Оседлай меня ковбой.

— Привет, красавчик. Гуль нахмурился. К нему шел невысокий мужчина с темными волосами и убийственной линией подбородка, глядя на весь мир так, будто они знали друг друга. — Ты говоришь со мной? — Стрелок нахмурился. — С кем еще мне говорить, Ковбой? Мужчина улыбнулся. Его голос был настолько сладким, что напоминал такие древние сладости, как мед и корица. Он стоял слишком близко. От него приятно пахло дикой природой, мхом и дождевой водой. На нем был костюм Убежища под гладкой боевой броней. — Ты выглядишь как Беда, малыш , — констатировал очевидное Гуль. — Зовут Нико, и поверь мне, приятель, без моих партнеров у меня гораздо меньше проблем, чем обычно. Он улыбнулся так, будто Купер должен был знать, что это значит. — И чего ты хочешь от меня? Гуль нахмурился. Нико злобно ухмыльнулся и оценивающе посмотрел на Купа. Взгляд. Безошибочный. — Я могу придумать несколько вещей , сказал он, несколько запыхавшись. — Начнем с твоего имени. Должно быть, он сошел с ума, потому что дал это. — Купер. — Хорошо, теперь мы больше не чужие, — сказал Нико с широкой дружелюбной улыбкой. — Можно купить тебе выпить? — Теперь Куп одарил его Взглядом. Обратил внимание на выпуклость мускулов под облегающим костюмом Убежища, который не оставлял простора воображению, когда дело касалось его промежности. У Купа действительно потекла слюна. — Послушай, приятель, я не работаю бесплатно, так что не думай, что ты что-то из меня соблазняешь , — предупредил Гуль. Лицо Нико стало немного серьезным, но затем снова смягчилось. — Конечно. Я хочу нанять тебя. Он крепко хлопнул Гуля по плечу. — Давай, давай выпьем. — Черт возьми, вы вообще-то серьезно. Вы все, Волти, ебанутые по башке, что ли? — Да, — ответил Нико, допивая стакан виски и наливая себе еще. Он сглотнул гладко и чисто, и Куп уставился на свое горло. — Я до сих пор не уверен, что доверяю тебе. — Зачем мне лгать? Нико сверкнул улыбкой, которая могла бы продать мир. — Почему бы тебе не соврать? Держу пари, ты собираешься выманить меня куда-нибудь и пристрелить, забрав все мое снаряжение. Нико кивнул, откинувшись на спинку стула. — Ладно, думаю, вполне справедливо. Нико полез в карман своей тактической брони и вытащил крошечную фотографию. Он предложил это Купу. Куп взял изящный клочок печатной бумаги своими грубыми руками в перчатках и покосился на него. На фотографии явно был Нико, но не в костюме Убежища. Он лежал с обнаженным торсом на диване, поверх обнаженного гуля. Оба мужчины улыбнулись, возможно, после коитала. — Это мой муж, Джон. — Твой муж? Он знает, что ты делаешь мне предложение? Куп вернул фотографию и увидел, как Нико убрал ее обратно в карман. — Он не против измены, если ты об этом. Я путешествую повсюду. Он женат на своей работе. Всякий раз, когда мы снова вместе, мы наказываемся, занимаемся любовью и рассказываем друг другу о наших завоеваниях. — Куп приподнял бровь и отпил виски. Это не могло быть правдой. Должно быть, это была какая-то афера. Охота на гулей имела слишком большой смысл. Возможно, он мог бы подыграть, но ему придется сохранять рассудок. Он наблюдал за Нико. Парень не уклонялся от выпивки и не поощрял Купа пить еще. Купер нахмурился. Никаких явных тревожных сигналов, но это все равно не имело смысла. — Так что, ты предпочитаешь Гулей? Нико улыбнулся с полным ртом виски. Он сглотнул, кивнул. — На самом деле, да, я предпочитаю Гулей. — А почему? – спросил Купер. Его пальцы в перчатках играли со стаканом с виски, стоявшим перед ним. Нико выглядел немного ошеломленным, немного под кайфом. Он вздохнул, и его глаза остекленели. — Я не знаю, в Гулях есть что-то такое. Это трудно объяснить. Не хочу показаться бесчувственным. Купер пожал губами. — Здесь нет чувствительных людей, мальчик. Скажи мне. Я хочу знать, что тебе нравится в Гулях. — Прежде всего, шрамы, — сказал Нико, словно слова были вырваны из него глазами Купа. — Шрамы от радиации разные, в них есть что-то гипнотическое. Что-то приятное в прикосновении к регенерированной коже на потерянных