Гуманизм голода.

      Тьма с грозным шипением расползлась возле вновь вспыхнувшего костра, будто напуганная красным цветком стая диких хищников. Максвелл понимал, помнил это довольно точное описание того короткого мгновения их спасения, но всё ещё не мог принять факта, что в этот момент сам ничего не почувствовал. Теперь из части всей этой сущности, из полудемонического создания, из короля Константы его низвергли до смертного, до простой пешки сложных и малопонятных местных партий. Тяжело и страшно быть на этой стороне доски - мысль легко и довольно чётко читалась в глазах Уилсона, когда он перевёл взгляд с только что зажженного костра на своего оппонента. А Максвеллу и нечего было на это сказать. В принципе, в сложившихся обстоятельствах ему и не стоило как-то себя особо проявлять, да и усталость, хотя они провели здесь менее часа, уже тяжким грузом легла на него.       Так они какое-то время просто смотрели друг на друга, а затем уселись у костра. Даже после всей бури действий, что разразилась в этом месте при встрече давних «приятелей», напряжение никуда не ушло, осев на них плотным густым давлением, заставлявшим каждого тут же отводить взгляд, когда случайно ловили чужой. У ученого не схлопнулась голова от этого только потому, что у самого изнутри череп разрывали вопросы, выравнивая давление кипятящих кровь эмоций. В свою очередь, у фокусника как раз происходил обратный процесс: мысли о нынешнем местоположении преобразовывались в самобичевание о бесполезности всех жизненных шагов и действий, окутавшее сердце холодом. Так непривычно вновь чувствовать подобное, да и в принципе, чувствовать, что он даже не сразу заметил, как странная тянущая боль внутри живота заставила его скукожится от запаха жаренного мяса.       — Прошу, — Уилсон протянул шашлык, найдя повод наконец заговорить. Максвелл ненадолго замер в растерянности, не понимая, что его должно больше удивлять: что может испытывать голод, или иррациональное дружелюбие его собеседника.       — Благодарю, я полагаю? — всё же принял предложенную еду. Зубы еле прокусили жестковатое горячее мясо. Солоноватый вкус вперемешку с овощным соком моментально заполнили рот и как током ударили в мозг, разразившись фейерверком в желании вцепиться агрессивней в пищу и глотать её большими кусками, от чего спазмы в желудке готовы были вывернуть его наизнанку, но эту боль всё ещё пересиливала жажда насытится.       — Ты в порядке? — странная реакция обеспокоила ученного.       — Просто ужасный вкус, — агрессия была делом привычки, нежели попыткой задеть оппонента. Да и слишком тяжело объяснить то, что и самому мало понятно.       — Ох, прошу прощения, — такое отношение к своему дружелюбию джентльмен не смог стерпеть, — но в этом аду ты мне не давал ни дня спокойного сна, ни то чтобы изучить основы кулинарного мастерства! И уж не тебе жаловаться на то, что не ты оказался на костре.       — Какие мы нежные, — Максвелл оживился в потоке спора, несмотря на понимание, что ему лучше не доводить дело до драки, — вот только мы оба знаем, что хоть ты сто лет потратишь на изучение чего-либо, без чей-либо указки ничего не сделаешь.       — Ты. Вроде. Рассыпался в прах, — идея наконец-то прикончить кукловода уже не казалась какой-то неправильной. — Это очередная твоя обманка? Зачем это было и почему пришел сюда?       — Это не было обманкой, я действительно умер, — у Максвелла не было даже времени осознать, казалось бы, ужасающий факт собственной смерти, — но вопрос хороший. Если я здесь, значит, этому кто-то посодействовал, однако, могу предположить, это явно был не ты. Но и местным сущностям в этом уж точно нет никакой выгоды. В общем, у меня вообще нет идей, каким образом так вышло. Но я и не жалуюсь.       Он говорит обо всём этом совершенно буднично, как о погоде или прочих мелочах. Максвелл привык размышлять о множестве вещей, которые для любого человека были острым вопросом, сухо и без лишних эмоций, просто как о факте жизни. И эта его черта проявлялась даже до трона и становления демоном без человеческих чувств, возможно именно это и было одной из причин его быстрого принятия всех условий контракта.       — Но вот что точно более неизбежней, чем смерть, — уже куда более напряженным голосом продолжил он, — так это трон. Почему ты здесь? То, что ты смог до него добраться, абсолютно ничего не значит, уж поверь, ты просто на такое не способен. С каждым словом тон его понижался, а раздражение нарастало. Но вдруг, будто что-то щелкнуло, сначала лицо Максвелла озарило понимание, а после расползлась ехидная улыбка.       — А, так ты просто решил не проникаться симпатией к себе подобным, — язвительно заключил он, — как мило, ты меня не разочаровал. И кто же в итоге тебя заменил?       С каждой секундой, проведенной в обществе этого старого брюзжащего черта, Уилсон будто терял частичку себя, уважаемого джентльмена, и хотелось просто взять и показать наконец-то, в кого он превратил его за все эти годы нечеловеческих испытаний силы и духа. Но, всё же, не только ученый теперь без козырей, так что всё же нашлись силы продолжить этот диалог.       — Вернее будет сказать, что мне просто помогли. Но, будь честен с собой, Максвелл, если бы я действительно сам сделал за пару месяцев то, что ты безуспешно пытался много лет, ты бы прямо сейчас рассыпался уже не от старости, а от треска единственного, что у тебя было собственного — гордости, — этой репликой он будто отобрал наконец маску комедии, оставив на лице оппонента лишь яростный взгляд и поджатые губы, которым всё равно не позволил раскрыться в ответе, продолжа спокойно говорить, — это была миниатюрная темноволосая дама моих лет, но, вот что странно, она будто наполовину состояла из тьмы.       — Наполовину из тьмы? — кажется, Максвелл ожидал услышать что угодно, но не это.       — Да, это было даже немного жутко, она будто больше походила на куклу, будто тени на себя надели человеческую кожу. Тебе знакома это персона?       — Буду с тобой откровенен, абсолютно не понимаю, о ком ты говоришь, — вдруг взгляд выцепил в темноте маленький красный силуэт, на который еле как падал свет от огня. Когда он всё же смог рассмотреть его, лицо тут же окаменело. Розы в Константе никогда не росли, — она тебе никак не представилась? — голос стал монотонным, будто этот предмет из прошлого загипнотизировал его, не позволяя отвести взгляд.       — К сожалению, разговор у нас как-то не состоялся. Максвелл тяжело вздохнул, достал из внутреннего кармана пиджака портсигар и зажигалку. Затянувшись, он пытается утихомирить весь тот ураган мыслей, что сейчас кружит голову до тошноты, но всё это болезненно отдаёт в грудь.       — Ну что, есть идеи, что делать дальше? — этим вопросом он не столько хочет действительно узнать планы или перевести тему разговора, сколько в принципе самому переключится на что-то другое.       — А это уже не просто хороший, но правильный вопрос, — ученый умилительно походит на маленького нетерпеливого ребенка, когда ему дают повод поделиться своей очередной гениальной идеей, — ещё до путешествия к тебе я задумывался над тем, чтобы попробовать преобразовать поток из этого мира в наш, но мне не хватало более конкретных знаний о здешних материях, да и местами мне казалось, что и некоторые меры тут другие. После, уже на троне, мне стали чуть более понятны некоторые вещи, и я даже пытался применить их на практике…но там кое-что, — язвительный взгляд Максвелла завершил мысль Уилсона, заставив того смутится, — неважно! Я к тому, что ты провел там больше времени, и если мы объединим усилия…       — Не думаю, что это сработает, — перебил фокусник, — это было бы слишком просто. Я изначально конструировал всё исключительно для пути в одну сторону. Нужно не просто перенаправить поток в другую сторону, но и учесть кое-какие особенности местной структуры некоторых материй, а это только местной магией решается. Да и, поверь, у местных тварей найдётся способ помешать нам, даже если что-то и выйдет. Меня бы тут давно не было, будь всё немного проще, — последние слова проговорились сквозь глубокий зевок.       — Хочешь сказать, что у тебя отобрали магические силы?       — С чего ты так решил? — Максвелл хорошо блефовал, и ни единая фальшивая нота не проникла в его голос от осознания собственной безоружности.       — Ты ведь не местный демон, так? Иначе с чего бы ты тогда рассыпался. На нас обоих напали тени, значит, ты точно не являешься правителем на данный момент. Ну а я, как простой человек, побывавший на троне и которого с него согнали, больше никак не связан с тенями и никакие мои приказы они не слушают. То есть у меня есть практическое доказательство того, почему ты мне отказываешь в помощи с порталом домой, в который ты и сам, как человек, хочешь попасть.       — Хм, неплохо, детектив Хигсббери. Многие восхитились бы твоей проницательностью, — съязвил фокусник, зная, как нужно вести себя, если твой трюк разгадали, — но вот людей, обладающих хоть капелькой наблюдательностью или интеллектом ты не проведешь. Ты хоть раз в постройке порталов использовал топливо ужаса?       — Что? При чем здесь это?       — При том, что для этого используется другая энергия, следовательно, другая магия, — после глубокой затяжки, продолжил, — я знал только одну персону, которая изучала влияние теневой магии на время и пространство. Скорее всего, она мертва. Эта информация будто насквозь прошла через молодое тело энтузиаста, заставив на выдохе вместе с частичкой души ученого испарится и надежде, оставив неприятную пустоту.       — Совсем ничего нельзя сделать?       — К сожалению, сейчас у меня нет ответа на этот вопрос.       — Понимаю.       Какое-то время двое выживающих просто сидели и думали о своем, пытаясь найти успокоение в теплом свете и треске костра.       — Ну, что же, — Максвелл выкинул окурок в костер и поднялся, — ты так и собираешься проводить ночь?       — О чем ты?       — Уж не знаю, как ты, но я вот вот сейчас просто засну на месте.       — А, конечно, — это небольшое волнение резко вытащило ученого из собственных мыслей и заставило судорожно искать ответ вокруг себя, — я не думал, что хоть кого-то здесь увижу, уж тем более…сожительствовать?! — от этой мысли разило каким-то диким ужасом, учитывая, о ком шла речь.       — Ты предлагаешь спать в одной палатке? — еле как рассмотрел этот силуэт во тьме.       — Ох, нет-нет-нет! Я просто сегодня не буду спать.       — На твоём месте я бы всё же поспал, не шибко хорошо выглядишь, приятель, — с мягкой улыбкой сказал Максвелл, без издёвки, как старую дружескую шутку.       — Ха-ха. Вот только я тебе все еще не доверяю. Всю ночь буду пристально приглядывать за тобой во сне.       — Надеюсь, я все же не удостоюсь такой чести, — теперь уже свое искреннее беспокойство выражал фокусник.       — ПРОСТО ИДИ СПАТЬ! — уже не сдержав эмоции ученый раскраснелся и четко рукой указал направление.       Кукловод лишь закатил глаза и вскоре скрылся в палатке. Уилсон положил вместе с головой всю тяжесть своих дум на ладони.       — Почему со мной вечно происходит какая-то чертовщина?