Джинни Уизли не привыкла сидеть в подобных захудалых барах. Атмосфера, пропитанная запахом пролитого пива и дешевых чар, была далека от уютного «Кабаньей Головы» или яркого «Три Метлы». Но сегодня ей нужно было затеряться, ускользнуть от шепотков и пересудов, от сочувствующих взглядов и неловкого молчания.
Коктейль, смесь чего-то терпкого и горького, оставлял неприятное послевкусие, но Джинни упорно делала маленькие глотки, скрываясь за высоким бокалом. Её взгляд скользил по посетителям: двое пожилых волшебников увлечённо играли в магические шашки, компания молодых ведьмочек громко обсуждала последние сплетни, одинокий мужчина в углу, скрывая лицо под капюшоном, пил что-то огненно-красное. Никто не обращал внимания на Джинни, и это было именно то, что ей сейчас было нужно.
Но мысли, от которых она пыталась сбежать, настигали её и здесь. Гарри и его вечная работа. «Всегда на службе, Джинни,» — эхом раздался в голове его голос. Гарри и его фанаты. Каждый день письма, просьбы об автографе, признания в любви. Гарри и его… пассии. Слухи, сплетни, домыслы. Фотография Джинни Поттер, печально улыбающейся со страницы «Пророка», будто насмехалась над ней. Неудачная семейная жизнь.
Она ведь думала, что после победы, после всех потерь, их ждало счастье. Что шрамы, как физические, так и душевные, затянутся, оставив лишь память. Но шрамы болели, а память терзала. И Гарри… Гарри искал утешение не в ней.
Джинни с силой сжала бокал, словно пытаясь удержать осколки их любви. Слезы защипали глаза, но она запрокинула голову и сделала ещё один большой глоток горького коктейля. Нужно было что-то менять. Но что?
Охлаждение в их семейной жизни терзало и убивало. Джинни вспоминала их первые годы вместе как что-то далёкое и нереальное, как сказку, рассказанную на ночь. Хорошо хоть детей не бросал и уделял много внимания им. Джеймс, Альбус, Лили… Дети были единственным, что ещё связывало их с Гарри. Дети любили отца всей душой, особенно младшая Лили, его маленькая принцесса. Джинни же с каждым днём чувствовала себя всё несчастнее и несчастнее. Её собственная жизнь, казалось, потеряла смысл, растворившись в ролях жены Избранного и матери его детей.
«Нужно что-то менять,» — в который раз подумала Джинни, отгоняя от себя образ Гарри, смеющегося с очередной смазливой ведьмочкой из Министерства. Сыновья в Хорвартсе, дочь у её матери, Гарри неизвестно где и с кем. А Джинни снова одна. И в баре.
— Уизли?
Джинни вздрогнула, услышав своё имя. Сердце на мгновение замерло, а затем бешено заколотилось. Не хватало ещё знакомого встретить, выслушивать сочувствующие вздохи и объяснять, почему в выходной вечер она не дома с мужем и дочерью, а в этом захолустном баре, в полном одиночестве, да ещё и с полупустым бокалом чего-то отвратительно горького.
Она инстинктивно опустила голову, пряча лицо за копной рыжих волос, и вновь спряталась за высоким бокалом. «Надеюсь, это не кто-то из «Пророка», — подумала Джинни, с ужасом представив завтрашний заголовок: «Джинни Поттер ищет забвения на дне стакана?»
— Уизлетта…
«Уизлетта?» Слово, произнесённое с лёгкой, едва уловимой насмешкой, прозвучало как вызов. Так называл её только один человек во всем мире. Джинни резко вскинула голову и оказалась права. На неё, прислонившись к стойке, смотрел Драко Малфой.
Он действительно стал выше, широкоплечий, держался с привычной ему аристократической непринужденностью. Длинное лицо, острые скулы, всегда немного надменный взгляд… Время не слишком изменило его. Тонкие губы кривились в насмешке, но серые глаза… В них не было и следа былой высокомерности. Только усталость, какая-то затаённая боль и то же выражение, что Джинни видела каждое утро в зеркале. Печальное, затравленное и очень одинокое.
— Вот так встреча, — протянула Джинни, невольно отмечая, что звучит это на удивление спокойно.
