ЧАЙ С МЕДОМ

Серое марево окружало его со всех сторон неподвижным занавесом. Не было ни начала, ни конца, ни верха, ни низа. Не было ни звуков, ни запахов, ни боли, ни страха. Он не ощущал ни холода, ни тепла. Было … никак. Просто бесконечное мучительное ничто. Как долго он здесь находился? Он не знал. Может – день, может – год. Время остановилось… ************************************* Туман был настолько плотным, что опуская глаза, Сюэ Ян не видел своих ног. Он вытянул вперёд руку и не увидел даже локтя, не говоря уже о перчатке. Сюэ Ян помнил, кто он и где был до этого тумана. Он – босяк и пакостник из Куйджоу – в очередной раз экспериментировал с Тигриной печатью, когда шавки Мэн Яо набросились на него. Навалились толпой человек десять. Он даже не успел вынуть Цзянцзай, как почувствовал резкую боль в плече и тут же упал на подломленную ногу, выронив печать из рук. На остатках ускользающего сознания, под градом сыплющихся на него ударов, он успел выхватить талисман перемещения. Сюэ Ян всегда знал, что тот когда-нибудь ему пригодится! Так вот значит, как выглядит «куда подальше»! Именно такое направление он успел задать талисману в мгновения, что отделяли его от неминуемой смерти. Подонок Цзинь Гуаньяо! Умный, хитрый, злопамятный, достаточно сильный заклинатель, не чурающийся Тёмного пути, он был как «родственная душа», только на тёмной стороне. Потому Сюэ Ян никогда ему не доверял. Они были полезны друг другу. Мэн Яо нужны были навыки и способности Сюэ Яна, а ему – практически безграничные возможности Ордена Ланьлин Цзинь, доступ к бесценным рукописям Старейшины Илин и, конечно же, не прекращающийся поток «расходного материала» для экспериментов. Но Сюэ Ян прекрасно понимал, что наступит момент, когда он сделает всю грязную работу и его опасность для нового Верховного заклинателя превысит пользу. Их союз был обречён. И они с Цзинь Гуаньяо знали это с самого начала. А может именно так выглядит посмертие? Может, Сюэ Ян умер, истратив все силы на активацию гуева талисмана? Где же тогда мост Найхэ? Не то чтобы Сюэ Ян торопился к Жёлтому источнику, но хотелось бы определенности. Как он здесь оказался? И где это – «здесь»? ************************************* Сюэ Ян открыл глаза и сразу зажмурился – яркий солнечный свет резал глаза. Он – живой! Сюэ Ян попробовал пошевелить руками-ногами и приподняться. Левую ногу прострелило болью, в голове зашумело и накатила тошнота. Живой, но не совсем здоровый. Сюэ Ян огляделся. Да-а-а…. Вряд ли талисман, активированный впопыхах с расплывчатым адресом «куда-нибудь подальше» занес его прямо в эту постель. Судя по всему, кто-то его нашел, подобрал и даже лечил. И этот кто-то не относится к миру заклинателей. Имя и внешность Сюэ Яна широко известна в тех кругах, благодаря его «заслугам» и четырехпалой руке. Заклинатель сразу бы его узнал и отправил на очередной суд. А раз Сюэ Ян не гниёт в темнице, а лежит в чистой постельке, значит спаситель не в курсе, кого лечит. Но это не спасёт его от расспросов. Раскрывать свою личность, пока он почти беспомощен, Сюэ Ян не собирался. А не помнит он ничего, память ему отшибло! И отвяжитесь все со своими вопросами! «На том стоять и буду» – решил он, откидываясь на подушку, и застонал от боли в затылке. Видимо услышав его стон, в комнату вошла невысокая девчонка с растрёпанными косами и бамбуковой палкой с её рост в руке. – О! Что я вижу! Наконец-то Таракан открыл глаза! А мы-то уже заждались! Всё лежишь и лежишь, и никак ни помирать, ни очухиваться не хочешь, – яда в её словах было предостаточно. – Чего молчишь? Язык проглотил? – девчонка встала на безопасном, как отметил Сюэ Ян, расстоянии от кровати. – А ты, я смотрю, любишь дёргать тигра за усы? – не удержался Сюэ Ян. Он бы с удовольствием вырвал этой поганке её собственный язык и заставил его проглотить. Но пока надо держать себя в руках. – О, да ты у нас слепышка! – Сюэ Ян заметил, что глаза у девчонки затянуты бельмами. – Я – не слепышка! Я прекрасно всё вижу. А ты что-то имеешь против слепых? – Ты не назвала своего имени, поэтому будешь Слепышкой! И что же ты видишь? – Сюэ Яна стал забавлять этот разговор. – Сейчас я вижу, что Даоджан подобрал очередную пакость! Так ему и скажу, когда придёт! – Даоджан? А зовут его как? – Сюэ Ян мысленно выругался – очередной даоджан! Развелось, как собак нерезаных! Плюнуть некуда – в