Potens

      — Что это?       Гарри с улыбкой повернулся. Регулус застыл в дверях на входе в класс и изумленно разглядывал висящий в воздухе магический образ. Пожалуй, зрелище и впрямь впечатляющее, даже для непосвященного. Серебристые нити сплетались в причудливую паутину, в центре которой медленно вращалось сапфировое ядро. Время от времени нити меняли положение.       — То, что помогает мне приглядывать за всеми вами, шантажистами, — ответил Гарри.       Регулус было сник, но тут же вскинулся и хмуро заявил:       — Если бы вы и правда так думали, вы бы не приняли наших клятв, профессор, и свои не стали бы приносить.       — Разумеется.       — Тогда зачем вы так сказали?       — Как зачем? Видел бы ты свое лицо.       Регулус смерил его укоризненным взглядом и снова повернулся к серебристо-синей паутине.       — Вы так и не рассказали толком, что это такое.       — Схематическое изображение клятв, которыми ты, я и все остальные обменялись, — объяснил Гарри. Он потянулся и затем сел в свое рабочее кресло за столом; отсюда можно было рассмотреть самые крайние нити-паутинки. Интересно, заметил ли Регулус, что некоторые из них связаны с сапфировым ядром в центре прочнее, чем остальные? Ну да ладно, надо будет — спросит, а сейчас это могло и подождать.       — Я не отказываюсь от своих старых слов. Я не чокнутый Темный Лорд и не стану клеймить вас, но в одном метки хороши: с их помощью ему проще отследить своих последователей, он знает, когда они в беде, и может призвать их к себе.       Регулус слегка поежился.       — Я слышал, что он может призывать своих последователей, но никогда — чтобы он сам пришел кому-то из них на помощь.       — Я сказал «знает», а не «придет на помощь».       Регулус задумчиво кивнул.       — Думаете, одних только клятв вам хватит, чтобы уследить за нами? Что если… то есть я не хочу метку, но ради вас я бы согласился, профессор.       И вот опять оно — обожание в его глазах — причина нового витка истории.       — Прошу, не говори таких громких слов, Регулус.       Гарри и без всяких схематических изображений мог бы сказать, чья серебристая ниточка была ближе всего к сапфировому ядру, которое означало его собственную магическую силу. Он подался вперед и, глядя Регулусу прямо в глаза, произнес:       — Я не хочу никаких меток.       — Мне что же, не говорить правду?       — Следи, кому ты ее говоришь, — отрезал Гарри. — Особенно — если не знаешь, кто еще может тебя услышать.       Немного помолчав, Регулус сказал:       — Вообще я потому и пришел к вам, профессор Сальваре. Знаете, не все в Слизерине присягнули вам.       Гарри вздохнул.       — Знаю.       По правде говоря, желающих оказалось куда больше, чем хотелось бы. Он вернулся в прошлое не затем, чтобы юные слизеринцы просто сменили одного предводителя на другого, а чтобы научить их независимости. Что ж, быть может, потом они еще передумают и все-таки откажутся от его покровительства.       — И они распускают слухи, — Регулус понизил голос. — Грозятся, что расскажут о вас Сами-Знаете-Кому. Что вы переманили его последователей, и теперь Сами-Знаете-Кто вам этого так просто не оставит.       Гарри так пристально посмотрел ему в глаза, что Регулус, наверное, даже немного перепугался. Но это ничего. Гарри собирался сказать ему нечто невероятно важное, важнее всего, что говорил ранее, за исключением, быть может, лекций по этике:       — Даю слово, я защищу вас. Волдеморт ничего вам не сделает.       Услышав имя, Регулус поежился, но держался теперь чуточку увереннее, не то что раньше.       — Я знаю, профессор. Я рассказал вам все это, чтобы вы знали, что мы тоже будем вас защищать, и что никто из нас не струсит и не сбежит, только потому, что какие-то там шестикурсники взялись прислуживать безумцу и теперь думают, что они крутые       — Самим вам его не одолеть.       