***
В течение нескольких дней он не находит никакой информации о Питере Паркере. Вообще-то людей с таким именем полно, но ни один из них не похож на того, кто ему нужен, как будто парня стёрли с лица земли. Ребёнок может быть мёртв из-за всего, что произошло. Что беспокоит Баки ещё больше, так это два дополнительных Человека-паука и странные существа, которые просто бесследно растворились в воздухе. Учитывая, что в Нью-Йорке существует настоящий колдун, а свечение вокруг острова было поистине волшебным, этот Маг мог иметь какое-то отношение к этой тайне. Баки уже собирался навестить великого и могущественного доктора Стрэнджа, но как только он набирается смелости сделать это, он сталкивается с Человеком-пауком без костюма прямо на улице. — Привет, Паркер! — Баки здоровается, когда они проходят мимо друг друга, и, когда парень оборачивается, на его лице появляется выражение крайнего шока. — Вы помните меня? — он задыхается, а Баки злится на этот знак скромности. — А не должен? Мы сражались вместе. Думаю, это как минимум один повод, чтобы помнить, — напоминает он Паркеру. — Нет, не должен, — Паркер качает головой. — Никто не должен. И парень уходит так быстро и решительно, что Баки настолько ошарашен, что сразу теряет его из виду в праздничной толпе. В конце концов, это канун Рождества. Баки требуется добрых две секунды, чтобы начать идти за героем-подростком, но его нигде не видно. Баки даже смотрит на крыши, но Паркера и там не оказывается. Баки одновременно и удивлён побегу Питера, и также очень возмущён, парень скрылся, так ничего и не объяснив. Всё ещё думая о последних словах Паркера, Баки снова направляется к Сэму, сорвав собрание, которое он изначально решил проигнорировать, что сделало Сэма ещё более недовольным визитом. — Ты не мог бы одолжить мне Редвинга, хотя бы на ночь? — спрашивает Баки без особой прелюдии. — Ты собираешься заняться какой-нибудь глупостью? — подозрительно спрашивает Сэм. — Мне нужно поговорить с этим парнем-пауком, — Баки признаётся, лучше в такие моменты говорить правду. — Чтобы ни царапины, — Сэм со вздохом протягивает ему дрон, предупреждая и награждая убийственным взглядом. — Конечно, папа, — Баки издевается, издавая смешок, и дверь захлопывается перед его носом. Он передаёт Редвингу изображения Человека-паука для распознавания лица (или, скорее, маски) и ставит его в проигрыш. За считанные минуты дрон замечает Паркера и отправляет Баки в спутниковую навигацию прямую трансляцию его перемещений. Баки разгоняет мотоцикл и начинает преследование. Он догоняет Паркера, когда тот делает пит-стоп на крыше в центре Манхэттена. Баки поднимается туда и застаёт Паркера врасплох, когда тот выходит из темноты, получая в ответ выстрел паутины прямо в лицо за свою небрежность. — Расслабься, малыш, это просто глупо, я хочу поговорить с тобой минутку, — говорит Баки, снимая паутину с глаз. Хорошо, что парень не целился Баки в рот. — Держись от меня подальше, это может быть опасно! — Паркер кричит. — Что, ты радиоактивный, что ли? — Баки усмехается и пытается подойти ближе, но Паркер отходит лишь дальше, буквально отпрыгивая на пару метров назад. — Пожалуйста, уйди, — умоляюще просит он и отрывается от крыши в ночное небо. Баки бросается вниз и продолжает погоню, но внезапно Редвинг сообщает о потере связи. Баки добирается до последнего известного места, где был Питер, и находит сломанный, искрящийся дрон, приклеенный к стене паутиной. Сэм убьёт его. Это должно было быть достаточно чётким сигналом, что ребёнок не хочет, чтобы его преследовали. Определённо, Баки-джентльмен, вероятно, уважил бы приватность Паркера, но Баки-научившийся-трудным-путём-Зимний-Солдат