всё это — твой дом. Твои гости, спелый хмель, та беседка с резным окном… Кстати говоря, наверное, её следовало бы снова покрасить с прошлого года. Ты, ведьмак, как я уже и говорил, человек счастливый. Он, и правда похожий на большого ленивого кота, протянул руку к ускользающему из кроны дерева солнечному лучу, не то стараясь поймать его, не то попросту грея длинные тонкие пальцы. — У вас ведь должно быть тут какое нибудь празднество, разве не так? — снова подал голос он. — Должно. Ты скажи честно, атаман, у тебя правда чутьё звериное или у меня паранойя? — Ты живёшь в Туссенте, Геральт. Тебе лучше знать. — Это сейчас ты меня так завуалированно пьяницей назвал? — восхищенно присвистнул ведьмак. — Это я тебе так намекнул, что в крае вина и любви праздники так часты, что не хватит волос на голове для того, чтобы пересчитать их. Поднимайся давай. И, Девы ради, сними эти ужасные сапоги.***
Геральт не знал даже, смеяться ему или плакать, когда — уже безо всякого стеснения и внезапно обнаглев — Иорвет ухватил его за локоть и потащил в самую гущу веселящихся. Всеведущий атаман «белок» и в этот раз оказался прав — в Боклере в разгаре был какой-то очередной карнавал. Вытащили, кажется, вино урожая прошлого года, и по случаю соревнований за лучший вкус Анна-Генриетта не поскупилась на шикарный праздник. Широкой души женщина всё же княгиня, против таковой истины не попрёшь. — Благородные господа, не побрезгуйте угощением, — улыбнулся им один из конкурсантов. — Слепой он что ли? — хмыкнул Геральт. Иорвет, лишь дёрнув острым ухом и, очевидно, разделяя его веселье, всё же заинтересованно направился на дегустацию. — Хорошее вино, — прокатив на языке глоток, вынес вердикт он, — Но не такое хорошее, как белое с Крово Бьянко. Знаешь такое? — Как не знать, — мечтательно улыбнулся человек, — Но уж чего нет, того нет, господа. Доброго вам веселья! — Доброго, — пророкотал, не скрыв улыбки в голосе от выходки эльфа Геральт. Через мгновение его уже утащили в пёстрый водоворот танцующих, где, как ему показалось, они с Иорветом просто соревновались в выносливости. Вполне себе счастливые и уставшие, глубоко заполночь они мерили шагами дорогу до ведьмакова имения. Геральт с вновь поднявшейся в сердце теплотой отметил, что гость его уже вполне себе оттаял. — Хороший фестиваль, — бросил он, — Давно я так не развлекался, по правде сказать. — Ну, а я тебе на что? — лукаво прищурившись, вопросил эльф, — Вот зачем меня постоянно тянет за Амелл. Чтобы один ведьмак не захирел со скуки, оказывается! — Возможно, тебя просто сюда везёт Куэ, а ты ещё не научился отказывать восхитительным женщинам, — рассмеялся Геральт. Дом, снова подумалось ему. У каждого есть свой дом. — Куэ — умничка, — не стал отпираться атаман, — Но на неё сваливать всю ответственность неправильно. Не хотел бы — не приезжал, а спрыгнул бы с седла и развернулся в обратную сторону. Мой дом оживает только тогда, когда ты снова обретаешь его.