Мерлин, только этого не хватало! Чтобы мальчишка, которому в иных обстоятельствах была бы прямая дорога в Пожиратели Смерти, решил стать героем и полез в драку с Волдемортом, чести и славы ради. А то и хуже — ради его, Гарри, одобрения.       — А кто сказал, что мы собираемся? — снисходительно спросил Регулус.       Этот тон в последнее время прочно вошел у него в привычку и так же прочно уже сидел у Гарри в печенках. Он означал: «Все под контролем, профессор, здесь я — взрослый и ответственный человек, а вы — подросток с суицидальными наклонностями».       — Мы победим его вместе, сэр. Все как вы и говорили: объединим усилия ради общей цели.       — Ты не готов, — возразил Гарри.       Снисходительная улыбка, наконец, сползла с лица Регулуса, и он начал слушать, что ему говорят.       — Ты способный ученик, но даже сражаясь вместе со мной, против Волдеморта ты не выстоишь. Против приближенных к нему Пожирателей тоже, — добавил он, чтобы опередить мысль, уже готовую родиться в светлой голове Регулуса.        — Тебе всего четырнадцать, Регулус…       — Пятнадцать.       Гарри закатил глаза.       — Вряд ли Волдеморт испугается простого школьника.       — Да какая разница? Я ведь вам хочу помочь. Вы же собираетесь сразиться с ним летом.       Регулус не спрашивал, он утверждал. Впору бы удивиться, откуда только он все знает, но, право: пытливый живой ум — вот весь его секрет. Как жаль, что Гарри так никогда и не повстречался с тем, другим Регулусом из другого времени, которое больше не наступит. Наверняка он был так же блестяще умен, раз из разрозненных кусочков сложил единую картину и догадался о крестраже.       — Разница большая, — возразил Гарри.       Щелчком пальцев он развеял висевший в воздухе образ и сделал вид, что не заметил, как Регулус слегка подпрыгнул от неожиданности. Пусть — ему полезно, а то еще и правда решит, что такому, как он, море по колено.       — Я отвлеку Волдеморта на себя.       — Тогда он в любом случае придет и за нами тоже.       — Отвлеку на себя, — повторил Гарри. — Да, он захочет досадить мне через вас, но куда желаннее для него будет победа в открытом бою, на глазах его последователей. Пока что он уверен, что ему не о чем беспокоиться. Он бросит мне открытый вызов.       — И вы победите.       В голосе Регулуса слышался невысказанный вопрос, и Гарри улыбнулся.       — Разумеется. Правда, одолеть его окончательно у меня пока не выйдет. Прежде я должен кое-что сделать.       Например, проверить все места, где были спрятаны крестражи, а еще выяснить, как путешествие во времени сказалось на пророчестве.       — Не понимаю, зачем вы мне это рассказываете.       — Врешь, — по-доброму укорил он его.       Регулус приосанился — насколько это вообще было возможно сделать, опираясь при этом на дверной проем — и даже слегка надулся от важности. Он обожал узнавать обо всем первым.       — А рассказываю я это затем, чтобы вы пока сидели тихо и не попадались ему на глаза, иначе вместо меня он может выбрать своей целью кого-то другого.       Регулус вздохнул.       — Хорошо. Но остальным вы это тоже скажите.       — А если не скажу, они выступят против Волдеморта?       Регулус наклонил голову вбок.       — Не хочу ни на кого показывать пальцем, но да.       Он отвел взгляд, и Гарри, почувствовав, что Регулус хочет еще что-то спросить, тут же повернулся к нему.       — Эм. Нет ли у вас на примете места, где я мог бы пожить летом?       — Возвращаться к родителям тебе опасно, это верно, — кивнул Гарри. — Я бы посоветовал Хогвартс, но профессор Дамблдор придерживается мнения, что ученики не должны оставаться здесь на лето.       Вот уж чего Гарри никогда не понимал. Да, профессор Дамблдор не раз говорил: «Важно дать ученикам отдохнуть от школы и провести время с семьями», но как быть тем, кто только в школе и может вздохнуть спокойно, а в стенах родного дома их поджидает сущий кошмар?       