Любовь это случайность

Итан Грин считает себя очень харизматичным и классным парнем, говорит об этом прямо и кричит своим образом, чтобы все так считали. Он ведь всё может. Поступил сам, он умный мальчик, снимает небольшую, но чистую квартиру напополам со своей подругой Кристин, работает в выходные и иногда в вечерние смены, сам себя содержит, всего добился сам, точнее только начал, ему всего восемнадцать. Итану нравился секс, нравилось чувствовать, как его "любят", нравилось знать, что он привлекает. Это огромный плюс к самоутверждению. А особенно ему нравилось знать, что в него влюбляются. Он всегда это видел. Он такой классный, ахуенный, всем нравится, никто не усомнится в нём, никто не увидит слабостей, потому что они давно стали стимулом жить вот так. А те, кто говорит гадости, ничего не знают. Они имеют право говорить, но их слова не несут ни малейшего значения. Итан сразу заметил, как на него смотрит один парень второкурсник, не как все, как бы банально это не звучало. Эмбри долго изучал, без презрения, без похоти, просто смотрел так, будто видит насквозь и знает больше, чем остальные. Ну а потом оказалось, что он как все — хочет простого секса. Итану пришлось немного подтолкнуть, и красавчик пошел за ним как щеночек, а потом ебал как настоящий кобель. На утро Итан выкурил сигарету, потом блевал от выпитого, долго отмывался. Всё стандартно. Его трахнули и сбежали. Итан заявился в колледж уже почти позабыв, что и с кем у него было. Или так он хотел думать. Укус на шее горел, а внутри что-то ожило, как только Итан столкнулся с Эмбри. Тот не бегал, вёл себя как обычно, смотрел без презрения, без взгляда победителя, получившего своё, без похоти, просто изучал своими карими глазами. Итану становилось всё интереснее в это играть. Эмбри его хочет, ему всё тогда понравилось. Ещё бы... Но он либо в самом деле натурал и пока с экспериментами завязывает, либо он беспокоится о репутации в принципе. Немало людей звали Итана шлюхой, и круг общения Эмбри тоже. Итан никогда ни за кем не бегает. Может сказать прямо, либо подтолкнуть, но он не станет перед кем-то унижаться и просить трахнуть во второй раз. Нет. С Эмбри хотелось повторить, Итан ждал шага от парня и знал, что он будет. Так и вышло. Эмбри даже подобие отношений предложил. Чертов самоуверенный собственник. Итан согласился на это. Думал, что ничего у него к этому парню не появится, но он попал в ловушку в тот самый момент, как сказал: "Согласен". Нельзя было этого делать. Нельзя было запирать себя снова. Нельзя было ограничивать. Итан привык к Эмбри, к его голосу, запаху, горячей коже, спокойствию. Их секс превосходил всё, что было у Итана раньше, просто комбо — боль и нежность, чувство нужности, принадлежности кому-то. Эмбри не реагировал на выпады, оскорбления, он словно знал, что всё это лишь проверка. А Итан... Он всего-лишь мальчишка, он знал это сам, мальчишка, который хочет быть кому-то нужным, но никогда не был. *** Итан родился болезненным ребёнком. В шесть его отправили в школу, с которой началась коммуникация с людьми и понимание этого мира. Читать он мог с трудом, потому что дома с ним не занимались. А над таким ребенком сразу начинают издеваться другие, более сильные. Если преподаватель этому потакает, становится хуже. Итан был тихим мальчиком, слабым, с рыжеватыми волосами, с веснушками, родинками, большими серыми глазами, с желанием учиться, узнавать новое, рисовать. Итан не понимал за что его так не любят остальные дети. Почему в его книгах постоянно записки