Where the Wind Takes Us

В кафе “Потос” приходили в этом городе все, кому только не лень. Это было очаровательное уютное заведение, работница которого всем заведовала сама, но, разумеется, однажды и Котоха-тян притомилась и стала искать себе помощницу на полставки, потому что больше, чем такие крохи, она не могла позволить себе платить другому сотруднику.  Так в этом месте и стала работать Юна. Она училась на первом курсе в университете, и подработка позволила сводить концы с концами в совокупности со стипендией. Юна была не из местных, поэтому не сразу поняла, в чем особенность этого кафе. В самый-самый первый раз, когда сюда пришли школьники из «Ветролома», у нее затряслись поджилки, и она, еле складывая два слова, шепотом предложила своей начальнице вызвать полицию. Котоха хохотала так, что тряслись стаканы в серванте. Потом она представила Юне всех членов банды и объяснила, что те на самом деле являются благородными Робин гудами, а вовсе не какими-то хулиганами и разбойниками, как та поначалу подумала. – Ах, как приятно, когда сестричка называет меня Робин Гудом, – воскликнул в тот момент светловолосый лидер банды по имени Умэмия. Юна не поверила, что у начальницы может быть такой брат, но та сразу же её разуверила в обратном: – Не кровный. Названый. Никакой он мне не брат. И Юна стала думать, что их отношения – особенные, и лезть в них не надо. Работница была неизменно приветлива с простыми жителями, но стоило на пороге нарисоваться кому-нибудь из банды «Фурин», как Юна начинала хмуриться и не могла расслабиться до тех пор, пока те не покидали заведение.  Умэмию это касалось особенно. Он был странненьким: его присутствие по не очень понятной ей причине успокаивало других людей, они видели в нём лидера, опору, надежду. Юна же видела в нём бандита и дурачка, и рассеченная бровь только поддерживала этот образ. Она сторонилась его, в особенности после того, как он попытался пригласить её на свидание. Разумеется, она сказала «нет». – Ты такая холодная, Юна-тян, – расстроенно сказал тогда лидер «Ветроломов». – Я заставлю тебя передумать. Ей только этого в жизни не хватало… Однажды летом он принёс в кафе выращенные собственными руками томаты; горстку вручил фыркнувшей Котохе, которая пустила их на овощи-гриль, а остатки отдал Юне со словами «студентки должны хорошо питаться, не так ли?». А затем он стал показывать официантке фотографии своего сада и теплицы на крыше школы, где раскинулся едва ли не целый город.  Юна была приятно удивлена его хобби. Такой человек, как Умэмия, лидер банды, признанный сильнейшим в городе – и увлекается тем, что выращивает собственные овощи на крыше, как пенсионерка. Кажется, она даже сказала это вслух… – Юна-тян, а ты жестокая, – молодой человек шутливо приставил руку к своему сердцу, имитируя приступ. – Кажется, я умираю. Сделаешь мне искусственное дыхание? Девушка его проигнорировала. А начальница все запомнила. И однажды, когда в кафе никого не было, а Юна занималась тем, что протирала пустые столы, Котоха решила посекретничать со своей подопечной. – Юна-тян, а у тебя парень-то есть? – спросила она прямо и внезапно, отчего девушка зарделась и стала заикаться. – К-к-котоха-сан, почему так внезапно? – спросила она, придя, наконец, в себя. Было очень неловко, потому что прежде начальница никогда не спрашивала о её личной жизни. – Ну, почему же внезапно? – ухмыльнулась та. – Ты молода, красива, за тобой постоянно ухаживают гости нашего кафе, но ты ни с кем не знакомишься и не ходишь на свидания, – веско заметила Котоха. – Наверное, ты в кого-то влюблена? – Котоха-сан, вы же знаете, мне просто некогда этим заниматься, – пробормотала в ответ девушка. – Я учусь и работаю, когда же мне встречаться с молодыми людьми? – Влюбишься – найдешь время, – отрезала Котоха. – Неужели тебе совсем никто не нравится? Присмотрись получше, наверняка есть кто-то, кто испытывает к тебе чувства… И тогда Юна перевела стрелки.  – А что насчет вас, Котоха-сан? – решила спросить она.  Официантка слишком часто наблюдала, как взаимодействует владелица кафе с другими людьми, чтобы понимать, с кем она ведет себя по-особенному. Судя по всему, её начальнице был симпатичен парень из школы «Фурин» по имени Сакура Харука с совершенно необычной внешностью кота. Котоха постоянно с ним болтала о важных вещах, наставляла, хотя они были, кажется, одного возраста, но самое главное – оба постоянно краснели, общаясь друг с другом. Ну и кому тут следует присмотреться? – А что насчет меня? – удивилась Котоха и тут же перевела тему. – Ты угловой столик протереть не забыла?  На том разговор о любви был окончен.  ***  Как-то раз студентка Юна отправилась в библиотеку на другом конце города, потому что только там можно было найти статью для её доклада. Она училась на факультете психологии, и темой её работы стала теория о пяти языках любви. Девушка не прожила и года в этом городе, и хотя знала о конфликтах среди различных группировок, прежде она никогда с ними не сталкивалась. Ровно до того самого дня. Юна ехала в автобусе и изучала ксерокопию сделанной в библиотеке статьи, когда к ней стала приставать банда из трех парней. Сначала они просто пытались с ней заговорить, но после того, как девушка, демонстративно игнорируя их, уставилась в свои бумаги, отобрали у неё копии и стали веселиться на весь автобус, раскидывая листы. – Отдайте! – доклад должен был быть готов завтра, а библиотека закрылась десять минут назад, так что Юне никоим образом не светило сделать второй экземпляр столь нужной статьи. Она попыталась отобрать у них свои листы, но парни лишь зажали её на сидении. Автобус остановится на остановке, после чего раздался недовольный мужской голос: – Совсем страх потеряли, ублюдки? При одном лишь виде Умэмии все трое парней, испуганно побросав бумаги, поспешили покинуть салон автобуса через заднюю дверь. Кроме них двоих на маршруте больше никого не осталось. Юна со слезами на глазах стала собирать обратно свою статью. Хотя некоторые листы помялись, читать текст было возможно, так что она перевела дух. Девушка очень сильно испугалась. А потом перевела взгляд на своего спасителя: – Как мне вас благодарить, Умэмия-сан? – спросила она. Он ничего не сказал, лишь взъерошил волосы у неё на голове и опустился с девушкой рядом на двойное сидение.  – Провожу тебя до дома, – сказал он, после чего устроил голову у неё на плече, собираясь, видимо, подремать. Юна от этого жеста натянулась, как струна, – он же целиком внедрился в её личное пространство! Ехать оставалось ещё остановок пять, но, свыкшись с таким неожиданным соседом, она снова стала читать свою статью… Умэмия действительно проводил её до самого дома.  – И все же, как я могу благодарить вас? – повторила девушка вопрос, когда они стояли возле её дома.  – Закрой глаза, – предложил парень, Юна нехотя послушалась. Спустя секунду чужие теплые губы накрыли её собственные, и она стала удивленно распахнула глаза. А потом отвесила ему увесистую оплеуху. – Нахал, – воскликнула Юна и скрылась в своем общежитии, взволнованно прижимая пальцы к чувствительным после поцелуя губам. Она не могла поверить в то, что ей понравилось… На следующей смене начальница встретила её с такой хитрой ухмылкой, что официантке не пришлось даже сомневаться: Котоха уже все знает.  – Ну что, ну что, Юна-тян, – заговорщическим голосом спросила она, – разве Умэмия не хорош? – Да в чем это он хорош! – недовольно, но все же смущенно воскликнула Юна, краснея. – Котоха-сан! Что вы как школьница… – Хочешь сказать, он плохо целуется? – ухмыльнулась Котоха, в ответ на что красная, как помидор, официантка повязала фартук и принялась за работу, демонстративно делая вид, что ничего не было. – Хмм, все понятно… *** В следующий раз, когда Юна встретила Умэмию, он был в их кафе не один, а в компании с незнакомой ей девушкой. Симпатичной девушкой, которая с ним старалась флиртовать. Ее аж всю передернуло от возмущения – да как он смеет после того, как поцеловал её, приходить на свидание с другой в кафе, где она работает? Ревность поднялась из самого сердца и замутила ей разум. – Котоха-сан, я побуду на кухне, – безоговорочно сообщила ей Юна и скрылась из зала посетителей, из-за чего не узнала, что девушка просто брала у Умэмии интервью для местной газеты и что это было вовсе не свидание. – Умэмия, – подошла к нему Котоха после того, как журналистка покинула кафе, – не слишком ли это жестоко? Юна-тян купилась и, кажется, очень расстроилась… – Ты думаешь, это было жестоко? – расстроенно протянул молодой человек. – Может, оставишь нас наедине после закрытия? И как бы Котоха не сочувствовала Юне, она была в первую очередь за её счастье. – Юна-тян, закроешь кафе, ладно? – раздался голос Татибаны с кухни. – Конечно, – ответила официантка, смерив взглядом Умэмию, который по какой-то причине остался аж до закрытия, но уже в одиночестве. – А его вы оставляете мне, начальница? Котоха хихикнула себе в кулачок и, помахав рукой, была такова. Блондин обиженно уставился на официантку, отложив в сторону столовые приборы. – Ах, почему же ты так меня не любишь, Юна-тян? – вздохнул главарь “Ветролома”, подставив руку под подбородок. – Что я такого тебе сделал? – Мне правда нужно это озвучивать? – хмуро спросила девушка, запирая входную дверь и переворачивая табличку “закрыто”. После она стала протирать столы в зале, постепенно переходя к стойке, за которой сидел Умэмия. – Может быть, подниметесь? – М-м, нет, Юна-тян, мне и так неплохо, – с блаженным лицом ответил он. – Но ты можешь прижаться ко мне, если хочешь… Девушка тут же отошла и молча направилась в кухню, чтобы отключить все приборы и прибрать оставшийся мусор. Она не заметила, что Умэмия последовал за ней за прилавок.  – Что ты делаешь? – выдохнула она взволнованно, когда парень расположил свой подбородок у неё на плеча, обнимая за талию. – У меня в руках нож, вообще-то… – Вот как, Юна-тян? – слегка насмешливо спросил он. – Такие игры тебе нравятся? Она на всякий случай отложила нож подальше, – ну мало ли у неё рука дернется, – но это не помешало Умэмии продолжать приставать к ней, вжимая девушку в кухонную столешницу. – Умэмия-сан, нас могут увидеть с улицы, – пробормотала Юна, понимая, что снаружи уже стемнело, зато у них наоборот вовсю горел свет, что предлагало неискушенному уличному зрителю прекрасную картину. – Мм, то есть только это тебя смущает? – парень коснулся носом её уха и провел им ниже до подбородка. – Давай тогда спрячемся в подсобке? Девушка тяжело вздыхает и смиряется. Чему быть, того не миновать. Пусть. А затем ведет его за руку в подсобное помещение. Внутри он целует её, как в последний раз в жизни. Осторожно держит в своих руках её щеки, нависает сверху вниз и напирает губами, проникает в её рот языком. Юна такого напора стесняется, но стоит ей притянуть Умэ к себе за шею, как он отстраняется и смотрит ей в глаза. – Чувствую себя самым счастливым человеком на свете, – говорит он ей, сверкая синими глазами, отчего девушка ни на минуту не сомневается в правдивости его слов. Она прячется лицом у него на груди, пока он посмеивается и гладит её по голове. – Будешь со мной встречаться, Юна-тян? – Давай попробуем встречаться. Пожалуйста, позаботься обо мне, – краснея до кончиков ушей, просит его она. – Теперь я буду тебя защищать, – обещает ей Умэмия. *** И это действительно происходит. Поначалу Юна немного пугается, когда за ней начинают ходить 2-3 