конечностях или в ощущении скользких мышц внутри чьего-то тела. Такие открытые, уязвимые, но жесткие, такие крепкие, крепче всего на свете. Куп остановил дрожь нижней губы, поднеся стакан ко рту. — А Гули в радужной буре? То, как они светятся зеленым светом и улыбаются небу, как будто что-то в этой пустоши было создано специально для них. Они заслуживают большего, они заслуживают некоторой признательности, некоторой мягкости во всем этом. Мягкость, то, что пробирало Купера до костей. — Пока я был в Пустошах, Гули проявляли ко мне наибольшую доброту. Все остальные хотят убивать друг друга, кроме Гулей, они просто пытаются выжить, пытаются жить, добиваться успеха тем, что они… у меня есть. Куп сделал глоток виски и покачал головой. — Нет-нет, не прославляйте здесь Гулей, как будто мы Святые. — Чувствительно к этому? — Нико ухмыльнулся. Куп фыркнул. — Нет. Просто Гуль убьет тебя быстрее, чем кто-либо другой. — Конечно. В конце концов, они все еще люди. Купер посмотрел в темные глаза Нико. — У вас очень интересная точка зрения. Нико пожал плечами, как будто это вторая натура — думать о волочащемся трупе как о человеке. — Я имею в виду, что я не уничтожил некоторых гулей за плохие поступки, вымогательство у людей, охоту на людей, но… Купер кивнул, его обнаженные брови подпрыгнули от интереса. —...в общем и целом мой опыт общения с гулями обычно гораздо приятнее, чем с типичным жителем Пустоши. — Ну , — наконец сказал Куп, — — ты кто-то другой, Волти. Слушай, ты выглядишь очень милым, но я бы хотел доверять тебе , — вздохнул Куп. — Я просто так не доверяю. Нико пожал плечами, словно ожидая такой реакции. — И для секса тебе нужно доверие? Куп неправильно сглотнул, виски обожгло ему горло. Он закашлялся, и взгляд Нико был прикован к его губам. Он вытер рот тыльной стороной ладони, размазывая драгоценную влагу по грязной перчатке и оставляя пыль на влажных губах. — Ну, если кто-то собирается спустить штаны, это не повредит. Нико широко ухмыльнулся. Он полез в карман на ноге своей боевой брони, вытащил обернутый мешковиной пакет размером с банку — Крэма и положил его на стол. — Ну, если ты мне не доверяешь, возможно, ты можешь поверить, что я хочу, чтобы мои деньги оправдали себя. После секунды зрительного контакта Гуль поднял его. Он потрогал мешковину. Крышки внутри были сложены так плотно, что он не мог чувствовать отдельные выступы сквозь перчатки, но пытался оценить размер каждой стопки. — Это двести , — сказал ему Нико. Купер поджал губы. Он покосился на Нико, пытаясь понять, орел или решка этого человека. — Я думаю, если у тебя есть двести, ты получишь больше. Улыбка Гуля сверкнула пыльно-желтыми зубами. Нико ухмыльнулся, как будто он этого ожидал. Он вытащил аналогичный пакет из кармана другой ноги. Затем он повернулся и вытащил еще один из-за пояса. — Это больше похоже на то. Надо было начать с этого. — Хотелось увидеть вашу реакцию. — Испытываю мое терпение? В рваном тряпке Купа не хватило места для шестисот бутылочных крышек, но он справился с задачей, протирая старые набухшие карманы. — Что-то вроде того. — Нико вздохнул, чувствуя, что их взаимодействие было скорее сделкой, чем ему было удобно, но, в конце концов, таково было название игры. И все же это было не так увлекательно, как доказать свою честность минетом под столом. Купер, похоже, не очень-то любил веселиться. Купер умел брать деньги за работу, но эту конкретную услугу он не выполнял еще до войны. Он не знал, помнит ли он вообще, как трахаться. Он ехал на грани бахвальства. — Итак, как мы это сделаем? — Каждый из них спросил одновременно. Нико улыбнулся доброй улыбкой. Куп забыл, как выглядит добрая улыбка. Он так много забыл. — Ну, я снимаю комнату, — сказал Нико, — мы можем вернуться туда. ---- — Ты очень сильно завелся, да? - сказал Нико, вторгаясь в личное пространство Купера, как только они оказались в арендованной хижине. Гуль только хмыкнул. — Ты никогда раньше этого не делал, не так ли? — наконец сказал Нико, чувствуя, что теперь, когда они остались одни, ему