Накануне трёхдневного ада

Это был один из тех дней, когда в глазах пылает жар, руки сжимаются в кулаки и тянутся к арматуре, а желание кого-нибудь задушить появляется резко и неожиданно – именно тогда, когда не надо. Это был день перед экзаменами. День перед полнейший адом, состоящим из трёх дней, в каждом из которых будут проходить важнейшие экзамены, от которых буквально напрямую зависит будущее Майкла. (Зависит то, сможет ли он пойти учиться на механика). Уильям неоднократно твердил, напоминал сыну о том, что нужно готовиться. Напротяжении года. Почти каждый день. Волновался, даже сильно. Ох, если бы Майк действительно готовился, а не играл тайком в телефоне под столом... Как бы ни так? Всё бестолку! За секунду да того, как отец заходил в комнату, подросток молниеносно хватал учебник по алгебре и клал телефон в карман. Тактика рабочая, но конец года всё равно даст поблажку. Жаль, что осознание того, насколько ты идиот, приходит лишь под конец года. Сегодня воскресенье. Майк действительно решил взять в руки учебник, но прочитать его сначала и всё резко запомнить – не такая уж и впечатляющяя идея. Это же ужас какой-то, кто бы захотел несколько часов подряд читать скучный учебник? Конечно никто, и Майк – не исключение. Странно... В глазах отца он такой умный, такой отличник и всего добившийся любимый сынок... А на деле этот парень просто дурак, спускающий всё свободное время в унитаз. Дело в том, что на контрольных списать довольно легко, поэтому он и отличник. Жаль, что на экзаменах такое не катит. Сейчас он сжимает учебник до побеления пальцев, очень быстро пробегается взглядом по буквам, и понимает, что... что ничего не понимает. Что его мозг словно специально предал его и выключился накануне важнейшего дня. Он резко щурится, вызывая звёздочки в веках, захлопывает учебник и что есть силы швыряет его об угол стола. Сползает на пол, садится на колени. Хватается за собственные волосы и очень сильно оттягивает, вызывает дикую боль. Ему хочется кричать. Громко и долго, до разрыва голосовых связок. Ужасное и мучительное чувство – чувство паршивости. Прямо сейчас он понимает, что перестал учиться ещё осенью. А ещё понимает, что с детской мечтой стать механиком можно попрощаться. Он трепется и оглядывает комнату в поиске какого-либо острого предмета. К счастью, в ту секунду дверь открывается и его необдуманное желание прерывает отец: – Майкл? Я тебе печенье с чаем принёс. А ты чего на полу? – А, я... – он, заплетаясь, поднял учебник, положил на стол. – За учебником полез, как видишь. Из рук выскользнул. – Ясно... Уильям Афтон оглядывает комнату, садится на диван и ставит перекус на стол. Майкл пытается не заплакать и не перестать дышать, что мешает ему делать ком в горле. Он не может видеть незаслуженную доброту и ласку отца, не может. – Нельзя так долго учиться, сядь лучше, отдохни. Ты итак молодец. – Да, я, пожалуй... – Майкл встаёт, оттряхивая колени. – прогуляюсь пойду. Ты же не обидешься? – Нет конечно. Уильям уходит, а Майкл хватает учебник, запихивая в карман широких брюк с надеждой, что на свежем воздухе мозг станет лучше воспринимать информацию. Хватает лёгкую кофту, мчится на первый этаж, после чего пулей вылетает из дома. В его глазах действительно пылает жар, ему хочется сделать себе больно, или, что гораздо хуже – сделать кому-то больно. У него и в детстве были садистские наклонности, но то, что они вновь появятся впервые за семь лет перед экзаменами, Майкл не ожидал. А что ему ожидать кроме разочарования в глазах отца? Простит ли тот его, позволит сидеть на своей шее, или вышвырнет из дома, когда узнает, каким разгильдяем был его сын? Он не замечает, как переходит на бег. Он бежит всё быстрее, всё дальше и дальше от дома, надеясь туда больше не вернуться и не смотреть отцу в глаза. Ему стыдно, ужас как стыдно. Он ужасный сын. Лжец. Он бежит так две минуты, пять минут, всё набирая скорость. Несколько раз чуть не сносит прохожих, кричащих ему вслед что-то вроде "сумасшедший, смотри, куда бежишь!", но всё обходится. На него, вероятно, смотрят, как на аутиста, у которого чёрт знает, что творится в голове. Потому что он бежит слишком быстро, и не похоже, что занимается пробежкой. Потому что стеклянные зрачки