Эгоист

Незадачливый папаша позвонил ближе к обеду — Настя не взяла трубку. Во-первых, она была обижена на то, что он так долго не звонил, а во-вторых, какой смысл продолжать, если он не хочет детей? Это будет ее малыш, она родит и воспитает его одна и даже под угрозой расстрела не позволит никому его убить. Если бы Настя знала, в какой степени гормоно-обусловленные эмоции воздействуют на сознание беременной женщины, она бы, наверно, еще подумала, но сейчас это импульсивное решение показалось ей вполне рациональным. Макс был в ярости: ну вот, опять она чудит! Сколько можно обижаться? Она же знает, что он уехал не для развлечений, а по работе. Ну да, немного припозднился со звонком, но это, опять же, из-за занятости. Макс серьезно рассердился и решил больше не ронять свое достоинство в попытках достучаться до разума Насти, а дождаться, когда она сама одумается. Но прошла неделя — звонка от нее не было. Макс сердился все сильнее, и к этой злости примешивалась горькая тоска по девушке и жгучая ностальгия по тем выходным, что он провел в ее квартире. Ему нужна была только она. И он знал, что сможет получить от нее согласие на что угодно, если встретится с ней лично. А потом уже можно и наказать… Настя научилась вязать крючком, и у нее появилось новое хобби. Правда, узорчатые салфеточки выходили хорошо, а вот с пинетками дело не ладилось. Зато она сама, по собственной выдумке, связала розового игрушечного зайчика и кофточку для него, а внутрь положила пластмассовое яйцо от Киндер-сюрприза с мелкими камешками. Получилась очаровательная хэнд-мэйд погремушка для ее будущего карапуза. Настя очень часто гладила совсем еще плоский живот и бормотала малышу что-нибудь ласковое, заодно успокаивая и себя. Вот и сейчас, в субботу после обеда, она выключила музыку, игравшую вперемежку со звуками природы, и принялась негромко напевать: Н: Медленно минуты убегают убегают вдаль, встречи с ними ты уже не жди. И хотя нам прошлого немного жаль, лучшее, конечно, впереди… В этот момент кто-то позвонил в дверь — Настя аж подпрыгнула от неожиданности. Она медленно встала, подошла к двери и заглянула в глазок. На площадке стоял мужчина в робе, кепке, очках и с бородой. Настя сильно разволновалась, отвернулась и прислонилась спиной к двери. ? : Гражданка, откройте! настоятельно потребовал до боли знакомый мужской голос. ? : Иначе я вышибу дверь! Н: Меня нет дома! в отчаянии выкрикнула Настя, и по щекам ее потекли слезы счастья и безнадежности. М: Тогда я выломаю дверь и буду ждать тебя внутри! не сдавался Макс. Пришлось открыть. Бородатый мастер в робе SkyLine буквально смел ее с места. М: Негодница, заставляешь меня мотаться в такую даль! зарычал он, прижимая ее к себе. М: Я же все объяснил! Тебе нужно было просто приехать ко мне… Н: Макс… грустно начала было Настя, но он не дал ей ничего сказать — поцеловал в губы долгим жадным поцелуем. М: Чуть с ума не сошел — так по тебе истосковался! прошептал он, наконец оторвавшись от нее, а потом поспешно сорвал с себя бороду, очки и кепку. Н: Зря ты приехал покачала она головой. Макс с такой силой стиснул челюсти, что у него заиграли желваки на лице. М: Опять?! гневно воскликнул он. М: Да сколько можно?! Н: Я тебе все объясню… Настя нежно взяла Макса за руки повела к дивану. Он сразу успокоился и выглядел озадаченно. Н: Помнишь нашу ночь на пляже в Крыму? спросила Настя. М: Ты собираешься всю оставшуюся жизнь на меня дуться? недовольно уточнил Макс. М: За то, что я был груб с тобой после… Н: Нет покачала головой Настя. Н: Я не дуюсь. Я знаю, что ты… был во власти обиды за то, что я оставила тебя год назад. М: Тогда в чем дело? нахмурился Макс. Н: Мы… мы с тобой тогда… не предохранялись Настя отчаянно покраснела и потупилась, а потом положила руку на свой живот. Лицо Макса несколько раз поменяло свое выражение, а потом он закрыл глаза и глубоко выдохнул. М: Ты… ты беременна! прерывающимся от волнения голосом полуспросил-полувоскликнул он. Н: Да вздохнула Настя и печально посмотрела ему в глаза. Какое-то время Макс молча переваривал эту новость, а потом удивленно спросил: М: Но как это помешает нам быть вместе? Н: Ты ведь не хочешь детей, а я ни за что не сделаю аборт. Это мой ребенок и я его люблю! Макс