знает лучше, что оставлять встревоженного подростка с суперсилой в одиночестве — очень плохая затея. Так что логичным следующим шагом будет всё-таки посетить волшебника, и, бог знает, никогда Баки не думал, что встреча с волшебником в каком-то смысле будет логичным делом. Доктор Стрэндж явно удивлён, увидев Баки рождественским утром. — Сержант Барнс, чем я обязан за этот визит? — спрашивает Стрэндж с кружкой кофе в руке, его плащ развевается на плечах, а на ногах забавные кроличьи тапочки. — Я-э-э… надеялся, что ты сможешь помочь мне связаться с Паркером, — бормочет Баки, всё ещё оценивая домашний и наивный вид волшебника. — С кем? — уточняет Стрэндж, глядя на Баки. — И ты тоже? — раздражённо восклицает Баки. — Питер Паркер, Человек-паук? — Ты помнишь его? — странный вопрос, его голос внезапно стал мрачным и угрожающим. Тело Баки напряглось, и он осторожно делает шаг назад к двери, через которую вошёл. — Как? Никто, кроме меня, не должен его помнить. Стрэндж приближается к Баки, и Баки делает ещё шаг назад, но Стрэндж снова приближается. Несколько секунд они повторяют такое вальсирующее движение, а затем Баки бросается к двери. В следующий момент он замирает, и его внутренности сжимаются, как будто его схватил Халк. — Мне очень жаль, сержант Барнс, — говорит Стрэндж, — ты, кажется, каким-то образом угробил очень мощное заклинание, от целостности которого зависит безопасность мира. Боюсь, тебе придётся остаться здесь, пока я не выясню, почему это произошло и как это исправить. — Всё это из-за того, что я вспоминаю одного подростка? — Баки кричит, но так и не получает ответа, поскольку в следующие мгновения он обнаруживает, что его телепортировали в очень тёмную и не очень простую камеру. Секунды начинают тикать. В течение неопределённого времени Баки дрейфует между лихорадочным сном и головокружением от беспокойства и бомбардировкой заклинаний Стрэнджа, которые просто рикошетят от него. — Просто любопытно, если ни одно из них не сработает, ты собираешься меня убить? — Баки задаётся вопросом, когда магия Стрэнджа снова не действует на него. — Возможно, я начинаю об этом думать. Хотя ещё нет. Шанс ещё есть, но мне нужно отправиться в далёкое путешествие за древними знаниями, — Стрэндж уже направляется на выход. — Не волнуйся, о тебе позаботятся в моё отсутствие, и тебе не придётся умирать от голода, — Баки фыркает, и Стрэндж выходит за дверь.***
Сколько времени Баки уже здесь? И сколько ещё будет? Неизвестно. Следовало бы знать лучше, чем вмешиваться в чужие дела. Больше всего его беспокоит то, что, если Стрэндж узнает, как стереть Паркера из его памяти, каковы шансы, что он не сотрёт что-то ещё случайно? Баки слишком долго был отделён от своей личности и памяти, чтобы теперь экономить даже крошечную частицу воспоминаний. Где-то снаружи возникает суматоха, и Баки не уверен, происходит ли это сразу после ухода Стрэнджа или он снова заснул. Затем вдруг сквозь разбитую стену в его заключении прорывается свет, и в этот свет, словно ангел божий, входит стройная фигура в красно-синем. Не тот, кого Баки больше всего хотел бы увидеть, но у него нет выбора, этот подойдёт. — Сержант Барнс, Вы в порядке? — возбуждённый Питер срывает свою паучью маску и бросается на помощь Баки. Вместе они выбираются из клетки и спешат наружу через ту же дыру в стене, через которую Питер вошёл. — Простите, я так сожалею, я не подозревал, что он пойдёт на такие крайности! Если бы только я рассказал Вам всё! — Расслабься, парень, со мной всё в порядке, — хрипит Баки, его голос хриплый от долгого молчания. — Сколько времени меня не было? Как ты меня нашёл? — Я пришёл к Стрэнджу после нашей