***
С наступлением ночи Фушигуро прощается с друзьями, входя в свою комнату. Подготовка ко сну не занимает много времени, но настоящая борьба начинается, когда он ложиться в постель. Мегуми прикрывает глаза, но мысли и образы сегодняшнего дня не унимаются, мешая уснуть. Прикосновение чужой ладони к его щеке все еще ощущалось, и воспоминания Мегуми вспыхивали с новой силой. В кафе, которое они посетили после тренировки, Сатору весело тискал угрюмого Мегуми за щеки, пытаясь убедить съесть сладкое под гогот его друзей. Они находили это забавным. Годжо тоже смеялся, пока не заметил, что его хватка была слишком сильной, оставляя красные следы пальцев на щеках Мегуми. Мегуми же не было особо больно, он даже не вздрогнул, однако, когда давление сменилось едва ощутимым нежным прикосновением, мягко скользящим по покрасневшей щеке, он дернулся. Мегуми чувствовал себя взволнованно и смущенно, отчего быстро начал поедать десерт, от которого так упорно отказывался под смех товарищей. Сатору, сидевший рядом, мягко улыбался, наблюдая за Фушигуро с теплотой и нежностью. Мегуми продолжал есть сладкий десерт, ощущая смешанные эмоции внутри себя. С одной стороны, он был рад таким касаниям своего учителя, но с другой стороны он чувствовал себя смущенным и неуверенным, потому что ему нравились эти прикосновения. Парень перевернулся на бок и прикрыл глаза, но так и не смог уснуть. Не в силах больше бороться, Мегуми решил подняться на крышу. События прошедшей ночи казались ему все еще достаточно странными. Его все еще беспокоил факт того, что он не помнил, как добрался до своей комнаты и уснул. В душе его теплились догадки, но он отмахивался от них. — Такое навряд ли возможно, — говорит он, смотря на небо. Он прожил с Годжу бок о бок много времени, да и в техникуме они постоянно пересекались. Фушигуро достаточно хорошо его изучил — он просто любит наваливаться на Мегуми, дразнить его и проявлять некую заботу, точно так же было и в детстве. И если сначала ему казалось, что он просто привык к его прикосновениям, к его манере общения, к его дурацким шуткам, что это была всего лишь детская привязанность, которую он старался не показывать в силу своего характера, то сейчас все иначе. Он желал этих касаний, желал сам касаться Годжо и совершенно не так, как было в детстве. Мегуми лег на прохладную крышу, ощущая как напряжение постепенно покидает его тело, а мелькающие в голове мысли уносятся вместе с ветром, что играл с его волосами. Взгляд скользит по бескрайнему небу, такому загадочному и прекрасному. Мегуми наконец-то полностью расслабляется, его дыхание становится ровным и глубоким. Вскоре его глаза начали закрываться. Он почувствовал легкую усталость и вот-вот готов был провалиться в сладкую негу сна. Внезапно он услышал тихие шаги позади себя, а следом голос. — Не спи снова здесь, а то заболеешь, — нарушает тишину Годжо. Мегуми вздрагивает и садится, он не ожидал увидеть здесь Сатору, как и не ожидал увидеть его без повязки и темных очков, не скрывающих прекрасных глаз. Сердце замерло и пропустило удар. — Я не спал здесь, — отвечает Мегуми. — Как скажешь, — пожимает плечами Сатору, присаживаясь рядом. — Твое любимое место? — его взгляд скользит по небу, а потом вновь возвращается к Фушигуро. Мегуми молчит, рассматривая Сатору на фоне ночного неба. Его серебристые волосы легко колыхались на ветру, а глаза, обращенные к Фушигуро, испускали ту самую загадочную энергию, которая, казалось, принадлежит другому миру. Чуть погодя, он ложится рядом с Мегуми, подперев рукой голову. — Ты и раньше любил смотреть на звезды, — продолжает Сатору. — Пожалуй, — тихо соглашается Фушигуро, скрывая свое смущение. Возможно, и вчерашней ночью здесь был Сатору. Они смотрели вверх на бесконечное пространство и молчали. В такие волшебные моменты слова становились излишними. Мегуми сидел, обняв колени, украдкой поглядывая на расслабленное лицо своего сенсея. Он благодарил судьбу за возможность наслаждаться этим моментом рядом с его любимым. Сатору лежавший рядом с ним, нежно улыбался, прикрыв глаза. Мегуми медленно ложится обратно, разворачиваясь лицом