Глаза

      Есть нечто странное в том, что нам снятся сны. Пока мы спим, не осознавая, что всё вокруг — лишь иллюзия, наше подсознание посылает нам сигналы и пытается что-то сказать. Быть может, сновидения — это сюжетные линии из сценария нашей жизни, которые так и не воплотились в реальность. А может, это квинтэссенция всех образов, лиц и мыслей, которые посещали нас в течение дня, недели или месяца, и она не имеет никакого смысла.       Мне бы так думать не хотелось.       Вот уже который день мне снится она. Невесомая, необъятная, непостижимая, она всё время стоит ко мне спиной, но как только я хочу подойти к ней, она убегает, и я вижу, как её чёрные косы, словно маятник, качаются из стороны в сторону. Я всегда гонюсь за ней, пытаясь посмотреть ей в глаза. Ничто так не волнует меня, как её глаза.       Просыпаясь, я восполняю в уме её образ, представляю, какой она может быть — вернее, какой я хочу её видеть. В моих фантазиях эта девушка похожа то на Анджелину Джоли, то на Николь Кидман, то на Еву Грин… Но как бы я ни хотел, я не могу увидеть её глаз даже в собственном воображении.       Каждую ночь я жду, что она вернётся ко мне. Однажды я догоню её и посмотрю на них. Иногда я принимаю снотворное или нарочно нагружаю себя работой, чтобы сильно устать и с наслаждением лечь в постель.       А ещё всякий раз, стоит ей появиться, начинает играть загадочная музыка. Мелодия повторяется из раза в раз, но её тональность то и дело меняется, и чем ближе я подбегаю к вожделенной девушке, тем тише становится её звучание.       Вчера я нашёл новый способ гнаться за ней дольше. Я решил не спать всю ночь, чтобы следующей ночью лечь замертво и проспать как минимум десять часов. Все знают: чем сильнее недосып, тем дольше отсыпаешься…       Это было непросто, но помогли энергетики, кофе и работа. Когда тебе нужно разобрать несколько стопок бумаг, которые босс свалил на тебя, рассортировать их по папкам и по цветам, а потом приступить к написанию квартального отчёта, как-то не до сна. Но, странно, что бы я ни делал, эта фантастическая девушка, словно тень, преследовала меня даже в мыслях и не выходила из головы, хоть я и пытался сосредоточиться на чём-то другом.       Но сегодня ночью наша встреча продлится долго. Я догоню её и наконец посмотрю ей в глаза. И пойму, зачем она постоянно возвращается в мои сны.       Перед тем, как лечь спать, я отключил телефон, зашторил окна и сунул беруши в уши. Ничто не должно мне помешать. После суток без сна кровать казалась необычайно мягкой, будто бы она вся была сшита из перьев и шёлка, и я упал в неё с упоением.       Стоило мне закрыть глаза, как сон тут же овладел мной, захватил в свои цепи и не отпускал.       В этот раз наша встреча случилась на берегу моря. Она снова стояла ко мне спиной и смотрела куда-то вдаль, наверное, высматривая корабли. Песок в этом сне был почему-то липким и вязким, и я ступал по нему босиком, всё приближаясь к заветной незнакомке. С первым же шагом я вновь услышал тоскливую мелодию, и с каждым моим движением она становилась всё громче, всё минорнее, всё пронзительнее.       Девушка стояла без движения, словно кукла. Но как только я подошёл к ней достаточно ближе, чтобы прикоснуться, она снова сорвалась с места и побежала вдоль берега.       — Стой! — закричал я, устремившись за ней. Точно так же я звал её в каждом сне, и это слово слетало с моих уст так часто, что иногда я думал, что Стой — это её имя.       Не жалея сил, я нёсся за ней, но расстояние между нами не сокращалось, а, казалось, только росло. Её угольно-чёрные косы распустились, и копна волос развевалась у неё за спиной, так же как полы её платья. Я бежал за ней и понимал, что даже со спины наслаждаюсь ей, и эта незнакомка кажется мне красивее всех женщин, которых я когда-либо встречал.       Музыка уже во всю надрывалась, я различал высокие звуки скрипки, и в этой мелодии, казалось, застыл немой крик, зов, желание, природу которого я понять не мог.       — Стой! — крикнул я, но её образ становился всё невесомей, всё прозрачнее и терялся в образах, что создавал мой мозг, пытающийся выспаться.       И странно, она вдруг… остановилась. Обернулась. И пошла ко мне.       Я не мог поверить. Даже во сне. Уставший, абсолютно выбившийся из сил, я упал на песок и зачарованно наблюдал за тем, как она приближается. Вместе с ней замолкла и музыка.       И выглядело это как-то… жутко. Словно приближалась ко мне не желанная девушка из моих снов, а неминуемая беда, за которой я гнался с остервенением, а теперь должен прятаться.       Я застыл в оцепенении. Наверное, прошла целая вечность, когда она наконец подошла ко мне. Она была высокой и стройной, настоящей красавицей. Я разглядел её лицо — прекрасное, как у скульптур Кановы, пухлые щёки, греческий нос и маленький лобик. Но глаза по-прежнему были скрыты. Их прятала тонкая чёрная полоса, похожая на ту, что я видел в передачах, где личность человека пытались утаить. Но только в моём сновидении полоса эта была нечёткой, почти незримой, она колебалась и дрожала, но всё же ловко скрывала её глаза, так что я ничего бы не смог увидеть, как бы ни напрягал зрение.       