с гадостями, почему в столовой его обязательно обольют или плюнут в тарелку. Одно сплошное — "почему?! За что?!" Когда в школе начали ходить слухи, что Итан гей, стало ещё больше поводов для издевательств. К привычному хулиганству добавились откровенные приставания, зажимание в классе, в туалете. Итана не раз там раздевали, прятали одежду, били, пока не приходил кто-нибудь, и не поднимался крик. Что Итан чувствовал? Ничего. Пустоту. Он мечтатель. Он делал вид, что всё это не с ним. Что это не он здесь. Не он вообще. Рано или поздно любое зло заканчивается. А потом будет добро... обязательно будет. Не смотря на то, что было с Итаном в школе, домой он никогда не спешил. Школа казалась лучшим местом. Он не мог никому рассказать, что с ним, он пытался, но его не слышали. А как только дело дошло до унижений в туалетах и подсобке, Итан мог лишь молчать. Так что было дома? Родители Итана религиозные фанатики, из тех, кто слишком странно интерпретирует свою веру. С детства Итан слышал, что он такой болезный и немощный из-за грехов в прошлой жизни. Он в это даже верил. Маленький ребенок думал, что его семья нормальная, что все так живут. Лишение еды за шум и непослушание, наказания, крики, битьё, желание смерти от матери. Итан плакал, молился и верил, что всё нормально, что так у всех. А он должен терпеть, должен очистить все свои грехи. В четырнадцать лет до Итана начало доходить, что что-то не так. Все так не живут, это у него странная семья. Но это семья. Итану нельзя было ночевать у друзей, нельзя приходить позже восьми, нельзя получать плохие отметки, нельзя ходить на лишние кружки, много чего нельзя. Однажды Итан задержался у подруги со школы. Он остался на ужин, забил на время, ему так хотелось побыть в этом большом доме подольше, так понравились отношения в этой семье. Итан был удивлен. Итан был разбит. Картина ранее сложившегося мира начала трескаться по кускам. В тот вечер, когда он вернулся с опозданием, Итан отхватил первые удары от матери. По лицу, за волосы и об стену. А отец отходил ремнём, как только Итан попытался сбежать. Только тогда он начал понимать, что семья у него выходит за рамки нормы. И в целом жизнь ненормальная. Так быть не должно. Он не должен был всё это терпеть. Не должен был молить о каком-то прощении. Итан усердно учился, потому что привык. Учёбу проверяла мать: "Без образования ты никто. Учись. И только попробуй не поступить в престижный вуз!" Итан готовился, и он мог бы поступить в самое лучшее место из тех, что родители требовали. Оценки, кружки, контроль, ничего лишнего. Но всё это давление не могло пройти бесследно. Итан сорвался, чаще стал зависать с плохой компанией, впрочем, в ней состояли такие как он — травмированные дети. Сначала были сигареты, потом алкоголь, а потом секс на заднем сидении тачки кого-то из школьных спортсменов. Итан не был пьян тогда, его легко затащили, получив согласие, потому что он хотел. Хотел почувствовать что-то хорошее, и Итан чувствовал. Ему нравились поцелуи, нравилось всё, до слёз нравилось, как его впервые кто-то гладит и называет всякой ласковой чепухой. Было больно, неприятно, но терпимо — что-то новое. Итан очень сильно боялся, что в школе все начнут об этом говорить. Хоть он и стал более развязным, громким, но страх остался, он же знал, как умеют издеваться. А после такого... Но Итан зря переживал. Его никто не доставал. Через пару дней подошёл незнакомый старшеклассник, предложил погулять, Итан растерявшись согласился. Его тогда трахнули двое, но всё