На Озеро!

Конец учебного года. Ранее облачное утро. По прогнозу, должен пойти дождь, даже гроза. Но несмотря на это штурмовое предупреждение ученики одиннадцатого класса все вместе отправились на озеро. Всё таки, надо развеяться после тяжёлой учёбы! Ехать нужно было долго, часа, может, два-три, так ещё и не по ровной дороге! Хотя, в России других и нет... Отложив все проблемы на второй план и готовясь видеть всë самое прекрасное, ученики собрались ехать на эту экскурсию. И вот, сидя на задних местах в автобусе, подготовленный специально для одиннадцатиклассников, Николай и Федор, пришедшие самые первые и занявшие самые удобные места, сидели и ждали своих одноклассников. Вот пришёл один, второй, Кто-то с братом, Кто-то с одним из родителей, Кто-то с большими рюкзаками, а кто-то и вовсе всё положил в карманы. Постепенно автобус наполнился, все места были заняты. Быстрая перекличка, и они отправились в дорогу. Коля довольно громко, и размашисто жестикулируя (из-за чего, кстати, не очень удобно сидеть рядом с ним, но Феде было всё равно), рассказывал о чем-то своему другу. Вот уже одна треть всей дороги, а беловолосый парень всё продолжает говорить, будто истории у него вообще никогда не заканчиваются, так он ещё и с одной темы на другую прыгал. Если вначале дороги он говорил о своём эпичном сне, то сейчас о батиных галошах. А после он заговорит о документах, кухонных принадлежностей, переведёт тему на музыку, психологию... Но пока что остановимся на обуви отца. Это могло продолжаться бы вечно, но в один момент черноволосый подросток, который сидел рядом, указал на окно. – Коль, смотри, дождь всё таки пошёл – капли начали тихонько бить окно, ударяться о крышу транспорта и асфальт, распространяя вокруг сырость и влагу. Гоголь сразу повернул голову к окну, у которого и так сидел (но, видимо, увлёкся рассказом и не заметил начало осадков). – Да ну? Предсказания сбились! – он посмеялся от собственной фразы. – Кстати, последний раз, когда был дождь, я скачал столько песен! Наверно, около двадцати за раз... Хотя обычно я скачиваю одну в месяц, а тут бац и два десятка! – А какую музыку ты предпочитаешь? – немного резковато спросил Достоевский. Действительно, он не знал, что любит слушать его товарищ в наушниках (а ещё в колонке на самой высокой громкости), в которых, кстати, довольно часто был. Николай в них и засыпал, и сидел дома, и гулял, но всегда снимает их, когда рядом черноволосый парень. – Да всё в перемешку! Мне легче тебе показать, чем рассказать. – Коля улыбнулся и достал из кармана беспроводные наушники. Эх, их сильно потрепала жизнь... Царапины, одна маленькая, еле заметная вмятина, даже краска (гуашь, наверно)! Он открыл и дал один наушник Феде, а второй одел сам. Через секунду в наушниках послышалось "конектинт", что обозначало – наушники готовы к своей работе. Когда Достоевский одел наушник, в котором уже играло что-то, он был знатно шокирован. Да кто бы мог догадаться, что беловолосый друг слушает классику?! Под его громкий характер, иногда даже жестокие фантазии и клоунистость явно не подходит что-то подобное в музыке. Мягкая скрипка, душераздирающая свирель и шустро бегающий рояль... Вот это да. – Не, не то настроение – прокомментировал Гоголь и переключил произведение, которое заменилось, на первый взгляд, непонятными звуками, казалось, каким-то жужжанием и даже скрипом открывающейся двери. Все эти несовместимые звуки, как не думал Федя, образовали интересную мелодию. После начался текст на незнакомом языке, который пелся каким-то электронным голосом, будто, пел вовсе не человек, а робот. Гоголь заметил шокированное лицо товарища и немного объяснил: – Это вокалоиды. Они... – он немного задумался, как объяснить Достоевскому, чтобы он понял – В общем, это компьютерная программа синтеза