Романс бессмертия

Миша перебирал гитарные струны. Андрей вслушивался в звуки - это было проще, чем пытаться уловить движение Мишиных пальцев, вообще хоть какое-то его движение. Сейчас Миша просто замер на диване неподвижно, как статуя, кажется, даже не дыша. Он это умел, часто замирал так рядом с Андреем, в очередной раз сдерживая себя, пылающую в горле жажду жаркой и сладкой любимой крови. Андрей замечал и не обижался. Ему это даже льстило - до мурашек бегущих по спине. Но сейчас янтарно-золотой взгляд Миши был каким-то отрешенным, и Андрей догадывался - его любимый вампир заплутал в своих мыслях, в своём прошлом, таком далеком, что дух захватывало. В том самом прошлом, где звучал этот самый причудливый и немного наивный романс, что сейчас наигрывал Миша. Андрей пытался припомнить его, и не мог. Конечно, он не был знатоком романсов, и всё же, слегка досадовал на себя - до тех пор, пока не осознал простую и очевидную мысль, прозвучавшую восторженный шепотом: - Миша, это... Это твоё? Миша моргнул, выныривая из омута воспоминаний, поймал взгляд Андрея и вдруг странно улыбнулся. - Они тоже спросила. И удивилась, как ты сейчас. - Она? - Она, - Миша словно говорил о чём-то очевидном. - Моя создательница. У Андрея ёкнуло сердце - и от слов Миши, и от его взгляда. Кажется, он сам испугался, что сболтнул лишнего. - Ты не рассказывал о ней раньше. - А что говорить? Банальная история, - Миша хмыкнул. - Ну, для моих времен. Все тогда норовили даме романс посвятить. - Это для нее? - Андрей спросил полушепотом, будто боясь спугнуть Мишину откровенность. Миша грустно улыбнулся. - Она говорила, что это большее, чем просто...песенка. Что это останется на века. И что, теперь кто-то ее помнит, кроме меня? - Она наверняка помнит, - твердо заявил Андрей. Миша пожал плечами под затихающие звуки. - Может, помнит, может, нет. Наверняка нашла себе очередного дурачка... Он бросил на Андрея быстрый взгляд, видя, зная, что тот ждет продолжения. - Расскажи, Миш. Я всему поверю, обещаю. Кроме одного. - Чего это? - Того, что ты дурачок. Миша фыркнул смешливо, откладывая гитару. - Ну ладно. Анфиса ее звали. Актриса в Петербургском театре. Не на первых ролях, хотя могла бы... - Миша помотал головой. - Ну, ты же знаешь. Если такие, как мы, на сцену выходят, им ничего не стоит сделать так, все будут смотреть только на них. Ни музыки, ни пьесы, ничего больше просто не заметят. - Догадываюсь, - восхищенно выдохнул Андрей, невольно представляя отнюдь не неведомую Анфису, а Мишу на театральной сцене. - Ну вот. Наверное, Анфиса как раз поэтому и не рвалась в примы. Не хотела привлекать внимание больше, чем ей было нужно. Да и тайну нужно соблюдать, понимаешь, да? Андрей кивнул. - Лучше быть не солнцем, а звездой - так она говорила. Спектакли, аплодисменты, поклонники - это напоказ, для всех. А на самом деле... - На поклонников проще охотиться? Миша засмеялся. - Ну что ты! На поклонников она не охотилась. Но они возили ее туда, где ей охотиться нравилось. Ну, знаешь, гусарские попойки, собрания писателей. Вино рекой, а иногда и не только вино... - он выразительно посмотрел на Андрея. - Она любила, чтобы в крови было еще что-нибудь этакое. Конечно, на вампиров всё это не действует, привкус и всё. Но ей нравилось. Говорила, что она так ощущает жизнь. Но главным для нее было не это. В жизни нужна цель, правильно? - И какая у нее была цель? - Андрей чувствовал, что Миша подбирается к сути. - Она называла себя художницей. То есть в прямом смысле. Творцом. Считала, что обязана создать истинный шедевр, - Миша выразительно оскалил зубы. - Обратить кого-то, кем будет по-настоящему гордиться. Кто оставит своё имя в веках. И она выбрала меня. Конечно, я-то поначалу ничего такого и представить