будет легче справиться с ковбойской чушью. Куп был великим актером. Был. Прошедшее время. Теперь он играл только одного персонажа и ему так и не удалось снять костюм. Он вздохнул, отказываясь от действия. — Не с тех пор, как до войны, нет. Тогда я… — Куп неопределенно указал перед лицом руками в перчатках. — Тогда я была красивее. Сейчас мне не так легко. Нико поймал одну из рук и начал стягивать перчатку. Он поднес ладонь Купа к лицу, вдыхая его запах дыма и пороха. Он поцеловал покрытую шрамами ладонь Купера опустошительно влажными губами. — Знаешь, ты все еще красивый, — прошептал Нико, приближаясь. По меркам гуля он был симпатичным, Куп знал это. Он был тщеславным ублюдком и делал все возможное, чтобы быть чертовски красивым гулем в пустоши. Не то чтобы это имело значение. Глядя в карие глаза Нико, ему захотелось признаться в своих грехах, поэтому он отвернулся. — Да, знаю. — — Но ты все еще удивляешься, когда кто-то тобой интересуется? — Не так уж много людей интересуется, дорогой. Просто боюсь. — Ну, так безопаснее, не так ли? — ответил Нико, глядя на Купа так, будто тот только что поставил мат. — Давай, ковбой. Бросай. Все. Оставь это у двери. Это будем только мы, кем бы ты ни хотел. — Черт, я должен ему платить , — подумал Куп, но тут же решительно отверг это мнение. К черту это. Ему чертовски заплатили, и он собирался выполнять свою работу. — Иди туда и садись, дорогой. Нико сделал, как ему сказали, сидя на грязном матрасе. — У тебя есть какая-нибудь музыка на этой штуке? Куп указал на Пип-Бой Нико. — Э-э, да, у меня есть… — Наденьте что-нибудь, под что я смогу танцевать. — Ты… — Нико моргнул. — Ты будешь танцевать для меня? — Ну, ты заплатил мне за то, чтобы я хорошо провел время, не так ли? Или нам просто пропустить до конца? — Нет, нет, — ухмыльнулся Нико. — Мне нравится прелюдия. Я просто не ожидала этого. Купер неловко стоял, пока Нико ставил в очередь несколько песен на Пип-бое. Затем он снял гаджет и поставил его на столик, чтобы он поиграл. Купер закрыл глаза. Его мозг обнаружил вещи, которые он предпочел бы скрыть. Танцы с Барб. Танец для Барб. Танцы на съемочной площадке. Пьяные танцы на столах. Он пытался расслабить свое тело и двигаться в такт музыке. Это была шикарная, дерзкая мелодия, и нетрудно было поймать ритм. Он снял вторую перчатку и выбросил ее. Он покачал бедрами, наблюдая, как взгляд Нико скользит по его телу. Он сбросил с себя тряпку, и сотни кепок тяжело уронили ее на пол. Наконец он встретился с широко открытыми глазами Нико, снимая жилет. Мужчина уже был явно взволнован, это подпитывало эго Купа и заставляло его тело покачиваться с большей уверенностью. — Ты такой горячий, — выдохнул Нико, облизывая губы так, будто Куп был горячей едой. Гуль придвинулся немного ближе, покачивая бедрами прямо перед Нико, и медленно расстегнул рубашку. Нико протянул руку, и Куп позволил ему прикоснуться. Он расстегнул нижние пуговицы, пока Куп расстегивал верхние, а когда рубашка расстегнулась, Нико наклонился вперед, чтобы поцеловать его обнаженную грудь. Вскоре Купер начал шипеть и хрюкать. — Мне это нравится , сказал Нико. — Мне нравится тебя слышать. Будь громче. Пожалуйста. Куп ахнул и все равно подавил стон. Кровь устремилась на юг, отчего у него кружилась голова с колотящимся сердцебиением в промежности. Нико начал расстегивать ремень. — Ты когда-нибудь опускался до дна? — спросил Нико, расстегивая брюки Гуля. Куп снял ботинки, а затем с него упали штаны. Он позволил этому случиться, стоя в грязном нижнем белье и стараясь не чувствовать себя полным дураком. — Что? — Гуль почувствовал себя ошеломленным. Ему казалось, что он не знает, что произошло дальше. Нико улыбнулся, прижав его к себе и поглаживая шрамы. Его гладкие кончики пальцев залезли в нижнее белье Купера. — Да, — ответил Куп, сжимая гладкие широкие плечи Нико. — Да, но это было до войны. С тех пор я ничего не делал… Его трусы упали на пол, и он был там, со всем обнаженным, все свисало из него, как будто его эмоционально выпотрошили.. Куп застонал