Присутствие Малфоя, несмотря на все прошлые обиды и школьные перепалки, странным образом успокаивало. По крайней мере, он не будет сыпать банальными утешениями или, что ещё хуже, жалеть её.
Неожиданно, Малфой не стал насмехаться или злорадствовать, как она ожидала. Он просто кивнул бармену, что-то негромко сказал и сел рядом с Джинни. Она снова напряглась, чувствуя исходящий от него запах дорогого одеколона и ещё что-то неуловимо знакомое, что вызывало странное волнение. Джинни сделала вид, что её очень заинтересовал узор на своём бокале.
— Часто здесь? — спросил он, делая глоток своего виски. Голос Малфоя, который Джинни помнила резким и надменным, стал ниже, с хрипотцой.
Джинни лишь пожала плечами, не зная, что ответить. Не признаваться же, что она частенько этом баре потому, что он находился достаточно далеко от их дома и мест, где её могли знать? Не жаловаться же ему на свою неудачную семейную жизнь? Хотя, смысл жаловаться и скрывать, если вся её семейная жизнь была на страницах газеты.
— А ты? — не выдержав паузу, спросила Джинни, все-таки решив поддержать разговор.
Малфой хмыкнул, но ответа не последовало. Он сделал еще один глоток виски, словно обдумывая что-то. О, мерлинова борода, неужели у них с женой та же проблема? Наконец, поставил бокал на стойку и тихо произнес:
— А я так же, как и ты.
Джинни удивленно посмотрела на него. Неужели Малфой, который всегда казался самоуверенным и неприступным, сейчас признался ей в собственной слабости? Неужели у них нашлось что-то общее?
— Семейная жизнь? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
— Да, — только и ответил он, отпивая виски.
Они погрузились в молчание, но Джинни чувствовала на себе взгляд Малфоя. Она же разглядывала весело смеющуюся парочку у стойки. Они держались за руки и с такой нежностью и любовью смотрели друг другу в глаза, что у Джинни защемило сердце. Вот оно — простое человеческое счастье, которое казалось таким далеким и недостижимым.
Джинни отвела взгляд от счастливой парочки и посмотрела на своё отражение в запылённом зеркале за стойкой. Рыжие волосы, которые раньше были её гордостью, сейчас казались тусклыми и безжизненными, хотя и были аккуратно уложены в лёгкие волны. Из светло-карих глаз, когда-то горевших огнём и жизнерадостностью, смотрела усталость и какая-то обречённость. Тонкие черты лица заострились, а в уголках губ залегли морщинки. «Неужели это я?» — с горечью подумала Джинни. Кто же мог знать, что девятнадцать лет брака с Гарри Поттером, символом победы над темным лордом, так вымотают её.
— Мне нравится приходить сюда, — вдруг произнес Малфой, нарушив затянувшееся молчание. — Нравится эта атмосфера. Запах алкоголя и табака, почему-то успокаивают.
Джинни с удивлением посмотрела на него. Неужели он ищет утешения в этом прокуренном кабачке, как и она сама? Впрочем, запах пива и виски уже не казался ей таким уж неприятным, он скорее служил своеобразным фоном для её горьких размышлений.
— Согласна, — тихо отозвалась Джинни, невольно отмечая, что Малфой, кажется, говорит правду. — Иногда нужно спрятаться от всего мира.
Они кивнули друг другу, словно закрепляя какое-то негласное соглашение, и чокнулись бокалами. Горький вкус коктейля показался Джинни почти приятным. В конце концов, не так уж и плохо было провести этот вечер в компании Драко Малфоя. Он оказался намного интереснее, чем она могла себе представить.
— Что натворил Поттер в этот раз? — спросил Малфой, с насмешкой глядя на Джинни.
Она невольно скривилась, услышав фамилию мужа из уст Малфоя. «Натворил…» Слово было как раз к месту.
— В «Пророке» все написано, — буркнула Джинни, отворачиваясь.
— «Пророк» многое выдумывает, — не унимался Малфой. — Но неужели о великом Гарри Поттере пишут только правду?
В его голосе была едва уловимая насмешка, но как только он посмотрел на Джинни, улыбка сошла с его лица. Он заметил слезы, выступившие на ее глазах. Джинни же изо всех сил старалась держаться, но алкоголь, усталость и горечь обиды делали свое дело. «Наверное, я слишком много выпила, — с досадой подумала она. — Раз собираюсь плакать перед этим… слизеринским хорьком».