к старшему. Мегуми не мог перестать смотреть на Сатору, только не сейчас, не в этот момент, когда они совсем рядом и одни. И не в тот момент, когда эти глаза, смотрят на него с такой нежностью. Сильные руки в одно мгновение притягивают его к себе ближе. В этот момент Мегуми не мог устоять, чтобы не прильнуть ближе к Сатору, утопая в его теплых объятиях. Для него это было мгновением вечности, где время замерло, а мир вокруг сократился лишь до них двоих. Годжо медленно поглаживал темные волосы на затылке Мегуми, напевая себе под нос что-то веселое. — Так ведь теплее? — тихо спрашивает Сатору. Фушигуро угукает и прячет свое лицо в шее учителя, вдыхает поглубже пьянящий аромат кожи Сатору. — Сатору, — тихо зовет Фушигуро. — М? — Годжо позволяет Мегуми приподняться чуть выше, чтобы их лица были на одном уровне. Они смотрят друг другу в глаза в ожидании. Сатору медленно касается бледной щеки Мегуми. — Все еще болит? — Нет, я в порядке. Мегуми не позволяет Сатору убрать ладонь, накрывая ее поверх своею. Сегодня действительно был редкий и необычный день, сегодня Мегуми впервые решил поддаться своим чувствам, открыто показывая их Сатору. Годжо своими яркими переливающимися глазами смотрит на Мегуми, не в силах отвернуться. Под светом луны Мегуми казался совершенно нереальным и хрупким, словно созданный из тумана и света звезд. Казалось, что он окутан мягким сиянием, которое делало каждый контур его фигуры еще более изящным и загадочным. В синеве глаз Мегуми Сатору видел отблеск всех его чувств. Для него парень в этот момент был подобен цветку, распустившемуся в полуночном саду, Мегуми излучал непостижимую красоту, словно призванную притягивать взгляды и завораживать сердца. Завораживать сердце Годжо Сатору. Он давно заметил, что, где бы не сталкивался со своим воспитанником, то всегда провожал его взглядом. Годжо молча притягивает Мегуми к себе ближе, настолько, что их носы сталкиваются. Он медленно ведет своим носом вдоль мягкой щеки, вдыхая аромат кожи, и улыбается, чувствуя, как тонкие руки обвивают его шею. Мегуми невесомо касается губами уголка тонких губ. Сатору ловит своими губами губы Мегуми, нежно смакуя их, выдыхая шепотом имя в поцелуй. — Мегуми… Поцелуи Годжо были нежными, полными страсти и желания. Мегуми потерял счет времени, наслаждаясь моментом, который казался вечным. Ни слов, ни мыслей не было в их головах, только чувство принадлежности друг другу, невесомости и погружения в океан любви. Когда они наконец оторвались друг от друга, их глаза встретились, и в них было столько тепла и нежности, что Мегуми не мог поверить в случившееся. Его смущенная улыбка заставила улыбнуться и Годжо. Мужчина обнял его крепче, целуя в шею, пока его горячие ладони забирались под пижамную футболку Фушигуро. Годжо гладит острые лопатки и выступающие позвонки. Мегуми пробивает дрожь от прикосновений, и он выгибается навстречу, аккуратно держа лицо Сатору в своих ладонях, не позволяя отстраниться от своих губ. Но первым отстраняется сам Сатору. — Мегуми, — зовет его Сатору, — мой милый Мегуми. — Он проводит большим пальцем по слегла припухшей губе, вытирая блеск слюны. — Люблю, — шепчет Фушигуро в ответ, — люблю, люблю… И вовлекает в новый поцелуй. Мегуми стонет, ощущая крепкую хватку на своей талии, стонет, чувствуя своими бедрами возбуждение Годжо, и поддается ему навстречу, потираясь и вызывая стоны. Сатору ухмыляется. — Думаю, нам следует переместиться, — шепчет он между новыми поцелуями, получая тихий скулеж в ответ. Момент и вот они уже в комнате Фушигуро. Быстрое движение рук и футболка Мегуми летит в сторону, а в след за ней и верхняя одежда Сатору. По оголенной коже невесомо проходятся длинные пальцы, очерчивая каждый соблазнительный изгиб юноши. Сатору подхватывает Мегуми и валит его на кровать. Он наклоняется к шее, прикусывая ее, оставляя яркий след. Ощущения горячего языка на своей коже, сильных рук, сжимающие его ягодицы, заставляют Мегуми дрожать и желать большего. С него стаскивают пижамные штаны и белье, оставляя абсолютно голым. Годжо не может не остановиться в этот момент, чтобы внимательно разглядеть