даоса попадешь! Или это ему так по жизни везёт? С парочкой из них Сюэ Яна связывало о-очень многое! Интересно, где сейчас бродит слепой Сун Лань и с ним ли этот высокомерный Сяо Синчэнь, от имени которого у Сюэ Яна зубы сводило. После истории с Байсюэ они оба куда-то пропали. Может, осели в каком-нибудь малоизвестном клане. Фальшивые святоши, всегда считающие себя правыми и сующие свои носы куда не просят! – Так и зовут – Даоджан! – И где он сейчас? – В город ушёл. У них там то ли козлы одержимые появились, то ли петухи. В общем – весело! Придёт, а тут еще одна радость – Таракан проснулся! Не день, а сказка! Девчонка явно опасалась Сюэ Яна, близко не подходила, готовая в любую секунду задать стрекача, но продолжала «дёргать его за усы». Сюэ Ян уже с весёлым интересом разглядывал эту занозу, чувствуя в ней босяцкое прошлое. – И почему это я – Таракан? – Завёлся и никак тебя не вытравить, – Слепышка притворно вздохнула, – Ты мне своего имени не назвал – вот и будешь Тараканом. Сюэ Ян рассмеялся, удивляясь сам себе. Это был не злорадный, не ехидный, не зловещий смех сумасшедшего убийцы, а чистый и радостный, о котором он и не подозревал у себя. – Меня зовут А-Цин. Девчонка поджала губы, задумалась на мгновение и перехватила палку посередине. Сюэ Ян с удовлетворением отметил, что не ошибся в уличном воспитании этой малявки! Она осторожно, по большой дуге, не спуская глаз с Сюэ Яна, обошла кровать, взяла что-то со столика и вернулась на своё место. – Держи! – она кинула чем-то мелким в Сюэ Яна. Это «что-то» легко ударилось о грудь и упало рядом. Сюэ Ян пошарил рукой и нащупал … КОНФЕТУ! Она была маленькая, в серой бумажной обёртке, как те, что он всегда носил с собой. Сюэ Ян любил сладкое, но не это было причиной того, что у него по всем карманам были конфеты. Когда-то, в детстве, он – маленький мальчишка, любивший сладости – ожидал получить награду за честно выполненное поручение. А получил раздавленную руку! Теперь шрам на месте отсутствующего мизинца напоминал ему, что от людей не стоит ждать ничего хорошего. А конфеты в карманах – о том, что если он сам о себе не позаботится, то никто этого не сделает! – Что это? – дрогнувшим голосом спросил он. – И кто из нас слепой? – теперь уже рассмеялась А-Цин. – Это конфета. Её тебе Даоджан подарил. Он её на подушке оставил, а я убрала на стол, чтобы не потерялась. Даоджан сказал, что ты, наверно, сладкоежка, раз у тебя по карманам конфеты распиханы! У Сюэ Яна много чего по карманам было распихано. Что ещё нашёл этот Даоджан? Он медленно развернул конфету и отправил её в рот, невольно зажмуриваясь. А Сяо Синчэнь его бы конфетами не угощал! Он бы его и бессознательного утащил на суд! Безымянный даоджан подбирает неизвестно кого, лечит в своем доме, дарит конфеты… Сюэ Ян опять подумал о прибабахнутых даосах. ************************************* Уставший Сяо Синчэнь вошёл во двор похоронного дома. Всеобъемлющая любовь и сострадание у него были, конечно, безграничны, но вспоминать, как ему пришлось собирать одержимых кур и изгонять из них духов, не хотелось. Хотелось смыть с себя этот ужасный день. А-Цин не встретила его во дворе, и Сяо Синчэнь заволновался. Обычно в доме было тихо. Но не сегодня. Уже с порога он услышал голоса. Разговаривали двое: один голос принадлежал А-Цин, а вот второй… его даоджан узнал бы и через сто лет. «Сюэ Ян очнулся!» – это была первая мысль, вторая: – «А-Цин наедине с убийцей!» Синчэнь кинулся в спальню, выхватывая на ходу меч, и остановился, как молнией пораженный – Сюэ Ян смеялся. И это не был тот зловещий хохот, который часто слышал Сяо Синчэнь во снах. Это был звонкий, весёлый, заразительный смех. И вот уже так же весело смеялась и А-Цин. Её голос был совсем рядом, сразу за дверью, достаточно далеко от прикованного к кровати сломанной ногой Сюэ Яна. Сяо Синчэнь тихо подошел к двери и остановился, прислушиваясь к происходящему в комнате. – И кто из нас слепой? Это – конфета. Её тебе Даоджан подарил. Он её на подушке оставил, а я убрала на стол, чтобы не потерялась. Даоджан сказал, что ты, наверно, сладкоежка, раз у тебя по карманам конфеты распиханы! Даоджан усмехнулся – там не только конфеты были распиханы. – А как твоё имя? – это голос А-Цин. – Я не помню ничего. Ни кто я, ни как здесь оказался. Ты говоришь, что Даоджан меня подобрал. Давно? Где? – Около двух недель назад. Мы шли из деревни в город, а ты валялся в канаве весь избитый. А у Даоджана такая привычка – он всю побитую живность из помоек в дом тащит. Вот и тебя приволок. Выхаживал тебя, как родного. Сюэ Ян фыркнул: – Тебя, смотрю, он тоже с помойки подобрал! – Он меня спас! Меня бы тогда точно прибили. А он своим белым мечом вжух! – вжух! – вжух!