человека в форме школы Фурин, но постепенно она привыкает к своим новым телохранителям. Главное, что к ней больше не пристают всякие отморозки в автобусах. Не то чтобы она хотела однажды побывать на территории школы, но Умэмия очень уж настаивал на том, чтобы показать ей свой сад, который раскинулся на крыше. А раз они теперь встречались, то девушке следовало проявлять больше интереса как к парню, так и к его увлечениям. Мягко говоря, полузаброшенная школа и стены, расписанные граффити, привели её в ужас. Если бы надежный Умэмия не стоял с ней рядом и не держал крепко за руку, то она бы, наверное, поспешила отсюда убраться поскорее. Кроме того, многочисленные подопечные молодого человека – читай, вся школа Фурин – приклеились к окнам, с интересом разглядывая Юну. – Мне очень неловко, что на меня смотрят, – сказала она, склоняясь так, чтобы волосы закрыли ей лицо. – Прости, – сказал Умэмия и потянул её в сторону школьной крыши. – Давай мы скроемся у меня. Прогулка по заброшенной школе принесла Юне мало удовольствия – это ещё мягко сказано, на самом деле, она не получила от этого никакого удовольствия совершенно. Зато на крыше, где обитал сам вождь школы Фурин, было на удивление уютно. В первую очередь, молодой человек провел ей экскурсию по своей оранжерее – показал, где съедобное, где трава для салатов и специй, нарвал ей всякого разного в фасовочные пакеты, чтобы она унесла гостинцы с собой в общежитие. Затем она показал ей цветник, параллельно поливая растения из лейки и шланга. – Смотри, смотри! – говорил он. – Здесь у меня орхидеи, вон там неприхотливая монстера, я рассчитываю, что она станет с меня ростом… А вон там розы и лилии, им пришлось зимой непросто, не все выжили, но в конечном итоге вот такие красавицы у меня уродились. Юна наблюдала за лицом Умэмии, пока он рассказывал ей про свои садовые достижения. У неё появилось такое чувство, словно он говорит про своих собственных детей, которые получили превосходные оценки в школе… Выражения его лица, и без того всегда дружелюбное, настолько смягчилось, что в груди у девушки что-то ёкнуло… Они были на крыше одни. Лидер предложил ей расположиться на хоть протертом и старом, но удобном диване, а сам подал ей чай и уселся рядом. Юна откинулась на спинку сидения и подставила своё лицо лучам солнца. Была середина весны, и так приятно было наконец-то почувствовать приближение лета. – У тебя здесь очень уютно, – призналась Юна. – Гораздо уютнее, чем во всей школе. Умэмия хихикнул. – Ну так конечно, там ведь обитают беспризорные мальчишки! – сказал он, привлекая девушку к себе за талию. – А здесь живу только я… Его руки неожиданно для неё скользнули под одежду, а сам он, обнимая Юну со спины, коснулся губами шеи девушки. Нежный поцелуй вызвал россыпь мурашек, и ей не хотелось, чтобы он останавливал ласки. Она откинула голову назад, и Умэмия продолжил покрывать поцелуями её шею. – Ты такая нежная девочка, – проговорил он, взяв её осторожно за подбородок и разворачивая лицом к себе. – Ты мне очень и очень нравишься. Юна смутилась и отвела взгляд в сторону. Ей было неловко слышать такие громкие слова о себе, но Умэмия не позволил ей закрыться и прижался губами к её теплым губам, постепенно превращая этот нежный поцелуй во что-то более взрослое и страстное.  Его руки скользили по бокам девушки, слегка задирая её футболку, а затем перешли на поясницу, совсем уж оголяя кожу. Умэмия подтянул Юну к себе и усадил на колени, уставившись ей в глаза. Он тяжело дышал, а на дне его синих, как море, глаз плескалось что-то такое, отчего девушка вздрогнула и обняла его за шею. Чутье подсказывало, что лучше ей держаться за него крепче. И оно не обмануло.  – Ты такая вкусная, – снова шепчет ей Хадзимэ на ухо, вызывая дрожь в теле до сладкой слабости в руках, когда прикасается кончиком языка до мочки уха, а потом начинает посасывать её. – Хочу тебя всю… Юна вздыхает поглубже, потому что воздуха от волнения совершенно не хватает, и она лишь крепче обнимает парня. Он продолжает покрывать поцелуями её шею, прикусывая в особенно понравившихся местах, чтобы по коже расцвели легкие красные пятна.  Умэмия опускает её осторожно на диван, устраиваясь сверху между женских бедер. Юна смотрит ему в глаза снова: у неё они слезятся от волнения и возбуждения. Такой гаммы эмоций она ещё никогда не испытывала. – Я могу пойти до конца? – спрашивает он, слегка отстраняясь. А она уже сама с собой договорилась. Конечно, может. И вместо ответа она целует его сама, прижимая к груди и обнимая Хадзимэ бедрами. Внизу живота взлетают бабочки. Рука молодого человека обосновывается у неё на груди, осторожно поглаживая, он наблюдает за реакцией. С губ Юны слетает еле заметный стон, и она закрывает глаза. Пользуясь этим, Умэмия снимает с неё футболку, а потом, долго не мешкая, и с себя тоже. Девушка успешно сдерживает первый порыв прикрыть своё тело, вместо этого жадно смотрит на красивое тело парня. Он не бодибилдер, но и не дрыщ, в нем сочетаются идеальные пропорции молодого мужского тела, и Юне такая картина очень приятна. Она снова привлекает его к себе, и Хадзимэ, словно специально, промахивается, опускается ниже и кружит руками вокруг её груди.  У него крепко встаёт ровно во время этих манипуляций, в брюках становится тесно. Слегка приподняв чашки бюстгальтера, Умэмия трогает пальцами её мягкие соски, которые под этими манипуляциями тут же твердеют, а сама Юна громко вздыхает. Приятно. Затем он вовсе снимает с неё белье. Вот тут девушка, может, и хотела бы отстраниться, но парень припадает губами к её оголенной груди, пробуя ту на вкус, облизывая и слегка сминая соски по очереди. Юне остаётся только закрыть лицо руками. – Очень приятно, – бормочет она, вся красная, – но я так смущена. – Почему? – удивляется Хадзимэ. – Ты ведь такая красивая. Посмотри на себя. С его точки зрения раскинувшаяся под ним девушка прекрасна в своем возбужденном волнении, – взлохмаченная, покрасневшая и запыхавшаяся. Не давая ей передумать, Умэмия стягивает её джинсы сразу вместе с трусиками. Она замечает это не сразу, потому что он тут же её целует, отвлекая, пока сам снимает брюки и с себя тоже. Теперь они оба обнажены друг перед другом. Его горячий член касается головкой её бедра, оставляя влажный след, и Юна бросает туда любопытный взгляд, потому что интересно посмотреть. Красная головка такая яркая, такая манящая и блестящая в своей влаге, что девушка тянет к ней руку и проводит ладонью вдоль ствола, некрепко сжимая. – Ох, – слегка кряхтит Умэмия с улыбкой на губах, а потом смотрит внимательно на Юну. – Ты можешь делать со мной все, что пожелаешь. Она решает рискнуть. Не отрывая от него взгляда, продолжает ласкать рукой его головку, взволнованно кусая губы и даже не понимая этого. Хадзимэ принимает этот удар стойко. И тоже протягивает руку, чтобы приласкать девушку между ног. Она жмурит глазки, когда он проводит пальцами между её складочек, распределяя влагу, но не останавливает своих движений рукой. Они ласкают друг друга синхронно и осторожно, подстраиваясь под темп друг друга, при этом, если Юна слегка постанывает и сдерживает себя, чтобы не откинуться на спину, Умэмия смотрит на неё во все глаза, желая запомнить каждый её жест, каждое изменение в выражении лица. Долго он так не продержится. Он раздвигает ей ноги чуть шире, и они прекращают взаимные ласки. Теперь пора. Юна уже достаточно увлажнилась изнутри, чтобы попробовать принять его в себе. На всякий случай Хадзимэ уточняет: – Готова? Она нетерпеливо прикусывает губу и кивает. Ей хочется. Тянет его к себе за шею, и Умэмия тяжело толкается внутрь, пока