Эгоист

Сказать, что Маша была в восторге — это ничего не сказать, даже подъем в 5 утра не смог испортить ей настроение. Максу надо было уладить кое-какие дела в Ялте, и потому нужно было выехать пораньше. У него была невообразимо роскошная машина — Маша даже не знала этой марки — огромная и с такой амортизацией, что даже крымские трассы казались хай-веями. В салоне нежно пахло кожей и дорогими освежителями, приборная панель была напичкана невероятным количеством электроники, а кондиционер холодил так, что к Ялте Маша даже начала замерзать. А что уж говорить о хозяине автомобиля — про него можно было поэмы сочинять! Настоящий мужчина — высокий, статный, с инфернальной внешностью и изумительным запахом одеколона. Да еще и директор… Вот это серьезный куш! Мш: Знаешь, тебе бы очень пошла борода заметила Маша Мш: сейчас так модно… М: Я не большой поклонник моды поморщился Макс. Мш: Но у тебя такой красивый цвет волос… и борода была бы восхитительная! М: Спасибо, я подумаю усмехнулся Макс. Он включил легкую инструментальную музыку, и Маша почувствовала себя принадлежащей к какому-то высшему кругу — это было непередаваемо приятное ощущение. В Ялте Макс оставил ее в спа-салоне и уехал по делам. Массаж был таким расслабляющим, что Маша уснула, несмотря на все свое сопротивление — нечасто ей доводилось бывать в таких роскошных местах. Мастер дала ей как следует выспаться, потом она приняла душ, оделась — как раз приехал Макс, и они пошли завтракать. Это было чудесное фешенебельное кафе, такое чистое, светлое и изысканное, что заплатить в нем 1000 рублей за чашку каппучино казалось даже дешево. Маше хотелось перепробовать там все меню, но нельзя было забывать о своей утонченности и стройной фигуре, которую она очень берегла. Потом они пошли гулять по набережной, держась за руки. Южное солнце щедро разливало тепло по покрытой брусчаткой мостовой, море сверкало, оживленные толпы проходили мимо них, обгоревшие, в купальниках, парео и вязаных сарафанах, с кругами и стаканами кваса в руках — все это создавало атмосферу нескончаемого праздника жизни. Давно Маша не чувствовала себя так прекрасно. Пожалуй, сегодня она не устоит перед натиском гостеприимного директора. Мелькнула неприятная мысль, что она стоит всего один массаж, ужин и завтрак, но Маша успокоила себя тем, что слишком затягивать с капитуляцией так же опасно, как и торопиться, а она непременно понравится ему в постели… Однако это все дело вечерне-ночное, а до того нужно получить побольше материальных доказательств его серьезных намерений. Маша с зоркостью орла принялась высматривать свою добычу — размениваться на мелочи вроде бижутерии или дурацких сувениров не было смысла, поэтому когда к ним подошла приветливая девушка и принялась уговаривать покататься вдвоем на водных лыжах по аукционному тарифу для влюбленных всего за 10000 рублей за 10 минут, то Маша с энтузиазмом ухватилась за это предложение. М: Ты уверена, что хочешь этого? с сомнением переспросил Макс. М: Денег мне не жалко, но у тебя же косметика может размазаться… Но Маша уже уверила себя, что это именно то развлечение, которое им подойдет по уровню фешенебельности, к тому же она намеревалась поразить кавалера своей отличной спортивной формой. Их подробно проинструктировали по технике безопасности, надели жилеты, все надежно пристегнули. В последний момент Маша очень испугалась, но отступать было поздно, и она стиснула зубы, чтобы не закричать от страха. Однако все оказалось совсем не так ужасно, и после первых мгновений она даже потихоньку начала входить во вкус. А потом ей пришла в голову романтическая идея: она решила поцеловать спутника прямо на ходу. Во время инструктажа их, конечно, предупреждали, как надо держаться и направлять лыжи, и как важно держать равновесие, он она была так погружена в свои волнительные мысли о предстоящем дне, что не придала этим словам большого значения — и вот, когда они неслись по прямой, Маша улучила момент, слегка наклонила