Игра в гляделки

— Значит, — томно проговорил Нёвиллет, докрасна укусив кожу герцога. — Хочешь поиметь меня? Ризли говорил с трудом — возбуждение давило не только на ткань брюк — и едва дышал, но ответ не заставил себя ждать: — Когда ты говоришь об этом вслух, моя мечта звучит не так несбыточно. Впрочем, ничего удивительного — Нёвиллет во время близости превращался в самого настоящего провокатора. Будучи совершенно спокойным и рассудительным на работе, здесь он стирал все рамки — демонстративно елозил задницей поверх ширинки, царапал спину и затылок, крайне мелодично стонал и шептал на ухо такие выражения, от которых даже Ризли терял самообладание. Конечно, рядом с Нёвиллетом сохранить самообладание — то ещё дельце, но если у Ризли и получалось, то Нёвиллет делал что-нибудь ещё. Делал так, чтобы у герцога не осталось шансов. Они никогда не договаривались о том, кто будет «сверху». Просто обстоятельства сложились так, что Нёвиллет оказался чуточку смелее — засунул свои пальцы в нужное время, в нужное место… Их первый опыт зародил добрую традицию, но ни один из них не стеснялся что-то нарушать. Особенно в тех случаях, когда дело доходило до секса. — Я… Если что, совсем не настаиваю, — Ризли положил руки на ягодицы Нёвиллета и оставил звонкий шлепок на одной из них, с трудом удерживаясь от поцелуя. — Очень зря. Кто знает, может быть, если ты хорошо попросишь, герцог, я и соглашусь? — Ах, верховный судья, как вы любите формальности, — проговорил Ризли чуть наглее и мягко обхватил серебряные пряди, собирая хвост. — Мне нужно хорошо попросить, чтобы трахнуть тебя у себя же на столе? — Хочешь воспользоваться тем, что после отбоя никому не следует расхаживать по крепости? Умно, но не обещаю, что буду тихим. — Так ты согласен или нет? — Ты такой нетерпеливый. — Нёви, если ты забыл — ты прямо сейчас сидишь на мне, расстёгиваешь мою рубашку, и твоя задница… К чёрту терпение! Откуда мне его взять? Ризли был очень силён физически — именно поэтому ему не составило труда подняться со своего рабочего кресла, пока Нёвиллет обхватил его ногами, и скинуть со стола бумаги и папки, которые могли им помешать. Он достаточно скоро посадил его туда — сразу, как только вдоволь насладился тем, что может держать Нёвиллета на руках. Однако, Ризли не спешил покидать уютное тёплое место между бёдер возлюбленного. — Не хочу тебя отпускать. Герцог де Меропид и Верховный судья Фонтейна — крайне удивительная парочка. Оставаясь невозмутимыми на публике и открываясь лишь за закрытыми дверями своих кабинетов, они скучали. Безумно скучали по возможности касаться друг друга, по объятиям после трудного рабочего дня, поэтому навёрстывать приходилось жадно. Нёвиллет так и делал — кусался и оставлял отметины, залезал под тесную ткань, как только замечал, что Ризли достаточно отдохнул, и ласкал также нежно и трепетно, как любил. Ризли, конечно, зубы придерживал… С неприличной силой боялся сделать Нёвиллету больно. Несмотря на все попытки юдекса объяснить, что ему это приятно, Ризли оставался непреклонен. Он влажно и невесомо целовал губы юдекса, совсем осторожно сжимал шею или волосы, лишь изредка укрепляя хватку, когда сдержаться было совсем тяжело… — Иногда я удивляюсь тому, сколько в тебе выдержки, Ризли. Даже сейчас, когда ты готов сорвать с меня одежду и отыметь так грубо и резко, что я не смог бы слезть с этого проклятого стола, ты находишь в себе силы медленно меня целовать и гладить, — Нёвиллет толкнул Ризли ладонью в грудь и, отвечая на удивлённый взгляд, продолжил. — А ты говорил, что терпения взять негде. — Это плохо? — Это — одна из причин, почему моё