Boil

      Непонятно, какими пылкими речами и угрозами Геносу удалось притащить его с собой на этот геройский «корпоратив», где из числа приглашённых он был единственным героем C класса, но Сайтаме, в общем-то, глубоко насрать на неравенство статусов.       Только лишь чуть-чуть интересно, какое словечко за него замолвили и сколько пушек наставили, а так насрать.       Сайтама, не питающий особой любви к шумным компаниям и слишком активной социальной жизни, и сам намеревался остаться дома, или, в конце-концов, сходить порубиться к Кингу в видеоигры. Но вот незадача, Кинг этим вечером тоже был приглашён на корпорат.        И это только сыграло на руку Геносу, который сыпал аргументами «против» домоседства. " — Ой-ой, да что на тебя нашло, Генос? Ты ж сам терпеть не можешь все эти мероприятия!» " — Там будет бесплатная еда… и алкоголь. Если вас это интересует, Сенсей.» " — О…»        Вот же паршивец, приготовил козырь! Знал, чем растопить сердце падкого на халяву Сайтамы!        Дресс-код велел прийти в кимоно, и киборг, наперёд зная, что Сайтама будет гундеть о непредвиденных тратах, заблаговременно купил два традиционных халата.        Подготовил почву, так сказать.       Сайтама конечно не сказал вслух, но подумал, что в этом халатике Генос выглядит забавно и непривычно. Сравнимо с ощущениями от взгляда на пятиклассницу, залезшую в мамины туфли на высоченном каблуке и крутящуюся перед зеркалом. Или, скорее, подобные чувства вызвал бы дорогущий автомобиль с чёрными блестящими боками, на который повязали розовую ленточку с бантом. В общем, слегка нелепо и чужеродно, но по-своему очаровательно.       Как выглядит он сам, Сайтама предпочитает не думать.       По итогу, в арендованном домике действительно оказался и бесплатный бассейн, и неограниченное количество алкоголя, и «о-о, Генос, халявный хавчик, можешь немного спрятать себе куда-нибудь…» " — Что здесь забыл этот лысый?! Он даже не в S классе!» " — Как ты смеешь?! Учитель сильнейший герой, и ему не нужно подтверждение в виде рангов, чтобы быть приглашённым!»        Сайтама тогда уставше вздохнул, и насильно оттащил Геноса в сторонку, пока дело не закончилось нешуточной потасовкой. Киборг пыхтел и исходил жаром, готовясь, видимо, испепелять каждого, кто вякнет слово в сторону его глубоко уважаемого учителя.        Сайтама раздражённо потирал глаза. Он чувствовал себя то ли опекуном непослушного чада, то ли хозяином, тянущим злую собаку за поводок, пока та не отгрызла кому-нибудь ногу.        Блин, он только что сравнил Геноса с собакой?       Ладно, все же он чувствовал себя несчастным опекуном.        Вскоре заварушка замялась, и к присутствию Сайтамы, судя по всему, привыкли. Кинг, присоединившийся к сбору значительно позже, дружественно похлопал его по плечу.        Стол изобиловал закусками и напитками, и манил Сайтаму к себе, как свет манит мотылька.        Он не постеснялся попробовать всё.        На алкоголь, конечно, налегать сперва не собирался. Но слово «бесплатный» так и пленило, Сайтама был слаб перед лицом такой возможности.        Он лениво потягивал сакэ, наблюдая за захмелевшими героями, уже шумно препирающимися о чём-то за настольной игрой. Участвовать Сайтама не планировал, но вот понаблюдать было даже любопытно.        Щёки медленно покрывались пьяным румянцем, а наблюдение становилось все более забавным делом.        Выпитый алкоголь хоть и не мог подействовать на лысого героя с той интенсивностью, с которой действовал на обычных людей, все же приятно согревал и расслаблял.       Девчонка с зелеными волосами — как её там, Тамураки? Тацумаки? — спорила живее всех, взмывая в воздух и по-детски размахивая ногами и руками, как капризный ребенок.       Игра увлекла каждого, и на секунду внутри даже взыграл азарт и желание присоединиться, но было и ежу понятно, что его присутствие высокоранговых героев напрягает.       Он не хочет встречать недоумевающие взгляды и портить настроение праздника. Пускай даже Генос заступится за него в очередной раз, а герои и без лишних поводов готовы погрызться между собой, это не изменит того, что Сайтама — белая ворона. — Учитель, вы выглядите грустно. Что-то случилось?        Генос, после той словесной перепалки сидевший рядом за низким столиком, как безмолвная тень, наконец подал признаки жизни.       Такое чувство, что парня не интересовала ни компания людей, ни еда, ни тем более алкоголь, и оставалось непонятным, зачем он так рьяно уговаривал пойти Сайтаму с ним. — Да не, просто задумался. О, кстати… Что там с бассейном? — Вы хотите посетить бассейн? Я могу пойти с вами! — А сам-то ты хочешь? Сидишь тут, мог бы и повеселиться с остальными хоть ради приличия, а? — Сайтама улыбается и легонько пихает его локтем, кивая на столпившийся в другом конце дома пьяный народ. — Меня это не интересует, — Генос смотрит на него немигающим взглядом, прямо в душу, если угодно. Странный парень, пугающе странный… — Так что, вы не против… Если я составлю вам компанию? Простите, если я понял вас неправильно, и вы хотели уединиться!       Что-то в этом всём не складывается в пазл.        Молодой и симпатичный Генос, пользующийся спросом среди девушек и вызывающий тихое уважение у большинства героев, предпочитает сидеть и тухнуть в уголке с лысым и скучным мужиком. Он боится обидеть Сайтаму, оставив его одного?        Но ведь ничто не мешает Сайтаме свалить домой, прихватив с собой закуски и бутылочку сакэ!        Такой приятный бонус вполне способен искупить вину, и к тому же скрасить одинокий вечер в уютной домашней обстановке.        А может быть, Генос этот… Как его… Социофоб? Тогда проблему нужно тем более решать!        Но, посовещавшись с самим собой, Сайтама всё же приходит к выводу, что это просто Генос. Он странный, и чем меньше думаешь об этом, тем крепче спишь. — А-а, да не парься. Пойдём поплаваем, чё тут сидеть и киснуть… — Сайтама поднимается на ноги, и неожиданно понимает, что его слегка покачивает. Ух ты, нажрался и сам того не заметил!        