Последствия выбора во время грозы

— … и меня назначили стажироваться в вашем участке. Прокопенко еще раз, для профилактики, смотрит в личное дело стажера напротив. Вчитывается в каждую строчку и напоминает себе, что судить он точно не имеет права. Он ловит преступников. Он полицейский. — Галина Юрьевна, — он еще раз читает личное дело, — я не думаю, что это хорошая мысль. Как и говорил генералу-полковнику Мишанову, вы нам не подходите. — Александр Александрович заверил, что не будет никаких проблем со вступлением в… — Сан Санычу нужно думать, прежде чем делать, — вскипает Федор Иванович, захлопывая дело слишком резко. Девчонка напротив него не вздрагивает. Смотрит упрямо своими голубыми глазами, такими же, как и у этого… Смирнова Галина Юрьевна только окончила академию на отлично, хороша в стрельбе, беге и знании закона. Сан Саныч у девчонки этой педагогом был, рекомендовал к службе как ответственного и перспективного сотрудника с большим будущим. Федор Иванович в будущем и не сомневается, учитывая, кем был ее почивший много лет назад отец. И кого он забрал вместе с собой. — Присядь, — указывает на стул напротив Федор Иванович, сам же предпочитая переносить трудности жизни на ногах. — Воды? — Нет, спасибо, — смотрит на свои руки девчонка, и Прокопенко отворачивается от нее. Все-таки она копия матери. У кудри те же, непокорные, черные, и нос чуть с горбинкой, и лоб высокий. Зато от отца глаза эти мутные, голубые и ненавистные лично Прокопенко. Если бы Смирнов тогда не убил Костю, если бы Прокопенко пошел с Громом, а не он… Так много если бы… Федя лишь помнит, как Юра жаловался, что жена его не выдержала и уехала обратно в Москву, прихватив их маленького ребенка. Что сама она прибежит потом, ноги целовать будет, а он, такой хороший, ее примет обратно. Но только из-за дочки своей, из-за Галочки. — Почему в Москве не осталась? — решает спросить напрямую Федор Иванович, когда ставит стакан с водой напротив девчонки. — Всегда Питер нравился, — дерзко отвечает, поднимая на него взгляд. Прокопенко вздыхает. — Ты хоть знаешь, что у нас тут творится? — Я вижу, — она достает из кармана маленький брелок. Федор Иванович усмехается, разглядывая в руке мини-версию фигурки Грома. Ну столько всякого хлама сделали, конечно, он диву дается. — Тебе тут не место, — выдыхает, все-таки садится напротив нее. — Ты же знаешь, что мы с твоим отцом знакомы были? — Я знаю, что он виновен в смерти Константина Грома, отца Игоря Грома, — и будто издеваясь, трясет брелком в тонких пальцах. — Но я не он. — Да я вижу, — фыркает Федор, впиваясь взглядом в девчонку. — Но Игорь мне как сын, а тебя я не знаю. И не доверяю. Галина улыбается, отчего у нее ямочки на щеках светятся. А когда взгляд она свой снова на Прокопенко фокусирует, бравый генерал-полковник прямо подбирается. Безуминка какая-то, как у Кости горела, когда он хрень очередную придумывал. — Если майор Гром сам скажет вам, что не против, оставите? Федор Иванович глядит на протянутую ладонь. Осторожно пожимает, кивая на прощание. — Ну, договорились, — хлопает в ладони Галочка, резко вскакивая. — Где он? Вот егоза. Прокопенко таких любит, живых и горящих, жаль только, огонек этот скоро либо потухнет под гнетом работы, либо в нечто другое, куда более опасное превратится. — А он на задании, — пожимает плечами генерал-полковник. — Вместе с Дубиным. — И где? — задорно улыбается девчонка. Федор Иванович тоже улыбается. Ой, как ей это не понравится.