Гарри со вздохом отогнал прочь досаду и дурные воспоминания. Все это не так уж и важно. Раз прямой путь закрыт, придется просто пойти в обход.       — Да, сэр.       Гарри перевел на него взгляд. Регулус сидел на подлокотнике кресла напротив учительского стола, голова опущена, пальцы сцеплены в замок.       — Я уже просил его, и он отказал.       Гарри кивнул.       — Тогда можешь пожить в моем Подставном доме.       — Подставном доме?       — Что, в Слизерине еще не знают? Я купил особняк, такой вычурный и роскошный, каким в представлении Волдеморта и должен владеть человек, осмелившийся бросить ему вызов. Он сплошь опутан защитными чарами. Даже если Волдеморт в открытую заявится туда, у него уйдет немало часов, чтобы пробиться через них, и это при условии, что с ним будут его приспешники; к тому времени как у них хоть что-то выйдет, я уже буду там. Это старое поместье Селвинов. Я скажу эльфам, чтобы подготовили для тебя комнату.       Регулус изумленно уставился на него — на нем лица не было. Гарри медленно подался вперед.       — Регулус?       Проклятье! Да, он не всесилен, но чтобы так просчитаться…       — Просто… спасибо вам, — Регулус опустил голову и сглотнул ком в горле. — Не найдется ли там еще место и для других?       Гарри кивнул.       — Разумеется. С некоторыми учениками я и сам собирался поговорить.       Он не собирался раскрывать имен, потому что понятия не имел, знает ли Регулус о том, каково Северусу приходится дома, или что Сириус подумывает не идти к Поттерам.       — Впрочем, места там полно, так что если с кем-то не уживешься, можете хоть вообще не пересекаться.       — Мне это совсем не важно.       Регулус опустил голову, пряча лицо, и Гарри из вежливости отвел взгляд. Ему ли не знать, как тяжело сейчас Регулусу. Когда Сириус из другого будущего предложил Гарри уехать от Дурслей, он согласился не раздумывая.       Если бы только тогда все получилось…       «Что толку в этих ‘если бы’, — мысленно оборвал себя Гарри. — Сейчас все по-другому». Жестокий розыгрыш, который Сириус и другие Мародеры задумали устроить Северусу, не случился. А Джеймс и Лили начали встречаться куда раньше, чем в другой жизни, и когда дело дойдет до детей, как знать, кто родится в их семье вместо Гарри.       — Спасибо, профессор Сальваре, — сказал Регулус, когда, наконец, смог совладать с собственным голосом.       — Не за что, — улыбнулся Гарри.              *              — Генри, не изволите задержаться? Я хотел спросить вас кое о чем.       Гарри обернулся и, с готовностью кивнув, отступил к стене, чтобы не загораживать другим преподавателям проход из учительской. Минерва тонко улыбнулась ему, и он ответил ей тем же. В самом начале сегодняшнего собрания она поблагодарила его за уроки этики для Сириуса Блэка и за то, что он «приструнил Мародеров», хотя Гарри и не знал наверняка, как многое ей известно о его вмешательстве.       Впрочем, какая разница, если будущее этих юных ребят изменилось к лучшему.       — Да, Альбус? — спросил Гарри, и, когда тот жестом пригласил его подойти поближе, вернулся в глубокое кожаное кресло и устроился поудобнее.       Директор тем временем возился со своей бородой и, наконец, пригладив ее, взял со столика подле себя чашку дымящегося чая, которая незадолго до этого появилась там прямо из воздуха.       Оказавшись в прошлом, Гарри понял, что ему стало гораздо проще примириться с поступками Альбуса, чем сразу после его смерти. Тогда Гарри был растерян и зол, и нужно было выиграть войну. Теперь он уже побеждает, причем куда меньшими усилиями. И Альбус вовсе не плохой человек, он просто чересчур любит Гриффиндор.       «А еще он любит всех контролировать,» — подумал Гарри. Тем временем Альбус с нарочито непринужденным видом подался вперед. Хотя, наверное, нарочитым он не показался бы никому из обитателей замка, кроме Гарри.       — До меня недавно дошли некоторые слухи.       Альбус аккуратно достал из жестяной баночки, которую всюду носил с собой, лимонную конфетку и протянул ее Гарри. В ответ Гарри, как и всегда, с улыбкой покачал головой. Альбус, ничуть не обидевшись на отказ, отложил баночку в сторону.       — Вам о них известно?       — Какие слухи, сэр?       — И верно, в Хогвартсе о чем только не говорят, — кивнул Альбус; теперь он и сам чуть улыбался. — Слухи о том, что все юные Слизеринцы присягнули вам на верность и избрали вас своим предводителем.       — Они сильно преувеличены, сэр. Речь лишь о группе учеников пятого и четвертого курса и нескольких ребятах постарше. Их совсем немного. К тому же я бы ни за что не принял клятвы ни от кого младше третьего курса. Слишком юный возраст, чтобы полностью осознать, что она подразумевает, к тому же их магия еще формируется и растет, и неправильно связывать ее клятвами.       Альбус слегка округлил глаза.       — Я ждал, что вы будете все отрицать.       — Думали, я стал бы лгать?       Что ж, не сказать чтобы удивил, но на заметку взять стоит.       — Я имел в виду вовсе не это.       Впервые с начала их разговора Альбус немного помедлил; затем спросил:       — Почему вы вообще принимаете клятвы от столь юных учеников?       Гарри смерил его взглядом.       — Так значит, слухи об Ордене Феникса, тоже сильно преувеличены? И от добровольцев из числа учеников вы не требовали никаких клятв?       Альбус словно испытал глубочайшее потрясение — таким же взглядом смотрела на Гарри Амбридж в другом времени, когда он, наконец, упрятал ее за решетку. Затем Дамблдор взял еще одну лимонную конфетку.       — Я… Могу я узнать, откуда вам это известно?       — Да так, слышал, — ответил Гарри.       Понятно, что от такого ответа толку было мало, но Гарри не солгал: об Ордене Феникса шептались по всей школе, а ученики отчего-то имеют обыкновение приписывать своим преподавателям несуществующие проблемы со слухом.       А если кое-что из этого он и узнал еще в другом времени, то кто это докажет?       — Туше, — Альбус махнул рукой, словно дуэлянт, признающий, что поединок завершился.       Гарри спокойно ждал. Разговор был еще не окончен.       — Причина, по которой я создал Орден, не имеет ничего общего с тем, что вы намерены сделать со своими учениками.       «Ого, интересно послушать».       — И что же, по-вашему, я намерен сделать со своими ученикам?       — Обратить их в своих слуг.       Гарри недоуменно моргнул. Он-то думал, что Альбус запишет его в вербовщики Волдеморта.       — Нет. Я поклялся защищать их и трудиться с ними вместе, и я сдержу слово.       — Трудиться, чтобы что?       — Изменить мир.       Альбус вздохнул.       — Увы, мир не меняется в одночасье, и разбрасываться такими обещаниями перед юными ребятами — весьма опрометчиво.       — Да уж, вам ли не знать.       Альбус ошеломленно моргнул. Гарри вовсю наслаждался новообретенной суперспособностью выводить директора из равновесия. Надолго ее точно не хватит, так что он не стеснялся пользоваться ею, пока мог.       — Я набираю людей в Орден, потому что идет война, — сухо пояснил Альбус. — И я зову к себе только учеников шестого и седьмого курса. Тех, кто достиг совершеннолетия и способен принимать решения самостоятельно.       Гарри усмехнулся.       — Думаете, все дело в возрасте? Отдаю вам должное, это хороший способ отмахнуться от недовольных родителей. Но и на седьмом курсе находятся такие, кто неспособен мыслить зрело, а некоторые уже в четырнадцать лет прекрасно понимают, чего хотят.       — Полагаю, вы сейчас о мистере Блэке.       — Сириус Блэк только-только закончил пятый курс, директор.       