речи. Просто загружают текст, настраивают там всего-всего и готово! – До чего дошёл прогресс... – не нашлось лучше слов у черноволосого подростка, кроме этих. Николай лишь посмеялся. – Да вообще! О, кстати, сейчас столько вокалоидов! Например, Мику, Рин и Лен... Блин, я забыл как этого синеволосого зовут... Ну да ладно, короче, много их. Знаешь, моя мама тоже приофигела, когда поняла, что это поёт неживой человек. Ахаха, она даже отказалась слушать дальше и попросила выключить колонку со словами "Господи, сначало песенки, которые поют роботы, а потом что?" – он рассказывал с улыбкой, продолжая слушать музыку в наушниках, будто, она ему не мешала, как Фёдору. Ему то было сложно сосредоточиться на музыке и словах беловолосого друга. Песни переключались одна за другой, музыка менялась, начиная от странных звуков, заканчивая просто словами, которые произносят, казалось, на одном дыхании. Дождь всё ещё долбил в окно. Он усилился и теперь беспощадно бился обо всё вокруг: о ветки деревьев, которые быстро мелькали за окном, немного, грязных окон автобуса... Гоголь думал, что эти капли настолько сильно летят вниз, что если выйти на улицу, то останутся синяки на теле, а если в глаз попадет – попрощайся с этим органом зрения. А ещё ему было жалко букашек, которым сейчас негде спрятаться, мол, капля упадёт на насекомое и всё, нет этого живого существа. Когда Николай говорил о своих мыслях рядом сидячему Фёдору, последний не мог не сказать со смехом: – То ты слишком жесток, то ты жалеешь даже букашку! Прошёл последний, слишком тягучий час до первой остановки. Многие пошли в туалет, включая водителя, а Федя и Коля остались сидеть. У беловолосого парня, (наконец-то), закончились истории, и теперь он смотрел в окно, придумывая, что ещё может вспомнить и рассказать, ведь молчать ему явно было неловко (это очень заметно, особенно когда пальцы теребят складки одежды). Достоевский заметил небольшое беспокойство со стороны Коли и легонько положил голову к нему на плечо, дабы Николай не тревожился. – Что, истории закончились? – со слабой ухмылкой спросил черноволосый парень. Нет, он не хотел как-то оскорбить своего соседа по месту. Это просто мягкий вопрос, который просто интересовал его. Щёчки Гоголя покрылись лёгким, незаметным, но приятным румянцем от неожиданного жеста Достоевского. – Да... Я не знаю чего тебе ещё рассказать! – ответил он с каплей шуточного разочарования. – Тогда можно помолчать. Не всегда же нужно говорить. – спокойно сказал Федя, немного прикрыв глаза – О, классика началась – заметил он, поправив наушник. – А, точно – беловолосый подросток посмеялся. Казалось, Николай вообще забыл про свою музыку, которая играла в одном ухе. Через какое-то время, когда дорога продолжилась, Автобус заехал на парковку одного кафе, хотя, зайдя внутрь, ощущение было, что это столовая. Много столиков, большая очередь, белые занавески на окнах... – Фига, такое чувство, что пришел в школьную столовую. Даже такие же цветы на подоконнике! – сказал Николай, как только зашёл в помещение и показал рукой на горшок с светло-голубым цветком и большими зелёными листами. Ещё 20 минут в очереди, 20 минут на поедание еды и вновь в автобус. Серые стены внутри транспорта уже надоели Коле, и он хотел уже поскорее доехать до озера. Ему даже было всё равно, что он не сможет искупаться, потому что холодно и сыро на улице после дождя. Кстати, о дожде. Он закончился, буквально, когда толпа подростков зашла в кафе, оставив после себя большие лужи и неприятную смесь из песка и воды. Гоголь сел на своё законное дальнее место у окна, Достоевский присел рядом, положив голову к беловолосому другу на плечо. Видимо, дорога его уже утомила, хотя нужно было ещё ехать. Ехать и ехать... Николай лишь обнял его за шею одной рукой и решил ничего не