Давно забытые ощущения слабости в ногах и легкого головокружения заставляют Сайтаму гоготнуть.        Генос склоняет голову вбок и смотрит с непониманием, но ничего не спрашивает.        Они наскоро хватают полотенца и отправляются к бассейну, покидая пределы домика. Никто, за исключением Кинга, не обратил внимания, и тот словно хотел было что-то спросить, но быстро одернул себя и вернулся к ковырянию салата.       Узенькая галечная тропинка ведёт вниз по склону. На улице темно и тихо, только сверчки стрекочут. Вечерняя прохлада позволяет ощутить, насколько на самом деле в помещении было душно, а сам Сайтама разгорячился под воздействием алкогольного градуса.        Генос идёт прямо за ним, за спиной, и по-прежнему молчит, выдавая себя только грузной поступью сделанного из металла на девяносто процентов человека.       Человека ли?..       Сайтама совсем не знает, что там за начинка у Геноса внутри. Вроде как однажды тот обмолвился, что из органики в нем остался только мозг.       Интересно, а его этот доктор копался у Геноса в мозгах? Авось накрутил там чего-нибудь, в таком случае Сайтаме не стоит удивляться, что порой его сосед по комнате ведёт себя как разумная стиральная машинка.        Смотрит глазами, ничего не выражающими, произнося такое, что любого человека бы смутило.       Пялится ночью, когда герой спит, сияя золотыми радужками, а на возгласы «ты чего таращишься?! Ты вообще слышал что такое личное пространство?!» отвечает заумной речью о постижении мудрости и силы путём круглосуточного изучения. Крип какой-то, блин.        Взять даже сегодняшний день. Сначала повздорил с той мелюзгой, отстаивая честь лысого героя, а затем остаток вечера сидел тихонько, как мышка, сбоку, не выражая никакого энтузиазма по поводу геройской тусовки. Зачем пришёл, зачем звал…        А на днях вычудил, заставив Сайтаму густо краснеть и мяться. Разразился восхваляющим монологом перед разъярённой толпой, но на сей раз даже недовольные прежде лица людей вытянулись в непонимании. В смысле, он и раньше не упускал возможности провести профилактический душещипательный монолог о силе и благородности своего учителя, но в этот раз превзошёл сам себя.       Всё это восхищение и преданность начинают быть… Слишком личными.       И, что ужасает ещё больше, Сайтаме в глубине души немного нравится такое внимание. Правда, эту часть он всегда запихивает поглубже, в самые недры, к остальным нереализованным эмоциям, и предпочитает концентрироваться на раздражении. Мол это бесит, ага, нашёлся тут фанатик, это же не нормально. — Сенсей, мы пришли, — информирует Генос, решив, что в своей задумчивости Сайтама сейчас так и войдет в воду пешком прямо по траектории окончившейся тропинки.        Сайтама возвращается в реальность, когда перед взором наконец всплывает открытый бассейн. По всему его периметру тут и там натыканы небольшие лампочки, создающие какое-то совсем уж интимное освещение.        Сайтама мотает головой и хлопает себя по щекам, начавшим гореть пуще прежнего.       Нефиг тут думать обо всяком, он отдыхать пришёл!       С Геносом. Вдвоём…       Да что ж такое?!        Он резво выныривает из сланцев и ступает босыми ступнями на холодную поверхность пола, чтобы прийти в чувства. Прогретая солнцем вода к ночи наверняка уже начала остывать.       Сайтама же, хоть и наделен нечеловеческой силой, всё еще мёрзнет, как самый обычный человек.        И это отлично, самое то, чтобы с брызгами холодной воды из башки повылетал всякий мусор.        Он скидывает с себя халат, стараясь не поддаваться желанию тут же прикрыться.       С одной стороны, собственная нагота давно перестала смущать.       Примерно с тех пор, как он облысел и приобрел нечеловеческую силу, а одежда стала разлетаться на кусочки чаще, чем успевала появляться новая.        Генос видел его голым в первую встречу и много раз после, и это всегда было нормально.        Но сейчас… Как-то стрёмно, если честно.       Он вдыхает и с разбега плюхается в воду, и киборг полезает следом, спускаясь по лесенке.       Генос прислоняется к бортику и замирает, как неповоротливая железная кукла, потому что с самого начала знал, что по банальным законам физики плавать и резвиться не сможет. Он может только ходить по дну, и, по сути, в этом нет никакого развлечения или удовольствия.       Но упустить возможность посмотреть на обнажённое тело учителя, с этим замечательным румянцем на щеках… Ради чего, в конце концов, эта ночь затевалась?       За посмотреть и полюбоваться, к тому же, в лицо не бьют.        Он беззастенчиво пялится, пока Сайтама заходится дрожащим смехом и прыгает в воде, стараясь привыкнуть к температуре. — Бр-р-р, ну и х-холодина… Генос, тебе как? — Сайтама шутливо бьет воду, и та разлетается брызгами, попадая на металлический корпус. — Я не чувствую холода, учитель. Но могу прогреть воду для вас. — О… Правда?        Генос скромно улыбается в ответ и кивает, включая боевой режим и опуская в воду ладони с раскрывшимися пазами пушек. Он сам весь загорается жёлтым светом, как лампочка, и даже глаза, кажется, становятся ярче при таком освещении.        Постепенно из щелей в корпусе начинают ползти тонкие струйки пара, и в бассейне становится впрямь чуточку теплее.       Правда, всё ещё недостаточно.       Бассейн совсем неглубокий, и Сайтама просто подходит поближе, ступая по дну.       Чем ближе он придвигается, тем горячее вода, и он тянется к этому теплу, забыв напрочь про стеснение и про то, что всего пару минут назад в его голове были какие-то подозрительные мыслишки. — А-ах, так-то лучше… С тобой никакие горячие источники не нужны, да? Хе-хех, — усмехается Сайтама, и становится сбоку от источника тепла, опираясь на стенку.       