и сжал руки Нико, когда мужчина наклонился вперед и проглотил его член. Он издал тихое ворчание, когда оказался в горячем, тугом горле мужчины. Когда Нико отстранился, послышался хлопок. — Громче , — сказал он и вернулся к делу. — О! Ах, черт… Купер закусил губу, превратив стон в скулеж, а затем пожалев об этом. Он тяжело дышал, заставляя себя не сдерживать звуки. — О, да, да… — Он запустил свои корявые руки в блестящие чистые волосы Нико и потянул их. Он качнул бедрами вперед, толкая себя в горло мужчины. Он подумал о том, чтобы посмотреть на горло Нико в баре, желая оказаться там, и теперь он это сделал. — Ох, блядь, да, чёрт, чёрт… Нико снова отстранился. — Лучше, но для меня все еще недостаточно громко, сладкая. Он посмотрел на Купа, темные глаза мерцали, на его лице было написано удовольствие. — Ты такой вкусный. Он сразу же глубоко втянул член, так что он попал ему в заднюю часть горла, и он даже не заткнул рот, он просто открыл губы и позволил использовать свой рот до тех пор, пока Куп не засунул всю свою длину в горло мужчины. Тем не менее Нико безмятежно смотрел на него. Куп резко отстранился, позволяя холодному воздуху на его мокром члене охладить его. — Ты продолжаешь это делать, дорогая, я не знаю, как долго это продлится. — Иди сюда, залезай на кровать, — сказал ему Нико. Он снял с себя костюм Убежища и вытащил что-то из практичных карманов боевой брони, сразу же брошенное на пол. — Откиньтесь назад. Раздвиньте ноги. Куп отложил шляпу, закрыл глаза и нахмурил брови. Это должно было случиться. Ебать. — Хорошо? — — спросил Нико, когда его вес сместил матрас. — Да, — прохрипел Куп сквозь стиснутые зубы. — Ты уверен? Потому что ты выглядишь чертовски напряженным. Куп услышал улыбку в голосе мужчины. — Подойди, большой мальчик, я знаю, что тебе нужно, — успокоил Нико, словно разговаривая с нервным псом. Он лег рядом с телом Купа, его гладкая загорелая кожа заставила гуля дрожать. Нико сплел их конечности вместе, целуя Купа и лаская нежные части его тела. Их бедра начали покачиваться вместе, влажно соприкасаясь благодаря возбужденному истечению Нико. Наконец Куп начал стонать. Сначала мягко, но к тому времени, когда между их промежностями образовалось мокрое месиво, это больше походило на плач. Наконец тело Купера прижалось к другому мужчине, и он раздвинул ноги еще шире. — Сделай это, Нико. Трахни меня, трахни. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня, пожалуйста. — У меня есть идея получше. — Что? — Куп ахнул с ноткой страха в голосе. Нико потянул Купа к себе. — Залезай наверх. Давай, детка. Дрожа, Гуль оседлал другого мужчину. Нико схватил ковбойскую шляпу Купера и отдал ему. Гуль взял его и надел со злой ухмылкой. Нико открыл маленькую бутылочку и плеснул прозрачную жидкость на свой член. Он погладил его, разглаживая липкость. Затем он наклонился и протянул руку под задницу Купа. Гуль дрожал и стонал, пока Нико смазывал его дырку. — А теперь давай. Оседлай меня, Ковбой. Нико держался неподвижно, пока Куп выстроил его в ряд и начал позволять своему телу опускаться вниз при вторжении. Сначала он был слишком напряжен, ноги дрожали. — Расслабься, расслабься, ты понял, — учил его Нико, медленно погружая свой член глубже. — Ох, черт! Аа! Черт! Купер взвыл, когда член потер его простату, угрожая захлестнуть его удовольствием, но затем член скользнул глубже, и это было его собственным блаженством. Он глубоко вздохнул, принимая это. Купер начал покачивать бедрами, стимулируя все места, где они соединялись. — О, боже, о боже… Черт, черт! — Лучше, так лучше, детка. Я хочу, чтобы ты был громче. Громче. Куп откинул голову назад и громко застонал. Теперь он начал ездить верхом, привыкая к ощущению другого человека внутри себя. Ему было так глубоко, так хорошо. — Тебе это нравится, сладкая? Мой член заставляет тебя чувствовать себя хорошо? — О, да, блядь, уххх- — Да, вот и все, Ковбой. Оседлай меня, оседлай этого члена. Нико шлепнул Купа по боку, словно тот пришпоривал лошадь. — Да! Ох! Черт! — Каково