встречи на крыше, чтобы рассказать о Вас. Он казался каким-то странным, и, когда он сказал мне, что собирается в свой храм, я просто… понял и пришёл сразу после его ухода. Я так сожалею! Они идут по пустым ночным улицам Нью-Йорка. Как оказалось, тюрьма Стрэнджа была прямо под его кирпичным домом, не самое лучшее заключение, но Баки не уверен, что освободился бы без помощи Питера. — Я пропустил Рождество, верно? — буркнул Баки с гримасой, когда вдруг Питер остановился и крепко схватил его за талию. — Да, сейчас 30-е. Держитесь крепче, я переброшу нас ко мне домой, это быстрее. Баки не спорит с выбором направления парня. Особенно, когда он висит в воздухе на тонкой паутинной нити, прикреплённой к запястью подростка, за которого Баки цепляется, как за спасательный круг. Прямо сейчас ему просто хочется горячей еды, крепкого напитка и нормального сна. Они оказываются в Квинсе. — Помню, как мы, ребята из Бруклина, спорили с ребятами из Квинса, — замечает Баки, когда они приземляются на пожарную лестницу и через открытое окно залезают в маленькую квартиру. Питер сразу же снимает костюм и переодевается в лонгслив и спортивные штаны, пока Баки осматривает окружающую обстановку. Это студия с диваном, кроватью и скрипучим шкафом, из которого Питер достает ещё одежду и протягивает Баки. В комнате также есть низкий кофейный столик, нет стульев и минимум кухонной мебели. Дверца одного из шкафчиков лежит на полу у стены, оставляя его содержимое открытым. Питер ставит чайник и начинает копаться в холодильнике. Баки переодевается в футболку и спортивные штаны, которые ему малы, и поднимает дверцу шкафчика. — Почему ты не починишь это? — спрашивает Баки. — Нет инструментов, — Питер смотрит на него через плечо и пожимает плечами. Баки молча берёт ложку и кончиком ручки ложки начинает прикручивать дверь на место. Тем временем Питер победно кричит, когда находит остатки китайской еды на вынос и кладёт всё в микроволновую печь. Чайник закипает, и Питер заваривает им обоим чай. — Итак, хочешь наконец объяснить, почему никто тебя не помнит? — спрашивает Баки, сидя на диване рядом с Питером и прихлёбывая чай. — Только если ты скажешь мне, почему ты меня помнишь, — говорит Питер, — я думаю, тебе следует начать первым, это должна быть более короткая история. Микроволновая печь позванивает, и Питер спешит поставить еду на стол. — Ладно, — говорит Баки, — после моего… выздоровления в Ваканде у меня была паранойя, что кто-то может захотеть завладеть моим разумом или снова стереть его. Поэтому Шури вживила микрочип, защищающий мозг от любого технологического вмешательства. А потом меня отвели к шаману или к нему подобному, он наложил защитное заклинание, на всякий случай, ведь магия на самом деле существует. — Ух ты, — задыхается Питер, — значит ли это, что твоё тело тоже нельзя контролировать? Я имею в виду, поскольку тело контролируется разумом. — Я сам не особо учёный, но я действительно не хочу экспериментировать с этим, — подытоживает Баки и допивает свой чай. — Ладно, это моя часть истории, теперь твоя очередь рассказать свою печальную повесть. Вздохнув, Питер начинает рассказывать о Мистерио, о своём разоблачении и о том, как Стрэндж пытался всё исправить с помощью магии. Баки слушает с нахмуренными бровями и качает головой с осуждением, когда Питер заканчивает. — Парень, ты идиот, — заключает Баки. — Я понимаю, геройская жертва и всё такое, но твоё заклинание должно было звучать так: «Пусть все забудут, что сказал Квентин о Человеке-Пауке», вот и всё, проблема решена, финиш, — Питер моргает, глядя на Баки с открытым ртом, а затем стукается головой о стол. — Ну, чёрт, — бормочет он, и Баки