крылья в небо

Творческий вечер памяти Булата Окуджавы не нравился матери русского рока всё больше и больше, её брови угрюмо сдвигались к переносице, когда она в тридцатый раз за час обновляла страницу яндекса с прогнозом погоды, очевидно, думая, что синоптики разгонят майские холода ради её любимой Светули. Арбенина не знала, какие меры ещё предпринять: ножкой она топала, пугающе охала, тряся перед носом скрипачки несколькими пуховиками на выбор, возмущенно хлопала дверью со словами «я тебя лечить не буду!» — всё тщетно, жена была непреклонна, она видите-ли пообещала организаторам. Диана даже Жуковой мозг вынесла, но на все семь бед был один ответ — твёрдое «нет» Светланы Яковлевны. Арбенина подозрительно косилась на дверь спальни, из-за которой не доносилось ни звука, наверное Света кашеварила внизу вместе с детьми. Интересно, а если спрятать всю её верхнюю одежду, она откажется выступать в такую холодину? — внутренний голос гитаристки подкидывал вредные советы не хуже Зощенко. Сменив третий стик в айкосе, Диана поняла, что если спрячет все куртки благоверной, скорее Света откажется жить с ней, чем петь с Валерой Окуджаву. Почесав осветлённый затылок, она слезла с кровати и направилась на кухню. Как она и думала, жена с Мартой и Тёмой забавлялась попытками испечь пирог с вишней. Попытки были весьма успешны, если речь о том, что сын ни разу не промахнулся, выплёвывая косточку в раскрытое окно. — Тимо-о-о-он! — гневно рыкнула Диана, застав это зрелище. — Шагом марш на улицу собирать за собой! Давай-давай. У меня нет времени с Гриней по ветеринаркам разъезжать после того, как он этим пообедает. Мальчишка стянул в вешалки ветровку и исчез за дверью. Марта протянула Диане стаканчик с ягодами, но та отрицательно покачала головой. — Динь, ещё 15 минут и можно будет доставать. Ты рано. — улыбнулась Света, кивнув на духовку, от которой шёл сладковатый запах. С улицы раздался веселый лай Грини, и женщины поняли, что сбор урожая превратился в ежедневный ритуал «забери у лабрадора палку». Мартиша тут же бросилась в прихожую, натянула кеды, куртку и выскользнула во двор. — Свет, давай так. Ты от выступления не откажешься, знаю. Но тогда сегодня выберем, что ты наденешь. Идёт? Сурганова наклонила голову и улыбнулась краешком губ. — Родная, ну что ты в самом деле. Я у тебя большая девочка, не первый день замужем, выступала уже и в холод, и в голод, всё нормально, прорвёмся. — Так, замужем ты не была и не будешь, поскольку мы женаты, Суррррганова. А твои выступления, как ты выразилась, в холод и в голод выходили тебе боком! То у тебя воспаление лёгких с переносом концертов и рыданиями из-за неустоек, то капельницы, потому что Светлана Яковлевна посчитала, что одного салатика на день ей будет в самый раз. В общем, я тебе всё сказала. Или ты надеваешь то, что я скажу, или я тебя дома запру. — Ух, какие мы грозные! — рассмеялась Света, подойдя к жене. Она нежно провела ладонью по левой щеке Дианы и быстро оставила на ней невесомый поцелуй. На утро гитаристка скрепя сердце заматывала шею любимой в шарф и пыталась как можно глубже запихнуть её в серую курточку. — Я тебя умоляю, Сурганова, не смотри на Валеру, не растегивай куртку, не снимай шарф. Он здоровый мужик, ему всё ни по чём, а ты потом просто коньячком, как он, не вылечишься! — Хорошо, мама, я поняла. Не пить, не курить, баб не водить, шарф не снимать. — Пошути мне ещё. — Милая девочка, со мной не шути... — в голос рассмеялась Света, хлопнув Диану по рукам, затягивающим шарф, словно удавку. — Ещё одно неловкое движение, родная, и ты задушишь меня своей заботой в прямом смысле. — Прости... Я просто очень не хочу, чтобы ты простыла. — Динь, я помню про твои съемки-гастроли-поездки, сама вылечусь в случае чего. — Ты невыносима! – За то и любишь! Света чмокнула жену в щёку и, подхватив чехол с гитарой, выскользнула на улицу, где в машине её уже ждал Тхай. *** — Нашёл в полиции... эээ... невесту! Под венец помчался он! — заливалась смехом на сцене Сурганова в куртке нараспашку, а шарф и вовсе болтался словно для декорации. Диана не знала, на что больше злиться: на то, что жена её ослушалась и решила поверить обманчивому солнцу вперемешку с леденящим ветром или на невесту, которая получилась не из провинции, а из полиции, к чему, конечно же, уже через пять минут попадания в сеть пришьют её роль в «обоюдном согласии». Оговорочки их паре прощались редко, и ещё несколько дней после подобных происшествий комментарии под постами обеих снайперш были забиты довольно провокационными вопросами. — Ну придёт домой — убью! — зло размышляла Арбенина, ходя из угла в угол по кухне. Остатки вчерашнего пирога были заботливо прикрыты полотенцем, чтобы особенно кровожадный Артём не схомячил их в одно лицо до возвращения мамы Светы. Диана плюхнулась на диван и, потянувшись, выудила из кармана спортивных штанов наушники, пара простых манипуляций и в ушах разливается Placebo. *** Резко проснулась Диана от того, что в ушах вместо любимой «Meds» раздалась не менее любимая «Фурия». — Да, ало? — едва