своего милого Мегуми. Тело Мегуми подтянутое и очень красивое. Годжо не может перестать любоваться им. Он проводит руками по бокам, сжимая их, плавно перемещая на бедра. Мегуми млеет от этих касаний, он сейчас лежит абсолютно нагой перед своим любимым человеком, который наклоняется, чтобы оставить новый поцелуй на выступающей тазобедренной кости, в том самом месте, где есть маленький едва заметный шрамик, о котором знал только Сатору. Поцелуями-бабочками он спускается все ниже и ниже, обжигая горячим дыханием нежную кожу внутренней стороны бедра. — Ты такой красивый, — целует, — такой сексуальный, — продолжает шептать Годжо. Его дыхание обжигает чувствительную кожу в местах поцелуев, но мужчина не спешит отстраняться, он проходится языком вверх по возбужденной горячей плоти, оставляя за собой влажный вслед. — О боже! — вскрикивает Фушигуро, тут же зажимая себе рот ладонями. Он откидывается на простыни, чувствуя, как Сатору поглаживает горячим языком головку его члена. Язык вновь проходится по всей длине, и Годжо не может скрыть своего восторга от такой невинной реакции Мегуми, который захлёбывается стонами. Сатору целует ярко-розовую головку и берет полностью в рот. Он посасывает то медленно, то быстро, пуская вибрации по чувствительной части Мегуми, пока чужие руки сжимали серебристые волосы на его макушке. Мегуми стонет и стонет, его тело пробивает крупная дрожь, он был почти на грани. — Я сейчас, господи, Сатору! Сатору принимает горячую вязкую жидкость в свой рот, проглатывая ее. Опьяненным взглядом из-под опущенных ресниц, Мегуми наблюдает как Годжо проходится большим пальцем по своим губам, собирая белёсую жидкость, погружая обратно в рот. — Неплохо, — хрипит старший, нависая над своим маленьким соблазнителем. Мегуми тяжело дышит, облизывается и прикусывает губу. Его стопа, медленно, но уверенно проходится по чужом возбуждению, которое все еще находилось в плену тесных штанов, надавливает, вызывая тихий стон, больше похожий на рык. Годжо понимает намек и за пару движений избавляется от лишней одежды. Мегуми рвано дышит и смотрит из-под опущенных век на то, как его учитель что-то ищет на тумбочке, не обращая внимание на него. — Сатору, — тихо зовет Мегуми, — поцелуй меня. И Сатору тут же возвращается, целует его глубоко и властно, прижимаясь своим возбуждением меж разведенных ног. Его влажные длинные пальцы медленно опускаются вниз, обводя по кругу сжатое колечко мышц, надавливая. Они погружаются один за другим, медленно, не спеша, растягивая. Фушигуро не может перестать стонать ему в плечо, цепляясь за шею. Ощущения длинных пальцев Сатору внутри себя заставляют Мегуми давиться слюной и вздрагивать каждый раз, когда они задевают внутри комок нервов. — Годжо-сенсей, — скулит Мегуми и тут же получает укус. — Ах, Сатору… — Правильно, Мегуми, — шепчет Сатору на ухо, вынимая пальцы, чем вызывает дрожь по всему телу парня. — Не бойся, я рядом. Мегуми не боится, он тянется к лицу своего учителя, покрывая его поцелуями, зная, что его чувства взаимны, зная, что Годжо никогда не причинит ему боли, он позволяет себе отдаться ему без остатка. Он подчиняется рукам, которые переворачивают его на живот, он сам приподнимает свои бедра и позволяет развести их чуть сильнее. Сатору нависает над стройным телом, оставляет поцелуй на затылке, трется своим возбуждением о растянутую дырочку Фушигуро. Сатору слизывает каплю пота, стекающую между лопаток, отчего его мальчик сладко стонет. Мегуми извивается под сильным телом Сатору, пребывая в неге наслаждения, когда Сатору входит в него. Он не может сдержать стоны от каждого нового толчка, от каждого поцелуя, от хриплого дыхания Годжо, который шептал его имя, от Годжо, который был таким сексуальным в приглушенном свете лампы. Фушигуро закусывает губу и поддается на встречу движениям его любимого. Но этого мало, Мегуми мало, он хочет видеть лицо Сатору, хочет внимать и видеть, что ему также хорошо сейчас, как и Мегуми. — Хочу видеть тебя, — выдыхает брюнет с протяжным стоном, и его беспрекословно слушаются. Сатору выходит из разгорчённого тела парня, ему стоило больших усилий, чтобы