Плечам не хватает жалкой парочки сантиметров, чтобы соприкоснуться.       Сайтама смотрит на домик на небольшом возвышении, в котором по-прежнему горит свет, и думает о том, что, пожалуй, никто в этом мире, кроме Геноса, не потащился бы за ним, если бы он пропал или ушёл. А еще об оставленной бутылке сакэ.        Генос думает о парочке сантиметров, и просчитывает траекторию наиболее незаметного приближения. — Почему ты пошёл за мной? Мог бы тусоваться там со всеми, бумажки на лоб лепить и отгадывать, — произносит Сайтама, погрузившись в размышления.       Слова вылетают изо рта раньше, чем он успевает подумать об этом.        Как известно, алкоголь развязывает язык. А атмосфера тихого уединенного места и подавно подбивает озвучивать то, что обычно остается бегущей строкой мыслей, не покидающей пределы головы.       Генос разворачивается и смотрит на него в упор, взглядом выражая что-то между «какой глупый вопрос, это же очевидно» и «сейчас я расскажу поминутно». Из-за разницы в росте получается так, что смотрит он немного сверху вниз, и Сайтама нервно сглатывает.        Разоткровенничался.       Обнажённый во всех смыслах, стоит жмётся тут, вопросы задаёт.       Сайтама мог бы разворотить половину планеты голыми руками, будь на то желание, но от открытого зрительного контакта хочет смущенно отвернуться, аки застенчивая школьница.        Генос отвечает на вопрос единым потоком слов, без запинок, будто зубрил эту речь ночами, как билеты перед экзаменом, и смотрит в ответ с безусловным обожанием. — В первую очередь, мне неинтересно их общество, и я нахожу намного более приятным ваше, даже если мы не занимаемся ничем особенным. Находиться рядом с таким потрясающим человеком честь для меня. К тому же, я уже говорил, что пойду за вами, даже если весь мир отвернётся от вас, Сенсей! Люди слепые идиоты, не видящие, как много вы делаете для простых граждан, не ожидая ничего взамен. Вы самый замечательный человек, которого я когда-либо встречал, ваши поступки заслуживают признания и уважения, ваше доброе сердце и мудрость… — Та-та-та-та!!! Хватит, всё, хватит, я понял!!! — Но вы же сами… — Тпру!!! Фу!!! Тш-ш-ш!!! Хватит! — рявкает Сайтама, прикрывая лицо ладонями, — Вечно ты начинаешь… Вот это вот!       Сайтама размахивает руками, жестом пытаясь показать «вот это вот», и снова прикрывает лицо. — Я не заслуживаю этого восхищения, вот и всё. И не надо со мной спорить! — он затыкает ладонью рот Геноса, прежде чем тот начнёт отпираться и снова безудержно болтать про достоинства «Сенсея».       У Геноса ноль мыслей в голове, только бабочки летают и прыгают по полю розовые пони. Тёплая распаренная кожа касается его губ. Хочется прижаться к ней ближе, и на секунду позволить потаенным фантазиям прорваться на волю, представляя, что на её месте могли бы быть губы Сайтамы.        Генос сам не знает, что на него нашло, и откуда взялась эта борзость и смелость, когда коротко чмокает ладонь, глядя прямо в глаза напротив. — Ты сейчас сделал… Что?        Геноса спрашивать два раза не нужно. Покажет еще раз, если требуется. Тем более, что всё равно не может ответить.       Он прижимается лицом плотнее, чувственно целуя руку снова, и прикрывает глаза, позволяя себе, возможно, последнюю в жизни вольность. Если Сайтама сейчас отправит его в космос одним ударом, то что ж, Генос заслужил.        Этот человек делает с ним невыносимые вещи.        Заставляет оживать внутри всё то, что однажды вытеснила собой боль утраты и жажда отмщения.       Постепенно место планов по поиску безумного киборга заняли планы маленького совместного быта. Сходить в магазин за продуктами, приготовить ужин, посмотреть вместе кино. Убраться в их общей квартирке.       Генос знал, что Сайтаме, по большому счёту, наплевать и на порядок, и на мельтешение железной домохозяйки в розовом фартучке, но все же хотел облегчить тому жизнь хотя бы немного. Сделать приятное, за всё то, что учитель даёт миру и ему самому.        Ядро внутри корпуса начинает гудеть громче, зажигается ярче в сумерках.        Вода вокруг них двоих почти кипит.        Сайтама не убирает руку, стоит только, вытаращив глаза. Красный, как спелый помидор. — Г-генос… Что за нахрен…       Он всё же отнимает конечность от лица, подтаскивая ее к себе и обнимая другой рукой, словно та нуждается в утешении. Смущённый донельзя, сбитый с толку.       От Сайтамы не ускользает маленький разочарованный вздох. — Я решил, что если вы не хотите слушать слова, то могу… показать. Простите, — он виновато опускает голову.        «Показать что?!»       Нет, нет, нет, пора заканчивать с этим, чем бы «это» ни было. Сайтама пятится назад, нервно подхихикивая, а затем и вовсе выскакивает из воды. — Чёта я вскипятился, у-уф, устроил ты тут жаровню! Пойдём-ка наверное в дом, время уж позднее, наплавались, наквакались… — Сайтама подхватывает халат с пола и, накинув его на себя, принимается судорожно завязывать пояс, руки отчего-то предательски не слушаются и дрожат.       Это всё перепад температур.       Конечно, вылезти из такой парилки сразу на свежий холодный воздух! Естественно будешь трястись, ещё бы!       Долбаный пояс.       Завяжись уже.       Он вертит головой в поисках шлёпок, и те логично находятся там же, где их оставили. Осталось в них скользнуть и учапать поскорее, как с места преступления.       В беседку у домика стеклась часть народа, видимо, уставшая от азартных споров и решительно намеренная проветриться. А может, это и вовсе последние, кто остался бодрствовать, пока остальные уже разбрелись по комнатам.       Кто именно стоит в беседке отсюда не видать, но в данный момент Сайтама отчаянно хочет перевести фокус внимания хотя бы на героев, которые в обычное время никакого интереса для него самого не представляли.       Хочется трусливо сбежать без оглядки, но Сайтама всё-таки оборачивается на Геноса, чтобы свериться, что тот тоже вылезает из бассейна. И видит печальную картину.        