говорить. "Во прикол будет, если Федя уснёт!" - пролетела мысль у Коли. Прошёл ещё час в дороге, вновь остановка. Но это всё ещё не озеро(!), и этот факт пробуждал в беловолосом подростке сильное нетерпение и огромное желание быстрее туда приехать. На этот раз остановка была у большого монастыря. Большие белокаменные ворота, тёмные двери... – Федь, утречка, а –в шутку говорил Николай и легко тряс черноволосого подростка за плечо, чтобы тот проснулся. Как будто, сам Бог прочитал мысли Коли и сделал так, чтобы Достоевский уснул. Так ещё и на его плече (хотя он был не против и даже рад, что Федя ему настолько доверяет, раз засыпает на нем)! Проснулся Фёдор только когда беловолосый друг спихнул с плеча и положил руки на плечи, немного постучав по ним для полноценного пробуждения. – Ага, утречка – он открыл глаза, немного потерев из кулаками. – Отлично! Пошли, у нас еще одна остановка. – Николай убрал руки с плеч товарища, и они вышли из автобуса, а Федя из-за неполного пробуждения от сна чуть ли не упал, пока спускался с автобуса. Слава богам, его поймал Гоголь, приобняв за плечи. – Блин, проснись уже. Кстати, а как ты вообще уснул-то? Ещё и в наушнике под жёстких МСИ... – это явно шокировало беловолосого парня. Хотя он и сам спит под такое, но он думал, что Достоевский, который, по крайней мере, любит читать классическую литературу, не уснёт под такую музыку. – да не знаю – черноволосый подросток пожал плечами – как-то да уснул. – Ну да ладно. Мы от всех отстаём уже – Гоголь взял за руку Федю, чтобы он не потерялся где-нибудь из-за сонливости, и пошёл к основной толпе. Одиннадцатиклассники зашли в ворота монастыря. Так просторно! Бегай сколько влезет, прелесть. Немного пофототавшись у большого креста с надписью "Христос воскрес", им разрешили зайти в сам монастырь. Перед входом, как порядочный христианин, Достоевский снял головной убор и тщательно помолился, а его друг лишь быстро снял шапку и мельком перекрестился (ну, мол, таковы правила, хотя увлечён богослужением не был). Внутри было божественно красиво : высокий потолок, белые стены, обвешанные прекрасными иконами, свечи (пусть и электронного освещения, но, всё же, это никак не мешало интерьеру). Казалось, что храм такой простой, но в тоже время очень сложный. Маленькие окна в деревянной оправе, украшения в виде маленьких цветочков разных цветов, деревянные лавочки... Всё так чудесно. В этом здании становиться спокойно, а пение хора где-то в другой комнате – словно, бальзам на душу. Одна из богослужительниц в чёрной одежде показала им весь монастырь. Назвала "имена" икон, показала, как ставить свечку, прочитала молитву... Одиннадцатиклассники послушно шли рядом, слушали и кивали головой, изредка задавали вопросы, на которые женщина в чёрном давала понятные ответы. Вышли из храма они минут через 40. Достоевский приободрился от этой экскурсии, а Гоголь наоборот – устал слушать, хотя было иньересно, а так же молчать. Мозг вспомнил столько историй связанные с храмом, Библией и всё в таком духе, и их нужно было срочно рассказать, иначе они забудутся(!). Нужно подождать, когда они выйдят, ведь в этом помещении нужно быть тихим... И вот, когда толпа подростков вышла из монастыря, Николая, будто, прорвало: он начал рассказывать Феде всё-всё, что вспомнил. Даже зайдя в автобус и в дороге беловолосый рассказчик продолжал говорить. Фёдор слушал, иногда смеясь со смешных ситуаций его друга. Следущаяя остановка – долгожданное озеро. – Ну наконец-то!! – Гоголь радостно выбежал из автобуса и побежал к воде. Достоевский его поспешно догнал и подошёл к беловолосому другу. – Коль, около воды холодно – встав рядом и дернув за рукав Николая, Фёдор сказал это с каплей жалования в голосе. –Хм? – беловолосый парень посмотрел сначало на товарища, после покрутил головой, чтобы