не кончить от вида, представшего перед ним. У его Мегуми сверкающие синие от слез глаза, у него раскрасневшиеся влажные щёки и прилипшая ко лбу челка. Его приоткрывающиеся на каждом вдохе красные губы, в уголке которых тонкая ниточка слюны — так и манят впиться в них. — Ты мое благословение, Мегуми, ты для меня всегда был особенным, малыш. — Он соединяет их руки в замок и входит вновь. Мегуми цепляется за него, прижимается теснее, старается поддаваться движениям на встречу, старается не отводить взгляд от кристально-голубых глаз. Мегуми стонет и стонет, а Годжо ловит эти стоны, вылизывая мягкие влажные губы, и солёную от пота шею. Они кончают почти одновременно — первым сдается Фушигуро, содрогаясь и обмякая в объятиях Сатору. Годжо успевает выйти из ослабленного тела и изливается на живот своего малыша, смешивая их семя. Оба тяжело дышат, но не отлипают друг от друга. Учитель оставляет ленивый поцелуй на ключице Мегуми и ложится рядом, не разрывая объятий. Мегуми рядом, под его боком все еще рвано дышит, облизывает свои губы, смакуя вкус их поцелуев. — Скажи мне, — тихо просит парень, когда Сатору проводит рукой по его бедру. — Да, мой хороший? — Сатору, это же ты был вчера там? На крыше. — Да, — он опускается чуть ниже, целуя Мегуми в лоб. — Ты вчера так мило реагировал на мой поцелуй, — опускается еще ниже и целует уже в шею, — ты был таким беззащитным, таким расслабленным. Я понял, что у меня не такое уж и большое терпение. — Терпение? — сонно переспрашивает Фушигуро, прикрывая глаза. — Кто бы говорил… Сатору лишь улыбается, и накрывает их одеялом. Им бы помыться, но это подождет. Сейчас хочется просто лежать рядом, погрузиться в эту самую невесомость, как в тот самый момент на крыше, когда они любовались звездным небом в глазах друг друга.Часть 1
3 июня 2024 г. в 23:45
Мегуми с самого детства выглядел уже достаточно взрослым. Своими синими глазами он, казалось, мог видеть этот мир насквозь, словно замечал каждую мелочь в людях, в мире, в проклятиях.
Он любил животных, особенно своих гончих, пасмурную погоду, сухую траву, ценил теплые летние дни и вид зеленеющих холмов, любил читать книги и пить имбирный чай. Но больше всего Мегуми нравилось смотреть на звездное небо.
Когда ночь была ясной, а в общежитии все затихало, Мегуми незаметно прокрадывался через окно на крышу здания. Ночью для него все было иначе — тени становились плотнее, звуки едва уловимыми, а свет бумажных фонариков не достигал его, оставляя звездам место для сияния.
На крыше было прохладно и немного одиноко, но Мегуми это не смущало. Сегодня не было заданий по уничтожению проклятий, и ночь была как никогда тихой. Мегуми знал, что в этом открытом небе, он снова сможет увидеть бесконечное сияние звезд и предаться своим мечтам.
Фушигуро ложится на прохладные черепицы, скрещивая руки за головой, и смотрит наверх, погружаясь в бездонный океан звезд. Ночное небо выглядело так, словно кто-то случайно раскидал сверкающие бриллианты на темное полотно. Они мерцали и переливались, то ярче, то тусклее, словно они дышали. Мегуми с любовной тоской смотрел на них, ощущая, как все вокруг замирает, и он остается наедине с этой бесконечностью.
Звезды были для Мегуми чем-то большим, чем просто светила на небе. Они напоминали ему о Годжо — такие же яркие и недосягаемые, как и его глаза. Эти глаза, благословение и проклятие одновременно, казались бездонными, и Мегуми был готов утонуть в их глубине. Когда Сатору смотрел на него, весь мир сужался до этих глаз, до мгновения, когда все остальное теряло смысл.
Прикрыв глаза, он на мгновение представил, как Годжо лежит рядом с ним, на этой самой крыше, держа его за руку и смотрит на него. Представлял чужое теплое дыхание, как оно щекотало бы ему шею, как губы Сатору невесомо касались бы его подбородка, постепенно поднимаясь все выше, пока не встретились бы с губами Фушигуро. Эти ощущения казались настолько реальными, что Мегуми не хотел их отпускать, словно Годжо был здесь и сейчас, нависал над ним, нежно касаясь его губ. Эти ощущения дарили ему спокойствие, отчего Мегуми окончательно проваливается в сон.