Киборг так и стоит, склонив голову, и, судя по отсутствию малейшего движения, никуда вылезать не собирается. И вообще, планирует остаться тут, как стыдливая статуя, памятник для всех отверженных. — Генос, пойдём. — Простите, Сенсей, я не могу. Оставьте меня и идите к остальным. Не переживайте за меня.       Щас, ага, не переживать за него. Нос повесил, того и глядишь расплачется.        А он умеет вообще плакать?       Становится как-то совестно, и оттого немного злостно.       Ситуация и так непростая, ещё Сайтама теперь чувствует себя виноватым, хотя это не он присосался к чужой руке! — Генос… Я не злюсь на тебя, — маленькая ложь. Злится, но не настолько, чтобы бросить тут одного, блин, — идём в дом.        Наконец Генос вскидывает голову, и пылко отвечает. — Я предал ваше доверие, повёл себя неподобающе. Грошь мне цена, как ученику, если я не могу удержать себя в руках!       Становится ясно, что если Сайтама сейчас не уведёт его отсюда и не поговорит, или, того лучше, вовсе сбежит, Генос продолжит сокрушаться и винить себя за эту «шалость» до конца своих киборжьих дней.       На самом деле, думает Сайтама, ничего смертельно страшного не случилось. Странное — да. После такого нужно как-то привести голову в порядок, остыть, желательно ещё разнести парочку монстров на ошмётки и попасть на очень хорошую распродажу, чтоб прям услада для покалеченной души. А затем уже… всё обговорить.       Последний пункт — самая сложная и неприятная часть для человека, не привыкшего молоть языком о тонких материях.        Сайтама лично собирался молча всё замять и с темы быстренько съехать, никогда к ней больше не возвращаясь, потому как не намеревался прислушиваться к глубинному волнению и странному неуместному трепету. Туда вообще лучше не лезть, в эти недры, такое можно разбудить, о-о-о…       Но с этим упёртым товарищем не съедешь, только разве что кукушечкой. — Если ты сейчас не сдвинешься, я закину тебя на плечо, и, так или иначе, мы отсюда уйдём, — произносит Сайтама, внутренне удивляясь, как спокойно, но тем не менее настойчиво прозвучал собственный голос.       Разгон от нервного хихиканья до лица кирпичом за пару минут, рады стараться.       Кажется, требовательный тон подействовал на виноватого ученика, потому что тот наконец сдвинулся в сторону лесенки, чтобы выбраться из воды.        Сайтама мысленно крепился, и с содроганием готовился к предстоящему диалогу, обдумывая, на случай непредвиденных обстоятельств, переезд на луну.       Генос внутренне надеялся, что ему удастся оправдаться и остаться рядом с учителем, и обещал себе больше никогда не творить импульсивные глупости, грозящие разрушить их мирный быт.        До домика они поднимаются молча, под тот же стрекот сверчков и тихий шум ветра. ***        Уже на подходе к крыльцу из беседки высовывается голова Зомбимена, тот обращается к Геносу, спрашивая о чём-то абсолютно бесполезном.        Генос игнорирует вопрос, изображая камень, и шагает вслед за Сайтамой, по-прежнему упершись взглядом в пол. Словно ведут его не иначе, как на смертную казнь.       Даже через тонкие двери слышно, что возня внутри дома поутихла, хоть и не прекратилась совсем.       Они тенью проскальзывают внутрь, и Сайтама уже собирается пройти к лестнице, ведущей на второй этаж к жилым комнатам, но вспоминает об одной жизненно необходимой сейчас вещи.       Бухлишке, то есть.       На отдельном столике с алкогольными напитками еще остались бутылки, и Сайтама хватает первую попавшуюся.       Кинг, рассевшийся на пуфике в углу зоны отдыха, и рубящийся в нинтендо, отрывается от игры, заметив знакомый силуэт. — Сайтама… Обычно ты не налегаешь на спиртное, — недоуменно подмечает он. — Видимо, сегодня необычный день, — коротко обрубает Сайтама, не желая продолжать разговор, и, забрав нужное, отправляется к лестнице.        Обычно лысый герой создаёт впечатление простачка, лёгкого немногословного собеседника и просто придурка, как сказала бы неискушённая толпа, но сейчас… Кинг видит вжатые плечи, слышит недоброжелательность в голосе. Сайтама явно не намерен делиться душевными терзаниями, и хочет поскорее смыться.       Что-то случилось, пока эти двое были наедине.       Это очевидно еще и потому, что Генос держится на почтительном расстоянии от героя, хотя обычно нарушает все мыслимые и немыслимые границы личного пространства.       Кинг сильно соврал бы, если бы сказал, что ему не любопытно.        Но в разы больше, чем любопытно, не хочется попасть под раздачу. От этой напряженной ауры, исходящей от Сайтамы, по телу проскальзывают мурашечки. Бр-р…       Спасибо, не так уж и важно знать.       Он собирается вернуться к игре, когда захмелевшая Тацумаки выныривает из-за стены, шатаясь в воздухе, как пьяная колибри.       Похоже, алкоголь влияет не только на координацию, но и отчасти на управление эсперской силой.       Несмотря на возраст, обманчиво не сочетающийся с внешностью, та совсем не умеет пить. А ещё держать язык за зубами.       Колкости слетают с ее губ так обыденно и часто, что окружающие перестают воспринимать их всерьёз.       Кто угодно, только не Генос, когда дело касается Сайтамы. — Лысик, ты куда по- попёрся?! Приш-шёл тут, на халяву отсиделся, шуровал бы… до — ик — домой! — она активно размахивает руками, подчеркивая своё недовольство.        Её щеки горят багровым румянцем на светлой коже лица.       Судя по решительному приближению к объекту провокаций, Тацумаки не собирается отставать так просто.        «Торнадо Ужаса» полностью оправдывает свое геройское имя.        Кинг нервно сглатывает, представляя, во что может вылиться так не вовремя начавшийся конфликт между сильнейшей эсперкой и просто сильнейшим человеком, где, к тому же, на подхвате разъярённый киборг.       