— Ну-ну, — сказал он неожиданно мягко и, доставая из кармана белоснежный носовой платок, протянул его Джинни. — Он чистый.
Она удивленно посмотрела на него, но платок взяла. «Вот уж не думала, что Малфой носит с собой чистые платки», — промелькнуло в ее голове, прежде чем она поднесла его к глазам.
— Я устала, — тихо прошептала Джинни, и сама ужаснулась своих слов. Она никогда и никому в этом не признавалась. Ни матери, ни подругам, ни даже собственному дневнику. Но сейчас, в полутьме бара, сидя рядом с бывшим врагом, Джинни вдруг позволила себе быть слабой.
Она действительно устала. Устала от лжи, от предательства, от необходимости все время быть сильной. Слезы не переставали стекать по ее щекам. Руки мелко задрожали, и она сжала платок Малфоя так сильно, словно это была его собственная рука.
— Я не эксперт в семейной жизни, — медленно произнес Малфой, внимательно глядя на Джинни, — но, может быть, стоит просто сказать своему мужу все как есть? Это лучше, чем страдать в одиночестве… или в баре.
Джинни резко подняла голову и бросила на него оценивающий взгляд. Неужели это говорит тот самый Малфой, который в школе не упускал ни единого шанса уколоть её или оскорбить?
— А ты-то что здесь делаешь? — парировала она. — Неужели решил утопить свои семейные проблемы в виски?
Он пожал плечами, уголки его губ омрачила горькая улыбка.
— Я же сказал, я не эксперт, — тихо произнес он, отводя взгляд.
— Решил провести эксперимент над моей семейной жизнью? — не унималась Джинни, уже не скрывая улыбки. Странное дело, но разговор с Малфоем, пусть и на такие щекотливые темы, помогал ей немного отвлечься от собственных проблем.
Малфой в ответ лишь подмигнул ей и сделал большой глоток виски. Больше они не разговаривали, сидя рядом и наслаждаясь этим странным одиночеством вместе. Джинни даже показалось, что между ними пробежала какая-то искра взаимопонимания, невозможная и абсурдная в их ситуации.
Когда Малфой поднялся и, бросив на стойку несколько галлеонов, направился к выходу, Джинни неожиданно для себя почувствовала острую досаду. Он оглянулся и, встретившись с ней взглядом, слегка кивнул на прощание.
— Хорошего вечера, Уизлетта, — бросил он, и в его голосе вновь прозвучала та едва уловимая насмешка, которая так злила Джинни в школьные годы. Но сейчас, глядя ему вслед, она почему-то подумала, что не прочь была бы еще хоть раз услышать свое имя из его уст.
Всю неделю Джинни не могла выкинуть из головы случайную встречу с Малфоем и их престранную беседу. Странно, но именно его слова, а не советы подруг или утешения матери, заставили её действовать.
Джинни последовала его совету и поговорила с Гарри. Сказала ему все, что накопилось в её душе. О его постоянном отсутствии, о слухах, которые ранят её, о том, что она чувствует себя одинокой и ненужной.
Гарри слушал её молча, а потом извинился. Сказал, что много работает, чтобы обеспечить им всем спокойную жизнь, что любит её и детей. И Джинни поверила ему. Поверила, но лучше не стало. Гарри как будто испугался её откровенности, её боли. Он стал еще реже появляться дома, с головой уйдя в работу. Теперь он как будто избегал даже случайных прикосновений и долгих взглядов.
«Лучше бы я промолчала», — с горечью подумала Джинни, глядя, как Гарри, собравшись на работу, торопливо целует её в щеку.
И вот, неделю спустя, Джинни снова оказалась в этом баре. Она сказала Гарри, что идет к подруге, но сама не знала, зачем она обманывает мужа и что ждет от этого вечера. Она заказала тот же самый коктейль, с которого началось её знакомство с Малфоем, но горький вкус показался ей еще более неприятным.
Джинни чувствовала себя глупо, но ничего не могла с собой поделать — она ждала Малфоя. Ждала, как какая-то школьница, которая впервые влюбилась и с замиранием сердца ждет встречи с предметом своих вздохов. «Глупости! — ругала она себя. — Это же Малфой! Что между нами может быть общего?»