… и спас! – Прямо-таки, мечом? – Ну да, а потом взял на руки и унёс! Сюэ Ян опять рассмеялся: – А ты не перепутала сказки? Или даоса с принцем? Там ещё коня белого не было? – Даоджан лучше принца! Сам увидишь. Сяо Синчэнь вдруг со стыдом осознал, что он – благородный высоконравственный даос – стоит тут и подслушивает, боясь встретиться со своим врагом! Он убрал Шуанхуа в ножны и вздохнул – ну что же… раз Сюэ Ян ничего не помнит, так тому и быть! И Сяо Синчэнь шагнул в комнату. ************************************** – Даоджа-ан! – кинулась к нему А-Цин. – А у нас новость! – Да я уже услышал, – голос Даоджана был спокоен. – А-Цин, пожалуйста, завари укрепляющий чай. Я очень устал, да и нашему гостю не помешает. И эта заноза, с острым жалом вместо языка, быстро, а главное – молча, вымелась из комнаты. – Как ты себя чувствуешь? – поворачиваясь лицом к кровати, спросил Сяо Синчэнь. Сюэ Ян мысленно ахнул и зажмурился, потом медленно открыл один глаз… другой…, но картинка не изменилась, хотя это не могло быть правдой! Перед ним стоял даоджан Сяо Синчэнь, всё так же весь в белом, с ровной спиной («Как будто меч проглотил!») и спокойным доброжелательным лицом. И только белая повязка, закрывающая глаза, была новым в этом ненавистном облике добродетельного и благочестивого даоса. Какого гуя! Это какие-то шутки Небожителей? Скорее похоже на работу подчинённых Циньгуан - вана! Сюэ Ян застонал, и Сяо Синчэнь быстро подошёл и опустился у кровати на циновку, взял тонкими прохладными пальцами запястье, проверяя пульс. Широко распахнутыми глазами, не мигая, Сюэ Ян затравлено смотрел на даоджана. Что происходит? Он сошёл с ума (при этом Сюэ Ян не был уверен, кого именно подразумевал – себя или Сяо Синчэня), или мир перевернулся. Ага! И стукнул его по голове! – опять-таки, то ли Сюэ Яна, то ли Сяо Синчэня. А что если всё это – предсмертный бред умирающего разума? И сейчас его безвольную тушку попинывают где-то в Ланьлине цепные псы Гуаньяо? – Пульс частый, но ровный, – прорвался через мутную пелену несвязных мыслей возмутительно спокойный голос Сяо Синчэня. – Сейчас А-Цин приготовит чай, тебе необходимо его выпить. Ты очень давно не ел и не пил. Чуть позже попробуем выпить бульон, – в голосе слышалась неподдельная забота. – Как я могу обращаться к тебе? – Я не помню своего имени, и даже не помню, кто я и что со мной произошло. Но, наверно, надо придумать какое-нибудь, – Сюэ Ян старательно подражал манере своего заклятого друга Гуаньяо – тому удавалось создавать впечатление вежливого и абсолютно безобидного в общении со своими собратьями-заклинателями. – Давай я буду Чэнмэй – подозреваю, что я ещё тот красавчик! На самом деле «Чэнмэй» было его настоящее второе имя, о котором в мире заклинателей никто не знал. Разве что заклятый друг. – Хорошо, пусть будет Чэнмэй, – согласился Даоджан. С подносом в руках вошла А-Цин, аккуратно поставила его на столик у кровати. При Даоджане она уже не боялась подходить близко! – Позволь, я помогу тебе, Чэнмэй, – Сяо Синчэнь присел на кровать рядом с Сюэ Яном, помог ему приподняться, поддерживая за плечи, и подал чашку. – О! Память вернулась! А то – «не помню ничего»! – А-Цин! – одёрнул её Даоджан. – Наш гость действительно не помнит – из-за раны на голове. Надеюсь, это скоро пройдет, память вернётся. А пока он выбрал это имя. И я надеюсь, что ты не будешь придумывать других. А-Цин презрительно хмыкнула и вышла из комнаты. Она ничего не обещала! Сюэ Ян пил травяной чай маленькими глотками, поглядывая поверх края чашки. Если даос и был доверчивым слепцом, то эту зрячую занозу жизнь явно научила быть бдительной и осторожной. Надо внимательнее следить за своим лицом. Забрав пустую чашку и поднос, Сяо Синчэнь направился к выходу. – А могу ли я узнать имя своего спасителя? – спросил ему вслед Сюэ Ян, приподнявшись на локтях. Сяо Синчэнь остановился. – Обращайся ко мне «Даоджан», сейчас это моё имя, – не оборачиваясь, ответил ему даос и всё той же размеренной походкой с абсолютно ровной спиной вышел из комнаты.