сочувственно взъерошивает его волосы. — Да, чёрт, — подтверждает Баки. Они на некоторое время замолкают, оба заняты едой. Нет даже тикающих часов, только иногда шум воды в соседних квартирах. Но тишина между ними оказывается на удивление комфортной. Они делят общую историю, но недостаточно, чтобы чувствовать себя неловко друг с другом. Баки наслаждается возможностью изучить Питера вблизи, находя его довольно симпатичным. — Может, тебе стоит просто позволить ему это сделать? — вдруг говорит Питер и смотрит на Баки вызывающе. — Пусть Доктор Стрэндж сотрёт меня из твоей памяти. — Чёрт возьми, нет. Я сам буду решать, что делать со своей жизнью. Меня слишком долго лишали этого права, — холодно возражает Баки, затем пожимает плечами и добавляет более мягко, — кроме того, это может звучать банально, но то, кем я сейчас являюсь, состоит из всего, что я пережил, и всех людей, которых я знал. Так что ты тоже часть меня. И я больше не хочу отпускать ни одной части себя. И, честно говоря, я думаю, тебе нужен кто-то, кто помнит тебя и заботится о тебе. Я вроде как вызываюсь добровольцем. — Почему? — спрашивает Питер. — Почему ты готов тратить своё время и силы на меня? Мы едва знаем друг друга. Почему тебе должно быть важно, жив я или мёртв? — Ты прав, лично для меня ты безразличен, — признаёт Баки. — Но я слишком много раз видел, что могут сделать с этим миром необычные люди, если у них что-то идёт не так. Так что я лучше позабочусь о том, чтобы с тобой не случилось ничего плохого, чем буду исправлять мир после того, что ты можешь с ним сделать, если случится. — Спасибо, наверное, — Питер шмыгает носом и встаёт, чтобы помыть посуду. — Но это не значит, что мы друзья, верно? — Не думаю, что ты захочешь быть моим другом, — фыркает Баки. — Но я не против иногда объединяться для борьбы с преступностью. Сэм не всегда рядом, и, честно говоря, он может быть довольно скучным. — Ну, это же отличительная черта Капитана Америки, не так ли? — предполагает Питер. — А, так вот почему меня не выбрали на эту роль! — восклицает Баки в шутку, и они оба смеются. Снова наступает тишина. Питер стоит, прислонившись к стойке, а Баки сидит и играет пальцами. Затем он резко вдыхает и встаёт. — Спасибо за спасение и еду, думаю, пора идти, не хочу засиживаться. Запишите мой номер на случай, если вам понадобится со мной связаться, есть бумага? — Или ты мог бы остаться на ночь? — подсказывает Питер, но тем не менее даёт ручку. — Я имею в виду, уже поздно. — Я большой мальчик, малыш, я могу уйти в любой момент, когда захочу, и со мной ничего не может случиться. — Говорит парень, которого я недавно спас из плена, — Питер усмехается. Баки ухмыляется, хлопает его по плечу и выходит за дверь. Питер беспомощно садится и смотрит на цифры, написанные на салфетке из его любимого кафе на вынос. Он внезапно чувствует себя несколько опустошённым. Точно так же, как он себя чувствовал с тех пор, как сработало заклятие доктора Стрэнджа. Это всепоглощающее чувство одиночества во Вселенной. Потому что мы одни. Если только не найдётся кто-то, кто знает нас и заботится о нас. Баки это не волнует. Питер не настолько наивен, чтобы верить в обратное. И всё же Баки каким-то образом избавился от этого чувства. Теперь, когда он ушёл, оно вернулось. Питер не собирается поддаваться эгоизму и звонить по номеру. Не может показать Баки, в каком он отчаянии, не хочет его беспокоить и не нуждается в помощи в борьбе с преступностью. Возможно, потому, что никакого загула нет, а только эпизодический ежедневный героизм, но всё же. Как оказалось, ему даже не нужно было звонить.***
