Море зовет
3 июня 2024 г. в 10:00
Когда мне было пять, я спросила своего папу-моряка, о чем он мечтает. Он ответил, что хотел бы хотя бы раз в жизни оказаться рядом с Атлантическим океаном. Конечно же, в пятилетнем возрасте я не осознавала, что такое это море и этот океан, да еще и с таким длинным названием. Я начала спрашивать папу, что такое море, а что такое океан, и он вроде бы мне объяснил. Вот только я совершенно не помню, что он мне говорил.
Когда мне было примерно десять, я уже больше знала о морях и океанах: нам о них рассказывали на уроках окружающего мира в школе. Я снова поинтересовалась у папы, о чем он мечтает. А он снова ответил, что хочет увидеть Атлантический океан. Я спросила почему, а он сказал, что когда я увижу — я сама все пойму.
— Ты возьмешь меня с собой на работу? — обрадовалась я. Папа засмеялся и сказал, что не возьмет. Еще он сказал, что там слишком сильно укачивает. Меня всегда сильно укачивало в машине, поэтому я испугалась, что и на корабле меня укачает. Еще папа как-то говорил, что у моряков есть примета: если на корабле была женщина — значит, их ждала беда. Но я же не женщина, подумала я тогда. Я девочка. Девочки на корабле не приносят же несчастий? Или приносят? Я решила спросить у своего папы, а он ответил, что девочки — будущие женщины, поэтому им тоже не стоит быть на корабле.
Мне стало грустно. Я и так редко видела папу, потому что он все время был в плавании, а он не хочет как следует объяснить, почему ему так хочется увидеть этот Атлантический океан. Когда же я спросила об этом маму, она сказала не брать в голову.
— Твой папа просто одержим морем, — с недовольством сказала она мне тогда. — Как выйдет в плавание, сразу обо всем забывает. В том числе о том, что у него есть семья.
Мне стало обидно за папу. Это же его работа. А я считаю, что это очень здорово, когда работа нравится. Вот моя мама работает бухгалтером и все время ворчит. То дéбет с крéдитом не сходится, как она говорит, то ее куда-то «дергают» коллеги и начальство. А папа всегда счастлив. Хотя у него тоже есть коллеги, которые могут его дергать. Может, именно моряки — самые счастливые люди? Ведь они постоянно видят море и вокруг нет доставучих людей, которые могут их раздражать. Ну, может, кроме коллег. Но, видимо, у моего папы хорошие коллеги, которые его не достают.
Я решила больше узнать об Атлантическом океане. Пока я училась в школе, я читала учебники географии, иногда заходя значительно дальше того, до куда мы успели дойти с учительницей. Папа заметил мой интерес и подарил мне энциклопедии, в которых рассказывалось про океаны и морской мир. Каждый день, когда я приходила со школы, я старалась как можно быстрее сделать уроки, чтобы поскорее вернуться к чтению про океаны.
Мама ворчала, что папа и меня заразил своей одержимостью, но я старалась не обращать на это внимания. Равно как и на то, что папа стал уходить в рейс еще чаще, чем в моем детстве. Лишь сейчас, спустя время, я догадываюсь, что через чтение о море и океанах я, наверное, пыталась наладить связь с папой, которого теперь слишком часто не было дома и с которым у меня не получалось поговорить лично о том, что меня интересует.
Свою мечту папа таки исполнил — ему довелось несколько раз свозить груз в Исландию, и путь лежал как раз через Атлантику. А вот наши с папой взаимоотношения стали… ну, фактически они перестали существовать. Слишком долго его не было в моей жизни. Мне было неинтересно, как и чем он живет, а ему, я полагаю, было не слишком понятно, что делаю я. Встречаясь за завтраком или наоборот за ужином, мы часто сидели молча, потому что просто-напросто не знали, о чем говорить. Я винила во всем море, которое он так любил, но потом напоминала себе, что во многих семьях моряков папы уделяют внимание своим детям, когда возвращаются с рейса. Возможно, моему просто изначально было все равно, а регулярные и долгие рейсы были прикрытием.
Когда я окончила школу и отпраздновала летом свой восемнадцатый день рождения, к огорчению своей мамы, я не стала поступать в институт сразу. Я планировала поработать, чтобы накопить денег на поездку, съездить туда, куда задумала, и только на следующий год поступать. Благо результаты ЕГЭ действовали еще четыре года после выпуска, и у меня они были хорошие, не требовали пересдач.
Куда же я собралась поехать? В Исландию. В идеале я хотела бы совместить свое путешествие с волонтерством, но пока не нашла подходящую программу. Папа хоть и отнесся со скепсисом к моей идее, но он, в отличие от мамы, сказал, что попробовать стоит.
— Даже если не получится с волонтерством, хотя бы как туристка в Исландию съездишь, — добавил он.