было нормально. Итан внёс секс в список лучших вещей в своей жизни. Это то, что приносило положительные эмоции и заглушало боль. Хоть немного разбавляло ситуацию дома. Вся школа знала, что Итан даёт спортсменам, но слишком громко никто не выражался. Итана больше никто не смел обижать, никто не трогал. А он наконец увидел, что красивый, узнал, что такое та самая "любовь", о которой так много говорят. Итана любили, и он тоже. Любил так, как это понимал. Любовь субъективная. Каждый наделяет её чем-то своим. Родители любили Итана, желая ему хорошего будущего и ломая его сейчас. Итан понял, что неблагодарная тварь, раз не принимает такую любовь и идёт наперекор всему, чем его пичкали. Дома продолжались крики и битьё, Итан сделал первый пирсинг, курил, за что получал ещё больше и сильнее. Он смог спокойно доучиться и сбежать в Вашингтон подальше от всего этого, и поступил в небольшой колледж, снимая квартиру с подругой, с которой познакомился в сети ещё давно. В пятнадцать Итан нашел чат поддержки, много читал, прежде чем решил начать общаться. В основном именно благодаря этому он вырвался из того места, что называлось домом, от тех людей, что назывались родителями. Правда сначала он успел залезть во всё остальное и стать таким, какой есть сейчас. Итан общался в сети со школьных компьютеров, дома могли поймать. А новые удары по спине он бы не выдержал, там и так всё только заживало. Пока раны ныли под слоем бинтов, Итан читал сообщения от Кристин. Она старше, ей тогда было уже восемнадцать, у неё чуть иные проблемы, девушка хотела сбежать от них. Итан общался с ней, за год они подружились, многое друг другу рассказали. Итан пропал, когда впервые влюбился, привязался... Он сделал ошибку, рассказал своему партнеру о подруге, а потом легко принял его слова о том, что не стоит с ней общаться. "Эта грязная девушка портит тебя." "Да, так и есть. Она меня портит. Всё правильно." Итан завороженно слушал и принимал всё. Ходил в церковь вместе с этим мужчиной, который стал всем. "Я твой господин, Итан. Ты должен меня слушать. Есть только я и Он." "Я буду..." Они молились после того, как трахались. Итан молился снова... после каждой бутылки, сигарет. А после ударов плетью в кровь они снова молились вместе... Итан вернулся к общению Кристин, рассказал всё, что с ним происходит. Ему было уже семнадцать. "Тебе нужно бежать, Итан. Я тебе помогу." Итан всегда молчал. Всю свою жизнь. Родители и тот мужчина были всем. Они правы, они знают, как лучше, ведь у Итана в голове пустота, и он не имеет права сказать слова поперек. Кто он? У него ничего своего здесь нет. Тело и то принадлежит кому-то. Сначала родителям, потому ему. Кристин помогла осознать, что всё не так. Стоило лишь пригрозить полицией, как все они затихли, и мать с отцом, и тот человек. Итан собрал вещи и бежал. Он долго рыдал, не понимая почему не сделал этого давно. Ещё в четырнадцать мог бы обратиться в органы, он не знал, что так можно. Ведь это семья, это близкие, так нельзя... Можно, ведь это просто уроды. *** Итан понял, как должен себя вести, чтобы никогда больше не получить издевательств и ударов. Колледж совсем другое место. Все такие, одно блядство, никакой веры, никакой любви. Итану было страшно, когда Эмбри предложил отношения, секс только друг с другом, никого больше. Подобный опыт у Итана был. Он боялся, что всё повторится, что Эмбри может начать его контролировать, указывать, но ничего этого не было. Эмбри просто трахал... целовал, обнимал, рассказывал вскользь о друзьях. Итан