заполнили глаза и пылали немым вопросом. У него действительно чёрт знает, что в голове. Одним словом – безумие. Мучительные минуты становятся похожими на часы. Парень выбивается из сил где-то в незнакомом безлюдном парке и позорно падает на четвереньки под деревом, тяжело дыша. Переворачивается на спину и жмурится от редких лучей солнца. Лежит несколько минут и пытается восстановить дыхание. А после в нём просыпается наивная надежда, что ещё не всё потеряно. Он достаёт из кармана сложенный пополам учебник по физике, открывает нужную страницу и продолжает читать теорию, которая совсем не читается. Ну, читаются лишь те фрагменты, которые подводят итог темы... "... Таким образом, мы получаем нецелое число, которое должно быть меньше ста..." "... Согласно задаче, энергия тела, проходящего через..." Прочитав подобное, Майк обычно трепется и возвращается на несколько абзацев назад, чтобы прочитать то, что пропустил или не понял. И опять ничего не выходит. Ничего не понятно... Он отпихивает книгу и обхватывает ноги. Тычется носом в колени. Тихо шепчет: – Дерьмо... Пальцы проскальзывают под широкие, рваные от старости штанины, царапая гладкую кожу ног. Губы дрожат, нос дёргается, а на глаза наворачиваются слёзы. Картина маслом. Он и раньше плакал, будучи девятилетним мальчиком, когда у него что-то не получалось и ничего не оставалось делать. Например, задача по математике. Тогда Уильям крепче прижимал сына к себе, утешал, объясняя то, что было непонятно. Но сейчас он точно уверен, что его никто не видит, поэтому позволил себе. Позволил показать свою слабость никому. Что-то рыжое быстро мелькнуло перед глазами. Паренёк утёр слёзы, улучшив тем самым видимость. Он оглянулся. Никого нет? Показалось? Не показалось. Маленькая белочка сидела справа от него, игриво махая хвостом. Тот повернулся, вгляделся в неё. Чёрные стеклянные глазки смотрели прямо на Майкла, застыв то-ли в недопонимании, то-ли от страха. Зверёк на редкость смелый, раз решил подойти к человеку настолько близко. Может, она хотела есть? Приластиться? Майклу наплевать. Он в нелучшем настроении. Поэтому в порыве гнева он хватает ни в чём не виноватое животное и сжимает в кулаке, не обращая внимания на жалобный писк и сопротивление. Он точно сумасшедший – прохожие верно отметили. Он точно не знает, что творит. Ему хотелось делать больно другим, тем самым подавляя свою подавленную подавленность и безвыходную безвыходность. Он действительно думал, что завтра настанет конец, что его морально растерзает чувство беспомощности и стыда, и наступит предсмертная агония. Думая об этом, он пытался хвататься за последние живые объекты его мутной жизни. Зачем-то. Будто это имеет какой-то смысл. Дико хотелось почувствовать себя живым, беззаботным и невинным вновь, как несколько лет назад, как месяц назад, да хотя бы... Как вчера. Как в тот или иной день, когда он не задумывался о тяжелом будущем или об экзаменах. Внезапно что-то резко приземляется на землю сзади него. Настолько внезапно, что Афтон уже по-настоящему вздрагивает. И понимает, что это уже не белка. Не ветка. И даже не самая тяжёлая собака. Пока он думает, что или кто это может быть, проходит немало времени. Белка всё остаётся в его кулаке, а сзади – никакого признака жизни. До одного момента. – Не знал, что ты живодёр, Майкл Афтон... – раздаётся низкий голос внезапно. Вот блять. Майкл резко разворачивается и вскрикивает, выпуская от неожиданности животное на свободу. Видит пред собой белобрысого парня, мутно смотрящего в глаза Майкла. Это Эннард. Эннард Ноа. Они в одном классе учатся. Белка, вильнув хвостом, шустро оказывается за спиной любителя животных. Из-за Эннарда показываются лишь два испуганных глаза, что не сводили взгляда с Майкла. А Ноа протяивает руку к рыжему созданию, осторожно гладит мягкую шерсть. Тогда Майк успокаивается, но всё равно чувствует себя виноватым. Опускает глаза. Поджимает губы и срывает травинки с земли. – Вот видишь. Причинять боль другим – не лучшая идея, чтобы почувствовать себя лучше. Или ты садист? Майкл кашляет. Поднимает глаза. Говорит: – Идейный ты. Сам-то что здесь делаешь, следил за мной? Маньяк? – Я на дереве сидел, на самом видном месте. Ты бы лучше наверх посмотрел, прежде