она вонзается ему зубами  в плечо от неожиданной легкой боли. Юна старается не напрягать мышцы, так что член спокойно проскальзывает внутрь, хоть и тревожа все внутри с непривычки. Парень замирает и целует горячо девушку в губы, поглаживая её язык своим. Немного погодя, он двигается снова, неторопливо, насколько позволяет ему терпение. Юна мычит, но это не похоже на стон боли. Хадзимэ для верности двигается опять. Её лицо искажается от удовольствия. Теперь можно слегка ускориться. Его толчки внутри мягкие, медленные, но неотвратимо постоянные, и она привыкает к заполненности внутри очень скоро. Глаза открывать не хочется, и она не открывает их, наслаждаясь Умэмией целиком, шепча ему, как ей хорошо. – Черт, – хрипит он, останавливаясь и опускаясь на локти, – ты слишком меня хвалишь. Я такими темпами закончу очень быстро. Юна чуть хмурится, глядя на него в ответ. – Я не хочу, чтобы ты останавливался, ладно? – говорит она.  Хадзимэ не может вынести её. Ну до чего же эта девушка умилительная… Он ускоряет темп, все равно себя чрезмерно сдерживая, чтобы случайно не причинить боль Юне. Умэмия правда слишком возбужден, чтобы продолжить это терпеть. Всего несколько минут одних и тех же поступательных движений, и он быстро вытаскивает свой член, изливая сперму ей на живот. – Черт, – говорит он еще раз. – Прости. – Это было очень сексуально, – спокойной утешает его Юна.  Он хмыкает, теперь смущается сам, а после берет одноразовые полотенца, которые использует для цветов, и вытирает сперму на её животе.  – Прости, – повторяет он. Юна думает, что они уже закончили, поэтому собирается сесть, но оскорбленный вид Умэмии сообщает ей об обратное. – Ты думаешь, я оставлю тебя без удовольствия? Она не понимает, что он хочет этим сказать, но вместо ответа он садится коленями на пол, подтягивая ноги Юны к себе на плечи.  – Ой! Не надо! – пытается протестовать она, но передумала в тот же момент, как только он поцеловал её между складочек и начал посасывать клитор. Все, что она теперь может, это откинуться на спинку дивана и обхватить зубами свой кулак, чтобы не стонать на все окрестности школы. Умэмия 100% не проиграет. Его желание вознести Юну на седьмое небо так сильно, что он без устали работает языком снаружи, а пальцами внутри, приманивая её удовольствие к себе. Сюда, сюда иди, – так говорят его пальцы, проезжая по тому местечку, из-за которого девушка не может сдерживать мышечный тремор в ногах. – Умэмия, пожалуйста, – хнычет она, прося о снисхождении.  Его не будет.  Пускай вся чертова школа услышит, что лидер Фурин умеет не только держать другие банды хулиганов в страхе, но и доставлять настоящее наслаждение женщинам. Юна несколько раз вскрикивает в подтверждение этому, а потом внутри неё что-то взрывается, волнами расходясь по телу. Она вся дрожит, но постепенно утихает в его руках.  – Ты в порядке? – спрашивает он обеспокоенно. Она тихонько хихикает и кивает в ответ, рукой закрывая своё личико. У него все лицо блестит на солнце от её собственной влаги, и это очень смущает. Приходится одеться, прежде чем лениво завалиться на диван, чтобы без всяких мыслей посмотреть на небо и проплывающие облака. Кто знает, когда потревожат лидера – через пятнадцать минут или через пять часов? – Хочу, чтобы ты приходила чаще, – говорит ей Умэмия. – Хочу видеть тебя каждый день. – Какой ты несдержанный, – с улыбкой отвечает Юна. – А учиться и работать я когда буду? – Я буду тебя обеспечивать, – заявляет Хадзимэ, – тогда тебе не придется так много работать. Я буду проводить в кафе все время, что ты там работаешь. Юна смеется и устраивается поудобнее в его объятиях. Возможно, однажды он оставит философию “сильнейших”, и тогда они смогут быть в нормальных партнерских отношениях, но до тех пор ему еще стоит немного повзрослеть.