сказка

      тюрьма цзинчжоу выглядит достаточно… нормально. здесь много камер, но ровер, проходя по коридору через их ровные ряды, видит, что все они пусты. удивительно даже, но, видимо, госпожа магистрат настолько хорошо выполняет свою работу, что никто в городе даже не помышляет о том, чтобы нарушить закон.       или просто после рейдов сумеречных рейнджеров не остаётся никого, кого бы можно было заключить под стражу.       ровер не хочет забивать себе голову размышлениями о том, как здесь разбираются с преступниками. после её пробуждения прошло уже достаточно времени, но она всё ещё чувствует себя растерянно. кто она? зачем пришла в этот мир в это время? как должна действовать и на чьей стороне?       она важна — все вокруг говорят, что она важна. но для чего или для кого? и почему, если они так уверены в её важности, не могут толком объяснить её предназначение? она нужна, чтобы одна из чаш весов склонилась под тяжестью её весомой силы? значит, она — орудие? инструмент? или всё-таки нечто большее?..       мысли роятся как стая бабочек, так что голова пухнет. ровер всегда погружается в себя, когда остаётся одна, и даже сейчас не может не думать, уставившись себе под ноги и хмурясь от одновременного напряжения и волнения. как-то пропускает момент приближения к самой дальней камере — единственной, что здесь успели «обжить».       — о-о-о, у меня гости? — знакомый мужской голос спускает её на землю, но звучит неожиданно, так что ровер машинально вздрагивает, подняв круглые глаза. она ведь специально пришла сюда к нему, однако испугалась как в первый раз и как в последний, когда дралась с ним. а он, будто довольный увиденной реакцией, улыбается ей привычно кривовато, держа руки за спиной.       стража по приказу саньхуа не стала рисковать и снимать с него наручники. но, кажется, ему это совершенно не доставляет дискомфорта, и у ровер есть странное чувство, будто его ни наручники, ни даже эта клетка под надёжной многочисленной охраной не смогут сдержать. может, скар мог бы сбежать даже в этот самый момент, если бы захотел? может, он мог бы даже сбежать ещё тогда, в библиотеке, просто не стал этого делать.       не может быть, чтобы фракцидус не продумали такой вариант развития событий и не подумали о запасном плане.       молчание затягивается. скар заинтересованно склоняет голову набок, точно кот, и в упор смотрит на ровер, не двигаясь с места. ровер легонько машет головой, стряхивая наваждение, и принимает серьёзный вид, складывая руки на груди. но, кажется, её напускного холода совсем недостаточно, чтобы его изумить, не говоря уже о том, чтобы запугать. скар чуть щурит глаза по-хитрому.       — чем обязан такой честью, ровер, милая? неужели наконец всё обдумала и решила согласиться на моё предложение? о-ох, я бы тогда стал самым счастливым человеком на свете!       ровер фыркает и на мгновение отводит взгляд в сторону, пробубнив:       — вот ещё… — но, немного погодя, она всё-таки снова смотрит на собеседника искоса, не меняясь в лице. она пришла сюда не за руганью, а за ответами. но удастся ли получить их — уже другой вопрос.       скар чувствует это её замешательство. знает, зачем пришла, но не спешит. ему просто нравится наблюдать, как бедняжка ровер не решается говорить напрямую, потому что наверняка догадывается, что получит отказ. и в то же время любопытство её держит на месте, не даёт уйти. ни цзиньси, ни их генерал, ни кто бы то ни было в цзинчжоу не собирается просвещать её… пока.       не то чтобы и он собирается это делать — ему просто отвратительно приятно от этого осознания: ровер настолько отчаялась, что пришла за ответами к нему.       — столько вопросов и ни одного ответа. а ведь так хочется узнать больше, верно, ровер? — скар искривляет рот в наглой ухмылке, приближаясь к решётке. — но знаешь ли ты, что любопытство кошку сгубило?       ровер с недовольством поджимает губы, следя за его передвижением. хочет машинально сделать шаг назад, но сдерживается, хотя тело напрягается сильнее, когда разноцветные, сквозящие безумством глаза напротив начинают смотреть на неё в упор. она неосознанно сильнее впивается пальцами в свои плечи, и вспышка невесомой боли отрезвляет, напоминает, в каком они сейчас находятся положении.       — это намёк на какую-то очередную сказку?       собеседник скалит зубы в широкой ухмылке, подаваясь вперёд. их лица оказываются на одном уровне, и даже преграда в виде толстых прутьев теперь не кажется помехой. у ровер по спине бегут мурашки, и желание отстраниться становится сильнее, но она сохраняет невозмутимое выражение лица, не отдёргивается и стойко поддерживает зрительный контакт с оппонентом.       старается, по крайней мере.       — о, сказка ложь, ровер, но даже в ней есть доля правды. а твоя жизнь похожа на сказку, не правда ли? — он игриво подмигивает ей и усмехается. — но как понять, что в этой сказке правда, а что ложь? как понять, кто друг, а кто враг? и как понять, чему можно верить, а чему нет?       