это, детка? — Черт! Хорошо. Черт, это так чертовски приятно… ххххх… Тело Купа сжалось от удовольствия, когда он почувствовал, как Нико скользнул еще глубже. Теперь он сидел прямо на бедрах. Он вел его до конца. Он извивался и стонал, его зараза восхитительно терлась о лобок мужчины. — Да, вот и все. Вот так, Ковбой. Тебе это полностью нравится? — Да! Черт! Нико усмехнулся, и этот мрачный звук заставил Купа задрожать. Он нащупал покрытую шрамами ягодицу Гуля. Он наблюдал, как мышцы его бедер и промежности сгибаются под натянутой тонкой кожей. — Черт возьми, ты красивая! Нико вздохнул, потирая бедра Купа. — Посмотри на себя, черт возьми. Хочу держать тебя на моем члене несколько дней. Его язык высунулся в экстазе, и Куп наклонился вперед, чтобы схватить его ртом. Он сосал язык Нико и чувствовал, как твердый член внутри него подталкивает его железу удовольствия, когда он сжимал ее и терся. Он преследовал его, отчаянно двигая бедрами. Он не был уверен, сколько еще он сможет выдержать. Куп снова сел и решил, что, если придет время, он будет усердно кататься. Он поднялся до тех пор, пока не почувствовал, как голова Нико трётся о его простату, а затем резко рухнул обратно, застонав, когда почувствовал, как древко снова глубоко пронзило его. Пока он ехал, он чувствовал, как голова подпрыгивает внутри него, потирая стенки прямой кишки. — О, блядь, это хорошо! Бля, твой член такой… бля, блядь, он чертовски идеален, идеальный член, боже, как он меня наполняет, черт возьми… — Да, хорошо, хорошо. Продолжай, Ковбой. Расскажи мне, как хорошо чувствует себя мой член. — Ебать! — Куп протянул руку, чтобы держать шляпу неподвижно, и начал двигаться вверх и вниз, мчась, как взбрыкнувший мустанг. Нико встретил его энтузиазм, подняв бедра вверх и заставив Купа рычать, задыхаться и стонать. Он наблюдал, как дрожат сгибающиеся бедра Гуля. Он держал задницу Купа открытой, заставляя его стонать от ощущения широко раскрытых щек. — Ох, черт, ох… — Купер продолжал кататься, как будто катаясь на закате, на члене этого великолепного мужчины. Он был мокрым, горячим и тяжело дышал, это было лучше, чем от “Джет-кайфа”, и он чувствовал себя чертовски живым. Нико застонал и изогнулся под ним, глядя на него так, словно он был закатом. Он начал дергаться сильнее, заставляя Купа кричать, когда его член врезался внутрь. — Ага-ага! — Нико повысил голос над голосом Купа. — Вот и все, вот и все! Хорошо катаешься на мне, Ковбой. Он крепко сжал бедра Купа и толкнулся еще сильнее. — Ебать! — Гуль, тяжело дыша, полудиким голосом. Он держал Нико за руки и ехал сильнее, приземляясь и заставляя их влажную кожу громко хлопать. Он наклонился вперед, как жокей-гонщик, вкладывая всю свою силу в движения бедер. Мужчины толкали друг друга так сильно, как только могли, рыча и крича от удовольствия. Когда Нико подошел, его глаза закатились. Купер вскрикнул от облегчения, когда почувствовал, как в него пульсирует теплая жидкость. Он продолжал ехать, хотя теперь его темп стал неравномерным. Он попытался погладить свой сухой член, но Нико прервал его мокрой рукой. Он ехал до оргазма, позволяя мужчине подрочить ему. Когда Куп кончил, все его тело сжалось и затряслось, заставив Нико снова застонать, все еще погруженного в Гуля, хотя и медленно смягчающегося. — Да, ох, черт возьми, да, блин, такой красивый, — пробормотал Нико, идеально работая с членом Купа, пока тот не отсосал свою сухую порцию. Наконец Нико выпал из него, и Куп рухнул на кровать, ковбойская шляпа упала на матрас. Нико был покрыт потом, но Куп все еще был сухим как кость. Гуль склонился над Нико и слизнул пот со своего блестящего тела. — Ах… — Нико заскулил, словно щенок, которого гладили, когда сухой язык Купа собирал влагу с его гладкой кожи. Они лежали там, Нико обнимал Купа, молча, прижавшись друг к другу. Куп долгое время не хотел уходить. Его ублюдочный мозг напоминал ему дни, проведенные в постели с Барб, ее богатую кожу, пылающую от пота, и как ему не хотелось расставаться с этими моментами, но почему-то он всегда это делал.