Нет, конечно, это не влюбленность! Скорее азарт, желание еще раз почувствовать себя живой. Малфой, сам того не ведая, разбудил в ней эмоции, которые она считала давно погасшими.
На заднем плане играла какая-то заводная мелодия, под которую хотелось двигаться, танцевать. Джинни даже пару раз притопнула ногой в такт музыке, но подняться со стула не решилась. «Нет, танцевать я не пойду, — решила она, — не двадцать лет уже».
— Привет.
Джинни вздрогнула, чуть не пролив коктейль на стойку. Это был он. Появился так же неожиданно, как и в их первую встречу в этом баре. Малфой сел рядом, и Джинни заметила, что он немного запыхался, словно бежал сюда.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — произнес он, кивнув бармену и делая глоток виски. Его взгляд скользнул по Джинни, останавливаясь на ее лице. — Ты хорошо выглядишь.
Джинни невольно улыбнулась. «Хорошо — это не то слово», — подумала она, вспоминая свое усталое отражение в зеркале. Но комплимент Малфоя, пусть и не слишком изобретательный, был ей приятен.
— Твой совет, оказался не очень хорошим, — сказала Джинни, слегка покачивая бокал с коктейлем. — Мой муж стал избегать меня еще сильнее. Наверное, испугался моей откровенности.
— Мне жаль, — произнес Малфой, и Джинни показалось, что в его голосе звучит искреннее сожаление. — Я действительно думал, что разговор поможет.
— С твоей женой тоже не прошел номер? — не удержавшись, спросила Джинни. Ей было интересно знать, как складывается жизнь Малфоя, чем он живет все эти годы после войны.
— Астория не особо любит разговаривать о проблемах, — усмехнулся Малфой, отпивая виски. — Она предпочитает думать, что у нас все хорошо. Жить в своем выдуманном мире, где нет места ссорам, обидам и… разочарованиям.
Джинни видела Асторию Гринграсс, теперь уже Малфой, пару раз на официальных мероприятиях. Холодная красота, безупречные манеры, дорогая одежда — Астория была истинной аристократкой до кончиков ногтей. Впрочем, такой мужчина, как Малфой и не женился бы на простой девушке.
— Бросаешь свою жену дома и пьешь в полном одиночестве в прокуренном пабе? — усмехнулась Джинни, — думаешь, это пойдёт на пользу вашему браку? Моему вот не пошло, как видишь. В принципе, и откровенность ему тоже не пошла.
Она откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула, ощущая, как усталость накатывает новой волной.
— Как же все это тяжело, — прошептала она, больше обращаясь к себе, чем к Малфою, — почему так сложно сохранить семью, когда все эти битвы с темными волшебниками уже позади? Не понимаю.
Малфой задумчиво покрутил бокал, словно гипнотизируя себя игрой света в золотистой жидкости виски.
— Может быть, это просто не те люди, — медленно произнес он, наконец отрывая взгляд от бокала и смотря куда-то сквозь Джинни, — может быть, мы сделали неправильный выбор в свое время? А теперь, спустя столько лет, это выливается в… пьяные посиделки в пабе.
Джинни услышала горечь в словах Малфоя и неожиданно для себя усмехнулась. «Пьяные посиделки в пабе»…
Она посмотрела на свой коктейль — ярко-красный, с ломтиком апельсина на краю бокала. Красивый, но абсолютно отвратительный, как и её жизнь в последнее время. Джинни отодвинула бокал и, поймав взгляд бармена, коротко бросила:
— Виски.
Она никогда раньше не задумывалась о том, что Гарри может быть не её человеком. Джинни знала его с детства, любила его всей душой и была уверена, что эта любовь взаимна. Казалось, что их судьбы неразрывно связаны, сплетены воедино, как нити в самом прочном заклинании.
— Не задумывалась об этом, — призналась Джинни, беря в руки бокал с виски, который материализовался перед ней с лёгким хлопком. — Я всегда… любила его.
— Любила? — переспросил Малфой, и в его голосе Джинни послышалось… удивление? Или что-то ещё?
Она сама задумалась над его словами. Почему «любила»? Почему в прошедшем времени? Неужели она подсознательно уже всё решила?
