How To Train Your Trash Baby | Как приручить своего мусорного ребенка

Отчаянный вой прорезал ночь, сопровождаемый редким лязгом. Шота остановился на крыше, по которой он бежал, и попытался определить направление звука. Скорее всего, бездомная кошка или какое-то другое животное. Шота любил кошек и, в меньшей степени, всех животных, поэтому он не собирался просто оставлять его в беде. Бедняжка могла пострадать. Довольно скоро он отследил шум на улице, которая в это время ночи была совершенно безлюдной. Грохот исходил от каких-то торговых автоматов рядом с автобусной остановкой, освещенных мягким светом уличных фонарей. Шота поднял бровь, увидев маленькую заднюю часть, торчащую из маленькой дверцы, в которую опускались закуски. Это был… малыш? Здесь? В такой час? Он еще не заметил его, его приближение было скрыто за шумом, который производил ребенок. Крики и удары ногами по торговому автомату мало чем помогли ему освободиться. Он нахмурился, когда заметил, насколько грязными были ноги, одежда и, да, это хвост. Его ступни были настолько грязными, что казались черными. Для него это не имело смысла, но ребенок выглядел бездомным. Он кашлянул, чтобы привлечь его внимание, поскольку прикосновение к нему напугало бы его до смерти. Маленькие дрыгающиеся ножки замерли, все еще прижатые к торговому автомату. — Я собираюсь помочь тебе выбраться оттуда, хорошо, малыш? — Шота сказал так мягко, как только мог. Удары возобновились с новой силой, ребенок все время шипел. — Все в порядке. Я герой. Это, похоже, не помогло, но, по крайней мере, не усугубило его борьбу. Что угодно. Ему все равно нужно было вытащить ребенка, будет он сотрудничать или нет. Да, здесь не было никого, кто мог бы знать, если бы он его бросил, но он узнал бы. И ему было бы плохо. Помня о лапах и бьющемся хвосте, Шота ощупал туловище и дверь, пытаясь определить, много ли там места, если оно вообще есть. Он едва мог просунуть пальцы между спиной ребенка и торговым автоматом, так что, вероятно, проблема была в его ручках. — Можешь вытянуть руки вперед, чтобы я мог тебя вытащить? — спросил Шота. Конечно, ребенок не отреагировал. — Похоже, я взламываю замок, — пробормотал он себе под нос, доставая свой набор для взлома замков. Крышка торгового автомата открывалась, и ребенок мог проползти остаток пути. Затем надо вызвать полицию, чтобы выяснить, что делать с незапертым торговым автоматом. И с бездомным малышом. Когда дверь, наконец, распахнулась, и появился ребенок, он увидел его лицо. Оно было невероятно грязным. Как и волосы. Просто все вокруг — пыльный, грязный ребенок. Почему он был здесь совсем один? Как долго он был здесь? Ребенку потребовалось всего две секунды, чтобы понять, что теперь он может освободиться, подтянувшись назад. Шота едва успел поймать его, прежде чем он убежал. Ребенок зашипел на него, глядя туда, где его рука схватила малыша за ручку. Шота сухо усмехнулся. — Ну, нет. — он не отпускал его, пока звонил в полицию, чтобы они встретились с ним здесь. Закончив с этим, он посмотрел вниз на парня, который изо всех сил пытался оторвать ему руку. — Да это просто шутка. У меня есть кот, —сказал ему Шота. Его уши дрогнули, когда он уставился на руку мужчины. Прислушался, но по-прежнему не реагировал. Затем в животе у него заурчало, и истерика прекратилась. Верно. Он пытался залезть в торговый автомат. — Перекусить не помешает, — вздохнул Шота, рассматривая варианты, прежде чем выбрать булочку с дыней. Он снял обертку и отдал ее ребенку. Отвлекшись на еду, он позволил Шоте забрать его. Таким образом, он мог лучше удерживать ребенка на случай, если он снова попытается сбежать до прибытия полиции. И он действительно попытался, после того как попробовал булочку с дыней и понял, что его поймали. Ребенок завизжал на него и расцарапал ему лицо, заставив его ослабить хватку настолько, чтобы он смог высвободиться. Пацан был быстр. Шота отдал бы ему должное. Просто недостаточно быстр, чтобы увернуться от его оружия захвата. Последовало еще больше шипения и визга, когда пацан тщетно пытался вывернуться из оружия. Он отметил, в каком отчаянии был ребенок, наблюдая, как он корчатся на земле и грызет свои путы. Теперь у Шоты был дикий ребенок на импровизированном поводке. Снова посмотрев на торговый автомат, он заметил несколько чипсов и ему пришла в голову идея. Он схватил несколько упаковок и открыл одну, остальные рассовал по карманам. Подойдя к малышу на поводке, он протянул чипсы. — Хочешь еще