***
Дуэль шла своим чередом, но целью Ягера не являлась смерть Ивана, нет. Он хотел взять его живым, показать, что теперь его черёд одержать верх. Однако всё пошло не так, как он предполагал.***
И вот, он лежит на танке, что шатается из стороны в сторону, готовый вот-вот окунуться в реку вместе с нацистом. Он проиграл. Снова. Снова он опозорился и дал слабину. Снова не смог всё продумать до мелочей, а на него уже было направлено дуло автомата. –Стреляй. не выдержал немец. Его раздражало то, что этот Иван издевается над ним и тянет резину, вместо того, чтобы просто выстрелить. Но тут палец съезжает с курка, а автомат возвращается висеть на плече. У Клауса уже не остаётся сил, и он просто падает на спину, давая волю нервным смешкам. Он проиграл. Этот русский слишком хорош, но он рад, что у него был столь сильный противник. Он был рад умереть в равном бою больше всего. Он хотел умереть достойно. А ещё он хотел бы перед смертью пожать руку тому, кем бы он мог восхищаться, если бы это не значило восхищаться врагом народа и собственным соперником. Он тянет руку Николаю, для пожатия, но вот русский воспринял это как жест о помощи. Конечно он не сразу протянул руку в ответ, но что-то в голове подсказывало ему, что так нужно. Он сжал руку немца и уже начал тянуть её на себя, как тут же почувствовал, как тот потянул её в свою сторону. Он уже успел подумать, что его хотят затащить с собой на верную смерть, но чувствует, как его руку встряхивают в знак благодарности. Наконец-то русский чувствует, что его рука освобождается из крепкой хватки, а танк начинает уходить из под его ног, как вдруг что-то в его голове дёрнуло, и он вжимается двумя ладонями в руку фрица и тянет в свою сторону. –Зачем ты сделал это? ели дыша возмутился ССовец. –Нихт ферштейн. Скрестил руки Ивушкин в знак непонимания сказанного Ягером. После чего из танка выглядывает мехвод русского танка. –Ну што, скончыліся фрыцы? спросил Степан, после чего заметил рядом лежащего немца с двумя переломанными ногами, а после смерил командира удивлённым взглядом. –На наш век хватит. А этого с собой возьмём. Должность у него больно высокая, чтобы вот так вот просто взять, и дать спокойно умереть. Он нам ещё много чего поведать сможет. ответил Николай, после того, как заметил недоумевающего Василёнка. Последний лишь кивнул в знак согласия, после чего принялся вместе с Серафимом доставать своего раненого товарища из танка. Сам же танк был благополучно утоплен.***
Экипаж уже подходил к поляне, где их ждала Аня, предварительно захватив из ближайшего населенного пункта две носилки. Волчка несли Степан и Серафим, а Клауса на руках нёс Николай. Естественно пришлось задевать сломанные ноги немца, от чего тот болезненно шипел, но старался не издавать лишних звуков по двум причинам: во-первых–из-за чувства собственного достоинства, во вторых–он понимал что сейчас находится во власти своих врагов, поэтому даже лишний вздох мог поспособствовать пуле в лоб.***
Дойдя до поляны, они поведали Ане о дуэли на мосту, о том, для чего Клаус всё ещё находится в живом состоянии, и почему им всё ещё будет нужна небольшая помощь с её стороны, в роли переводчицы. –Чаму мы ўвогуле так спакойна ідзём на радзіму, а, камандзір? разрезал тишину вопрос мехвода. –А в чём проблема? –А ні ў чым. Проста ўцекачоў расстрэльваюць, нават ня гледзячы на тое, што мы перажылі і што мы зьяўляемся саюзьнікамі, а не прэсьпешнікамі гэтых гітлераўцаў. показательно вскинув голову в сторону Ягера, ответил Степан. –Стёп, не уж то ты сам не догадался? Если ты ещё не забыл, то с собой мы несём не просто какого-то немца. Мы несём с собой очень ценный трофей, что является нашим спасением от смерти. Савельич лишь хмыкнул на это, после чего все продолжили дорогу в тишине.***