Альбус опустил баночку с конфетами на столик, да так, что тот загрохотал. Столик был маленький, а звук вышел слишком грозным — директор наверняка подкрепил жест магией. Увидев такое, впору бы сдать назад, но Гарри не дал себя запугать. Он лишь приподнял брови и слегка улыбнулся.       — Я говорил о Регулусе Блэке, — сквозь зубы процедил Дамблдор. — Который приходил просить у меня убежища и которому я вынужден был отказать. Он ушел в расстроенных чувствах, но сегодня за завтраком уже вел себя, как ни в чем не бывало.       Гарри покачал головой.       — Вы же знаете, что его ждет дома, так почему отказали? Право, можно только порадоваться, что я смог ему помочь — и обязан был это сделать, поскольку принял его клятву. Но в Хогвартсе больше места, и уж конечно, в знакомых стенах Регулусу было бы куда лучше.       Альбус, похоже, растерялся — видимо, Гарри приводил вовсе не те доводы, которые он ожидал услышать.       — Я не могу укрыть здесь всех и каждого.       — Вам стоит пересмотреть это правило в отношении детей, которые страдают от домашнего насилия и тех, чьи семьи — сторонники Волдеморта, — ответил Гарри. — Нельзя учителю без исключений из правил. Ничего хорошего из этого не выйдет       — Пока что все вполне хорошо.       — Неужели? — Гарри понизил голос. — Хорошо вышло, когда вы в разгар войны отправили Тома Реддла в магловский приют, жить среди насилия и нищеты?       Альбус словно окаменел. Затем выдавил:       — Хотел бы я знать, откуда вам это известно, профессор Сальваре.       — А я хотел бы знать, зачем вы меня тут держите и донимаете вопросами, — Гарри встал с кресла. — Я так и не понял, какое правило я нарушил, заступившись за своих учеников, директор.       — Вы собираете личную армию.       Гарри усмехнулся.       — То, что вы вздумали судить меня по себе…       — Вы забыли с кем говорите.       — Уж лучше так, чем забыть об учениках, которые нуждались в защите и которым вы отказали, — отрезал Гарри. — Помочь им — это не преступление, да вы и не можете обвинить меня ни в чем, чего не совершили бы сами.       Альбус встал с кресла, его лицо помрачнело. Хотя Гарри совсем не понимал, что он сделал не так.       — Вы не имеете права приглашать к себе учеников, вы им не родственник.       — Хотите оспорить мое решение? — с улыбкой спросил Гарри.       — Все ученики находятся под моей опекой на протяжении…       Он осекся, и Гарри кивнул.       — На протяжении учебного года. Но никак не летом, директор. Что вы недвусмысленно и дали понять и Регулусу, и Тому Реддлу и не сосчитать, кому еще. Я не думаю, что вы это со зла. Я думаю, что вы, лишившись собственной семьи, отчаянно хотите верить, что во все времена для ребенка нет места лучше, чем родной дом. Но это не всегда так.       — Да кто вы такой?       — Ваш преподаватель защиты от Темных искусств.       Гарри небрежно отсалютовал ему и удалился.              *              — Профессор Сальваре, послушайте.       Гарри, занятый сбором вещей перед отъездом, оторвался от чемодана и поднял взгляд на посетителя. Как правило, его подопечные слизеринцы (за исключением Регулуса) не приходили в личные комнаты Гарри, вместо этого предпочитая видеться с ним в кабинете. Хотя, судя по тому, как Эван запыхался, он, скорее всего, успел побывать и там.       — Да, мистер Розье. Говорите.       — Там…       Эван уперся руками о колени, пытаясь отдышаться, и Гарри поднялся на ноги. Похоже, случилось что-то посерьезнее рядовой потасовки с гриффиндорцами, как он сперва было подумал. Эвен тяжело выпрямился и выдохнул:       — Северуса. Похитили.       Гарри словно окатило волной холода и несколько мгновений он вслушивался в пустоту, ожидая услышать знакомый звон — знак того, что история пытается перестроиться на старый лад. Но его все не было. И да, вполне вероятно, что вмешательство Гарри положило начало совсем новому витку событий.       