На следующее утро Питер просыпается от стука в дверь. Его первой мыслью было то, что домовладелец вернулся и требует ещё одного платежа, но на пороге стоит Баки с рождественской ёлкой. — Я пропустил достаточно рождественских праздников, чтобы пропустить и этот, — объясняет он, проскальзывая мимо Питера в квартиру без приглашения, которое Питер не мог дать, открыв в замешательстве рот. — Кроме того, Новый год ещё впереди. И вполне законно оставить ёлку до шестого числа. И куда мне её поставить? Только тогда Питер замечает большой рюкзак на плече Баки. В нём есть ёлочные украшения. Они ставят и украшают ёлку, разговаривая только о том, куда повесить ту или иную игрушку. Затем они пьют чай, и Баки готовит ужин. С наступлением темноты, когда Питер, намекая, переодевается в свой костюм Человека-паука для патруля, Баки также молча уходит. На следующее утро Питер отправляет ему сообщение с приглашением на новогодний ужин. Баки предлагает вместо этого поужинать вне дома. Питер не совсем понимает, почему соглашается, и ещё меньше понимает, почему они в итоге оказываются в квартире Питера, целуясь. — Потому что я этого хотел, — не кажется весомым аргументом, но Питер готов с этим смириться, пока Баки остаётся в его объятиях, целует его шею и расстегивает пуговицы на его рубашке. — У меня никогда… — выдыхает Питер, и его слова растворяются в стонах, когда Баки сжимает его твердеющий член через джинсы. — Никогда с парнем или вообще? — Никогда больше, чем руками, — поясняет Питер, задыхаясь, пока Баки трёт его ладонью. — Как насчёт того, чтобы я занялся тобой, а ты трогал меня, если захочешь? — Я хочу, — Питер задыхается, когда холодные металлические пальцы Баки слегка царапают его спину. — Скажи мне, чтобы я прекратил, если передумаешь, — Баки заканчивает и толкает Питера на кровать. Одежда быстро слетает. Баки прокладывает дорожку поцелуев вниз по торсу Питера и берёт его твёрдый член в рот, плавно погружаясь почти до основания. Питер громко стонет, не заботясь о соседях. Баки глубоко и настойчиво сосёт его, удерживая Питера металлической рукой за бедро. Плотская рука поднимается, чтобы поиграть с сосками Питера. Никогда раньше Питер не испытывал такого возбуждения, ни когда мастурбировал на грязные фантазии, ни когда они с ЭмДжей целовались время от времени. С ЭмДжей истинная любовь компенсировала неопытность и застенчивость. С Баки это чистое желание. И, о, Баки знает, как заставить мужчину извиваться. Питер не хочет знать, где лучший друг Капитана Америки научился всем этим вещам. Баки, похоже, тоже получает удовольствие от процесса. Он скользит языком вдоль ствола Питера с каждым движением вверх и вниз или обвивает его, втягивает щёки и уделяет время, чтобы пососать только головку и исследовать уретру кончиком языка. Питер с трудом сдерживает желание толкаться в этот плотный, влажный и горячий рот, задыхаясь каждый раз, когда зубы чуть-чуть царапают его чувствительную плоть, добавляя остроты. Питер набирается храбрости, чтобы провести пальцами по идеальным густым волосам Баки, за что получает одобрительный гул, который пронизывает всё его тело. Это слишком много и недостаточно одновременно. Недостаточно человеческого прикосновения. — Я хочу трогать тебя, — задыхается Питер, — и целовать тебя. Баки медленно отпускает член Питера, скользя языком вдоль ствола на прощание, и вытирает рот тыльной стороной плотской ладони. — У меня есть идея, — говорит Баки, его голос преступно спокойный в такой момент, и он запечатывает их рты вместе, одновременно переплетая их пальцы и обхватывая их члены скользящими ладонями. Питер стонет в поцелуй и, наконец, поддается искушению толкать бедра, встречаясь с трением. Баки делает то же самое. Его член