Спустя несколько дней, а возможно и больше недели, они смогли добраться до Бреста, где их сразу же встретили военные красной армии и совсем не с тёплыми объятьями. Конечно, после того, как они увидели человека в немецкой военной форме, то сразу же начался допрос каждого из экипажа, в том числе и Анны Ярцевой. После допроса каждого из них, они добрались к самому главному объекту ненависти–немцу, что находился не в самом лучшем состоянии, но хотя бы уже с перевязанными ногами, правда, заживать им ещё минимум 3 недели, поэтому воспользоваться ими он никак не сможет, даже если очень сильно захочет. –Ну и что делать с этой фашисткой гадиной? спросил один из красноармейцев у самого старшего по званию, находящегося здесь. –Допрашивать, что ж ещё с ним можно делать? Главное найти человека, знающего немецкий, а там и пойдёт. после сказанного, из-за спин сбежавшего экипажа вышла девушка с тёмно-русыми волосами. –Я знаю, я помогу. на это старший лишь повернулся к Ярцевой, улыбнулся и коротко кивнул в знак согласия, после чего дал понять всем присутствующим, что допрос будет проведён на следующий день.***
Время уже было позднее, на улице глубокая ночь. После такого насыщенного дня все уже должны были спать накрепко, но у кого-то сна не было ни в одном глазу. Младший лейтенант крутился туда-сюда, пытаясь уловить комфортную позу для сна, а Штандартенфюрер даже и не пытался уснуть. Он понимал, что не уснёт. Спустя ещё около получаса, Коля отбросил какие-либо попытки поймать сон и просто вышел на улицу, полюбоваться ночным небом, прикуривая сигарету.***
Докурив сигару, Ивушкин уже хотел было отправится на боковую, как вдруг в его голову пришла мысль о том, чтобы навестить фрица. Конечно, он сначала удивился самому себе, но после того, как вспомнил о своей проблеме со сном, решил осуществить эту идею, так как делать всё равно было нечего.***
Он шёл недолго, хоть и ночевали они в разных корпусах. Зайдя внутрь, он старался идти как можно тише, и вот уже виднелась комнатушка, в которой поселили нациста, как вдруг из неё послышался некий шорох в перемешку со скрипом. Николай, не раздумывая, резким движением отворил дверь, от чего Клаус подскочил на месте и схватился за левую сторону груди. –О боже, зачем же так пугать? шёпотом ругнулся немец. –А нечего не спать по ночам. выдал русский на немецком, от чего глаза Ягера стали ещё шире, чем после появления Ивана в поздний час. –Погоди.. откуда ты знаешь немецкий? –В советском союзе преподают также иностранные языки, а в школе где я учился–преподавали немецкий, как и в большинстве школ. Мне это было интересно, в отличие от других, поэтому и знаю я его хорошо. –Тогда зачем мне постоянно приходилось звать Ярцеву? –А как ты думаешь, как бы отреагировали бы мои соотечественники на мои прекрасные познания вражеского языка? Клаус лишь пожал плечами на это и стал рассматривать лицо русского, но в основном взгляд падал на глаза василькового цвета. По сравнению с его глазами, что были ярко-голубого цвета, казавшиеся ледяными и излучающие холод, глаза русского были более нежными, цветочными. Немца это действительно забавляло. Вроде такие разные, но такие одинаковые... –В любом случае, зачем же ты пришёл? Всё-таки решился пристрелить? на это русский лишь в изумлении захлопал глазами, а после залился смехом. –Ха... Ну ты даёшь, Николаус... Ну насмешил! Да если б я хотел–я бы тебя ещё на мосту пристрелил. отдышавшись от такого порыва смеха, Коля вдруг заметил поблёскивание на тумбе, что находилась в противоположном углу от кровати Ягера. Подойдя поближе, он не то что удивился. У него челюсть отпала от увиденного. –Откуда здесь револьвер?! Клаус сначала подумал что не расслышал, а после того, как посмотрел на вещь в Колиных руках, чуть ли не вскочил с кровати. –То есть, всё это время у меня была возможность сбежать отсюда, а я этого даже не заметил?! –Ну, по сути, у тебя её не было. Ты не забыл о своих ногах? Даже при наличии оружия–твои шансы на побег отсутствуют, ты бы максимум расстрелял вошедших сюда. после чего наступила тишина, которая продержалась недолго. –Слушай... а ведь тут есть одна пуля. –И что? –Да идея появилась... Предлагаю сыграть в русскую рулетку. –Во что? –Ну, русская рулетка! Неужели ты не знаешь о такой игре? –Нет, и знать не хочу. Мне не до игр. –Отлично. В русской рулетке нет ничего сложного. Суть игры проста–в револьвер с шестизарядным барабаном вставляют одну пулю, после чего играющие по очереди нажимает спуск курка у своего виска. Победителем становится тот, кто не умрёт! –То есть... Эта игра на жизнь, где твоим помощником служит лишь твоя удача?! –Всё именно так. Ну, так что, играть будешь? Клаус задумался. А что ему ещё терять? Вернётся на родину–расстреляют. Допросят здесь, узнают всё необходимое–расстреляют. Так что не особо долго думая, немец кивнул в знак согласия, после чего началась игра. Игра ценой в жизнь.***