Хотелось рвать и метать. Взяв себя в руки, он кивнул.       — Можете отвести меня туда, где это произошло?       Эван опасливо покосился на него, но кивнул и бросился бежать. Уже мчась по коридорам Хогвартса, Гарри понял, наконец, причину этого испуга. Палочка в его руке источала синеватый свет — почти незаметный в ярко освещенной комнате, теперь он отчетливо бросался в глаза, отражаясь от темных стен.       Если бой неизбежен, Гарри предпочитал подготовиться к нему заранее.              *              — Видите что-нибудь, профессор?       — Дайте мне пару минут, мистер Розье.       Эван послушно умолк. Почти у самой границы Запретного леса Гарри присел на корточки. Защитные чары были на месте, а значит, трансгрессировать тут никто бы не смог. Он повернулся, с шумом втянув воздух, и мысленно произнес заклинание, которое технически будет создано лишь через двадцать лет.       Но что уж там, в Отделе тайн такие заклинания сплошь и рядом.       На мгновение почва у ног Гарри полыхнула синим, и затем пламя помчалось прочь, выписывая на земле светящиеся символы. Гарри победно хмыкнул. Да, здесь использовали портал, и судя по обозначениям на земле, он вел из Хогвартса прямо в — Гарри взглядом проследил вдоль длинной нарисованной стрелки — …       — Мистер Розье, — Гарри встал. — Вернитесь в гостиную Слизерина и убедитесь, что все остальные ученики на месте. Сперва проверьте своих однокурсников, потом тех, кто старше.       Эван повернулся к нему, весь бледный и напряженный, и Гарри ощутил укол совести из-за того, что решил его отослать, но впереди наверняка ждала ловушка, и о том, чтобы взять с собой ученика, не могло быть и речи.       — Я хочу с вами, профессор.       В памяти Гарри всплыли строки из хроник о первой войне. «Да, Эван Розье был сильным волшебником и преданным слугой Волдеморта». Гарри постарался смягчить тон:       — Знаю, что хочешь, но я не смогу сражаться и одновременно прикрывать тебя. Ты будешь меня отвлекать.       Эван вздрогнул, будто от удара. Затем опустил взгляд и через силу произнес:       — Спасибо за честный ответ.       — Пожалуйста. И да, мне правда нужно знать, что с остальными слизеринцами. Может, пропал кто-то еще из наших ребят или…       Он осекся на полуслове, не решившись вот так прямо сказать при Эване правду, но тот уже сам обо всем догадался и помрачнел.       — Я понял, профессор Сальваре. Или кого-то из старшекурсников нет на месте.       Мгновение помедлив, Гарри кивнул:       — Прости, Эван.       Будь это в его силах, он бы сделал все, чтобы эти дети никогда не узнали, каково это: сражаться против друзей.       — Вам не за что извиняться.       Эван вытер рукой лицо и решительно выпрямился, расправив плечи.       — Что делать с теми, кто попробует сбежать? Будь то кто-то из наших или… нет.       Гарри посмотрел ему в глаза.       — На практических занятиях в классе было заклинание, которое давалось тебе особенно хорошо. Надеюсь, ты его не забыл.       После секундного замешательства Эван кивнул. Чары сна без сновидений были более старой альтернативой одноименного зелья, и никто из учеников не владел ими лучше Эвана. Если заклинание было сотворено верно, цель теряла сознание на два часа.       — Мне что, с ними и не драться вовсе?       — Думаешь, я хочу, чтобы тебя ранили? — парировал Гарри.       В голове набатом билась мысль: бежать, найти Северуса, но пока нельзя — все его подопечные одинаково важны, пусть даже кто-то из них казался ему важнее, потому что он знал их в своем времени.       — Если увидишь, что незаметно попасть не получится, отступи и будь готов доложить мне обо всем, когда я вернусь.       — Да, мой лорд.       «Твою мать, Гарри, сбавил бы командный тон». Но затеять спор означало потратить драгоценное время, так что Гарри коротко кивнул Эвану и бросился бежать к границе чар. Едва он пересек ее, как сразу, не сбавляя шага, крутанулся на месте и трансгрессировал куда указывало заклинание.       В поместье Малфоев.              *              Стоило ему снова коснуться земли, как Гарри тут же бросился в сторону: он знал, что попал прямо в западню, и теперь ему предстояло сразиться за жизнь — свою собственную и Северуса.       Предназначавшееся Гарри режущее заклятие пролетело мимо. Он сгруппировался в прыжке и приземлился на корточки, глядя на шагавшего ему навстречу светловолосого мужчину в маске Пожирателя Смерти. След от портала вел прямо на территорию поместья — неожиданно; Гарри думал, что окажется за воротами. Видимо, ему так хотели оказать «теплый прием», что сняли анти-трансгрессионные чары.       — Повелитель сказал, что на мальчишке нет метки, — Пожиратель угрожающе замахнулся палочкой.       — Советую тебе лучше помечать свою собственность.       Гарри скривился. Голос был ему незнаком, но по возрасту и тлетворной ауре Черной Метки было легко догадаться, кто перед ним.       — Если бы я нуждался в советах раба, Абраксас, я бы сам тебя спросил, — ответил он и бросился в бой.       Стремительная атака застала Малфоя врасплох, но Гарри не красоваться пришел. Он бил жестко и точно, полный решимости поскорее расправиться с Малфоем и найти Северуса.       А потому Гарри, увернувшись от нескольких заклятий и сотворив щит, ударил в ответ, и кости в ногах и правой руке Малфоя исчезли. Тот со вскриком повалился на землю. Гарри наступил на его палочку, переломив ее пополам, и направился вперед.       Он использовал еще одно заклинание, неизвестное никому, кроме, пожалуй, служащих Отдела тайн, и рядом появился образ синего шара с тянущимися к нему серебристыми нитями — тот самый, который видел Регулус, только более подвижный. Гарри сосредоточился на ближайшей ниточке и до него донеслись отголоски чужих эмоций; как будто кто-то потянул за нее с другого конца.       Следуя зову клятвы, он миновал клумбу, небольшую рощу и пруд.       Северус был там. Скованный цепями по рукам и ногам, он лежал, распятый, на лоскуте земли, который то вспучивался под ним, то оседал обратно. Из его глаз медленно катились слезы, и при их виде бушевавшая внутри Гарри ярость словно покрылась морозной коркой. Как же ему, должно быть, больно, раз он не мог сдержать плача!       Подле него возвышались двое на первый взгляд незнакомых Гарри Пожирателей Смерти в масках и более взрослая версия Тома Реддла. Гарри впился в него взглядом. Неестественно бледная кожа, ярко-красные глаза; однако нос и волосы по большей части были на месте.       — Генри Сальваре, — протянул Волдеморт, смакуя каждое слово. — Заглотил наживку и попался на крючок.       Гарри не стал утруждать себя ответом. Похоже, Волдеморту хотелось посоревноваться в остроумии, что было странно, ведь двое его помощников явно не прошли бы квалификационный отбор. Гарри сразу понял, почему кусок почвы под Северусом двигался — это было проклятие, которое подпитывалось его жизненной силой и утягивало ее в землю. Было решительно невозможно оторвать его от земли, не сняв цепи, и невозможно снять цепи, не оторвав его от земли. Существовало контрзаклинание, способное разом сделать и то, и другое, но Пожиратели Смерти уже шагнули вперед, готовые напасть, пока Волдеморт, посмеиваясь, наблюдал. Вряд ли они станут молча стоять и смотреть, как Гарри колдует.       Ну и пусть.       Гарри взмахнул палочкой и с силой потянул ее на себя.       Пласт земли, вместе с прикованным к нему Северусом, взмыл в воздух, обдав окружающих волной жидкой грязи. Северус вскрикнул, но Гарри удержал пласт на весу и торопливо направил к себе. Проклятие не даст ему распасться.       Волдеморт вытер с лица грязь. Он больше не смеялся.       — Убить его!       