Поэтому, отгуляв выпускной, я сразу же принялась искать работу. Я отправляла свое резюме во все магазины и кафе, но меня долго не хотели никуда брать. Я практически опустила руки, когда меня наконец-то согласились трудоустроить в магазин спортивных товаров. Работа мне нравилась, но была очень утомительной. В частности это касалось общения с людьми. Однако, каждый вечер возвращаясь домой и падая на кровать, я напоминала себе о цели.
Так прошел год. Осенью я начала активнее искать волонтерские программы в Исландии. Меня интересовали те, где нужно было работать на берегу моря или океана. Я нашла несколько таких программ. В январе я подала заявки на волонтерство, а спустя месяц несколько из них мне одобрили. Я выбрала ту, которая понравилась мне больше всего, и начала собирать документы, чтобы податься на визу. В ожидании визы я также начала покупать теплую одежду, спальный мешок и многое другое, что могло понадобиться мне в Исландии. В конце мая я уволилась, а в июне я уже должна была уезжать. Садясь в самолет, я смотрела на окружающую меня обстановку аэропорта так, будто уезжала навсегда. Странное чувство. Я же всего на два месяца еду.
Оказавшись в аэропорту Кеблавика, я обалдела. Все было таким не похожим на то, к чему я привыкла, что у меня аж дыхание перехватило. Хотя, может, причина была в холоде, который ощущался даже в аэропорту. Переодевшись в более теплые вещи и дождавшись своих товарищей, с которыми мне уже довелось познакомиться и пообщаться в Интернете, мы поехали в Га́рдюр на арендованной в аэропорту машине. Дорога заняла около получаса, и все это время я любовалась на пролетавшие за окном исландские пейзажи.
Небо было серым, дома — тоже, люди выглядели хмурыми, но мне это казалось абсолютно нормальным. Попробуй пожить на Севере всю жизнь, питаться одной рыбой с овощами и остаться улыбчивым. Это же невозможно. И я так говорю не из-за климата, а из-за рыбы.
Волонтерством мы занимались где-то по пять-шесть часов в день. В основном мы собирали мусор на пляже, но иногда ходили и в лес. Пока немецкие ребята говорили, что хотят чистить лес, я вызывалась на очистку берега океана и таким образом устраивала себе регулярные свидания с Атлантическим океаном. На берегу, по моим ощущениям, было гораздо холоднее, чем в лесу, но ни сильный ветер, ни угрожающе приближающиеся волны, ни острые камни, то и дело ставящие мне подножки, — ничто не останавливало меня от встреч с океаном и не лишало меня решимости провести на берегу больше отведенного на работу времени. Океан одновременно пугал и завораживал меня своей холодностью и чернотой. Папа рассказывал, что именно в Исландии он влюбился в Атлантику. Что ж, теперь я его понимаю. Видимо, именно это он имел в виду, когда сказал десятилетней мне, что когда я увижу Атлантический океан, я сама пойму, почему он так грезил о нем.
Остальное время мы были предоставлены сами себе. Жильем и питанием нас обеспечивали, с нас была только оплата авиабилетов туда-обратно и — по инициативе нашей компашки — аренда автомобиля, чтобы добраться из аэропорта в Гардюр. Нас было человек тридцать и все из разных стран. Кроме меня россиян, как ни странно, не было. Был только один парень из Белоруси, который говорил по-русски. В основном были китайцы, испанцы, итальянцы, несколько бельгийцев, немцы с французами и одна австралийка. Мы быстро подружились и частенько собирались по вечерам все вместе, чтобы поделиться своей культурой с другими, пообщаться, отведать национальные блюда и вообще весело провести время. Пару раз мы ездили в Рейкьявик – как за продуктами для наших национальных блюд, так и просто провести время, на других посмотреть, себя показать.
С белорусом, австралийкой и одной из испанок я подружилась особенно близко. Мы решили, что в будущем обязательно приедем друг к другу в гости. Возвращаться домой очень не хотелось, но я понимала, что надо: я же обещала и маме, и в первую очередь себе, что после этого gap year буду поступать в вуз. Кроме того, я четко поняла, что я хочу изучать.
Я собираюсь поступать на океанолога. Это я и сказала маме, когда добралась до дома (родители даже не подумали о том, чтобы меня встретить). Пусть море и океаны в какой-то степени забрали у меня папу, меня всерьез забеспокоило их состояние, равно как и состояние их флоры и фауны. Моря с океанами — это огромная и важная часть экосистемы. Будет очень плохо, если она исчезнет или загрязнится так, что обратить этот процесс станет невозможно.
Потому, потратив часть денег, сэкономленных во время путешествия в Исландию, я потратила на поезд до Петербурга, куда и собиралась отвезти документы для поступления. Сев в поезд, я принялась искать работу и параллельно с этим смотреть жилье. Мне нужно было прикинуть, хватит ли оставшейся у меня суммы хотя бы для съема комнаты, если уж не полноценной квартиры.
Откликнувшись на несколько вакансий, я закрыла ноутбук и принялась смотреть в окно. Я уже слышала зов моря, но пока он был довольно далеко и плохо различим. Но поезд нес меня к нему, и я уже твердо была уверена: мы скоро встретимся.