I am pretty when I cry for you

Чёрный Мустанг плавно тормозит возле переливающегося неоном здания, напоминающего ночной клуб, коих в Каннаме десятки, если не сотни. Только люди с толстым кошельком знают секреты этого заведения. К выпивке и наркотикам в клубе прилагаются юные падшие ангелы, чьи тела можно купить на одну ночь и замарать в грязи, опорочить, опустить на самое дно бездны. Порок этого места так же сладок, как кокаин. Преисподняя на земле, не иначе. Бордель, маскирующийся под ночной клуб — не новинка в Корее. Закон закрывает на проституцию глаза, хорошо прикормленный деньгами тех, кто посещает эти места. Политики и бизнесмены с большим удовольствием пользуются этими услугами. У каждого клиента свои вкусы, которые обязаны удовлетворять падшие ангелы без малейшего сопротивления. Большинство мужчин предпочитают грубый секс с избиением и удушением. Впоследствии доплачивая за увечья сутенеру или же директору заведения, если говорить про должность на бумаге. Тэхен ставит мустанг на блокировку, засовывая ключи в кожаный бумажник, и в предвкушении хорошей ночи шагает ко входу. Охрана в лице двух коренастых мужчин низко склоняет головы перед своим хозяином и открывает дверь, пропуская внутрь. По ушам бьют басы, заставляя поморщиться, но через несколько секунд Тэхен привыкает к ним и мигающему разноцветному свету. За столиком справа он замечает генерального директора, с которым заключил сделку на прошлой неделе. Пожилой мужчина с ожирением второй степени держит у себя на коленях двух омег, на вид которым не больше двадцати. Юноши здесь только недавно работают и пока плохо скрывают отвращение на лице, но, увидев Тэхена, быстро исправляются и притворно смеются, обвивая сальную, липкую шею старика, как настоящие змеи. — Господин Ли, как проходит ваш вечер? — Тэхен кивает выпившему альфе в знак приветствия и бросает хмурый, предупреждающий взгляд на двух омег. Юноши все понимают без слов и слегка ёрзают задом на паху альфы. — Господин Ким собственной персоной, — Ли ему салютует стаканом с виски и залпом его выпивает, разлив несколько капель на двойной подбородок, которые оказываются быстро слизанными двумя юркими языками. — Все, что я слышал об этом месте, оказалось правдой. Я стану вашим постоянным посетителем. Кстати, слышал, что сегодня появился новый ангелочек. Хотелось бы попробовать его первым. — Товар я проверяю лично, чтобы не было казусов, — Тэхен удивления от этой новости не показывает, сохраняя спокойное лицо. — Когда проведу оценку, сообщу вам. Ким слегка раздражен тем фактом, что Пак Чимин — директор клуба и по совместительству его давний друг, ничего не сообщил о новом сотруднике. Обычно всё происходит по налаженной схеме: омег приводят, Тэхен лично отбирает тех, чьи лица и фигура соответствуют выученным за года процветания этого бизнеса вкусам клиентов. Что же произошло в этот раз? Тэхен без стука врывается в кабинет Чимина, расположенном на втором этаже. Пак настолько увлечён флиртом с Юнги, одним из охранников клуба, что поначалу не замечает его. Услышав басистый голос за спиной, Чимин перестает поправлять галстук Мина и выпроваживает его за дверь. — Долго ещё будете в гляделки играть? Трахнись с ним и перестань себя вести, как течная сука, — Тэхен бесцеремонно садится в кресло, закинув ноги на стол. Бутылка с виски призывно открыта. Мужчина наполняет стакан алкоголем на два пальца и неспешно перекатывает его по хрустальным стенкам. Чимин его колкость игнорирует, уже привык за десятилетие дружбы. — Юнги не такой, как те альфы, с которыми у меня был секс. Он другой, особенный, — мечтательно говорит омега, присаживаясь на край стола из красного дерева. — Что тебя привело сюда? Ты вроде как должен сейчас с адвокатом Ли обговаривать дела Kim Group. — Адвокат больше не нужен. Все обвинения были любезно сняты, — Тэхен откидывается на спинку кожаного кресла и выпивает виски до дна, блаженно прикрыв глаза. — Не хочу даже думать, во сколько миллионов вон тебе обошлось подмять их под себя. — Почему я от посторонних людей узнаю о новом ангелочке? Ты ведь знаешь правила, Чимин, — голос мужчины сквозит легким раздражением. — Прости, Тэхен-а. Я забыл тебе сообщить. Мальчик в комнате под номером десять. Можешь на него взглянуть. Уверяю, он полностью соответствует вкусам наших клиентов. Миниатюрное тело, милое личико, сама невинность. Только будь аккуратнее, у него еще не было первой течки. Внутри Тэхена альфа довольно урчит от этих слов. Животный азарт появляется на задворках сознания. Тэхен голоден. Ему нужен ангелочек, который  утолит этот голод. Он стремительно покидает кабинет Чимина и походкой охотящегося хищника двигается к десятой комнате.                                 *** Всю свою непродолжительную жизнь Чонгук был предоставлен сам себе. Он брошенным котенком оказался в приюте на второй день после рождения в плетеной корзинке. Приют — это тюрьма, но для детей. В нём действует своя иерархия и строгие негласные правила, за нарушение которых следует жестокое наказание. Чонгук ходил в синяках и ссадинах с пяти лет. Ему не привыкать к боли и насилию. Никому ненужный мальчик достиг шестнадцатилетия и оказался за стенами приюта без воны в кармане. Котенка выбросили во второй раз. Но Чонгук рад тому, что наконец-то выбрался из ада, ещё не осознавая, что скоро попадет самому дьяволу в когтистые лапы. Чимин случайно заметил его, одиноко сидящего на скамейке в городском парке и с дрожащими от холода плечами. В омеге что-то щелкнуло и он не смог пройти мимо. Пак предложил работать в борделе, получая приличные и главное быстрые деньги. Чонгук взвесил все «за» и «против», придя к выводу, что лучшего шанса ему не подвернется в жизни. У него нет ни образования, ни каких либо навыков, кроме своего тела, за которое, по словам Чимина, заплатят много денег. В тот же день Чонгука осмотрел доктор, проверяя на наличие венерических заболеваний и цикл течки. Омега слишком юн, у него еще не было  первой течки. Врач предостерёг о том, что секс в таком возрасте будет очень болезненным и травмирующим. Не только в физическом плане, но и на ментальном  здоровье отразится. Чонгуку плевать на боль, она его спутница с ранних лет, следующая по пятам. Он хочет собственный дом, в котором будут красивые вещи и вкусная еда. О сексе с альфами Чонгук слышал только от нескольких омег из приюта, которых подкладывали под спонсоров с ранних лет. Чимин лично подобрал ему наряд на сегодняшнюю ночь. Грудь прикрывает нежно-лиловый топ, обнажая полностью талию и плоский, слегка впалый из-за нехватки веса живот. На ногах колготки в мелкую сеточку и чёрные латексные шорты до середины бедра с разрезами по бокам. Нижнее бельё розовое с кружевом. Чонгук сидит на шелковых простынях, сложив руки на коленках и часто-часто дышит от сильного волнения. Тогда сидя в парке он думал, что знал, на что идет. Но сейчас же все внутри омеги сжимается от страха перед неизвестным. Чонгук готов к боли, но не готов к чувству отвращения к самому себе. Быть грязным, использованным это то, ради чего он появился на свет? Дрожащей рукой Чонгук тянется к графину с прохладной водой и наливает полный стакан, выпивая его залпом. Он так и замирает маленьким дрожащим кроликом перед Тэхеном, который резко входит в комнату. Тигр плавной поступью надвигается на жертву, не спеша нападать. Присев на край кровати, сохраняя дистанцию, Ким с нечитаемым выражением лица скользит по Чонгуку, уделяя внимание каждой части худенького, с лёгкой формой анорексии тела. Только разгорающееся пламя на дне глаз выдает истинные мотивы животного. Чонгук эти голодные взгляды каждой клеточкой ощущает. Становится некомфортно до желания прикрыться. Тонкие руки обнимают обнаженный живот, пряча его от пожирающего взгляда мужчины. — Крольчонок, ты боишься меня? — бархатный голос доносится из уст. Тэхен кладёт свою большую ладонь на омежье колено, проникает указательным пальцем под сеточку, поглаживая молочную кожу. У Чонгука возникает тошнотворное ощущение будто аспид скользит по телу. — Нет, господин... — Чонгук на секунду запинается, осознавая, что даже имени своего клиента не знает. — Ким Тэхен. Как твоё имя, малыш? — рука мужчины исчезает с бедра. Тэхен достает пачку сигарет из кармана классических черных брюк и неспешно поджигает одну зажигалкой с выгравированной змеей на холодном металле. — Я не знаю своего настоящего имени. В приюте меня назвали Чонгуком, господин Ким, — тихо отвечает омега, смотря на свои острые колени. — Чонгук значит, — Тэхен смакует его имя на языке вперемешку с сигаретным дымом. Сладость белых лилий затмевает горечь терпкого табака. — Сколько тебе лет, Чонгук-и? Тэхен спрашивает его возраст из  любопытства. Лицо Чонгука слишком детское, он наверняка несовершеннолетний. Возраст никогда не останавливал Тэхена. Он всегда брал любого понравившегося омегу, даже если это шло вразрез с  уголовным кодексом Кореи. Закон для тех, кто на дне пищевой цепочки. Те, кто на вершине, и есть закон в этой стране. — Шестнадцать. Вы наверняка старше меня, — через секунду после произнесенного Чонгук жалеет, опасаясь, что это может не понравится Тэхену. — Ты прав. Мне тридцать семь, — с улыбкой, похожей на оскал, произносит Тэхен, оставляя окурок в стеклянной пепельнице и аккуратно усаживает Чонгука к себе на колени. Он тянет носом по его шее  и чувствует совсем слабый, ещё не до конца сформированный в силу возраста природный аромат. Белые лилии пахнут непорочностью. Их хочется вырвать с корнем. У Чонгука мурашки по телу идут от горячего дыхания в