Was not the Hero

      Хантер не хотел на него смотреть...       Более того, он не хотел заходить в хижину.       Но.. к черту все, он и вправду хотел зайти и посмотреть в лицо человеку, которому посвятил всю свою жизнь, просто был чертовски напуган.       Честно говоря, он не знал, что делать, даже стоя в двадцати футах от клетки дяди.       Стоит ли задать один из неисчислимых вопросов, вертевшихся на языке? Или он должен умолять принять его обратно? Доказать, что он все еще достоин быть рядом... быть любимым...       Какое-то время он считал дядю мертвым.       Он собственными глазами видел, как тело его дяди превратилось в лепешку, как будто было обычным куском грязи. Мысль об этом множество раз вызывала у него панические атаки, достаточно было лишь подумать о дяде.       Вера в смерть дяди была самой болезненной вещью, которую он когда-либо испытывал, очень близкой к обнаруженной правде о себе и всех созданных дядей клонах.       Мальчик не отрывал взгляда от пола; он обнял себя руками, пока изо всех сил пытался сосредоточиться на дыхании, вспоминая все те года, прожитые под присмотром дяди.       С тех самых пор, как он обнаружил ужасающую правду, лишь один вопрос заставлял болезненно сжиматься его сердце: его дядя хоть когда-то его любил?.. Или вся показываемая им привязанность, была лишь наносной, очередным актом притворства, как и носимая им в мире демонов маска благородного героя.       Он стиснул зубы, коря себя за трусость и неспособность даже посмотреть на дядю. А ведь он стоял прямо перед ним.       Пару месяцев назад он умолял дядю хоть как-то вернуться к жизни. Хантер просто не мог вынести факт, что дядя умер до того, как у них появился шанс... все исправить...       От его паники сердце судорожно забилось. Он неуверенно оглянулся на друзей, пристально наблюдавших за Белосом, сидящим за решеткой. За металлическими прутьями, которые Хантер установил самолично.       Он впился пальцами в предплечья, гадая, что друзья подумали бы, узнав, что он все еще нуждается в одобрении дяди.       Стали бы они его избегать?       Он не смог бы их винить, не после всего, что дядя натворил в их жизнях. Он видел отвращение и враждебность в их глазах. Хотя они и отрицали, немного страха там все было, пусть и капля.       До его острых ушей донеслось рычание, заставившее проглотить душащую его тревогу и медленно поднять взгляд.       Яркие голубые глаза глядели на него, те же самые, тогда пригвоздившие его к полу пещеры...       У него скрутило живот, холодный пот выступил на загривке, и, не раздумывая и секунды, он вылетел из хижины, едва услышав, как его окликнули по имени.       — Хантер!       Самый молодой колдун из их группы нарушил тишину и выбежал следом за парнем, которого создал Филипп.       Филипп не стал тратить и секунды на размышления о двух мальчишках. Вместо этого он повернулся к наивной девочке, продолжавшей смотреть на него, пока он, наконец, не смог отдышаться от пережитых им электрических ударов.       — Я скажу это только один раз, — ровным голосом произнесла Луз. Ведьма с фиолетовыми волосами встала рядом с ней, сжимая в руке посох. — Если ты хоть пальцем тронешь моих друзей или семью... Я позабочусь, чтобы ты больше никогда не увидел дневного света.       Филипп практически позволил себе рассмеяться на угрозу, но пока сдержался. Его руки слегка напряглись от вновь вспыхнувшего желания освободиться.       — Теперь... — Луз приблизилась на шаг, заработав нервное «Mija» от своей мамы. — Расскажи мне, как создать портал обратно в мир демонов.       Филипп раздраженно зарычал. Он не мог поверить, что у девчонки хватило наглости требовать от него что-то, пока он заперт в клетке, словно животное.       — Если ты сам не расскажешь, то мы тебя заставим, — также холодно произнесла Уиллоу, указывая на него посохом.       Филипп поднялся насколько было возможно, стоя на коленях.       Он хотел сказать девочкам, что не испугался их жалкой угрозы, но, как и раньше, вместо слов до их слуха донесся животный рев.       Луз с подозрением прищурилась, не замечая его раздражения; Филиппу становилось не по себе из-за невозможности произнести даже одно слово.       — Я... не думаю, что он может говорить, — сказала Эмити, повернув голову к Луз.       