толстый, шелковистый и горячий под ладонью Питера. Он никогда не трогал другого мужчину и находит это увлекательным, поэтому он сжимает Баки немного сильнее, заставляя его удовлетворённо вздохнуть. Они двигают бёдра резко, пока не находят синхронность, толкаясь в их соединённые ладони вместе. Они не прекращают целоваться, и Баки аккуратно подталкивает свою металлическую руку под спину Питера, обнимая его и подтягивая ближе. Их груди прижимаются друг к другу, давая Питеру то прикосновение, которого он жаждал. Становится слишком жарко, слишком много, всё слишком быстро, и Питер кончает, казалось бы, сразу. Он потерял счёт времени. Баки замедляет темп и аккуратно отпускает смягчающийся член Питера, отодвигаясь от него, но Питер крепко обнимает его за шею одной рукой, удерживая Баки прижатым к своей груди, и продолжает дрочить его другой рукой, наслаждаясь тихими стонами Баки. Затем Баки резко толкается в его ладонь, ударяется рукой о изголовье и замирает, слегка дрожа, когда он кончает на пальцы и низ живота Питера, тяжело дыша. Наконец, он откатывается от Питера и падает рядом с ним на кровать, уставившись в треснувший потолок и пытаясь восстановить дыхание. — Итак, это случилось, — подытоживает Питер, нарушая затянувшуюся тишину, которая перестала быть комфортной. — Да, случилось, — соглашается Баки и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Питера. — Это было одноразовое событие или мы собираемся сделать это обычным делом? — спрашивает Питер. — Зависит от того, сотрёт ли Стрэндж мою память или нет. Кстати, с Новым годом, — отвечает Баки, и Питер усмехается, прежде чем перевернуться, чтобы ещё раз поцеловать Баки. Рука, лежавшая на его пояснице, несколько обнадёживает. — Останься на завтрак, пожалуйста? Я умею готовить блины, — говорит Питер, и Баки нежно улыбается ему. — Как скажешь, куколка, — таков его ответ, и, хотя Питеру это прозвище может показаться несколько покровительственным, он пропустит его ради перспективы утреннего повторения того, что они только что сделали. Просыпаясь утром, Питер воочию ощущает пустую кровать. «Что ж, это имеет смысл», — думает он. Но тут он улавливает аромат готовящегося чего-то вкусного и решается открыть глаза. Баки в одних спортивных штанах стоит у плиты с лопаткой в руке. Питер не может сдержать улыбку, катится по кровати и сладко потягивается. — Я думал, блины с меня, — он ещё что-то бормочет и замечает ухмылку Баки, глядящего на Питера через плечо. — Я подумал, что раз уж я у тебя дома, значит, я должен тебе еду. И это не блины. Оладушки. Они едят и разговаривают. Об их прошлом, их жизни, их любви. Когда в разговоре вступают Тони или Стив, они оба замолкают и на мгновение скорбят в молчании. Затем они немного планируют будущее, договариваясь встретиться для патрулирования следующей ночью. Когда настроение немного улучшается, они болтают, шутят и в итоге целуются прямо на диване. Их отвлекает телефонный звонок от Сэма, но Баки игнорирует его и перезванивает только после того, как доводит Питера до оргазма. Затем он целует Питера на прощание и уходит жить своей жизнью, а Питер снова отправляется на поиски подработки. Ему пока в этом ужасно не везло. Питер не доходит до своего первого собеседования в тот день, когда его окружает очень знакомое сияние. Пейзаж вокруг него трескается, искажается и меняет форму, Питер даже не успевает пустить паутину, чтобы за что-то зацепиться и вытащить себя из зеркального измерения. Следующее, что он осознает, — это очень знакомое подземелье, из которого он спас Баки буквально на прошлой неделе. — Вам совершенно не хватает манер, мистер Паркер, — упрекает Стрэндж. — Вы врываетесь в мой дом, разрушаете