Пьяные посиделки и откровенные разговоры с Драко Малфоем определенно не шли Джинни на пользу. Она поймала себя на мыслях, которые еще неделю назад показались бы ей дикими и недопустимыми. Неужели она разлюбила Гарри? Или никогда и не любила по-настоящему, а принимала за любовь детскую влюбленность, благодарность, привязанность?
А что, если Гарри уже давно все понял? Что, если он чувствует её отстраненность, её сомнения и поэтому сам отдаляется все дальше? Что, если он нашел своего человека, но уже не в её лице?
От этих мыслей у Джинни закружилась голова. Она резко встала, чуть не уронив бокал с виски.
— Мне пора, — пробормотала она, не глядя на Малфоя. — Уже поздно.
Малфой неожиданно быстро протянул руку и, поймав её за запястье, удержал на месте. От его прикосновения, пусть и чисто дружеского, по руке Джинни словно пробежал электрический ток. Она уже и забыла, когда в последний раз мужчина держал её за руку. Если не считать, конечно, деловых рукопожатий и мимолетных касаний Гарри, которые уже давно не вызывали в ней никаких эмоций, кроме горечи.
— Я тебя провожу, — тихо произнес Малфой, не отводя от неё взгляда, — уже очень поздно.
Джинни хотела была возразить, что она вполне может добраться до дома и сама, с помощью трансгрессии или даже просто на метле, но Малфой словно не слышал её. Он встал, накинул мантию и, дождавшись, пока она сделает то же самое, направился к выходу.
Джинни неуверенно последовала за ним, чувствуя, как внутри у неё все переворачивается от собственных мыслей по поводу Гарри.
— Астория, всё чаще стала говорить о домике у моря, и в этих мечтал есть только она и сын. Я понял, что она не хочет жить со мной. Знаешь, в тот момент, когда она озвучила это, мне стало легче.
Джинни и Малфой медленно брели по ночному Лондону, погруженные в свои мысли. Редкие прохожие не обращали на них никакого внимания. Огни витрин отражались в мокром асфальте, создавая иллюзию сказочного города. Где-то вдалеке шумели машины, донося до них отголоски магловской жизни.
«Как странно, — думала Джинни, глядя на широкую спину Малфоя, — что из всех моих друзей и знакомых, именно он, оказался рядом в этот момент». С тем, кого она когда-то считала врагом, сейчас её объединяло что-то важное — возможно, одиночество, а может быть, и что-то еще, чему она пока не могла найти названия. Двадцать лет назад она и представить себе не могла, что будет вот так гулять с Малфоем, делясь проблемами в семейной жизни.
— И что ты будешь делать? — тихо спросила Джинни, когда они остановились на мосту, глядя на темную гладь Темзы.
Драко задумался, и на его лбу пролегла глубокая морщина.
— Я не знаю, — признался он наконец, и в его голосе Джинни впервые услышала растерянность.
Джинни молчала, не зная, что сказать. Она и сама не видела выхода из ситуации, в которой оказалась.
***
На каникулы домой вернулись сыновья, и жизнь Джинни снова вошла в привычное русло. Почти. Она больше не ходила в тот паб, да и мысли о случайной встрече с Малфоем старалась гнать прочь. Лили, соскучившаяся по братьям, ходила за ними хвостом, а те, в свою очередь, не отходили от Гарри. Он, казалось, обрадовался приезду сыновей, с удовольствием играл с ними в квиддич, рассказывал истории из своей работы, и вообще старался быть идеальным отцом.
Только с Джинни он по-прежнему держался отстраненно, избегая откровенных разговоров и даже случайных прикосновений. И от этого её сердце сжималось всё сильнее.
Джинни видела, что её слова о том вечере, когда она решилась на откровенность, не прошли даром. Гарри словно испугался её боли, её разочарования. Он стал ещё более далёким, чужим. И Джинни, сама того не замечая, стала вести себя так же. Она уже не ждала от него внимания, нежности, любви. А порой даже ловила себя на мысли, что рада, когда его нет дома.
Мысль о разводе, которая раньше казалась Джинни кощунственной, теперь всё чаще посещала её. Сначала её охватывал ужас от одного этого слова. Как она может лишить детей отца, а себя — того будущего, о котором они мечтали в юности? Но постепенно страх отступил, уступая место холодной трезвости.