разлепив глаза, рокерша уставилась на телефон, надпись гласила «Кузнечик». — Диан, это я. — но в трубке была вовсе не жена. — Жукова? Чего случилось? — Звоню со Светкиного, потому что мой сел, ну не суть. Ты её чаем отпои, как она приедет. Поняла? — Она простыла? — рухнувшим голосом спросила Диана. Видимо изменение в тембре гитаристки было настолько очевидным, что даже Лена испугалась за Арбенину на том конце провода. — Диан, да всё нормально, просто я так и не смогла заставить её поесть сегодня, она только воду пила, а тут же холод собачий, всё за минуту остывает, вот и вода ледяная была. Она хорохорится, но я ж её знаю, приедет и рухнет. Проследи, пожалуйста. — Блять, я знала, что так будет... — Так, всё, не злись на неё. И об этом звонке ей ни слова, я сейчас из журнала вызовов удалю и Насте позвоню для отвода глаз, меня не сдавай! До связи. — До связи, Жук. Домой Светка завалилась через час с небольшим, обнимая несколько букетов, слегка примёрзших от майских морозов. Долго раздевалась в прихожей, пыталась пригладить растрепавшиеся волосы и согреть руки. Диана ждала на кухне и, услышав хлопок входной двери, поставила кипятиться воду. Вышла в коридор и печально смотрела на то, как жена пытается озябшими пальцами перебрать бутоны в букете. — Светка... — в её голосе будто была какая-то невозможная боль, гораздо больше той, что звучала в больницах между операциями Сургановой. — Динь, не злись. Всё правда хорошо. — Я слышу, как хорошо. Вперёд воду набирать в ванную, веники твои я пристрою, не переживай. И чай принесу. — А ты придёшь ко мне? — Не заслужила. — отрезала Диана и снова скрылась на кухне. Скрипачка нехотя поплелась наверх, бурча под нос что-то невнятное. Через пару минут Арбенина заглянула в ванную и заметила, что жена сидит на бортике, всё так же в одежде, и водит рукой по медленно поднимающейся воде. — Так, Светуль, тебе не кажется, что пора бы начать греться? — она присела рядом с любимой на корточки и уткнулась носом в колени. — Пора... Пора... Сурганова ловко стянула с себя белую водолазку, следом лифчик, от чего её грудь и плечи тут же покрылись мурашками. Встав с ванной, она быстро избавилась от брюк и трогательно осталась стоять перед Дианой в одних трусиках. — Быстро в воду! — скомандовала жена, снимая со скрипачки последний элемент гардероба. Диане было не до ласок, Сурик буквально тряслась от холода. Проверив воду рукой, она кивнула и, держа Свету за руку, опустила её греться. Сама тут же скрылась за дверью, чтобы заварить чай. Когда через некоторое время она вернулась с чаем, заметила, что Света, чуть раскрасневшаяся от высоких температур, пытается вылезти из воды. — Так, и куда это мы собрались? — улыбнулась Диана, пристраивая на край раковины поднос с чаем и пирогом. — Не хочу без тебя. — по-детски скуксилась Сурганова. — Долей-ка ещё воды, кузнечик. — И ты со мной? — И я с тобой! — чуть поразмыслив отозвалась Диана. Отказать таким грустным и всё же болезненным глазам любимой женщины было невозможно, тем более, что иммунитет Дианы всегда отличался прочностью, и никакие взаимодействия с простывшей особой не могли ему навредить. Через полчаса в уже остывшей воде Света беспокойно спала на груди Дианы, пристроив подбородок ей на правое плечо. Арбенина поняла, что пора бы уже вылезать, а то принятие ванны возымеет противоположный эффект, и Света заболеет ещё больше. Осторожно приподнявшись, держа Сурганову на руках, она села на край ванны, аккуратно усадила Свету на себя, придерживая одной рукой, стянула с крючка полотенце и завернула в него жену. На себя кое-как напялила валяющуюся тут же футболку и, снова подхватив Свету на руки, вышла из ванной. Слава богу, дети тусовались у друзей и можно было щеголять по дому в таком виде. Сгрузив скрипачку в постель и накрыв её одеялом, Диана затянула шторы и прилегла рядом. Часы клонились к десяти и стоило бы уже послать за мартёмками Захара, так что, Диана пошарила на тумбочке в поисках телефона, но поняла, что оставила его на кухне ещё до всех водных процедур. Пришлось нехотя плестись на кухню за гаджетом. Пропущенных, к счастью, не было. Она закинула Мартише пару сообщений, на что дочь тут же среагировала просьбой остаться у ребят с ночёвкой. Арбенина искренне считала, что два сайгака, которые будут скакать по дому до часу ночи, не самая лучшая компания для приболевшей и едва уснувшей Светы, поэтому она ответила детям согласием с условием, что завтра не позже 12 за ними заедет Захар, на что ею была получена благодарность с миллионом сердечек. Вернувшись в комнату, Диана тревожно взглянула на Свету. Та ворочалась и путалась в ворохе одеяла, сбивая ногами простынь. Арбенина позволила себе вмешаться и чуть ослабила тканевый кокон. Сурганова облегченно вздохнула сквозь сон и повернулась лицом к гитаристке. На щеках играл лихорадочный румянец, Диана коснулась губами лба, проверяя температуру, вроде всё было в норме. Она улыбнулась, проведя по щеке скрипачки тыльной стороной ладони, нежно поцеловала её в острый нос и окончательно улеглась рядом.