его при этом и похищаете моего заложника. — Ты первым похитил Баки, я его спас, — возражает Питер, хотя это явно не относится к делу. — Где он? — требует Стрэндж. — Куда ты его дел? Я не могу выследить его с помощью своей магии, а он не из тех парней, которые оставляют контактную информацию. — Зачем мне говорить тебе? — Питер фыркает и скрещивает руки на груди. — Ты хотел, чтобы все забыли, не так ли? Ты пожертвовал своей девушкой, а теперь… Кто он для тебя? — Стрэндж на секунду покрывает Питера ещё одной волной магии, и у него отвисает челюсть. — О, теперь я вижу. — Ты читаешь мои мысли?! — восклицает Питер. — Конечно нет, у меня есть уважение к частной жизни. На тебе его след, как кусочек ауры. Это всё объясняет. Что ж, мистер Паркер, боюсь, теперь я не могу Вас отпустить. — Что? Почему? Ты собираешься меня убить? — нервно спрашивает Питер. — Нет, но чтобы обеспечить безопасность Земли, я должен завершить свое заклинание и стереть тебя из памяти всех. Таким образом, поскольку я не могу найти мистера Барнса, он должен сам прийти ко мне. И ты будешь моей приманкой. — Почему ты думаешь, что он придёт? Это было всего один раз, мы даже не друзья, — Питер закатывает глаза, стараясь быть более спокойным. — О, он придёт, даже не сомневайся в этом, — уверено говорит Стрэндж с усмешкой. И Барнс действительно приходит на следующий день, и не один, как ожидал Стрэндж, а с Капитаном Америкой. Питер присоединяется к бою, как только волшебное поле, что удерживало его, рассеивается. Когда Стрэндж наконец теряет сознание, и половина дома разрушена, герои поспешно отступают. — Вы двое, объясните, что, чёрт возьми, происходит! — требует Сэм, когда они благополучно прибывают в новые неофициальные апартаменты Капитана Америки. — Доктор слегка сдвинулся с катушек из-за неудачного заклинания, — объясняет Баки. — А это тебя каким образом касается? — прищуривается Сэм. Прежде чем Питер успевает что-то сказать, Баки перебивает его и рассказывает про пробой в мультивселенной, как Стрэндж стёр всем память, но это не подействовало на Баки, и теперь Стрэндж пытается это исправить. Он умалчивает о том, что Питер был в центре всего этого, за что Питер невероятно благодарен. — Так что насчёт этого пробоя? — спрашивает Сэм, и Баки фыркает. — Об этом я тебе не расскажу, если, конечно, ты не хочешь быть следующим, кто окажется в его подземельях без драконов. Питер хихикает от этой шутки, а Сэм строго смотрит на него. — И это, должно быть, тот самый Человек-паук, о котором ты так беспокоился. Почему Стрэндж хотел поймать его? — Он не смог поймать меня во второй раз и пытался использовать Питера как приманку, — отвечает Баки. — Зачем ему это? Кто этот парень для тебя? На этот вопрос даже у Питера не находится ответа, Баки отвечает за него, повергая Питера в шок. — Мой парень. Лицо Сэма вытягивается, он переводит взгляд с Баки на Питера и обратно на Баки, потом нервно сглатывает. — Он вообще совершеннолетний? Питер краснеет, а Баки кладет железную руку ему на плечо и целует его в макушку. — Совершенно. Сэм выдыхает от разочарования и проводит пальцами по своей коротко стриженной голове, обдумывая. — Ладно, это не моё дело, но что вы собираетесь делать дальше? Я сомневаюсь, что Стрэндж просто так перестанет вас преследовать. Я не смогу каждый раз прибегать на помощь, когда он за вами гоняется. — Мы поедем в Ваканду, — предлагает Баки. — Посмотрим, что их колдуны смогут сделать, чтобы нас защитить. Магия против магии. — Отличная идея. Я организую вам самолёт. — Эй, а как насчёт спросить моё мнение? — возражает Питер, Баки смотрит на него с искренними извинениями. — Извини, малыш, я немного переусердствовал. Конечно, давай послушаем твои идеи. Питер расправляет плечи, уже готовясь сказать свою идею, но, немного подумав, просто качает головой. — У меня их нет. Я могу собрать первоклассный технологический костюм, но понятия не имею, как справляться с навязчивыми волшебниками. Так что спасибо, Баки. Баки нежно улыбается ему, а Сэм закатывает глаза. — Можете не быть такими приторно-сладкими? Хотя бы подождите, пока я вас не посажу на этот самолёт.***