не мог. Я был у нее в поклонниках. Поклонников - целая толпа, я из кожи лез, чтобы она меня заметила. Однажды чуть в дуэль не ввязался. Цветы, прогулки - это так, мелочи. - А романс? Миша улыбнулся. - А что такого? В те времена каждый в приличном обществе должен был уметь сваять на скорую руку стишки и спеть под гитару. Воспитание, Андрюш. И я ничего особенного в этом не видел, а вот она... Она рассмотрела. Или расслышала, не знаю. Выделила меня из всех. Гулять, кататься после театра - только со мной. Я на нее смотрел, как на богиню, летал от счастья, что такая женщина на меня внимание обратила. А она... Любила ли меня - это вопрос, но решила, что я именно тот, кто ей нужен для ее шедевра. - И что ты сделал, когда она... Она ведь сказала тебе, что вампирша? - Сказала. А я, - Миша распахнул глаза во всю ширь, потом как-то по-девичьи захлопал ресницами, - уши развесил. Тогда про вампиров - тоже мода была. Зачитывались. Хотя, до "Дракулы", конечно, далеко еще было. Ну и я такой - как в романе, чудо, разделить вечность с любимой женщиной, конечно, да! - он махнул рукой. - Знать бы тогда... Я ведь не знал, да и она тоже. Она до этого никого не обращала. И то, что я следующие три дня орал, уж вряд ли были романсы. И, наверное, я сто раз передумал, только пути назад уже не было. - А Анфиса? - Андрей помялся, не решаясь задать следующий вопрос. - Она что, разочаровалась? Решила, что ты не ее шедевр? - Наоборот. Ей даже понравилось меня воспитывать. Правда, воспитательница из нее была так себе, да и я - трудный ребенок. Сила через край, жажда эта, всё внутри горит, как пожар, не знаешь куда кинуться. Но Анфиса... Она для меня по-прежнему богиней была, я когда после обращения увидел ее настоящую, понял, что до этого слепой был, Андрюш, а тут... Миша помолчал. - Она обожала, когда я на нее смотрел. Когда ходил за ней, как собака. Один за всех поклонников сразу был. Ну и, сам понимаешь, охота, кровь с вином... и не только. Она упивалась просто. А я после первого года опомнился немного и как-то... Знаешь, другого захотел. Не того, чтобы меня с собой таскали, как куклу фарфоровую. И не того, чтобы только о крови думать. В мире другого полно, и с чего я должен про это забывать только потому что я вампир? - И ты от нее ушел? - Не тихо, - Миша покачал головой. - Ох, не тихо. Вот это, Андрюш, прости, вспоминать не хочу. Это люди посуду побили и разбежались, а у нас всё покруче. Правда, Анфиса вроде бы недолго бушевала. Говорят, в Париже видели с новым поклонником. А я помучился, конечно, но понял, как думать не только о крови. Когда на животных охотишься - мысли яснее, в руках себя проще держать. Не дичаешь. Можно сказать - почти человек. Потом Шуру встретил, остальных... Понял, что всё иначе может быть. Как я захочу. И всё наладилось. Почти. - Почти? Миша проникновенно на него посмотрел. - Тогда я еще тебя не встретил, Андрюш. Пришлось подождать. Андрей засмеялся. - Прости, Миш. Правда, знал бы заранее, что ты меня ждешь - побыстрее бы родился! Легкое прохладное дуновение тронуло волосы. Миша уже не сидел на диване - нависал над Андреем, прижимаясь к нему вплотную, сверкая золотыми звездами глаз. - В самый раз, Дюш. Вот так, как есть. И романс этот... Я музыку переписал, Андрей. Вот то, что ты слышал - это твоё, для тебя. Только для тебя. - Миш... Слов не было. Как и желания расспрашивать дальше об Анфисе - где она сейчас, сколько убили вместе, целовались ли после охоты потеплевшими кровавыми губами, и не пытался ли Миша сам обратить кого-то за эти годы, да хоть обожаемого своего Сида Вишеса. Всё это было неважно. Сейчас Миша целовал его, только его, и эхо гитарных струн еще звучало в комнате. Отзвук старой песни, звучащей по-новому. Романс бессмертия.