бесконечно одинокое сердце обрело покой в твоих руках. Садись. Ризли не сомневался в том, что за словами Нёвиллета следует что-нибудь приятное, поэтому вернулся практически за своё рабочее место. Нёвиллет расстегнул пару пуговиц на своей рубашке и, развязав бант, сдёрнул с шеи флакончик. Он, должно быть, заведомо крепился не на самую прочную нить. Голубовато-сиреневая жидкость внутри была налита почти до краёв и едва не выступала за пробку. — Как ты думаешь, что это? — Наверное, то, что ты используешь, чтобы растянуть меня. — Ты почти угадал, волчонок. Только обычно я использую импортные средства. Нёвиллет протянул Ризли флакон, чтобы он мог прочитать этикетку. Округлые витиеватые буквы складывались в знакомую фразу — масло лепестков ромарина, и Ризли не мог сообразить, где слышал её раньше. — Я пробовал работать с алхимическим верстаком, и по счастливой случайности у меня получилось это. Цветки, собранные на земле, искусственно заряжаются силой моего элемента, а потом трансмутируют с водными кристаллами. Когда трансмутация завершается, ты получаешь склизкую и достаточно плотную жидкость — по крайней мере, плотнее, чем вода. Однако, при любом контакте с теплом человеческого тела обнаруживается эффект длительного и гладкого скольжения. Я, сказать честно… Пробовал её только наедине с собой. — Ох, Нёвиллет, не заставляй меня представлять это. Я и так иной раз… — Тебе и не нужно будет представлять. Ризли ахнул, поняв, что его ждёт, и Нёвиллет прочно приковал его внимание к себе. Он быстро распрощался со своей рубашкой, расстегнул брюки и, оставив лишь нижнее бельё, взглянул на герцога. Тот скромно тянулся к члену, ведь мышцы внизу живота ныли от продолжительной эрекции, и, заметив, что его поймали с поличным, одёрнул руку. — Твои руки мне обязательно пригодятся, а пока — не останавливайся, Ризли. Я не хочу, чтобы ты сошёл с ума. Следом прозвучал протяжный стон — Ризли наконец избавился от давления на паховую зону. Наскоро стянул штаны почти до колен и сжал член так крепко, как хотел всё это время. Сильного облегчения ему это не принесло, но возможность трогать себя была очень кстати. Теперь юдекс предстал перед ним полностью голым. Конечно, для Ризли это зрелище одно из самых желанных, но он не знал, что Нёвиллет сделает следующим. Тот медленно развернулся к герцогу спиной и, оперевшись на стол, раздвинул ягодицы так, чтобы он мог видеть то, о чём, кажется, достаточно много фантазировал. Убедившись, что Ризли мастурбирует, неотрывно глядя на его анус, он вылил жидкость из флакона себе на пальцы, оставив чуть меньше половины. — Нёвиллет, что ты… Ризли не успел договорить, как в его кабинете прозвучал стон. Громкий, сладкий и горячо им любимый. Нёвиллет медленно ввёл в себя один палец и задержал его внутри настолько, насколько смог. Поза для таких целей была не совсем удобная, но просьба Ризли его заворожила. Пришлось импровизировать. В течение следующих необозримо долгих (по ощущениям герцога) минут помещение заполнили совершенно неприличные звуки. Хлюпанье и стоны, переходящие во всхлипы, как по часам сменяли друг друга, иногда пересекаясь по удачной случайности. Головка члена была отлично увлажнена — предъэякулят крошечными каплями выходил наружу, и поначалу Ризли растирал смазку по поверхности. Но сейчас он то и дело сжимал руки в кулаки или убирал их от себя вовсе — сексуальное напряжение накопилось до предела, и, кажется, один лишний толчок в ладонь может закончиться ранним и нежелательным оргазмом. Порозовевшее колечко мышц, тесно смыкавшееся на изящных пальцах Нёвиллета, выглядело так притягательно, что Ризли не смог