Фантазмы

Жемчужно-серое небо, в своей мрачной обреченности необычайно самодостаточное, целостное, как будто оно всегда таким было и быть должно. Шпили огромного диковинного замка, резкие, стремительные, словно в гармонии с небесным настроением специально возносятся вверх, чтобы не дать солнцу ни единого шанса проявиться. И свежий запах роз, здесь странный, парадоксальный. Кажется, именно эта контрастность аромата и вида и заставляет остаться, дать месту шанс. Какая странная картина… Лиам никогда здесь не был, никогда не видел ничего подобного. Ни одна история из прочитанных и услышанных им не была похожа на это. может ли сниться то, с чем никогда в жизни не встречался? Свежий аромат манит, как путеводная нить Природы, её всеведущей силы. В ней мощь, ей подчинена душа драяда, его суть. Влекомый запахом, Лиам оборачивается, и губы его сами расцветают улыбкой. Розовый сад… Десятки, сотни прекрасных изящных цветов, тянущих свои головки ввысь несмотря ни на что. Яркий алый лепестков, бордовые бархатные тени между ними, россыпь чистых капель влаги, блистающих, как хрустальные слёзы… Давящая на плечи атмосфера смягчается внезапной экзальтацией от кусочка природы посреди безжизненной мрачности. Восхищенный цветами, драяд осторожно проходит вдоль сада, останавливается возле одного, нежно захватывая бутон между пальцев. Мягко поглаживая лепесток большим, он тепло улыбается, после чего затуманенными от нежности глазами оглядывает сад скорее машинально, чем осознанно… пока не замечает, что не он один любуется розами. Спина, одетая в темный сюртук. Кудри цвета предгрозового неба по плечам. Лиам моргает, чувствуя, как тело замораживается, застывает на месте. Взгляд из расфокусированного мгновенно обретает чёткость. Дыхание сбивается. Он знает, кто перед ним, ни разу его не видев прежде в действительности. Тонкие пальцы цепко сжимают стебли, будто не боясь пораниться. Смуглая, подёрнутая подтоном серого кисть срезает засохшие ветви с такой нежностью, будто это реликвия. Будто забытые, истлевшие части его самого. (Не)знакомец ухаживает за старыми листьями и ветвями с такой нежностью, словно оплакивает их, как нечто важное. Что же это? Память о старых друзьях? Воспоминания о чем-то, давно в себе утерянном? Не найденном никогда? Лиама укалывает неуютным ощущением, будто он подсмотрел то, чего не следовало бы. Будто проник в сокровенное, личное. что, если это вообще не его сон? тогда вот почему он абсолютно не знает этого места… Драяд делает шаг, неосторожный шаг назад. Под мягкой обувью иссохший листок розы исхрустывается в яркий, обнаруживающий присутствие постороннего звук. Мгновение — и всё меняется, атмосфера безмятежности испаряется, будто её и не было. Садовые ножницы замирают возле очередного пожухлого листа и вдруг резко клацают над ним, не срезая. Ошибка. Случайность, которая не останется незамеченной. Спина незнакомца съёживается как пружина. Как будто он готовится к атаке. Как будто сейчас перейдёт в нападение. Ножницы мягко опускаются на рыхлую почву, пока мужчина поворачивается к нему. Тонкие губы изгибаются в усмешке — той самой, какую Лиам видел на портрете. И глаза — нет, не как кистью художника. Стократ лучше. Насыщеннее, глубже. Топящее в себя холодно-жёлтое золото, яркость песков, блеск дорогих украшений. Маятник больших напольных часов мастеров Альтергроу — старинная, интересная, но закрытая стеклом вещь. Что-то манящее, к себе влекущее, но опасное: стоит лишь показать интерес, протянуть руку — и утянет с головой. Утонешь в золотых песках, иссохнешь от желания дотянуться. Манящая, но недостижимая цель. Лиама охватывает та же смесь давящей тревоги и экзальтации, как при созерцании окружающего пейзажа. Только в данном случае речь касается человека. И драяд хотел бы многое спросить. В голове его крутится уйма вопросов, совершенно понятных и объяснимых вроде: «Почему ты тут?», «Кто ты такой?», «Это сон?». Он хочет спросить так много… Но вместо этого говорит: — Ты пропустил листок. На лице мужчины отражается искреннее удивление. Момент — и он неожиданно смеётся. — А я думал, чего мне захочется больше, когда я тебя увижу: убить или поцеловать? Лиам делает шаг. Он считывает без слов неозвученное — «снова» перед «увижу». Этот настораживающий, необъяснимо привлекающий его незнакомец тоже его знает? Почему-то сейчас он абсолютно естественно уверен, что да. Это кажется безукоризненно естественным, абсолютно не вызывает сомнений. «чего мне захочется больше?» Его не смущает внезапный вопрос, не пугает такое быстрое стирание граней. Будто… так и должно быть. Будто…иначе и быть не может. если это и магия, то очень сильная. непреодолимая. древняя. Драяд подходит ближе. Садится рядом, на расстоянии нескольких шагов. Наклоняет голову набок и мягко улыбается — с таким же старанием, как пытается скрыть давящее, грудь разрывающее напряжение от близости. Но тут же разворачивается в профиль, в сторону растущих рядом роз, — отвлечь собственное внимание. Когда он захватывает пальцами растущий рядом бутон, мужчина напротив легко выдыхает. Будто он тоже связан с цветком. Будто ощущает прикосновение. Разглядывая розу, Лиам наклоняется, чтобы почувствовать аромат. Простое действие, помогающее немного успокоиться. Удержаться в этом зыбком подобии мира, когда под рёбрами необъяснимо рвётся на части. Он бы мог возмутиться такой резкой фразой, протестовать, но… Пальцы дрожат, не слушаются. Хрупкое внутреннее равновесие сейчас зависит от ответа того, кого он в реальности ни разу не видел. — Что же ты решил? — шепчет Лиам, согревая судорожным, сбившимся дыханием нежные лепестки. Ему не хочется оборачиваться, не хочется смотреть в глаза. Драяду кажется, сделай он это сейчас — мгновенно потеряет всё, что имел. Всё, что когда-либо могло у него быть. От гнетущего ожидания ответа, от близости, тело словно облепляет коркой льда. Всё внутри вопит: «уходи. не стоит. немедленно уходи!». Но Лиам держится. Лиам остаётся. Пепельноволосый незнакомец тонко усмехается. Глаза сощуриваются до золотых полос — лучи слепящего зимнего солнца. — Я до сих пор не могу решить. Не буду выбирать. Гармонично словам, Лиам испытывает страх, тревогу, желание сбежать. Парадоксально им — его охватывает чувство, превосходящее, заглушающее все остальные. п р е д в к у ш е н и е Оно пригвождает ступни к земле и заставляет вслушиваться в стук бешено бьющегося сердца. Оно вынуждает подняться и пойти за незнакомцем следом, внутрь чужого, чуждого и мрачного замка. Линия судьбы закручивается в крепкий узел.