найти какое-нибудь удобное место у озера, которое не слишком далеко и не слишком близко к воде. – О, туда можно сесть! – Гоголь указал рукой куда-то чуть поодаль за спину черноволосого подростка. Тот обернулся, смотря, как он думал, на место куда предлагал пойти друг. –Нет, чуть выше – Николай взял голову Достоевского где-то у висков и легонько повернул чуть в бок, чтобы Фёдор смотрел на то место, куда предлагал пойти беловолосый парень. Тихо хихикнув, брав руки с головы и взявшись за ладонь Феди, Гоголь потащил того к тому месту – деревянной лавочке, которая была построена тысячу лет назад и жила, казалось, просто на Божьей силе. Николай смело сел на неё, Фёдор осторожно, будто, боясь сломать лавку, присел рядом. – Коль, у тебя наушник разрядился. – Федя снял наушник, который всё ещё был у него и протянул его беловолосому другу. – о, я вообще забыл, что у тебя мой наушник! – он посмеяля и забрал наушник, сразу положив в специальный футляр, достав его из кармана. После убрал бедную маленькую коробочку обратно. Через секунду Гоголь вновь вспомнил все моменты из жизни, о которых ещё не говорил. Он начал рассказывать их своему черноловому собеседнику, как обычно, жестикулируя и иногда указывая на вещи вокруг. Через минут 10 Николай сделал небольшую, секунду паузу, чтобы перевести дыхание, как вдруг его губ коснулся палец Достоевского, таким жестом показывая, что хватит рассказов, конечно, сразу убрав палец, немного смутившись от того, что сам сделал. – Коль, может, помолчим немножко? – предложил Фёдор. Он немного устал и от поездки, и от болтовни. Но он обязательно все прослушает(!), просто сейчас не лучшее настроение. – А, ну конечно! – беловолосый подросток, немного покраснев, понял настрой Достоевского и, чтобы как-то приободрить его, обнял за шею. Тот лишь положил голову на плечо друга. Они оба просидели минут 15, слушая звук волн, которые то приплывали, то уплывали, иногда оставляя маленькие листочки водорослей и морскую пену. Ветер, который дул довольно слабо, чем ожидалось, мягко поднимал и опускал пряди волос, оставляя некоторую растрепанность. После их позвали одноклассники куда-то, и они поднялись с бедной лавочки, которая чудом осталась целой и невредимой, и, взявшись за руки, пошли к ним. Толпа подростков прошла чуть дальше, отойдя от озера и пришли к маленькой речке. Такой тоненькой, что казалось, даже мелкая букашка с лёгкостью перепрыгнет через неё. – Это горячий источник. Отсюда к нам привозят воду *** – объяснил чей-то родитель. Гоголь сразу наклонился к воде и кончиками пальцев потрогал воду. – Фига, тёплая! Нет, даже немного горячая! – прокомментировал он, встав ровно. Класс на этом месте не задержался, и уже через 10 минут все готовы были пойти в автобус и поехать домой. Дорога обратно была, наверно, самой скучной во всём мире! Многие спали, в том числе и Фёдор (он вновь улёгся на плечо беловолосого друга и уснул как только автобус тронулся), а оставшиеся играли в города, иногда заходя в тупик и начиная игру занового. Через какое-то время спал и Гоголь, наклонив голову на Достоевского, перед сном страдая скукой, ведь наушник успел разрядиться, а в боксе они заряжаются не быстро... В итоге, они – Федя и Коля – проснулись от голоса одноклассницы : – Вы, парочка, вставайте! Молча открыв глаза и спросонья не поняв, что им сказала одиннадцатиклассница, они вышли из автобуса. Ещё немного поболтав о озере, друзья разошлись по домам, как обычно, обнявшись на прощание. – Завтра погуляем? – предложил Гоголь перед тем, как Фёдор успел уйти. – Созвонимся утром – ответил черноволосый парень и ушёл домой. Николай поступил так же. Все явно устали после этой экскурсии, ведь иначе не объснить тот факт, что никто не скинул в общую группу всех фоток, которые старательно делали весь Божий день.