чем устроиться тут. Ой. Майк понимает, что скрыть слёзы ему не удалось. Но не сдаётся, а говорит: – А что ты на дереве этом делал? – Сидел. – Это понятно. А зачем? Тот беззвучно цокает и кидает: – С птицами разговаривал. – У тебя шизофрения? – Ладно. Мы в прятки играли вчера с друзьями, я спрятался, а они про меня забыли. Устроит такой ответ? Не мучай больше животных. Я... Осуждаю такое. – Ух ты, в прятки? А я перестал в них играть ещё когда мне было одиннадцать. – Дурачок, нет. Короче, не твоего ума дело... Виснет пауза. Действительно странно. Он ведь мог подать признак жизни, когда Майкл только пришёл, а не шпионить за ним всё это время! Оба сидят, поджав колени, и смотрят куда-то вникуда. Думают совершенно о разном. – Извращенец. – наконец срывается с губ Майкла шёпотом. Парень встаёт, поднимает учебник и направляется в сторону выхода из парка. – А ты лучше, что ли? Ты животное мучал! – перечит Эннард. Тогда первый резко останавливается, поворачивается и всплескивает руками: – Я? Я, блять?... – он всхлипывает. – Я сдохнуть хочу, понимаешь! Я как идиот списывал все контрольные весь год, списывал домашку, хвалился отцу! – он не заметил, как из глаз брызнули слёзы. – А завтра мне просто пиздец, потому что я ни одной темы толком не знаю!... Я не вынесу этого, поэтому я на нервах! Он вытирает позор рукавом кофты, искоса смотря с ненавистью на одноклассника. А Эннард молчит. Вздыхает, потихоньку поднимается на ноги. Подходит к Майклу, оказывается достаточно близко к нему. И, поджав губы, наблюдает за действиями. Только сейчас Афтон вспоминает, что Эннард особо ни с кем не контактирует в классе и не разговаривает, отвергает девчонок. Майклу хочется отскочить, но его хватают за плечо, разворачивая к себе. Эннард пристально смотрит в серые глаза, вскинув красные брови. Майклу некомфортно. – Так ты у нас не отличник, получается? – лишь выдаёт белобрысый, улыбаясь. – А я думал... – Вот блядство! – Майк спихивает бледную руку со своего плеча и разворачивается, собираясь отчаливать. Но и на этот раз ему не дают это сделать – хватают за ладонь, произнося: – Впервые за много лет вижу плачущего парня. – Блондин большим пальцем смахивает слёзы с алых щёк. – Вот прикол. – Я не плачу, идиот. – А что же тогда? Может, ты смеёшься, тебе весело? – Да не весело мне, мне плохо! Как ты не понимаешь, боже... Ты же у нас такой отличник, тебе не понять чувство растерянности перед экзаменами!!! Знаешь, Эннард. Я чувствую себя последней тварью в этом мире. – Он замолкает, сверкая слезами в глазах. Эннард мягко улыбается, непонятно чему. Подходит ещё ближе и мягко обнимает Афтона. Внезапно. "Просто так". – Знаешь, это очень хорошо, что ты раскаиваешься и признаёшь свою ошибку. – Он кладёт подбородок на чужое плечо. – Но поверь. Экзамены – это не конец жизни. Не напишешь – выучишь ещё раз и пересдашь следующем году. Ещё раз не напишешь – пойдёшь до одиннадцатого класса, начнёшь учиться и тогда все сдашь. Опять не напишешь – останешься на второй год, или, ну, не знаю... Пойдёшь на подработку и само собой всё наладится. Что за чертовщина? Зачем он его поддерживает? С чего? – Твою мать. – Майкл сдавленно шипит, когда его гладят по спине. – Что ты делаешь? – У меня есть ответы на несколько вариантов экзамена по русскому, алгебре и физике. Слёзы застывают на глазах, которые вновь наполняются отчаянной уверенностью. Губы поджимаются. – П-правда? – спрашивает. – Что же ты... Раньше не сказал. А вдруг мне дадут вариант, ответов на который у тебя нет? – Майкл, нет. Нет, ты не понял. Ты посмотришь ответы на примерные вопросы и выучишь подобные определения, по сути же во всех вариантах задачи и вопросы одинаковые. – Хорошо. А что я должен сделать? – Не понял. Ты о чём? – Ну, взамен на ответы. – Ну... Стань моим другом. И всё. – А... Я им бы и без ответов стал. Не, типо... Услуга должна быть за услугу. – Раз так, поцелуй меня. – Что... Ты нормальный? – Я же пошутил, – он начинает смеяться. – Кстати, ты прошёл тест на педика. И оба заливаются звонким смехом. – Не надо ничего, серьёзно.

***

Эннард дал Майклу ответы на экзамены, благодаря чему второй всё сдал. В следующем учебном году Майк успешно поступил в колледж и больше не допускал подобной ошибки.