Та посмотрела на нее с недоумением и сомнением.       — Может, он еще выздоравливает, — предположила Эмити. — Он все еще не такой огромный, как тогда в пещере, — заметила она.       Луз оглянулась на Белоса и нахмурилась.       Ее девушка была права – Белос был явно меньше. Однако он практически дорос до своего изначального размера. Практически восстановился, если учитывать, как несколько месяцев назад Луз впервые заметила его в виде бесформенного существа посреди гостиной разрушенного дома, когда пришла туда в надежде, что портальная дверь снова заработает.       — Возможно, нам стоит подождать, пока он снова не сможет говорить, — предложила Эмити.       Луз опустила взгляд в землю, сжав ладони в кулаки.       — Нам нужно вернуться, — выдохнула она. — Пока не стало слишком поздно.       — Или... — вмешалась Уиллоу, когда у нее в голове появилась идея. — Нам и не нужно, чтобы он говорил.       На этот раз Луз с Эмити повернулись к ней с замешательством.       — Думаю, нам с этим поможет Гус, — улыбнулась Уиллоу. — Но сначала стоит поговорить с ним, чтобы узнать, сумеет ли он реализовать мою идею.       — Давайте пойдем к остальным, а об этом поговорим завтра, — сказала им Камилла.       Луз нахмурилась на предложение матери.       — Pero, mamá.       — Нам нужно проверить Хантера, — спокойнее произнесла Камилла. — Это должен быть наш главный приоритет, прежде чем мы приступим к плану Уиллоу.       Губы Луз искривились в раздражении, но мама была права. После всего, через что прошел Хантер... она не хотела, чтобы он продолжал переживать это в одиночку.       — Луз, он не сбежит, — сказала Эмити, успокаивающе положив руку на ее плечо. — Мы с Хантером и Уиллоу сделали это невозможным.       Луз оглядела решетку из металлических прутьев, которые Хантер вертикально вбил вокруг Белоса. Фиолетовая грязь, благодаря Эмити такая же прочная, как камень, покрывала металлические стержни поверх, еще больше укрепляя. Переплетающиеся меж собой шипастые лозы плотным слоем покрывали клетку изнутри.       Внезапно из пола внутри клетки вырвалось еще больше лоз. Те обвились вокруг тела Филиппа и болезненным рывком поставили его на колени. Он вскрикнул от боли. Он попытался пошевелиться, но не смог сдвинуться и на дюйм.       Луз в замешательстве посмотрела на весело улыбающуюся ей Уиллоу.       — Видишь? Нечего беспокоиться, — уверенно сказала Уиллоу. — А теперь пойдем проверим Хантера.       — Esta bien...       Луз опустила плечи и взялась за руку Эмити, чтобы вместе пойти к выходу. Конечно, не раньше, чем бросила презрительный взгляд на Белоса.       Камилла попросила Уиллоу пойти с другими девочками, а затем самолично подошла к клетке.       Филипп раздраженным взглядом сверлил спины удаляющихся девчонок и даже не заметил стоящую перед ним Камиллу, пока та не заговорила.       — Ты ужасный человек, — ровным голосом произнесла Камилла, не сводя с него глаз. Нервозность, которую она чувствовала ранее, исчезла с ее лица. — Что же... с учетом того, что я вижу, и всего, что ты совершил с теми детьми, остался ли ты человеком? — спросила она, скрестив руки на груди.       Филипп зарычал на нее, ему не понравилось, как она с ним разговаривала.       — Я тебя не боюсь, — сказала она. У нее был такой же взгляд, как у Луз, Филипп осознал это только сейчас. — И, если ты еще хоть раз попытаешься причинить тем детям боль, я сделаю нечто похуже, чем просто запру в клетке на всю оставшуюся жизнь, — она отошла от него и вышла из дома.       Филипп в раздражении заскрипел зубами, борясь с новыми путами, болезненно впивающимися в конечности.       После нескольких попыток вырваться из лиан он сдался и, тяжело дыша от усталости, был вынужден опустился на колени.       Казалось, с освобождением из клетки придется повременить...       Ему нужно понадобится время, чтобы восстановиться, собраться с силами и вырваться на свободу.       Так что он сидел там, игнорируя окружающие его знакомые стены, изо всех сил не позволяя нежелательным воспоминаниям играться со своим разумом. Свечение исчезло из его глаз.       В конце концов на комнату опустилась тишина, и Филипп, даже не осознавая это, уснул от изнеможения, о котором даже не подозревал.