От этого домика останется кучка брёвен и пепла, и в таком случае Кингу самому лучше делать отсюда ноги, пока не прилетело.       Генос оживает моментально, загораясь подобно лампочке, и вскидывает на Тацумаки ладонь с раскрытым отверстием пушки. — Противная мелюзга, я сотру тебя с лица земли!!! Принеси свои извинения перед мастером, или будешь сожжена!        «Божечки-кошечки, пора валить…» — думает Кинг, незаметно отползая по стенке к выходу.       Тацумаки пискляво хохочет в ответ.       Поодаль обречённо вздыхает Сайтама. — Ты-ы-ы?! Сожжёшь меня-я? Дурачьё, хочешь снова оказаться приш — ик — шибленным к стенке?! Чё ты вообще носишься за этим са… самозванцем!        Есть такие люди, которых спьяну невозможно терпеть. Их безбожно несёт навстречу приключениям и конфликтам, и очень плохо, когда у таких людей есть особенные силы.       В стенку рядом с головой Сайтамы прилетает какой-то элемент декора. По всей видимости, промахнулась.       В следующий раз арендодатели подумают тысячу раз, прежде чем сдавать жилплощадь представителям Геройской Ассоциации.        На шум постепенно стекаются герои, часть из которых явно недовольна нарушением порядка, а другая, напротив, крайне заинтересована, и жалеет лишь об отсутствии попкорна или чипсиков.       Огонь в пазах пушек разгорается, и вот-вот вырвется на волю. Генос, судя по взгляду, пытается испепелить Тацумаки ещё и глазами.       Это действует на нервы, жесть, как действует, Сайтама больше раздражён не выпадом бесячей малявки, а реакцией Геноса, в секунду поддающегося на самые дешевые и грязные провокации. А еще столпившемуся народу, желающему поглазеть на страсти. Или ну, чтобы разнять если что, но всё равно бесит!       Что за беда на его голову?! — Так, хватит! Тамураки, отстань от Геноса, Генос, оставь Тамураки в покое.        Торнадо захлебывается воздухом от возмущения, кажется, что еще чуть-чуть, и она запульнет в Сайтаму что-то покрупнее вазы. Например, саму стену. — Я Тацумаки!!! Ты, лысый придуро… — Не суть, — перебивает Сайтама. Он не собирается находиться тут больше ни единой секунды, — Генос, пойдём отсюда. — Но, Сенсей! Эта наглая мелкая… — Да пофигу!!! Насрать!!! — он отчаянно взмахивает рукой с бутылкой, — Мне по боку на эти детские дразнилки! Мы идём?!        Аж на крик сорвался, настолько по боку.       Какой-то он слишком эмоциональный стал. Взял бы да ушёл, в самом деле, домой, еще в тот момент, когда понял, что ловить здесь нечего.       Не для него это всё.        Да и сейчас может уйти, только почему-то завис на полпути, одной ногой остановившись на нижней ступеньке.        Сайтама, вообще-то, уже собрал всю волю в кулак, приготовившись к предстоящей непростой беседе.       Сейчас, когда Генос отвлёкся на переругивания, было легче соскочить с темы и замять щекотливую ситуацию, как планировалось изначально, но что-то в глубине сознания подсказывало, что это плохой выход.       Возможно, это здравый смысл пробился за рамки пофигизма, и просил Сайтаму ненадолго побыть зрелым адекватным человеком.        Генос явно долго молчал о чём-то, или, наоборот, говорил об этом слишком громко, а Сайтама, как дурак, игнорировал очевидное, списывая на юность и пылкий характер, а также нездоровый фанатизм.        Кому тут точно не быть идолом, так это Сайтаме.       Теперь же, когда вскрылось, что за фанатичным восторгом может скрываться что-то ещё, Сайтама мысленно хватался за голову, не представляя, как дальше действовать.        Прикинуться слепым, или взять на себя ответственность хотя бы за открытый разговор.       Боже, от всех этих размышлений башка начинает трещать…       Пока Сайтама торговался с собой о принятии решения, выпав в отключку, кто-то успевает переключить внимание Торнадо на себя, неудачно что-то ляпнув.       Он несколько заторможенно фокусирует взгляд, натыкаясь на Геноса, стоящего перед ним.        Как же хочется хряпнуть. — Прошу прощения, учитель, мне не стоило реагировать на выпады этой малявки. Но я не смог остаться в стороне, слыша подобную грязь по отношению к вам… — Забей, Генос, — он легонько похлопывает Геноса по плечу в дружелюбном жесте, подмечая про себя, что уже не так злится, — Пойдем, поднимемся. Нам нужно, э-э-э… Поговорить, наверное?       Сайтама неловко чешет лысую макушку, и кивает в сторону второго этажа.       Кто бы мог подумать, что предложение поговорить будет исходить от него, а не от обычно неугомонного гиперактивного киборга.       Генос на секунду поджимает губы, и на его лицо возвращается несчастное выражение жертвы, идущей под руку с палачом.        Он готовится к худшему исходу, несмотря на располагающее похлопывание и смягчившийся взгляд напротив.        Кажется, что Генос окончательно себя закопает, если позволит правде вскрыться целиком, и собственноручно похоронит их с Сайтамой взаимоотношения.        Он готов остаться рядом и быть просто учеником, удобным соседом. Готов быть другом для Сайтамы. Но совершенно не готов потерять его.        Сайтама разворачивается и поднимается по лестнице, надеясь, что Генос не станет отпираться, и последует за ним. Как делает всегда, даже когда не нужно. Как прежде.        Генос следует, потому что не может отказаться. ***       Они занимают пустую комнатку, наверняка не отличающуюся ничем от других, расположенных на этаже. Помещение располагает лишь необходимым минимумом для комфортной ночёвки: телевизором, чистыми футонами, небольшим шкафчиком для одежды и обеденным столиком. На большее Сайтама и не претендовал, этого вполне достаточно.       Он ставит бутылку на стол и присаживается, включая телевизор на минимальную громкость. Просто потому, что за сегодняшний день уютная тишина успела превратиться в весьма интимную атмосферу. Против его воли!       Генос мнётся посреди комнаты, ощущая себя неуместно здесь.       