скар — это угроза, всё ещё ощутимая, но он обезврежен хотя бы на время. а ровер — та, кто помогла схватить его. та, кто важна его фракции. значит, она может и она будет требовать то, зачем пришла.       — я верю своим глазам, — парирует ровер, задрав подбородок повыше. — и я точно знаю, что ты — последний, кому стоит доверять.       скар гадко хохочет, опустив голову:       — хо… ох, ровер, ровер… — а потом бросает на неё пробирающий до костей взгляд исподлобья и, понизив голос, шипит: — это ранит мне сердце, ровер, — но спустя мгновение он снова принимает обманчиво дружелюбный вид и почти равнодушно пожимает плечами, мол, это твоё право. — и тем не менее, за ответами ты пришла именно ко мне. в чём дело? — он хлопает глазами с невинной улыбкой. — твои дорогие друзья отказываются тебе помогать?       ровер отводит взгляд, хмуря брови. не хочется обсуждать с ним такие вещи, но глупо отрицать, что скар отчасти прав. не то чтобы госпожа магистрат или остальные действительно отказывали ей… просто ей ясно дали понять, что сейчас всю информацию о своём прошлом она получить не сможет. и она верит им, правда, просто…       просто её не покидает чувство, что от неё скрывают что-то действительно важное, что она непременно должна знать.       ровер снова смотрит на неотрывно глядящего на неё скара.       — насколько ты осведомлён о том, кто я?       скар выпрямляется и довольно урчит:       — достаточно, чтобы понять, что мы с тобой похожи, — он делает паузу, оглядывая её сверху вниз взглядом. ровер никогда не нравилось, как он смотрит на неё, но сейчас… его глаза блестят чем-то нездоровым и неприятным, и её в очередной раз пробирает дрожь.       хочется прикрыться.       — я понимаю, почему ты не хочешь мне верить. те милые девочки нашли тебя в момент пробуждения, когда ты была в своём самом уязвимом состоянии. напуганная, сконфуженная, растерянная… точно дитя, — скар мерзко хихикает и мечтательно прикрывает глаза. — найди я тебя первым, ты бы себя так не вела.       ровер, не в состоянии удержаться, язвит, фыркнув:       — найди ты меня первым, я бы сразу убежала.       но он тут же находит, что ответить:       — сомневаюсь, что с вывихнутой лодыжкой можно убежать далеко, — ровер озлобленно щерится, крепко сжав кулаки, пока собеседник, отвернувшись, отходит к скамье у стены и вальяжно усаживается на неё. — ты не доверяешь мне, но при этом уверена, что я могу честно ответить на все твои вопросы. откуда тебе знать, что я не совру?       ровер едва слышно хмыкает, закатив глаза, и бормочет:       — ну… ты же хочешь, чтобы я приняла свою сторону?       — ха? — уголок губ собеседника дёргается в кривой улыбке, и он заливается лающим смехом: — аха-ха-хах! а ты не промах, ровер! мне это нравится! — скар щурится, задрав голову. — но ведь и я не дурак, чтобы так просто купиться. в конце концов, кто сказал, что я соглашусь тебе ответить?       ровер поднимает руку, угрожая ему кулаком:       — я с лёгкостью могу выбить из тебя ответы.       скар смеётся.       — не-а. не можешь.       и правда, не может. потому что ровер не такая, как он, что бы он ни говорил. использовать силу не по назначению? опуститься до уровня этого подонка? нет, конечно, она хотела бы узнать больше о себе, но она способна совладать с любопытством. и если надо, она подождёт, когда цзиньси будет готова помочь ей в раскрытии всей правды. ну а пока…       ничего не говоря, ровер достаёт игральную карту — ту самую, которую скар оставил им перед тем, как его увела стража. его глаза загораются ярче при её виде, и он сияет лицом. ровер смотрит на отпечатанное изображение черепа, как будто задумавшись, а потом… отбрасывает её от себя, точно мусор. чёрная карта пролетает сквозь прутья решётки и бесшумно приземляется прямо к ногам скара.       его улыбка гаснет.       — кажется, я тоже задолжала тебе ответ на вопрос, — ровер поворачивается к нему спиной: — и мой ответ — нет. я не присоединюсь к такому, как ты. стать одной из вас? — она оглядывается на него из-за плеча и отрезает: — ни за что.       а потом она молча уходит, оставляя заключённого одного. скар так же молча пялится на её удаляющуюся фигуру, исчезающую в полумраке длинного коридора. негромкий стук женских каблучков раздаётся в унисон с его скрежетом зубов. последние слова ровер по-настоящему обидели и оскорбили его.       кто сказал, что она может отказать ему?       скар прислоняется затылком к холодной стене и запрокидывает голову, уставившись в потолочную тьму. безумный оскал возвращается на лицо, и в глазах снова пляшет бесовское пламя. и всё-таки он в ней не ошибся. ровер — та, кто им нужен, и плевать на её непокорность. чем строптивее девчонка, тем интереснее подчинять её своей воле.       — о, ровер, ровер… — он шепчет одними губами чуть ли не в бреду. — посмотрим, как ты заговоришь, когда я развею прах твоих друзей, погрузив этот чудесный город в море огня, ровер.       но страшная угроза остаётся без свидетелей.