Джинни стала замечать взгляды детей, их недетскую серьёзность и понимание в глазах. Они ещё не задавали вопросов, но словно чувствовали, что в отношениях родителей что-то не так. И от этого понимания становилось ещё тяжелее. Джинни не хотела, чтобы её дети росли в атмосфере холода и отчуждения, ведь чета Поттеров друг на друга даже не смотрела.
И вот однажды утром, за завтраком, Джинни просматривала утренний «Пророк» и наткнулась на заголовок, который заставил её чуть не подавиться остывшим кофе. «Развод в семье Малфоев!», — гласили огромные буквы на первой странице. Статья была полна всяческих подробностей, домыслов и предположений, но суть сводилась к одному: Драко и Астория Малфой решили разойтись.
Джинни отложила газету, но в голове продолжали всплывать слова из статьи: «непреодолимые разногласия», «непонимание», «желание обоих супругов начать новую жизнь». Она вспомнила их последнюю встречу с Драко, его слова о том, что они, возможно, сделали неправильный выбор. Его растерянность и в то же время какую-то обречённость, с которой он говорил о своём браке.
«Что ж, он осмелился на это, — подумала Джинни. — Взял себя в руки и отпустил её, хотя, наверное, было непросто». Она не знала Асторию близко, но допускала, что и у этой холодной, надменной женщины могли быть свои чувства, свои тайные желания. Возможно, у неё появился кто-то, с кем она сможет быть по-настоящему счастлива.
И наконец, после каникул, Джейм, Альбус и теперь уже Лили с гордостью и трепетом отправилась в свой первый год учебы в Хогвартс, Джинни решилась. Дом опустел, стал невыносимо тихим и одиноким.
Гарри, словно чувствуя, что назревает разговор, которого он так долго избегал, засуетился, начал собирать какие-то бумаги в портфель.
— Мне нужно в Министерство, срочное дело, — бросил он на ходу, надевая мантию.
Но Джинни в этот раз не собиралась отступать.
— Гарри, подожди, нам нужно поговорить, — твёрдо сказала она, и её голос прозвучал на удивление спокойно.
Гарри замер на месте, словно его остановили заклинанием. Он медленно повернулся к ней, и Джинни увидела в его глазах усталость, безнадёжность и… страх. Он боялся этого разговора не меньше, чем она сама.
И это был тяжелый, но честный разговор по душам. Они говорили обо всем, что накопилось за эти годы: об упущенном времени, об ошибках, о невысказанных обидах и несбывшихся надеждах. Говорили, перебивая друг друга, повышая голос, а потом замолкая, не в силах сдержать слез.
Джинни впервые так откровенно рассказала Гарри о своей боли, о своем одиночестве, о том, что она чувствовала себя ненужной и нелюбимой рядом с ним. Гарри слушал её, и лицо его выражало то вину, то горечь, то боль.
Джинни же глядя на Гарри поняла, что любовь давно прошла, а уважение погрязло в быту. Страсть давно сгорела, оставив им холодный пепел.
***
Спустя пару месяцев Джинни сидела в небольшом уютном пабе — не в том, где они встречались с Малфоем, а в другом, с приятной музыкой и приглушенным светом — и медленно потягивала какой-то фруктовый коктейль. На этот раз он был действительно вкусным — сладким, но с лёгкой приятной кислинкой. Джинни улыбалась, наблюдая, как за соседним столиком компания молодых волшебников увлечённо играет в «Взрывные шашки».
Она поймала своё отражение в зеркале напротив. После развода с Гарри Джинни пошла в парикмахерскую и сделала новую стрижку — короткую, дерзкую, совершенно не такую, как носила раньше. И ей это нравилось!
— Неплохое местечко, — раздался рядом знакомый голос, и Джинни не понадобилось даже поднимать глаза, чтобы понять, кто это.
Драко Малфой, в своей манере игнорируя свободные столики, уселся рядом Джинни и, кивнув бармену, коротко бросил:
— Кофе, черный.
Они некоторое время молча смотрели друг на друга. Малфой, казалось, совсем не изменился — такой же собранный, немного отстраненный, с едва уловимой насмешкой в уголках губ. Но Джинни теперь видела и что-то ещё в его глазах — усталость, да, но и какую-то новую искру, интерес к жизни, которого раньше не было.