Сайтама устало потирает глаза, оперевшись локтем на поверхность столика. — Генос, ради бога, я же не кусаюсь! Присядь, пожалуйста…       Секунду спустя Генос оказывается рядом, приняв привычную позу прилежного ученика, сложившего руки на коленях, еще более прямую, чем обычно. Сидит, как штырь проглотил.        Ну.        Вот он добился своего, они наедине, Генос сидит напротив, и выжидающе смотрит.        Дальше-то что?       А дальше прибухнуть, иначе дело с мёртвой точки не сдвинется.        Киборг вряд ли начнет исповедь с полпинка, и на Сайтаму возложена нелёгкая ноша зачинщика разговора.        Он смахивает крышку с бутылки щелчком пальцев, отправляя ту в полёт до ближайшей точки столкновения. Прикладывается к горлышку, и делает смачный глоток, краем глаза наблюдая за Геносом. — Будешь? — С большей вероятностью на меня не подействует. К тому же, это не совсем законно, хотя я… На самом деле в данный момент я не отказался бы от такой возможности, если бы был человеком. — Ты и так человек, Генос, — Сайтама в этом до сих пор до конца не уверен, на самом деле, но все равно говорит, игнорируя укол совести за то, что пытается споить несовершеннолетнего, — Знаешь, мне как-то неловко нажираться одному, так что возьми.       Генос принимает бутылку, замирая с ней в руках на короткое время. Нерешительно делает глоток.        При человеческой жизни он был, хоть и с характером, всё же хорошим мальчиком, упрямым заучкой, и никогда не прикасался к алкоголю, потому что не видел необходимости. Это казалось глупым и ненужным, а еще по-прежнему противоречило законам страны.        Нынешние неорганические рецепторы, расположенные во рту, не способны передать достоверно вкус напитка, но могут передать его оттенок в общих чертах. Что-то фруктовое. И очень крепкое, если верить информации, поступающей через датчики в мозг.        Генос возвращает бутылку.       Они поочерёдно передают её друг другу, на мгновение Сайтама даже увлекается экраном телевизора, иронично прокручивающим романтическую сопливую дораму.        По телу растекается слабость, и Сайтама только сейчас понимает, насколько на самом деле был напряжён.        Генос выглядит таким же прямым, как палка, хотя смотрит на экран несколько рассеянно, изредка украдкой поглядывая на Сайтаму.       Тот случайно ловит его взгляд.        Щёки снова наливаются румянцем.        Последняя капля алкоголя покидает стеклянные грани, отправляясь отравлять чужой организм.        «Если бы еще его можно было отравить…» — мельком думает Сайтама.        Больше нет смысла оттягивать момент, да и к нынешнему времени вовсе становится чуточку проще говорить. В конце концов, никто не умирает, а чего он, собственно, так разволновался?        Он со стуком ставит бутылку на стол. — Ну так, э-э… Короче… Чё это там было? Ну, в бассейне…        И так происходит всегда. Способность складно разговаривать покидает тело Сайтамы, как только на горизонте маячит хоть сколько-нибудь трудная тема.        Да блин! — В смысле, когда ты… Зачем ты… Короче!!! Генос. Почему?        Металлические ладони на коленях вздрагивают, но остаются лежать на месте.        Рано или поздно это должно было произойти.        Глупо было надеяться, что учитель забудет, или опьянеет с одной бутылки до такой степени, что свалится спать в бессознательном состоянии.       В этот момент хочется самолично спуститься вниз и притащить в комнату весь минибар.        Такие дела, Генос, за поступки приходится отвечать. Подумай в следующий раз получше, прежде чем лезть в чужую жизнь со своими никому ненужными чувствами. — Я… Подействовал импульсивно, Сенсей. Ваши слова о том, что вы не заслуживаете восхищения, вызвали во мне глубокий протест, и, поскольку вы закрыли мне рот, это был единственный возможный способ проявить несогласие. — Засосать мою руку, это ты так не согласился? — хихикает Сайтама, оперевшись щекой на кулак.        Он находит это оправдание в высшей степени забавным, и свою реплику забавной, и всё происходящее. Градус всё-таки ударил в голову, возможно, градус абсурда.       Всё это весело, но не похоже на правду. Сайтама не верит ни на грамм.       Генос смущённо отводит взгляд в сторону, выпуская небольшие струйки пара из плечевых пластин.        В такой формулировке прямо в лоб это звучит неоспоримо, и…        Ну, Генос засосал бы не только руку, если б только имел на то моральное право.       Сайтаме всё же стоит отправить его в космический полёт одним ударом. — Вы мне не верите, не так ли? — Не верю. — И отпираться бессмысленно? — Агась, — он неуклюже кивает, вторя ответу, — Выкладывай как есть.        И Генос выкладывает, мысленно попрощавшись с жизнью. Так честно и развёрнуто, что хочется провалиться под землю. — Вы как всегда проницательны и правы в том, что это не вся правда. Но я хотел бы отметить, что мои слова не являются ложью, и на самом деле тот жест… действительно был проявлением несогласия, помимо прочего, — Генос ненадолго замолкает, усилием воли заставляя себя продолжать говорить, раз уж начал, и сверлит одну точку в полу, — И, забегая вперёд, я готов признаться, что мне хотелось сделать больше. Вы нравитесь мне в романтическом смысле. Я восхищаюсь вами как героем, и как невероятным человеком, но также испытываю желание быть к вам ближе, чем просто сосед или друг. Сенсей, вы… Очень красивый. Когда вы изредка касаетесь меня, мне становится сложно контролировать желания, и я могу действовать опрометчиво, забывая о границах дозволенного. В тот момент, когда- — Стой. Д-достаточно…       Сайтаме больше вообще не весело.       Он прикрывает рот рукой, красный от ушей до пят.        Дорвался до правды.        Она была с самого начала очевидна, но озвученная так напрямую, не скрытая извилистыми формулировками, вгоняла в краску и вытаскивала наружу что-то страшное.       Что-то, что надо бы срочно затолкать обратно.        