Достав из кармана какие-то палочки одинаковой формы, но разной длины, Ивушкин дал нацисту шанс вытянуть палочку подлиннее, чтобы избежать возможности ходить первым, и Клаусу действительно повезло. Николай начал первым. –Итак, Ягер, раз уж это для кого-то из нас последний разговор, то предлагаю напоследок поговорить о жизни. Например, мне интересно, почему ты так легко на это согласился? –Потому что мне нечего терять. Меня расстреляют как на родине, за то дал сбежать пленным, а то есть вам, так и здесь, после того, как узнают от меня всё необходимое. А ты? –Что я? –Почему так легко пошёл на это? –Да мне так-то тоже терять нечего. От Василия узнал, что мать скончалась от сердечного приступа, а отца я знать не знал. Ну а больше родственников у меня и не было. –А как же Анна? –А что Аня? –Я думал вы с ней... –Нет. Я не хочу начать любить кого-то, а потом страдать в случае их потери. Да и заставлять страдать кого-то из-за меня я тоже не хочу. На войне вообще лучше ни к кому не привязываться. Николай спустил курок. Ход переходит к Клаусу. Игра продолжается. –Ну, а как тебе живётся?Какого это быть предшественником бесчеловечного режима? –Что прости? С недоумением и некой злостью посмотрел немец на русского. –А что? Вы же не чувствуете жалости ни к кому. Ни к женщинам, ни к детям... А некоторые и к своим относятся как к нелюдям. –А ты думаешь, все по собственной воле пошли на это? Нам четко сказано–«либо на фронт, либо расстрел». –Как же ты тогда дошёл до такого высокого звания, м? –Засунул все свои чувства куда подальше. Я солдат, и мой долг–служить родине. Чувства не должны управлять тобой, а тем более на войне. Коля лишь согласно кивнул. Клаус нажал на курок. Ход переходит к Николаю. Игра продолжается. –Мне вот ещё что интересно, почему из всех танкистов ты именно меня выбрал? –Кого я мог выбрать, кроме того, кто лучше меня самого. –Мило с твоей стороны. Ну что же, спасибо за комплимент. –Ты меня действительно поразил. Ты мой самый лучший противник за эти годы войны. Ещё никому не удалось меня победить, кроме тебя. Особенно я поразился тому, как ты одним выстрелом смог уничтожить два танка сразу! –Да я сам охренел. Николай нажал на курок. Ход переходит Клаусу. Игра продолжается. –Почему ты всё-таки спас меня тогда? На мосту. Коля не знал, что ответить, так как сам не понял, зачем он это сделал. Конечно потом это сыграло им с экипажем на руку, но когда он спасал фрица–в голове не было никаких мыслей, лишь пустота. –Да сам как-то, не знаю... Тело будто начало само собой управлять. Видимо у нас, у русских, это в крови. –Что именно? –Помогать. Даже таким нелюдям, как вы. –Я вроде уже объяснил всю ситуацию... –Неважно, ты меня понял. –Спасибо. –За что? –За то, что спас. –Так ты же наоборот вроде недоволен был? Клаус нажал на курок. Ход переходит к Николаю. Игра продолжается. –Как ты думаешь, Николай, сможем ли мы встретиться после смерти? –Не думаю, я не верю ни в бога, ни в загробную жизнь. –А как ты думаешь, могли бы у нас быть дружеские отношения, если бы мы не были бы врагами? –Возможно... Николай нажал на курок. Бездыханное тело падает на пол. Игра окончена. Клаус победил. Клаус ползком и кое-как спустился к окровавленному телу. усевшись рядом, положив голову Ивана к себе на колени, немец забрал револьвер из холодной руки и достал пулю из своего кармана, которую он припрятал почти как только оказался в этом помещении впервые. –А я верю... Мы ещё встретимся, Коля. Выстрел. Два безжизненных тела лежат в кровавой луже. Они ещё встретятся.