удержаться и подошёл ближе. — Кажется, ты говорил, что тебе понадобится моя помощь. — Определённо, ах, — Нёвиллет простонал громко и удовлетворённо, когда его пальцы сменились на пальцы герцога. — У тебя это получается… Гораздо лучше. Вблизи это нравилось Ризли в разы больше. Он наслаждался тем, как внутри Нёвиллета горячо и жарко. Он даже не пытался сдержать улыбку, глядя, как Нёвиллет сам насаживается на его пальцы. Казалось, что к сегодняшней смене ролей он готовился долго — по крайней мере, мысленно. — Я думаю, что… Готов. — Останови меня, если будет неприятно, ладно? Я не прощу себе, если… — Если сделаешь мне больно. Я знаю, волчонок. Пожалуйста, трахни меня. — Так вот, что значит — хорошо попросить. Впрочем, герцога не нужно долго или хорошо просить. Он сжал член у основания и направил к анусу — наблюдая за тем, как быстро он сжимается без наполнения, Ризли приложил ещё больше усилий, чтобы проникновение было аккуратным. Он вылил остатки смазки, протолкнул чуть больше головки и тут же спросил: — Всё в порядке? — Ох, Ризли… Нёвиллет толкнулся бёдрами назад, чтобы член полностью погрузился в него. У обоих задрожали ноги, а Ризли вцепился в его бёдра так, будто ему довелось сделать это в самый первый раз. Он прислонился к его спине и не начинал двигаться, пока не привык сам. Это было его первое проникновение, и, сказать честно, он жутко волновался, хоть и талантливо это скрывал. — Боюсь, я продержусь не так долго, как ты. — Перестань. Я и сам на грани, Ризли. Не был готов к тому, что твой член так удачно, ах, — Нёвиллет сбился, когда Ризли поднялся и вышел из него. — Что твой член так удачно будет задевать всё, что нужно… Ризли, пожалуйста… Ризли не спешил. Двигался плавно и размеренно, погружаясь в тело Нёвиллета. От ощущения мягких и скользких внутренних стенок глаза словно заволокло непроглядной дымкой, а от вида спины, покрывшейся мурашками, внизу живота тянуло сильнее прежнего. Он не думал о том, куда будет заканчивать, полагаясь на случай. Он оставлял маленькие царапины на пояснице — оставлял и ругал себя за то, что не может сдержаться, но ругал кратковременно, ведь размышлять о всякой ерунде времени не было. Как только он попытался ускориться, Нёвиллет оттолкнул его и усадил на кресло вновь. Казалось, что Ризли ждёт новая пытка, но всё было куда проще: — Я хочу, чтобы ты смотрел мне в глаза, когда будешь кончать. — Значит, и тебе придётся смотреть в мои. Интересные гляделки. Как только Ризли усадил Нёвиллета сверху, темп сильно возрос. Одного прикосновения рук юдекса к широкой покрытой шрамами груди было достаточно, чтобы герцог, предпочитающий стонам вздохи, изменил своё мнение. Рывками вдалбливаясь во влажное и разгорячённое тело юдекса, он лишь мельком заметил, как на живот попало несколько тёплых капель, а потом улыбнулся и проговорил в губы Нёвиллета: — Говоришь, хочешь смотреть в мои глаза, когда я кончаю? Смотри, Нёвиллет, смотри внимательно. Я сейчас… Ах. Прости. Прости, я… Не могу. Ризли резко впился ногтями в плечи Нёвиллета и, лишь на пару секунд задержав взгляд, почти по-животному зарычал, уткнувшись ему в грудь. Как только он смог отдышаться, хватка перешла в объятия, а рык — в удовлетворённые звучные вздохи. — В гляделки ты точно играть не умеешь, герцог. — А вы, верховный судья… Вас очень здорово трахать! — Тише, тише, — Нёвиллет рассмеялся и поцеловал Ризли в лоб. — Будем считать это моим призом за победу. Их ожидала длинная ночь и не менее длинная жизнь. Будь то гляделки или догонялки, победителей или проигравших не было. Были лишь эти двое — Ризли и Нёвиллет, и друг друга им было достаточно.