***

Промозглый ветер прямо в лицо бьет. Больно аж. И сыро. Галя носом красным шмыгает, вышагивая вдоль набережной. Пахнет рыбой и какой-то грязью, наверно, она просто не привыкла к плотному аромату Невы. Или любых других рек. Или Питера в целом. В этом городе она нечастый гость. Мать против, бабушка против, друзья Питер тоже не особо жаловали, а ее тянуло в этот город. Неизвестно почему, неизвестно зачем, но нравилась ей архитектура, неспешный ритм, не такой, как в Москве, и разливающийся запах новой жизни. Странно, но Питер нес аромат отца раньше. Она его помнит не то чтобы смутно. Скорее, вообще не помнит. Слишком маленькой было, едва ходить научилась, потому никакие воспоминания не сохранились, кроме смутного запаха. Будто бы так может пахнуть полицейский, который убил друга. Как мило. Кисло усмехнувшись себе под нос, Галя еще раз сверила адрес в телефоне и покосившийся домишко напротив нее. Его разве не снести должны? Переступать даже его порог не особо хочется. Галочка не боится, в конце концов, она знает каратэ и самбо, но вот от рухнувшей на голову крыши вряд ли ее защитят пара приемов. Внутри не лучше, чем снаружи. Парадная до того убитая, облезлая и заплесневелая, что Галя замирает напротив лестницы. Первых двух ступеней нет, благо этажей всего два. И на втором какая-то подозрительная тишина. Где-то на окраине Питера дом этот стоит, давно заброшенный и скошенный, никак снести не могут по одной простой причине. Никому это не надо. И Гале наверх не надо, потому она проходит чуть вглубь, осматривает местность. Окна без стекла, конечно же, прогнившие рамы, а впереди мрак и темнота. Несколько проходов то ли в квартиры бывшие, то ли… А хотя, впрочем, Смирнова заглядывает в один и видит только грязь и захудалый, желтый матрас в непонятных пятнах. Тут же переводит фонарик из телефона на другую сторону комнатушки (ну это не квартира, точно нет), взгляд сканирует кучу мусора. Действительно прямо целая огромная куча, даже больше нее самой. Какой ужас. Галя все-таки выдыхает, от такого смрада невольно его задержала, и уже собирается уходить, как взгляд сам натыкается на что-то. В этой куче мусора что-то на секунду то ли двинулось, то ли выдохнуло, то ли блеснуло, Галя не понимает. И не понимает, как эта куча мусора вдруг двигается. Двигается на нее. Крик застревает в горле комом, мозг начинает думать быстрее, заставляет двигаться тело. Кто-то стремительно несется к ней, а в темноте успевает металлическим боком мелькнуть нож. — Стоять, полиция… Хватает только на это прежде, чем Галя успевает перехватить чужую, явно мужскую руку. — Сука, — обдает ее таким зловонием, но сейчас это неважно. Туша наваливается, прижимаем к стене. Галя бьет наотмашь и, кажется, попадает по лицу. Мат выталкивается и из нее, и из этой груды не пойми чего. Они оба влетают в стену, у Смирновой на секунду вышибает весь дух от удара, успевает только хорошенько отпинуть от себя сумасшедшего. Тот в бой не рвется. По-умному быстро и удивительно проворно выбегает в коридор, пока Галя в себя приходит. Топот наверху, прямо над ее головой заставляет очнуться и действовать. Мужик вот-вот в окно сиганет, Смирнова успевает вцепиться в его плащ из мусора, на себя тянет со всей дури и они оба валятся на пол. Удар получается резким, губа тут же саднит и ноет, но плевать. Прицельно бьет в уже успевшего подняться безумца. Ноги у него подкашиваются, пока Галя резко подрывается и, не церемонясь, нападает со спины. Оказывается, мужик-то силен. И от удушающего ему ни холодно, ни горячо. Ужом юрким он умудряется развернуться и впечатать девчонку в стену, отчего она руки разжимает, и снова чертов нож идет в ход. Кажется, второй уже, меньше первого, но Галя особо и первый-то не разглядывает, уворачивается от второго, пригибается, стараясь вывернуться, пока гора эта мусорная наступает, резкими взмахами пытается порезать ее. И удается ведь почти, Галя видит летящую на нее руку, которую ну никак не успеет перехватить. Представляет уже шрам алый-алый, пока ладонь в защиту выставляет. Боль алая, капли тут же льются на обшарпанный пол, но ничего критического. Просто глубокая царапина, плевать. Действовать, действовать, действовать… Смирнова вниз уходит, противника своего пытается обойти быстро, и когда тот чутка разворачивается, бьет со всей дури в солнечное сплетение ногой. Нож свой полет прерывает, и Галя вперед бросается также, как и этот полминуты назад. В стену его вжимает, да только больно здоровый тип попадается. — Стоять! Чужой голос даже сначала оба не слышат. Громила руку заносит для удара, Смирнова уворачивается и бьет точно в нос раненой рукой. Боль прошибает обоих, но в чувство приводит совсем не она. Выстрел. Смирнова вздрагивает всем телом, оборачивается. Понимает, что ошибка, когда этот ненормальный отталкивает ее вперед, туда, откуда выстрел и прогремел. Вдруг его дружки? Они же сейчас ее порешают… Вот и первый день, конечно… — Стоять, Андрей, полиция, — раздается голос, мимо нее проносятся чьи-то ноги. Галя оборачивается, наблюдает, как мужчина в кепке бьет со всего маху прямо по лицу этому… Андрею? и тот с одного удара растекается у ног героя. — Ну что же ты уж на баб-то полез? — бьет его по ногам мужчина, пока Смирнова молча и жадно рассматривает самого майора Грома. Так вот он какой… — Вы как? — вырывает ее еще один голос. Галя с удивлением взгляд переводит на молодого парня, прячущего пистолет в кобуру на поясе. Вот он и говорил это «стоять». — А? — хмурится Смирнова, поднимаясь на ноги с чужой помощью. — Вы что тут делали? — хмурится парнишка, и Галочка шипит, когда он случайно ее руки касается. — Вам медицинская помощь нужна. — Ты вообще что тут делаешь, мадемуазель? — чуть поворачивает голову в ее сторону Игорь Гром, быстро взглядом сканирует. — Так из ваших она, — вместо нее эта туша на полу отвечает и улыбается гаденько поредевшим и пожелтевшим зубным рядом. Галя лишь кивает, почему-то взгляд с Игоря не сводит. — Чего? Ты вообще молчи, — снова пинает по ногам преступника Гром, но не со всей силой. — Совсем уже… — Майор Игорь Гром, — прерывает его Галя и понимает, что очень уж не вовремя. — Меня послал Федор Иванович, чтобы вы взяли меня на работу. — Что? — раздается снова голос рядом, пока Игорь от изумления дар речи теряет. — Пожалуйста, — пытается мило улыбнуться Смирнова, но чувствует, как кровь снова скапливается в уголке губ. — Прелесть, да? — хихикает Андрей, и три пары глаз молча велят ему заткнуться.