***
Ближе к началу Хэллоуина Сириус все чаще ходил напряженный. И вроде не было причин для этого: в его жизни все было стабильно. Ремус в учебе, Джеймс хвостом за Эванс, а Питер с кем-то из них. Только Марлин портила всю картину. С начала учебного года они даже ни разу не поссорились, не поскандалили и она не обвинила его во всём, в чем он был обычно виноват. Теперь она сидела на уроках исправно, даже на Историю Магии ходила. На переменах сплетничала с Мэри Макдональд, чего раньше за ней не наблюдалось, и тихо хихикала над чем-то с Лили. Она красила свои длинные ресницы черной тушью, а губы красной помадой. Душилась какими-то приторно-сладкими духами, иногда перебарщивая. И улыбалась, когда здоровалась с ним в коридоре. Её голос был спокойный, без нот истерики, как раньше. Сириус не узнавал Марлин, которая постоянно цеплялась к его любому шагу. И это новая версия вызывала в нём что-то…раннее неизвестное. Блэка это раздражало. Он ни на что так не злился, как на себя в те моменты, когда не мог отвести от нее взгляд. «Она же всего лишь девчонка!» – каждый раз мелькало в его мыслях, словно это могло что-то изменить. Ему не нравилось, что он часто думал о ней. Видел что-то схожее в других – глаза, волосы, нос – и тут же вспоминал её. Марлин наглым образом поселилась в его мыслях, не собираясь оттуда исчезать. Сириус принял решение что-то с этим делать. Потому что так быть не должно. Он не должен нарушать свое идеальное будущее. Там есть место только для него одного. Он планировал игнорировать её. Сириус был уверен, что если не будет её замечать, то это странное чувство, что теплилось под ребрами, щекоча и все больше усиливая возгорание, начнет гаснуть. А потом он даже и не вспомнит, что было такое. А если и вспомнит – посмеется, что его это обошло стороной. Марлин его выходки едва ли нравятся. Сириус этого не видит, но слышит по её возмущенному возгласу, когда в очередной раз проходит мимо и не здоровается, не отвечает на вопросы и далее по списку. МакКиннон вновь показывает свою «старую» версию, которую от неё он так хотел увидеть. Но она только усиливала это ощущение, что его сердце вот-вот вырвут из груди. Сириус почти понимал, что это было. Но он не мог себе такого позволить. Это же Марлин. Да, они скорее друг другу перегрызут глотки, чем все будет хорошо. – Блэк, — терпение МакКиннон заканчивается, когда наступают первые ноябрьские выходные. Он игнорирует ее неделю. – Стой, Блэк! Сириус идет дальше, чем видит. Его одолевает это неясное чувство стыда, хотя, было за что. Он почти скрывается за ближайшим поворотом, но Марлин хватает его за руку, цепляясь мертвой хваткой. Сириус удивляется: он не ожидал, что она, худенькая девчонка, сможет так сильно сжать его ладонь. На лице МакКиннон палитра неясных эмоций: она красная от гнева, но в то же время ей обидно, что хочется со всей силы ударить Блэка. Она тяжело дышит, хмурит брови, но не отпускает. Сириус находит её красивой. Она выглядит устрашающе, но красиво. «Какого Мерлина? – у него лишь один вопрос к самому себе. – Я не должен… Она всего лишь девчонка! Они же все такие…Такое вообще непростительно!» Марлин начинает ему что-то говорить. Её голос такой яростный, почти шипящий. Она тыкает пальцем своей небольшой ладони ему в грудь, явно доказывая его неправоту. А Сириус не улавливает смысл слов. Он все смотрит на неё. Марлин не отводит глаз. Она словно глядит сквозь своими голубыми омутами, но почему тогда не видит все то, что он прячет? В какой-то момент Марлин начинает плакать. Из её глаз льются слёзы, размазывав тушь и обжигая щеки, она лишь часто моргает и бьет Сириуса кулаками по плечам и груди. И только, кажется, в этот момент он понимает. Что все бредни, которые он сам себе придумал, не стоят ни одной её слезинки. – Прости меня… Он прижимает ее к себе, поглаживая по голове и спине. МакКиннон тихо плачет, чуть всхлипывая. Он что-то ей говорит, успокаивает. Марлин прощает его, пусть и не сразу. Только через пару дней, когда он целует её в пустом коридоре. Сириус понимает одно: юность его простит. Его глупости и недалекость, неловкость и безрассудство.Часть 1
2 июня 2024 г. в 11:25
Сириус часто веселился над тем, как глупо выглядел Джеймс, когда пытался привлечь внимание Эванс. На самом деле, ему не одному было смешно. Поттер делался в такие моменты до того на себя обычного непохожим, что было тяжело поверить, что это один человек. Сразу в нём появлялась какая-то абсолютная уверенность, которая сочилась из его слов во все стороны. Джеймс будто бы забывал о том, что у него на голове всегда какой-то ураган, галстук чуть ли не на ушах, а рубашка, совсем новая, снова порвана в рукавах. Лили же видела все. Она тут же брезгливо хмурилась и спешила скрыться.