Сайтама одновременно готов собирать манатки и переезжать на луну с чемоданчиком и кактусом на тот самый экстренный случай, который уже происходит, и одновременно… Хочет услышать всю правду.       Ведь Генос, на самом деле, рассказывая о своей симпатии, не вызывал в Сайтаме отторжения и неприязни. Он дергал за тонкие струнки и сам того не понимал, залезая в чужую отмершую душу по локоть. Та противилась вторжению, но всё равно трепетала.        Вот что страшно. Вот что Сайтама настойчиво отрицает. Что ему… всё это нравится.        То, что Генос, упёртый и самоотверженный, со всеми острый на язык, к Сайтаме относится как к хрупкой вазе, невзирая на очевидную разницу их физических способностей, в которой скорее сам киборг — хрупкий элемент. Он без раздумий встаёт на защиту, сочится уважением и преданностью, смотрит восторженными глазами, и теперь оказывается, что, по всей видимости, еще и влюблёнными.       Ну, в жизни Сайтамы такого было немного. Если быть честным, именно такого — вообще не было.        Он посредственный лысый чувак, который смотрит тупые теле-шоу по телевизору, читает мангу и лениво чешет задницу, иногда еще монстров убивает, но в его случае это тоже скучное зрелище.        За какие заслуги он отхватил себе на голову этого парнишку с живым и горящим сердцем?       Генос тихо паникует от затянувшейся паузы, и трактует её по-своему. — Я могу уйти и больше никогда не появляться в вашей жизни, — произносит Генос, чувствуя, как «сердце» одновременно сжимается от страха, и пропускает удар при виде смущённого и уязвимого Сайтамы.        Конечно, ядро не способно воспроизвести подобные физические манипуляции, но фантомные ощущения для киборга не новы. Мозг отлично дорисовывает сам. — Какие… — Сайтама хрипит, и прочищает горло прежде чем продолжить, — Какие желания?       Генос смотрит в ответ с недоумением.       Он не понимает, зачем учителю знать… Такие подробности.       Разве это не сделает ситуацию хуже, чем уже есть? — Вам будет противно. — Просто скажи.        Наверное, решает Генос, сенсею так будет проще раз и навсегда выпнуть его из своей жизни.       Испытать отвращение, разозлиться, прогнать.       Учитель очень хороший человек, и никогда не поступил бы так, если бы его не вынудили обстоятельства.        Что ж, Генос обязан положить этому конец, даже такой высокой ценой. Учитель доверял ему, и он его подвёл.       Он сделает всё, что потребуется, если это необходимо для благополучия его учителя. — Иногда вы… Касались меня после успешных сражений, хлопая по плечу или трепля по волосам. Мне всегда хотелось потянуться вслед или обнять вас за это трогательное проявление поддержки. На самом деле, я не делал ничего особенного, и остаться целым в бою считаю желаемым безусловным обстоятельством, а не редким фантастическим исключением, коим оно является, но вы всегда замечали. А ещё однажды вы заглянули через моё плечо во время готовки, оперевшись на него подбородком. Были так близко, что мои сенсорные датчики могли уловить ваш пульс. В тот момент пластиковая ручка сковородки сломалась в моей руке от давления сжатия. На самом деле я очень хотел развернуться и прижать вас к себе.       Сайтама слушает, упершись расфокусированным взглядом в стол. Сглатывает слюну, вставшую комом в горле.       Генос вспоминает. — Также… Зимой, когда было холодно, а отопление в заброшенном районе закономерно не подключили, одной ночью вы сами подползли ко мне во сне, ища источник тепла. Закинули ногу и обняли поперёк, уткнувшись носом в сенсорные вставки на шее, и мне… Ужасно хотелось разбудить вас, мирно спящего, и вжать в футон всем весом тела, — Генос, погрузившись в воспоминания, даже не замечает, как валит паром из всех щелей, и разгорается ярким жёлтым светом. Не замечает, как Сайтама прерывисто выдыхает на словах «вжать в футон», — И сегодня, когда вы стояли в воде обнажённый под светом ламп, и прижимали ладонь к моим губам, я хотел поцеловать вас не только в руку. Имея на то право, я бы поцеловал везде, куда смог дотянуться. В ваши прекрасные губы, в шею, в живот…       Ой-ей. Это было зря, очень зря.       Сайтама еще до осознания собственного принятия не дополз, как вдруг маленький разговор о трогательных чувствах с разбега перескочил на новую волну, дёргая уже не тонкие струны души, а тёмные потаённые грани давно оставленных в прошлом чувств.        Что-то живот свело… Ой…       Не стоило визуализировать в своей голове всё сказанное Геносом, и живенько ярко представлять, как тот прижимает к себе, наваливается всем весом и жаждет поцеловать во все места. Ох, не стоило. И заодно дорисовывать в воображении новые подробности и тактильные ощущения от давления чужого тела и поцелуев, тоже, не стоило.        Вот теперь из этой гейской бездны назад пути точно нет. — Поцелуй, раз так, — Сайтама отвечает сквозь пальцы, хрипло, глядя в светящиеся огни глаз. Пожалуй, сейчас он даже краснее помидора.        Кровь стремительно приливает к паху, благо, что в халате всё равно ничего не видать.       Это невозможно слушать, невозможно терпеть.       Насрать, пошло всё жопу, гори синим пламенем это ваше здравомыслие.       Сто лет ничего такого не хотелось, а теперь захотелось, и хоть сквозь землю провались от этой информации. — Что вы сказали?.. — Можешь поцеловать, говорю…        Ошибка 404. Геноса должны были пинком отправить в окно еще минуту назад. Он, наверное, ослышался, и Сайтама сказал «Проваливай нахрен, извращуга». — Я не понимаю…       Сайтама лишь коротко вздыхает, задаваясь вопросом, где была робость этого засранца, когда они стояли в бассейне.        Он сам в миллиметре от того, чтобы передумать, и первый точно не отважится на шаг навстречу. И так чувствует себя, как похотливая мразота…       Но кровь уже отлила от мозга, и плоть диктует иное. — Сосаться будем или нет?! Акция действует последние секунды, отсчёт пошел: три-и, два-а…       Генос подрывается с места так, будто на кону не только его, но и жизнь Сайтамы.       