не понимал, почему Эмбри с ним разговаривал, но слушать ему нравилось, он старался делать вид, что пофиг, но у самого сжимало сердце. Итану так всё это нравилось! До безумия, до дрожи, до слёз. Эмбри ему нравился. Он такой странный и такой хороший. Итан боялся таких людей, никогда не известно, чего ожидать. Итан пытался выводить, вызывать ревность, но Эмбри никогда не ругался, не попрекал. "Итан, веди себя, как тебе комфортно. Делай, что хочешь. Просто не спи с другими." Это было безумно тяжело. Итан уже крепко привязался к Эмбри, к общению с ним, сексу, ко всему нему, к чувствам, что возникли слишком быстро, слишком сильно. Он этого боялся. Слабак. Сбежал из одной клетки совсем недавно, строит из себя что-то, но суть то лезет наружу, и он снова попал в ловушку. Только теперь это полностью на Итане, лишь его вина и ответственность. Эмбри ведь не виноват, что влюбляет в себя таких... Итан пытался отдалиться, но чувствовал, как петля на шее затягивается всё туже и туже, давит, душит, а глаза печет от слёз, которые стоят там очень давно. Итан был на грани. Что ему оставалось, чтобы Эмбри показал своё истинное лицо? Что ему оставалось делать, чтобы доказать себе, что он не достоин отношений с хорошим парнем? Нарушить договор — переспать с другим. Эмбри понял раньше, чем Итан признался сам. —Мы ведь договаривались, Итан. —О чём? —О том, что ты не спишь с другими. Всё волнение сняло в один миг. Эмбри знает. Итан не собирался скрывать. Он хотел об этом рассказать. Но как Эмбри догадался? Его тон раздражал. Это попрекание давило на совесть, которая и так вопила. Итан улыбался, сдерживая свои эмоции хоть как-то. —И что? Я нарушил твоё правило. Теперь что? Эмбри выдохнул, чуть отходя назад, когда Итан шагнул ближе. —Ничего. Отдохни. Итан замер. Он не понимал этой реакции. Неужели Эмбри ничего к нему чувствовал? Разве он не влюблен? Где же ревность? Где всё это? Итан ожидал другого, ожидал того, что было знакомо. Он хотел услышать, что больше не нужен. Ему нужно было это услышать, чтобы покончить с больными чувствами. А Эмбри вел себя не так... Почему он такой? —Ты устал, Итан. Постоянно в напряжении. Не знаю, что у тебя там за проблемы, но ты можешь рассказать мне всё. Я уже говорил. Я правда о тебе беспокоюсь. —Что... ты... Что ты несёшь?! — Итан сорвался на крик, пытаясь донести до Эмбри суть происходящего, — Я же тебе изменил! —Это не измена. Мы с тобой не в отношениях. Ты нарушил договор, он ничего уже не значит. Мы можем начать с начала, Итан. —Да пошел ты нахуй!!! Эмбри, ты кретин! С начала... Почему ты несёшь эту хрень, когда надо было меня ударить?! Зачем ты всё это время делаешь вид, что тебе не похуй на меня? Зачем ты... почему ты такой?! —Я просто понимаю, как тебе тяжело. Ты не заслуживаешь того, о чём сейчас говоришь. —Ты ничего не знаешь обо мне! —Но знаю, что ты чувствуешь. Итан усмехнулся. Он и сам знал, что Эмбри видит его насквозь. Не ясно как, но это правда. И это просто ужасно. Знание чужих чувств даёт силу и власть. Итан знал это очень хорошо. Он знал, что такое манипуляции. —И что же я чувствую? —Сейчас тебе стыдно, что ты так поступил. Итан громко рассмеялся, стирая с лица первые слезы. —Хуйня. Это не так. Эмбри шагнул ближе. Итан резко дернулся назад, сжимая кулаки. От него пахло страхом. —Это так, Итан. —Придурок... — Итан выдохнул, убеждаясь, что никто его не собирался трогать. Сердце билось слишком громко. Но Итан двинулся обратно, вставая вплотную к Эмбри. С губ слетели твёрдые слова, — Ударь меня. Эмбри