покачал головой, потом усмехнулся: М: Тебе повезло, что тебе нельзя нервничать, а то бы я задал тебе жару! Неужели я похож на такого кретина, который готов отказаться от любимой женщины, из-за того, что у нее будет от него ребенок?! Н: А ты… не готов? робко спросила Настя. Макс закрыл лицо рукой и глубоко выдохнул. М: Ну ты и дуреха… И злиться на тебя нельзя, просто патовая ситуация… Ну ладно, отшлепаю тебя потом, когда родишь. Надеюсь, теперь-то ты уже никуда не денешься! Настя смущенно смотрела на него, кусая губы и беспомощно чувствуя, как в ее груди разворачивается что-то большое и прекрасное, и заполняет все ее существо. Н: А что, если… это будет для тебя слишком большим испытанием… пробормотала она. М: Наверно, тебе лучше помолчать, а то становится слишком тяжело не злиться! сказал Макс, сгреб ее в охапку и стал целовать. Кажется, теперь ее счастье обрело свою окончательную форму… 5 месяцев спустя. Макс вошел в прихожую, запер дверь и бросил ключи на полку. В доме было тихо и темно, но это его не смущало: уже бог знает какой час ночи — Настя, конечно, спит. И он тоже мог бы давно спать в гостинице в Севастополе, но… он не мог. Его, как магнитом, тянуло к жене. Как бы сильно он ни устал и как бы ни было поздно, Макс садился в машину и мчался в Ялту, потому что там его ждала любимая женщина. Он так долго мечтал об этом и так отчаянно страдал вдали от нее, что теперь готов был проезжать по несколько сотен километров в день, чтобы иметь возможность засыпать и просыпаться рядом с ней. Макс скинул туфли и прошел на кухню — на столе стояла тарелка с ароматно пахнущим домашним печеньем, накрытая чистым льняным полотенцем. Ее вид и аромат заставили болезненно сжаться его давным-давно пустой желудок. Откровенно говоря, Макс вообще не помнил, ел ли сегодня хоть раз после завтрака. Он уже хотел схватить одну печеньку и сожрать ее самым что ни на есть диким образом, но в его голове неумолимо зазвучал голос Насти, требующий сначала вымыть руки. Поборовшись с ним с минуту, Макс сдался и поплелся в душ. А потом он вошел в спальню в одном полотенце, чтобы переодеться, и забыл про голод. Настя спала безмятежным сном младенца, закинув руки за голову в беззащитном жесте, и шелковая сорочка мягко облегала ее округлившийся животик. Грудь Макса затопила невыносимая нежность. Он подошел к кровати, поправил одеяло, а потом поцеловал жену в щеку. Она тут же открыла глаза, сонно улыбнулась и потянулась руками к мужу. Н: Ты приехал! сладко пробормотала она. Н: А я уже решила, что не приедешь — вот и залегла в спячку… Максу пришлось прилечь рядом с ней, чтобы как следует ее обнять и поцеловать. Он залез к ней под одеяло, полотенце соскользнуло с его бедер и упало на пол. Н: Мм, какой ты мокрый… промурлыкала Настя, и Макс мгновенно воспламенился. Наверно, это эгоистично — приставать к беременной жене чуть не каждую ночь, а впрочем, если она не против… Потом он расслабленно улегся на свою подушку, а Настя принялась гладить и теребить его волосы, время от времени целуя его то в лоб, то в висок, то в щеку. Это была его персональная антистрессовая терапия, и сейчас он чувствовал, как все дневные тревоги и заботы отступают, и вслед за телом ум его расслабляется, давая дорогу тонким, неописуемым ощущениям. Только одно его расстраивало: усталый мозг планировал отключиться с минуты на минуту, а Максу так хотелось хоть немного побыть рядом с Настей, находясь в сознании… Однако следующее, что он помнил — яркий свет, струившийся из окна. Часов, наверно, восемь… Насти рядом не было — конечно, уже убежала готовить завтрак. Глупышка! Она всерьез думает, что его пищевой голод важнее душевного. Макс снова задремал ненадолго, но потом почувствовал знакомый запах духов, мгновенно открыл глаза и сел на кровати. Перед ним стояла его прекрасная пузатая нимфа — порой ему казалось, что так она нравится ему чуть ли не больше, чем с плоским прессом. Даже трудно объяснить, с чем это связано: сколько Макс себя помнил, он испытывал к детям только страх и раздражение. Возможно, ему просто нравится, что она носит именно ЕГО ребенка, и этот очаровательный животик отпугивает от нее других самцов вида homo sapiens. Макс поманил ее к себе, усадил на колени, крепко обнял.