лыжи, приблизилась к Максу и потянулась губами к его щеке — и тут трос резко дернул ее в сторону, она неловко взмахнула ногами, ударилась об воду, почувствовала резкую боль в левой лодыжке, и на этом мир схлопнулся. Настя вскоре взяла себя в руки и пошла с Таней на пляж, старательно изображая хорошее настроение, но то и дело ловила на себе ее подозрительные взгляды. Она вынуждена была себе признаться, что ревнует Макса к Маше и даже… хочет оказаться на ее месте! Это было ужасно, но нет смысла скрываться от самой себя. Таня проявила большую тактичность, не задавая провокационных вопросов, и вообще почти не разговаривала с Настей, не считая общих фраз, касающихся обстановки и погоды. Проголодавшись, они пошли в гостиницу, где в общей кухне их ждал вчерашний борщ. Настя как раз поставила небольшую эмалированную кастрюльку на плиту, как вдруг в столовую ворвался Макс и воскликнул: М: Как хорошо, что вы здесь! Я принес неприятные известия. Настя была ошеломлена его появлением: она думала, что сейчас он где-то в Ялте веселится с Машей, не исключено даже, что и в постели, но вот он здесь, и один. Т: Что случилось? ахнула Таня. М: Маша… она сломала ногу. Оба: Как? — хором спросили подруги. М: Мы катались на водных лыжах… Макс выглядел подавленно и немного потерянно, как нашкодивший мальчишка — было так непривычно видеть его таким. А вот Татьяна взяла на себя роль строгой учительницы: Т: О чем вы только думали! возмутилась она. Т: По ней же видно, какая из нее спортсменка: одна кожа да кости! М: Это она настояла на катании резко возразил Макс. Он не терпел претензий в свой адрес: М: Кроме того, во время катания она нарушила правила — и вот результат. Настя обеспокоенно покачала головой: Т: Это ужасно! Сломать ногу в самом начале отдыха… Она в больнице? М: Да кивнул Макс. М: Я приехал, чтобы отвезти вас туда. Н: Хорошо пробормотала Настя, выключая газ под вскипевшим борщом Н: я пойду переоденусь. Она заскочила на минуту в душ, чтобы смыть морскую соль, потом надела опять то короткое платье и не смогла отказать себе в слабости накрасить хотя бы ресницы. На все про все ушло не больше пятнадцати минут. За это время Таня поела борща и забрала из номера сумочку — и они тронулись в путь. Макс привез их в больницу и уехал по делам. К удивлению Тани, Маша была не так уж и расстроена: она явно наслаждалась особым вниманием к себе и отдельной палатой повышенной комфортности, а ее тумбочка ломилась от гостинцев, привезенных личным помощником Макса. Маша рассказала всю историю своего пребывания в Ялте, не пропустив ни массажа в шикарном спа-салоне, ни завтрака в самом дорогом кафе, в каком она бывала когда-либо в жизни, а также доверительно поведала подругам, как так получилось, что она потеряла равновесие на лыжах. Т: Ну ты дуреха! по-доброму посмеялась над ней Таня. Т: Чо хоть ты полезла к мужику целоваться, да еще в щечку, да еще в такой момент?! М: А куда мне было его целовать? возмутилась укором подруги Маша. М: В губы что ли? Тогда б я не выжила, наверно… Настя грустно усмехнулась. Таня старалась не разглядывать ее в упор, чтобы не смущать, но ей и так все было ясно: Настя без задних ног влюблена в своего бывшего директора. Может быть, между ними даже когда-то что-то было. На эту мысль ее натолкнуло странное выражение лица Макса, когда он смотрел на нее. Это была не простая холодность — скорее, ненависть: гнев, обида, очень глубокая обида. А она, напротив, влюблена, как кошка, и смотрит на него щенячьими глазами, и наряжается, и красится, и ревнует к Машке, и глотает слезы. Все с ними ясно, поругались — и теперь не знают, как друг к другу вернуться. Эх, и почему в чужой жизни всегда все так просто? Таня знала Настю давно и очень любила ее как подругу, хотя и годилась ей почти что в матери. С виду грубоватая, Таня порой замечала в людях такие скрытые сокровища, которые не видел никто другой — и она знала, что Настя в десять раз больше заслуживает такого кавалера, как Антон, чем Машка.