Мягкий ветерок шевелит волосы Питера, когда он щурится на ослепительно золотой закат. Он сидит на самой мягкой и ароматной траве, которую когда-либо встречал, и слушает племенные песни вакандийцев, завершающих свои дневные труды. Это прекрасно и так спокойно. Уединённая и идеально сохранившаяся флора и фауна не перестают его восхищать. Большая яркая бабочка питается на ярком пятнистом цветке, напоминающем водяную лилию. Радужная птица с острыми крыльями пролетает над его головой с радостным криком. Питер мог бы остаться здесь навсегда. И, в конце концов, почему нет? Почему бы и нет? В Нью-Йорке его ничто не держит. И здесь ему не придётся платить за аренду. Его паучье чутьё срабатывает ещё до того, как он слышит знакомые шаги, и Питер улыбается. Ласковая рука опускается ему на плечо, и Питер запрокидывает голову, предлагая свои губы для поцелуя. Баки целует его и садится рядом с ним. — Итак, маг, который зачаровал меня, посмотрел на это и сказал, что единственный способ — заставить самого Стрэнджа забыть эту историю, — объявляет Баки после затянувшегося молчания. — Он научит меня заклинанию, и всё, что нам нужно будет сделать, это ударить Стрэнджа этим заклинанием в следующий раз, когда мы его увидим. — Я бы предпочёл вообще никогда больше его не видеть, — вздыхает Питер с закрытыми глазами. Баки обнимает его, прижимая к себе, и Питер чувствует, как бьётся сердце Баки через соприкасающиеся грудные клетки. — Может, остаться здесь? Загорать на солнце весь день и питаться домашними фруктами и овощами? Звучит как рай, именно об этом я мечтал в 30-х годах. Хотя мне кажется, что ты будешь скучать по суете города, по опасности быть супергероем, и просто будешь чувствовать вину за то, что не используешь свой удивительный дар на благо человечества. Помнишь, как я сказал, что с твоей силой ты можешь либо погубить мир, либо спасти его? Так вот, теперь я чувствую, что твоё сердце настроено на последнее. — Как мы до этого дошли, Баки? — спрашивает Питер, уткнувшись в его плечо. — Как мы перешли от чего-то случайного к… этому? Чем бы это ни было. — Может быть, так было суждено. — Может быть. Можно нам, пожалуйста, остаться ещё на пару дней? Я ещё не плавал. — Как насчёт того, чтобы пойти прямо сейчас? — Баки ухмыляется, затем сразу вскакивает на ноги, снимает футболку и бежит к озеру внизу холма. Питер смеется, глядя на него, а затем на мгновение смотрит в небо. Возможно, рая не существует. Но он был в Камне души, и, может быть, туда и попадают все умершие. Возможно, его родители, тётя Мэй и Тони всё там, наблюдают за ним и наконец обретают покой в себе и с ним. Питер вспоминает Мишель и Неда. Им бы здесь понравилось. О, как он желает поговорить с Мишель в последний раз и убедиться, что она счастлива, и заверить её, что он тоже нашёл покой. Но, возможно, она это знает. Люди, которые нас любили и которых любили мы, никогда по-настоящему не покидают нас ни после смерти, ни даже если их память была стёрта. Где-то глубоко внутри Питер уверен, что какое-то непонятное беспокойство о ком-то, кого Мишель не помнит, наконец-то улеглось. У Питера это произошло. Поэтому он встаёт, тоже снимает футболку и шорты и бежит к сверкающей прозрачной воде.