— Тебе идёт, — тихо произнёс он, прерывая затянувшееся молчание. — Новая прическа. Новая жизнь?
Джинни невольно улыбнулась. Она посмотрела на свои руки, и её взгляд остановился на безымянном пальце правой руки. Там, где двадцать лет блестело обручальное кольцо, теперь не было ничего, кроме едва заметной полоски загоревшей кожи. Это было странно, непривычно, но… совсем не больно.
— Сегодня я официально разведенная женщина! — произнесла Джинни, и в её голосе не было ни грусти, ни торжества, только спокойная констатация факта.
— Что ж, я тебя поздравляю, Уизли, — сказал Малфой, и Джинни показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. — Свобода — это прекрасно, не так ли?
Он сделал глоток кофе, не отводя от неё взгляда, и Джинни вдруг поняла, что этот вечер только начинается. И что-то подсказывало ей, что жизнь, которую она так долго откладывала на потом, тоже только начинается. Настоящая, яркая, свободная жизнь.
Странно, но все, кого Джинни считала близкими — родители, братья, подруги, и даже дети, уже совсем взрослые и самостоятельные — приняли её решение с пониманием и даже с каким-то облегчением. Словно все они давно ждали, когда же они наконец с Гарри позволят себе быть счастливыми.
— И раз уж мы теперь оба свободные люди, — с насмешкой в голосе произнёс Малфой, делая глоток кофе, — предлагаю это отпраздновать!
— Ууу, — Джинни улыбнулась в ответ, чувствуя, как внутри у неё всё буквально трепещет от какого-то непонятного, но очень приятного волнения. — И что же мы, свободные люди, будем делать в честь такого события?
Малфой задумался на мгновение, а потом, словно приняв какое-то решение, вскинул голову и пристально посмотрел ей в глаза. И тут Джинни впервые заметила, какие у него красивые глаза — серые, словно старинное серебро, с каким-то неуловимым оттенком, который менялся в зависимости от освещения.
— Для начала, — медленно произнёс он, и от его взгляда у Джинни захватило дух, — я предлагаю забыть про «миссис Уизли» и «мистера Малфоя». Как насчёт того, чтобы просто прогуляться по ночному Лондону, как Джинни и Драко?
В животе у Джинни вспорхнула целая стая бабочек, и она невольно улыбнулась, вспоминая эти давно забытые ощущения. Странно, непривычно, но… чертовски приятно!
— Заманчиво, — согласилась она, с интересом глядя на Малфоя. — А потом?
Она и сама удивилась собственному тону — лёгкому, с насмешкой, даже с каким-то кокетством, которое, казалось, давно уже не было ей свойственно. «Мерлинова борода, когда я в последний раз так с кем-то флиртовала?», — промелькнуло у неё в голове.
— А потом посмотрим, — Малфой многозначительно прищурился и подмигнул ей, и Джинни, к собственному удивлению, не сдержавшись, засмеялась.
Расплатившись с барменом, Малфой галлантно поднялся и, слегка поклонившись, предложил Джинни локоть.
— Позволите?
Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и положила руку на его руку. И снова эти бабочки в животе, от которых уже кружилась голова!
— Мне нравится наш план, — проговорила Джинни, стараясь, чтобы её голос звучал ровно и уверенно. — Пойдём.
— Тогда смело вперёд, не оглядываясь назад, — с улыбкой произнёс Малфой, и они вместе вышли из паба.
Ночная прохлада приятно обожгла лицо. Джинни подняла голову, вдыхая свежий воздух, и почувствовала, как внутри у неё всё поёт от счастья и предвкушения чего-то нового, неизведанного, волнующего. Как же давно она не чувствовала себя настолько… живой.
Неожиданно повалил снег — первый снег этой зимой. Крупные пушистые хлопья кружились в воздухе, медленно опускаясь на землю и тут же таия, превращаясь в блестящие капли. Джинни остановилась, подставив лицо снегу, и рассмеялась, чувствуя себя счастливым ребёнком. Она поймала несколько снежинок на ладонь, разглядывая их хрупкую красоту, но те быстро растаили, оставив после себя лишь лёгкую влагу.
Джинни посмотрела на Малфоя, на его волосы, на которых уже поблескивали крошечные снежинки, и прошептала, скорее себе, чем ему:
— Да, только вперёд.