Он с грохотом плюхается на колени рядом, совсем близко, и тянется к Сайтаме, но по-прежнему медлит, теряя решимость в шаге от цели. Не осмеливается коснуться, и не верит, что сейчас можно.       Генос прочитал язык тела неправильно? Это проверка? В шкафу сидит съемочная группа, чтобы снять легендарно отстойный пранк? —… один на ниточке… — Сайтама дышит чаще, чем обычно, наблюдая за каждым движением.        Если этот говнюк сейчас испугается и сбежит…        Генос не даёт мысли развиться.        Неважно, проверка это, пранк, или влияние алкогольного опьянения, он всё равно не сможет остановиться, когда Сайтама сам предлагает. Он осторожно обхватывает запястье, отводя в сторону руку, преграждающую доступ к нижней части лица. Смотрит своему сенсею в глаза, и почти задыхается от этой близости, возможности прикасаться. —… Один.       Генос утыкается в его губы своими, целует неумело и почти целомудренно, но очень чувственно, скользя руками по плечам и шее. Сайтама жарко выдыхает ему в рот, и Генос краем сознания боится, что его просто закоротит.       Он на пробу проводит языком по чужим губам, исследуя границы, а затем смелеет, и проталкивает его глубже, касаясь зубов, внутренней части щёк, языка Сайтамы. Влажно обласкивает, жмётся ближе, хватаясь за воротник халата.       Сайтама приглушённо стонет от напора и искренности.        Он зарывается в светлые волосы, немного жёсткие наощупь, и сжимает их в руке, другой касаясь чёрной обшивки на шее. Материал под пальцами плотный и тёплый, еле заметно вибрирует и гудит изнутри.       Генос отлипает от губ, целует в щёки, скулы, ниже… Целует в шею, присасываясь к нежной коже, и Сайтаму прошибает мелкой дрожью.       Обычно холодный металл сейчас накалился до такой степени, что, будь Сайтама простым человеком, оставил бы нешуточные ожоги.        Генос горячий не метафорически.       Раскаленные пальцы оттягивают ворот халата, оголяя ключицу, и Генос опускается к ней, прикусывая и облизывая. Вторая рука забирается под ткань, беспорядочно оглаживая грудь и задевая нежный сосок твёрдыми краями сочленений.        Сайтама задыхается, и плавится сам вместе с Геносом. Комната тонет в дымке пара, которым киборг пышит, как печка.       Руки шарят по телу, везде, куда способны дотянуться, скованные тканью одежды. Хочется обласкать Сайтаму всего, и этот халат Генос уже почти ненавидит, как и то, что сам его купил. Какая бесполезная вещь, абсолютно бесполезная… — Сенсей… Сенсей… Сенсей… — повторяет Генос, как заведённый, и тянется к поясу.       Нихрена Сайтама не сенсей. Извращенец, совращающий юнца, ему бы в карцер, чтобы охладиться и прийти в чувства.        Хотя, кто кого тут ещё совратил, на самом деле…       Преграда в виде пояса исчезает, и Генос робко держится за края халата, не позволяя тому распахнуться прежде нужного. — Сенсей, могу я?..       Даже сейчас вежливый, в любой момент готовый остановиться, как хороший мальчик.        На самом деле, если Генос сейчас НЕ сделает то, что собирался, Сайтама лично этот халат разорвет и запульнет в окно. — Можешь, — кивает он, сдавленно выдыхая, когда в тот же момент края халата отодвигаются, и горячие руки скользят по груди, рёбрам и животу.       В паре сантиметров от члена, отчаянно жаждущего внимания. Когда неровная поверхность ладоней касается живота, гладит его совсем низко, Сайтама чувствует новую волну сладких спазмов.       Нагота, пусть и частичная, снова смущает, от неё хочется скрыться и отвернуться. Сайтама чувствует себя беззащитно уязвимым, несмотря на силу, которой обладает.        Генос снова целует его в ключицу, обхватывая член рукой и делая пару лёгких движений на пробу, и Сайтама беспомощно вхлипывает, утыкаясь носом в тёплую резину шеи.       Он тихо поскуливает, хватаясь руками за чужое кимоно, так и оставшееся нетронутым, пока Генос… разбирается с управлением.       Это лишний раз напоминает Сайтаме, что тот еще подросток, просто мальчишка, получивший вторую жизнь в новом теле в совсем юном возрасте. Неопытный, и оттого местами нерешительный в таких деликатных вещах…       Если Сайтама еще хотя бы секунду подумает об этом, то ему придется не дрочить, а оказывать психологическую помощь.       Постепенно ритм движений становится именно таким, как надо, и Сайтама не думает больше ни о чем, кроме того, как стонать потише.       Генос начинает шептать на ухо всё, что приходит в его возбуждённую голову, заставляя Сайтаму жмуриться и стыдливо прятаться в сгибе шеи еще сильнее.       «Вы замечательный, Сенсей…»       «Вы так чудесно стонете, я бы слушал ваши звуки дни напролёт…»        «Пожалуйста, не сдерживайтесь, даже если все услышат, прошу, прошу…»       «Вы-такой-горячий, я-так-вас-хочу…»        Он часто загнанно дышит, чувствуя приближение оргазма, когда Генос внезапно прерывается, и, не успевает Сайтама придумать способ убийства, как тот произносит: — Я хочу попробовать вас на вкус. Позвольте мне, пожалуйста… — Генос смотрит совершенно невменяемо. Не дожидаясь ответа, ныряет вниз, смыкая губы вокруг головки. Он обхватывает её плотным кольцом, надавливает языком и лижет, не вынимая изо рта, руками гладит внутреннюю часть бёдер. — Г-генос, Генос, п-подожди… — Сайтама хватается за светлую макушку, в попытке то ли оттащить, то ли прижать теснее.       Генос насаживается на член, самозабвенно отсасывая и впуская глубже в горло, и Сайтама стонет на одной ноте, прежде чем мощно кончить, согнувшись пополам.        Он силится отдышаться, в момент, когда в дверь кто-то стучит.       Сайтама испуганно вздрагивает и запахивает халат, как школьник, пойманный с поличным за дрочкой.        Генос не обращает никакого внимания, потому что ему наплевать, даже если сейчас на землю летит очередной метеорит. — Вы закончили там наконец?! Люди, вообще-то, спят!