Пожиратели разошлись в стороны, очевидно, в расчете на то, чтобы помешать ему одновременно сражаться и прикрывать Северуса. Но тут Гарри вытащил из кармана полый шарик из серебристой проволоки, бросил его на землю, и тот стремительно покатился в их сторону.       Гарри оставил Отдел тайн, но кое-что из Отдела тайн осталось с Гарри.       Подкатившись поближе к целям, шар выпустил длинные тонкие щупы, и они насквозь пробили обоим Пожирателям левые ноги. Мужчины тут же ударили по нему в ответ. Их заклинания могли разрушить любой металл и они непременно подействовали бы — будь то и правда металл. Но вместо этого сверкнула вспышка, и Пожирателей затянуло внутрь шара. Наконец, он остановился, и теперь внутри можно было разглядеть две крохотные фигурки, которые беззвучно кричали и колотили по стенкам своей тюрьмы.       Волдеморт изумленно уставился на них, затем впился взглядом в Гарри. Гарри направил пласт земли с лежащим на нем Северусом себе за спину и молча смотрел в ответ.       Лицо Волдеморта исказилось от ярости, но этой ярости было далеко до той, которой Гарри удостаивался, будучи Гарри Поттером – не такая чистая, не такая жгучая. Даже как-то обидно.       — Я уничтожу тебя, — прошептал Волдеморт.       Гарри закатил глаза.       — Как будто я такой особенный, Том. Будь твоя воля, ты бы кого угодно уничтожил.       Волдеморт отпрянул, после чего выхватил свою тисовую палочку и занес руку для удара. Гарри стало ясно: пора уходить. Самонадеянно и глупо сражаться, когда рядом был беспомощный подросток. Гарри мог биться на пределе концентрации, и все равно проиграть. Сражаться с таким Волдемортом, на вершине силы, ему еще никогда не доводилось.       Разумеется, летом Гарри все равно собирался сойтись с ним в бою, как и сказал Регулусу. Чего он Регулусу не сказал, так это то, что в этом бою он также собирался и бессовестно сжульничать.       — Северус, — тихонько позвал Гарри, шагнув назад.       Волдеморт неотрывно глядел на него, его змеиные глаза лихорадочно блестели.       — Профессор Сальваре, — отозвался Северус и тут же застонал от невыносимой боли.       — Держись крепче, — сказал Гарри и схватил его за руку.       Северус отчаянно вцепился в его запястье.       Гарри взмахнул палочкой, целясь не в Волдеморта, нет — в исполинский дуб в углу сада, тот самый, на котором, как Гарри еще до ухода в Отдел тайн узнал в бытность свою мракоборцем, держался антитрансгрессионный барьер вокруг поместья Малфоев.       Заклятие ударило прямо в ствол, и тот взорвался снопом мелких щепок. Волдеморт дергано развернулся. Барьер пал.       Гарри крутанулся на месте и трансгрессировал, унося с собой Северуса вместе с землей, цепями и всем остальным. Едва оказавшись в Хогвартсе, он принялся за проклятие.       Под действием контрзаклинания металл и земля вокруг тут же начали разрушаться, и Северус, вздрогнув, снова тихонько застонал от боли. С резкими хлопками пуговицы на его одежде, одна за другой, тоже исчезли.       — Прости меня, — сказал Гарри. — По-другому я бы не смог его развеять.       Сложно было сказать наверняка, но, похоже, из вещей при Северусе, кроме пуговиц, ничего не пострадало.       Некоторое время он лежал неподвижно. Затем открыл глаза и посмотрел на Гарри.       И так же, как в тот раз с Регулусом, когда тот понял, что ему не придется возвращаться домой, Гарри не выдержал и отвел взгляд.       — Спасибо, — прошептал Северус, — Спасибо, спасибо вам, я думал что умру…       Он весь задрожал. Гарри сотворил шерстяное одеяло, наложил на него согревающие чары и укутал Северуса.       — Пойдем, — шепнул он. — Тебе нужно в больничное крыло.       Половину пути они добирались через тайные проходы, и никто не видел, как ослабевший Северус опирался о его плечо, да и стыдиться тут было нечему, и уж тем более нечего было об этом упоминать.