Она протянула мне руку.       — Не гонись за мной… Догонишь — пожалеешь… — с какой-то смертельной грустью промолвила она, и в тот же миг я очнулся.       От этого сна осталось горькое послевкусие — как будто я наконец посмотрел фильм, выхода которого ждал годами, а он оказался разочарованием. Но я так просто это не оставлю. В следующий раз я снова встречусь с ней и наконец-то посмотрю ей в глаза.       Я ждал следующей ночи с упоением. И лёг спать, ожидая снова увидеть её, но… мне ничего не приснилось. Чёрная пелена, безжалостная и равнодушная.       Это продолжалось днями и неделями. Я ложился спать в надежде снова увидеть её, но «Стой» так и не возвращалась, и её благословенная музыка отныне больше не звучала...       Я не знал, как всё вернуть. Без неё жизнь стала такой же бесцветной, как и мои сны — ничего меня не радовало, работа делалась кое-как и лениво. Я перестал встречаться с друзьями, не звонил родителям, а те будто и не заметили моего исчезновения, потому что и сами не звонили и не писали мне. Мне стало казаться, что реальная жизнь была там, в моих снах, а здесь — всё иллюзия.       Прошло три месяца с нашей последней встречи, и, когда я уже не надеялся, что она вернётся, она вновь пришла в мой сон. Опять всё так же, как и прежде — берег моря, унылая мелодия и её спина. Но мне уже больше не хотелось бежать за ней. Я сам придумал, какой она должна быть, и меня теперь не волновало, что будет дальше и увижу ли я её глаза. Всё, что нужно было, — это снова встретить её.       Я стоял позади, вперив взгляд в её худую спину, и не двигался. Она тоже стояла бездвижно — будто ждала, что я устремлюсь за ней. Наверное, со стороны это выглядело очень странно: два человека стоят друг за другом и не выказывают никаких признаков жизни. Но во сне не бывает ничего странного и глупого, там может происходить что угодно — хоть нашествие плотоядных огурцов!       И всё же я решился подойти к ней вновь. Я сделал шаг в ожидании, что она ринется бежать, но она не двигалась.       Я подошёл к ней и, сам не зная почему, обнял со спины. Это произошло непроизвольно — я будто не управлял собой, подчиняясь некой неведомой силе, овладевшей мной. Руки сжали её хрупкое тело, и от неё исходило приятное, такое родное тепло. Я обнял её ещё крепче, и кожа покрылась мурашками, но почему-то в этот момент я не ощущал ничего, кроме радости и умиротворения, будто вернулся домой после долгих изнурительных странствий.       Она вдруг всхлипнула и разрыдалась. Я услышал её тихий шёпот, созвучно с которым рыдала тоскливая мелодия этого сна.       — Вернись ко мне…       Она обернулась, и я увидел.       Зелёные. Яркие. Невероятные. Они сияли, как изумруд. Нет, как малахит, переливаясь разными цветами. Они завораживали, не отпускали. Как же она чудесна, как прекрасна! Просто словами не описать…       Я не мог оторвать взгляда, заворожённо всматривался в её глаза и забывал обо всём. И сон этот казался до боли, до наслаждения, до ужаса реальным…       — Я же просила… — с горечью промолвила она. В это же мгновение всё вокруг стало темнеть, музыка свернулась, как будто все инструменты сломались, и я услышал звуки, похожие на звон посуды и стуки колёс о рельса.       Всё вокруг было стерильно белым, и пахло это место фенолом, навевая не самые приятные мысли. Над головой что-то монотонно пищало, и этот звук повторялся так часто, что я хотел встать и заглушить его. Но не мог сдвинуться с места. Моё тело ничто не сковывало, но оно перестало меня слушаться, будто теперь принадлежало не мне.       — Элиот? — кто-то позвал меня, и я захотел ответить, но губы тоже не двигались. Только глаза видели всё. Я оказался на больничной койке, запертый в собственном теле, не в силах ни пошевелиться, ни слова сказать.       И вдруг, к своему удивлению и ужасу, я увидел её. Зеленоглазая девушка сидела у моей кровати и нежно гладила меня по щеке, такая же реальная и прекрасная, как и в моих снах. Она будто знала меня много лет, и в её лице скрывалась такая жуткая печаль, что мне стало больно. Но как бы я ни хотел, я бы не смог выразить свои чувства.       — Элиот… Ты же не вернёшься … Я так больше не могу, — прошептала она, и с её ясных зелёных глаз покатились крупные слёзы. — Прости, это нужно сделать… Ты не должен больше страдать… Прошу, позволь мне...       Её голос звучал надрывно, как будто ей было больно даже говорить. Её тёплая рука по-прежнему покоилась у меня на щеке. И тогда я понял, что происходит.       Мы с Эмили всегда друг друга понимали…       Может, однажды мы снова встретимся, и я увижу её чудесные глаза. Уж тогда-то мы с ней больше не расстанемся... Не зная усталости, я буду бежать за ней вдоль морского берега, слушать, как она играет на скрипке, и нам будет дарована вечность. Но сейчас я должен ответить.       Я трижды похлопал глазами. Это значило лишь одно.       Писк над головой зачастил и вдруг протяжно затянул, а потом я увидел её глаза: зелёные, чудесные и в этих глазах была вся моя жизнь.

15.04.2020