перекусить? Его дерзкий побег снова был приостановлен, когда он сел, чтобы дотянуться до чипсов. Протягивая чипсы и время от времени награждая ребенка, ему удалось уговорить его подняться и вернуться к торговому автомату, чтобы дождаться полиции. Спокойно. Если он шипел или пытался убежать, он убирал чипсы подальше. Лакомства подходят для кошек, так почему он не может использовать их для ребенка? Цукаучи, офицер полиции, недавно повышенный до детектива, с которым Шота часто работал, не согласился. — Ты действительно думаешь, что удерживать маленького ребенка — хорошая идея? — упрекнул мужчина. — Этого, да, — категорично ответил Шота, скармливая малышу еще один чипсы. — И подкупить его, чтобы он сотрудничал? — Недоверчиво спросил Цукаучи. — Да, это так, — кивнул Шота. — Ты хотя бы пытался поговорить с ним? — Потребовал ответа Цукаучи. — Он не реагировал ни на какие попытки общения, кроме принятия закусок, — сказал ему Шота. — Он не сказал ни единого слова ни на одном языке. Цукаучи нахмурился и посмотрел сверху вниз на ребенка, который с нетерпением ждал очередной порции. Он обратил внимание на уши, хвост, слишком большую рубашку, грязь и отсутствие обуви или штанов. — Ну и дерьмо. __________ Доставка ребенка в больницу была для него опытом. В настоящее время Шота пытался вытащить ребенка из-под больничной койки, в то время как медсестру, которая пыталась измерить его жизненные показатели, забрали для наложения швов. Судя по ущербу, который он ей причинил, царапина на лице Шоты была просто предупреждением. Ему нужна была только повязка, и, скорее всего, шрама не останется. А вот у нее определенно останется. — Мы имеем дело не просто с бездомным ребенком, — тихо размышлял Цукаучи, наблюдая за успехами Шоты с ребенком. — Он дикий ребенок. — Ни хрена себе, — фыркнул Шота. Ребенок продвинулся вперед еще на пару дюймов, прежде чем остановиться. — Я имею в виду не только поведение, — уточнил Цукаучи. — Я имею в виду буквально дикого ребенка. Ребенок, который был предоставлен сам себе с достаточно раннего возраста, чтобы не выучил язык, или достаточно долго, чтобы забыть его. Если только это не настоящее животное с причудой перевоплощения. Шота обдумал это и применил свою причуду к ребенку. Ничего не произошло. — Не-а. Это человеческий ребенок с причудой мутации, — заключил Шота. — Прямо сейчас… Отсюда нам нужно выяснить, кто он. Его могли искать родители. Или родители бросили его, и нам нужно выдвинуть обвинения, — решил Цукаучи. — Мне неудобно помещать его в систему, даже временно, если он не может общаться. Госпитализация его тоже не выход, если мы хотим реабилитировать его… — Я возьму его, — вмешался Шота, наконец-то сумев вытащить ребенка из-под кровати к себе на колени. Он успокоил капризного дитя еще одной порцией чипсов. — Это могло бы сработать. Твой партнер не возражал бы против этого? — Спросил Цукаучи. — Я позвоню ему и спрошу, — поправился Шота, поморщившись. __________ — Шо! Что случилось? Все в порядке? — Спросил Хизаши. Это было справедливо, поскольку Шота обычно не звонил во время патрулирования, если только что-то не случалось. — Привет, любовь всей моей жизни, — поздоровался Шота. — Что ты сделал? — Хизаши немедленно задал вопрос. Тоже справедливо. — Я спас ребенка, — честно ответил Шота. — Хорошо… И? — Подсказал Хизаши с явным подозрением в голосе. — И из-за смягчающих обстоятельств нет родителей, которые могли бы заявить права на ребенка, и небезопасно отдавать его в приемную семью, — продолжил Шота. — Может, я и вызвался взять его с собой, но Цукаучи сказал сначала убедиться, что ты не против. — Шота, малыш, ты знаешь, мне нравится, какой ты мягкий под этой сварливой внешностью, — начал Хизаши. Шота почувствовал здесь ‘но’ — …Но… — ах, вот и оно — … мы только вышли из наших ролей закадычных друзей. Мы все еще новички в роли независимых героев, мы только что обручились, я начинаю свое радио-шоу… У нас действительно есть время на ребенка? — У нас есть время для кошки, — возразил Шота. — Кошка — это не то же самое, что ребенок, — разочарованно сказал Хизаши. — Этот что-то вроде этого, — пробормотал Шота. — Прости? — о, это голос ‘заткнись сейчас же, Шота’. — Послушай, я единственный, кому пока удавалось успокоить ребенка. Это было бы ненадолго. Хизаши вздохнул на другом конце провода. — Хорошо. Но если у нас не получится, мы найдем кого-нибудь другого, а не позволим этому ребенку страдать вместе с нами. — Договорились, — быстро согласился Шота.