с болью смотрел на парня. В серых глазах давно что-то разбилось, вот отчего они так завораживают. Хотелось вернуть их к жизни, добиться ответа. Комната пропиталась запахом боли и вины. —Перестань. Я на тебя не злюсь, Итан. Тебе нужно успокоиться. Итан отмахнулся, когда Эмбри коснулся лица. —Мне нужно, чтобы ты меня ударил! Эмбри! Ты же хочешь, да? Хочешь, я знаю это. —Хватит, Итан, — Эмбри обнял парня, прижимая к себе. Тот слабо упёрся руками, пытался оттолкнуть, но ничего не вышло. Бесполезно... Итан замер от поглаживания по волосам, спине, руки вцепились в футболку Эмбри. —Ударь, ну же... — Итан прошептал сквозь душившие его слёзы. Он пытался оттолкнуть, хотел, но вместо этого только крепче вцепился в Эмбри, потому что так было немного лучше. Поганая привязанность, зависимость, снова! Из слабого сознания просятся мысли, с дрожащих губ срываются жалкие слова: —... мне жаль... Господи, мне так жаль... Я не хотел делать этого... ты мне нравишься, Эмбри. По-настоящему нравишься. —Я знаю, Итан. Итан усмехнулся сквозь слёзы. Он хотел бы отмотать время назад и закрыть рот вовремя. Он признался. Какой позор. —Ну конечно, всё ты знаешь... я придурок. —Ты не сделал ничего плохо, Итан. —Хватит... мы оба знаем, что это не так. Я сделал. —Итан... Я уверен, что ты видел по-настоящему плохих людей. И ты не сделал ничего, что могло бы тебя к ним приблизить. Ты хороший человек. —Откуда тебе знать? Почему ты так уверен, что я хороший?! Я отвратительный... я сам это знаю. —Ты хороший. Иначе бы я к тебе не подошёл. Ты не сделал плохого. Тебе просто нужна помощь, Итан. Я очень хочу тебе это дать. Давай... если тебе страшно, мы можем быть просто друзьями. Итан, я хочу быть твоим другом. Хочу быть рядом. Итан плакал, утыкаясь Эмбри в грудь, пока тот обнимал и гладил по спине. С каждым словом он всхлипывал всё громче, и ему было всё больнее. Он с трудом верил, что кому-то не плевать. Что не плевать ему. Будь что будет, Итан хотел это сказать: —Эмбри, мне жаль... прости, что я это сделал. Мне правда страшно. Я, кажется... ты мне очень нравишься. Это впервые со мной вот так. Ты не похож ни на кого другого из моей жизни... и мне страшно, что всё это разрушится. Боже... так страшно, что я сам решил всё разрушить. Эмбри было больно, но при этом всё легче. Он чуть отстранил Итана, обхватывая ладонями лицо и заглядывая в глаза. Итан прошептал одними губами очередное: "Прости" —Я на тебя не злюсь... я впервые встречаю такого человека как ты. И я впервые испытываю нечто подобное. Итан, я вижу тебя лучше, чем ты думаешь. Я знаю, что у тебя непростое прошлое. Я знаю, что ты мягкий и скромный где-то там внутри. Стоит лишь пошире открыть глаза, и это видно. —Жаль... Я думал, что хорошо прячусь. —От чего ты прячешься, Итан? Расскажи мне немного. Я хочу знать. Итан поджал губы, борясь с собой. Извечные вопросы: "А что если я расскажу? Ему ведь будет плевать, как остальным. Зачем это нужно?" Но ему так хотелось верить Эмбри. Каждое следующее слово, которое Итан скажет, всё больше будет его привязывать. Это добровольный шаг в зависимость от человека. Но почему бы и нет, если кажется, что можно? Итану хотелось верить в это, хотелось верить Эмбри. —Расскажу... Я расскажу тебе, Эмбри. В моей семье приняты наказания за малейшую провинность. Это битьё, лишение еды, ремень и всё в этом духе... А с четырнадцати я начал понимать, что это ненормально. Эмбри, только четыре года назад я понял, что моя семья просто... уроды. А эти шрамы... Родители никогда не интересовались, что