В какой-то момент он проснулся от яркого солнечного света, проникающего сквозь не до конца завешанные занавески. С удивлением и рассеянностью парень осознал, что лежит в своей комнате на кровати. Мегуми пытался вспомнить, как он здесь оказался, но в памяти оставались лишь звезды, напоминавшие ему о Сатору и ощущение тепла. Все казалось туманным и нереальным.
Пытаясь вернуть себе невозмутимое выражение лица, Мегуми поднялся с постели и начал собираться. Его не отпускало чувство, что не стоило ему так долго сидеть на крыше, видимо, у него включился автопилот, который и довел его до комнаты. Но эта мысль не смогла убедить его.
Умывшись и переодевшись в форму, Мегуми выходит в коридор, где его уже ждут Нобара и Юджи.
— Йоу, Фушигуро, мы тебя уже заждались! Годжо-сенсей сегодня будет на тренировке! — Итадори так и светится от счастья, предвкушая сегодняшнее веселье.
— Хватит орать, дубина! — Кулак девушки прилетает в плечо одногруппника. — Всех на уши уже поднял! Ах!
— Кугисаки, за что?!
Мегуми только вздыхает, наблюдая за этой парочкой. Интересно, кто же все-таки из них перекричит другого. Их перебранка так и не прекратилась, и Фушигуро, потеряв терпение, решил пойти вперед своих друзей, чтобы подготовиться к тренировке. Мысли о произошедшем все никак, не покидали его. Ему нужно немного побыть в тишине, чтобы переварить все.
Он делает шаг вперед, но неожиданно врезается во что-то твердое. Этой «стены» тут не было, и эта «стена» очень приятно пахнет. Резкое понимание приходит к Фушигуро и он отпрыгивает назад, потирая ушибленный нос.
Перед ним стоит никто иной, как Сатору Годжо, чье лицо озаряется широкой улыбкой.
— Приветики! О, Мегуми, ты не ушибся? — И смеется, на фырканье Мегуми.
Сатору слегка потрепал Мегуми по голове. Его длинная рука уютно легла на плечи своего подопечного.
— Доброе утро, сенсей! — Итадори тут же подлетает к Годжо, радостно приветствуя его.
Кугисаки тоже подошла, выгнув вопросительно бровь на немного покрасневшее лицо Мегуми.
— Фушигуро, с тобой все хорошо? — спрашивает девушка.
Годжо тут же наклоняется к лицу Фушигуро, настолько близко, что сердце бедного парня падает куда-то вниз. Обычно повязка учителя была его неизменным атрибутом, скрывая небесно-голубые глаза. Изредка, но Сатору снимал ее, заменяя на темные очки, тогда Мегуми мог украдкой насладиться их красотой. Сегодня был один из тех редких дней, когда Сатору надел очки. Мегуми потребовалось много силы воли, чтобы не потерять самообладание и отпихнуть от себя лицо наглого учителя.
— Я в порядке, — наконец сказал Фушигуро, стараясь звучать спокойно.
— Отлично! Раз с нашим любимым Мегуми все в порядке, тогда давайте на тренировку, а потом в кафешку!
— О, учитель угощает нас! — радостно воскликнул Юджи, схватив Фушигуро и Кугисаки за руки. — Быстрее на тренировку, а то точно не успеем! Ну же, учитель, пойдемте скорее!
Мегуми лишь вздохнул, понимая, что ему уже не отвертеться.
Сегодня действительно был редкий, необычный день. Мегуми сидел в тени дерева, наблюдая за игрой, которую затеяли его одногруппники и старшие вместе с Годжо. Тренировка закончилась примерно пятнадцать минут назад, на поле были разбросаны вещи ребят, которые во всю бегали друг за другом.
Фушигуро украдкой следил за Сатору, наблюдая, как тот легко и проворно уворачивается от Юджи, а затем преследует Кугисаки, саля ее.
Он следил, как белоснежные волосы учителя развевались под дуновением ветра, как пот на его коже блестел под солнечными лучами. И тогда, взглянув на него, Фушигуро заметил, что и сам Годжо мельком поглядывает на парня. Сатору улыбнулся едва заметно, поправляя прилипшую к его телу футболку. Мегуми захотелось слиться с тенью, а еще чтобы Сатору прикоснулся к его волосам как тогда.