Джеймс по жизни верил в себя, но видя поблизости Лили, это увеличивалось в троекратном размере. Сириус в шутку говорил, что Эванс как катализатор для его скрытых способностей. Поттер толкал его в бок, закатывая глаза. Сдаваться он не собирался – это Сириус в нём ценил больше всего.
К четвертому курсу у всех его друзей были какие-то определенные чувства к кому-либо. Сириус был удивлен, когда узнал, что Люпину «просто симпатична, ничего такого» – со слов самого Ремуса. – какая-то девушка с их курса. Блэк сначала хотел выпытать имя, но все время думал, что он выше всего этого.
– Да ну этих ваших девчонок! – все время говорил он, когда заходила тема об очередной драме между Лили и Джеймсом.
Он был единственным в их компании, кому никто не нравился. Даже тихушнику-Питеру нравилась какая-то миловидная девчушка с Когтеврана, которая была на один год младше их. Про Люпина нечего было говорить – он не собирался делать со своими «неправильными чувствами» ничего. У Джеймса все было стабильно наоборот.
Каждый из друзей Блэка был как-то увлечен и взволнован темой взаимоотношений. Сириус чувствовал себя особенным. Ему этого не нужно было. Он был слишком хорош, чтоб ему кто-то нравился.
Его волновали только новые розыгрыши, отмазки от отработок и как попасть на каникулы к Поттерам. Жизнь и так не была легкой, чтоб усложнять ещё кем-то. Такие мысли казались ему правильными.
Он часто представлял себя взрослым, уже выпустившимся из Хогвартса, на престижной работе мракоборца. Он бы сделал что-то такое, чтоб о нем говорили и помнили. У него бы брали интервью, а он на вопросы про отношения говорил бы:
– В моем сердце есть место только для меня и моих друзей.
Да, это было чудесное будущее. Он молод, горяч и крут. Что ещё нужно?
На пятом курсе все поменялось. На него, в прямом значение, налетела девчонка. И не просто девчонка. Это была Марлин МакКиннон, его однокурсница и подружка обожаемой Джеймсом Эванс. Острячка и провокаторша, с которой они не раз цеплялись в коридорах, до хрипоты доказывая неправоту друг друга. Сириус ненавидел дни, когда ему ставили её в пару на Травологии, на которой он предпочитал ничего не делать. МакКиннон становилась самой правильной на земле, словно и не она вчера прогуливала Историю Магии в туалете, лишь бы не слушать болтовню профессора Бинса.
Сириус уже готовился к худшему, ведь его год начался не со встречи с друзьями, которых он искал, а с наглой и высокомерной однокурсницы, что влетела в него и уже готовилась, наверное, обвинять его самого в этом. Но она лишь сказала:
– Извини, Блэк, – чуть виновато улыбнулась, смотря своими голубыми глазами на его ошарашенное лицо, и обошла его, скрываясь в другом вагоне.
Сириус опешил. Он сначала подумал, что она не узнала его. Но больше Блэков в Хогвартсе, помимо его сноба-братца, не было. Однако внешне они не так были схожи, чтоб их путать. Со слизеринцами Марлин бы не стала любезничать, хотя он уже и в этом не был уверен. Может, все же перепутала?
Или он её спутал с кем-то?
Да вряд ли, как её можно не узнать? Пусть и вытянулась за лето немного, появилась грудь и стала тоньше талия, но это все также была она, Марлин МакКиннон. Ее светлые волосы, которые она больше не заплетала в тугие косы, а всего лишь убирала заколками челку, её голубые прищуренные глаза, отчего-то показавшиеся слишком яркими, и её тонкие губы, непривычно растянутые в улыбку, которую она, наверное, адресовала ему.
Сириус почувствовал себя странно, но пошел дальше, не заостряя своего внимания на таких пустяках. К чему ему думать о каких-то девчонках?