там у меня в школе. Но в церкви они общались с разными людьми. Там были и учителя и некоторые родители из школы. А про меня ходили слухи... будто я гей. Я даже ещё не особо понимал, что это всё значит. Мне никто никогда не нравился, потому что я не имел на это право, мне доходчиво объясняли это. В общем, родители узнали. Они поверили. Поверили каким-то людям, слухам. А я получил плетей по спине, в кровь и... блять, я так орал... Я до сих пор себя слышу, я до сих пор прошу их остановиться по ночам. И это был не последний раз. А потом... Потом я стал курить, пить, спать с парнями, давать себя. Я чувствую себя уверенно. Мне не страшно, когда я такой, понимаешь? Эмбри... Эмбри слушал, обнимал и гладил, пока внутри всё сжималось. Итан вывалил всё на одном дыхании, иногда посмеиваясь, но в конце сильнее заплакал, задыхаясь. Эмбри двинулся к кровати, утягивая за собой Итана. Они сидели так вместе. Итан плакал, продолжая испытывать к себе всё больше ненависти. А Эмбри продолжал его обнимать, целовать волосы, висок, мокрые щёки. Итан дрожал от страха. Он не верил, что рассказал Эмбри то, о чём хотел забыть. Но это не забывается, как бы он не пытался. —Спасибо. Теперь я вижу тебя лучше. Я всё понимаю, правда. И я очень хотел бы тебе помочь. Хотя бы быть рядом, чтобы ты мог мне это рассказывать. Итан не верил, что это так. Ему было стыдно за слабость, за свое настоящее лицо. —Что ты понимаешь, Эмбри?.. я тебе нравлюсь, потому что я шлюха. А на самом деле просто урод... которого уродовали с самого рождения. Я всё ещё нужен тебе таким? Во мне ничего нет, Эмбри. Я просто пустой, лишь гребаные воспоминания всего того дерьма и попытки их заглушить. Ты меня до конца разбил, Эмбри... Ты знаешь, что нужен мне? Эмбри знал. Прекрасно это чувствовал. Они оба сейчас зашли туда, где боялись оказаться. —Ты нравишься мне, Итан. Правда нравишься. И сейчас только сильнее. Ты тоже мне нужен. —Правда? —Правда. Я говорил, что такого никогда не было. Итан... у меня до тебя и секса не было, не то что каких-то отношений. —Ты врешь. —Нет. Я серьёзно. Итан улыбнулся, стирая с лица влагу. Он задумчиво коснулся пальцев Эмбри своими, так невесомо, на пробу. От этого пробивало странным чувством, приятным и тёплым. —Так ты правда типа... целомудрие или... как бы правильно сказать... Ты ждал свою идеальную пару? Как же точно Итан выразился, сам того не понимая. У Эмбри сжалось сердце от этих слов. —Да, всё так. Ждал. Итан улыбнулся. Он подумал на свой счёт. В нём это так ярко горело радостью и верой. Итан прижался к губам Эмбри, обнял за шею. Ему очень хотелось дать что-нибудь в ответ. Что-то теплое, равноценное приятным словам. А Эмбри совсем забыл, что где-то у него пара, предначертанная судьбой. Пусть. Сейчас его пара Итан. Только он. Теперь Эмбри понимал, почему его сюда тянуло. —Эмбри... я тоже хочу с тобой быть... Хотел всё это время, потому и... бегал в общем. —Что тебя так пугает? Итан неуверенно покусывал губы. Он и так очень много рассказал. Теперь его прорывало на полную искренность. Итан словно заново начал дышать, когда решился. —У меня был партнёр. Он хотел, чтобы я был только его. И я этого хотел. Потом он стал жестко контролировать меня и всё остальное... прямо как родители. Он вообще их знал, мы все вместе ходили в одну церковь. Он был даже близок к нашей семье, я знал его с детства... Он знал всё, что они со мной делали. А потом... как-то раз я пришел к ему, пьяный, я тогда уже начал... подобный образ жизни. И тогда все началось. Он говорил, что заберёт меня когда-нибудь. И я бежал к нему сам, а он делал тоже самое, что и родители... А потом я сбежал от них всех сюда. —Ты боишься, что тебя найдут? Итан прижался к Эмбри, пряча лицо. Конечно, он боялся. Родители знали, где он. Это было условием его свободной жизни. А если знают они, знает и он. —Боюсь. Иногда мне это снится. А ещё я боюсь, что это повторится с кем-то ещё. —Я никогда так не сделаю, Итан. Никогда... сколько тебе было тогда... в твои первые отношения? —Это началось с шестнадцати. А до этого... тот мужчина сразу начал замечать, что я немного изменился, и он слышал всякое про меня. Я и сам ему многое рассказывал, потому что верил. Он был старше. Намного. Очень сильно. Тебе теперь мерзко? —Нет, Итан. Я рад, что ты мне всё это рассказываешь. Спасибо, что доверился. Я никогда это доверие не сломаю. Итан сжал руку Эмбри, усмехнувшись: —Слишком громкие слова. —Это правда... Эмбри волновался всё это время, пока чувствовал и слышал боль. Это так страшно, только от представления тех событий, что с Итаном происходили становится плохо. Он очень хорошо держится. И он доверился. Полностью. Эмбри должен был это доверие оправдать. Никаких тайн. Не перед человеком, что смотрит так печально и влюбленно своими серыми глазами. —Итан, я расскажу тебе о себе в ответ. Ты много ещё не знаешь... Но я должен рассказать, если ты согласишься на отношения. Итан улыбнулся, слова ему показались слишком странными. —Расскажешь, если соглашусь? Это манипуляции? —Нет. Не то. Прежде, чем ты согласишься со мной встречаться, я должен рассказать тебе всю правду. Ты должен знать. Я хочу, чтобы ты знал. Слепое доверие. Эмбри знал, что нельзя говорить. Это запрет. Он не имеет права разбалтывать... Но сейчас это казалось более, чем правильным. Так должно быть. Итан должен всё знать. —Что ты хочешь рассказать, Эмбри? Ты сделал что-то плохое? Был плохим? —В том числе. —Я выслушаю. Ты нравишься мне сейчас. Я тоже знаю, что ты хороший человек, я это вижу. То, что ты мне расскажешь, скорее всего не пошатнет моё мнение о тебе. Ты просто станешь для меня более целым. Открытым. Мне нравится узнавать людей. Я хочу узнать тебя. —Не сейчас только, хорошо? Не всё сразу. Хоть Эмбри и сказал, что расскажет, он не был готов, как и Итан. Кто вообще будет готов узнать о существовании мистического? Тем более сейчас, когда раскрылись подобные темы, а Итан жался, всё ещё боясь, что оттолкнут. Эмбри бы утянул его на кровать, обнимая навечно, стирая чужой запах. —Хорошо. Конечно... спрашиваешь ещё, хаха... я готов ждать, сколько нужно. Эмбри... а могу я согласиться на отношения сразу? Прямо сейчас. А расскажешь потом... —Ты хочешь этого? —Я без этого уже не смогу... —Тогда да. Эмбри улыбнулся и поцеловал парня. Сначала в лоб, потом в губы мягко и невесомо. Итан замер. Он о чем-то переживал, раздумывал. —Что с тобой? —Эмбри, хочешь сегодня меня...? Я схожу в душ, разумеется. Прости ещё раз... —Ты ничего не должен, Итан. Давай просто поедим и поспим. —Спасибо. Я правда не верю в это до конца... Эмбри, знал бы ты, как сильно мне нравишься. Я всё еще думаю, что... Эмбри заглушил слова поцелуем. Он знал, что у Итана на уме. "Я всё ещё думаю, что не достоин тебя." Ужасные глупости. Нет понятия "достоин" и "не достоин", есть только эти чувства. Чувства заставляющие открываться друг другу, выворачивающие наизнанку, чувства зарождающие пожар внутри. Итан крепко держался за Эмбри, рвано дышал в губы, пока горячие ладони трогали шрамы на спине, пока было так тепло и хорошо.