шею и крепких рук, оглаживающих талию. — Ты ведь ещё не спал с альфами, я прав? — низкий шёпот раздаётся у самого уха. — Вы будете первым. Рука с талии перемещается на внутреннюю сторону бедра, скользя выше, но так и не доходит до желаемого места. Чонгук всхлипывает  и непроизвольно сводит колени, зажимая кисть Тэхена между ними. Внутри горький комок из отвращения и страха собирается. Прикосновения этого мужчины оставляют ожоги и следы грязи, будто Чонгука ею облили. — Как это понимать? — бархатный голос мужчины отдает раздражением. — Господин Ким, простите, это все происходит со мной впервые. Я очень нервничаю, — на выдохе произносит Чонгук, мысленно давая себе пощечину за такую оплошность. Он сейчас на работе и должен выполнить свои обязанности, как и обещал Чимину, но внутри все протестует и вопит, прося убегать из этого места. Куда сбежит подросток без денег и родственников, к тому же омега? У Чонгука нет выхода. Он раздвигает колени, давая Тэхену полную свободу действиям. На удивление, мужчина больше его не трогает, лишь усаживает обратно на постель и сам поднимается на ноги. В каждой комнате всегда есть несколько бутылок с элитным алкоголем. Ким берет излюбленный виски с кофейного столика в углу комнаты и становится меж чонгуковых коленей. — Приоткрой рот, это расслабит твоё тело, — приказ, не просьба. Тэхен крепко держит его за острый подбородок и подносит горлышко бутылки к розовым, в меру пухлым губам. Чонгук неуверенно раскрывает рот и даёт мужчине наполнить его виски, забавно морща лицо от горечи. Он не успевает все глотать, струйки стекают из уголков рта к подбородку и белоснежной шее.Тэхен возвращает бутылку на кофейный столик, сделав несколько глотков по пути. Горло Чонгука сильно жжет из-за выпитого, но это не сравнится с языком Тэхена, слизывающего остатки виски с его шеи. Язык мужчины оставляет ожоги третьей степени. Чонгук хочет оттолкнуть его, но лишь стискивает в руках шелковую простыню и прикрывает слезящиеся от собственного бессилия глаза. Тэхен отлипает от омежьей шеи, сделав несколько глубоких укусов и засосов. На его губах кровь Чонгука вперемешку с виски. Этому адскому коктейлю не хватает последнего  ингредиента. Ким стирает большим пальцем слезы с острых скул и подносит к губам, слизывая. Чонгук на вкус как отчаяние и святость. — Простите, не знаю, что со мной, — омега поспешно вытирает текущие слезы тыльной стороной ладони, вновь возвращая испуганный взгляд на Тэхена. Мужчина с особым упоением смотрит на то, как ломается этот мальчик и наступает своей гордости на горло. Ким понимает тот очевидный факт, что у сиротки нет иного выхода, кроме как лечь под него. Чонгук совершенно не умеет скрывать эмоции. У него на лице читается страх, а глаза-микрокосмосы умоляют не причинять боли. Будучи заядлым охотником, Тэхен знает запах агонирующей перед смертью добычи. Его крольчонок пахнет именно так. — Ты даже не представляешь, как прекрасен со слезами на этом милом лице, — костяшки оглаживают влажную скулу. — Вам нравится, как я плачу? — Это чертовски заводит меня,Чонгук-и, — Тэхен хватает его за тонкое  запястье и укладывает на свой пах. Под тканью брюк Чонгук отчетливо ощущает твердеющую плоть не маленького размера. Омега уже успел представить, как больно будет, когда член войдёт в его тело. Чонгук тянется к ремню на шортах и дрожащими руками вынимает его из петель, отбрасывая на пол. Следом за ремнем отправляются и шорты, обнажая взору Тэхена розовое кружево. — Не трогай и ложись на живот, — одергивает омегу, когда тот хочет снять колготки. Чонгук послушно ложится по центру постели, заправленной лавандовым шелком. Кровать прогибается под весом забравшегося сверху Тэхена. Омега затаивает дыхание и испуганно вздрагивает, когда крепкие руки, не прикладывая усилий, разрывают колготки в области ягодиц. От нижнего белья остаются лишь клочья. Альфа сжимает маленькие половинки в руках, наслаждаясь мягкостью. От этой хватки остаются отпечатки на фарфоровой коже. Тэхен не отказывает себе в удовольствии и со всего размаха бьёт по нежной коже, оставляя горящий огнём алый след. У Чонгука от этого удара слезы сильнее течь начинают, но он сдерживает себя и не кричит. Лишь губу до крови раздирает зубами. Тэхен разводит ягодицы омеги, смотря на маленькую дырку, в которую даже его пальцы не войдут без смазки. Подложив под чонгуковы бедра подушку, он выливает на длинные пальцы искусственную омежью смазку из тюбика и медленно вставляет первый. Жалобный скулеж Чонгука ласкает слух. — Перестань так сжиматься. Я ведь забочусь о тебе и подготавливаю. Другой альфа не стал бы возиться с тобой и просто вставил бы. — Я правда пытаюсь расслабиться, но это так больно, — Чонгук воет, заливая подушку слезами, когда в нем оказывается второй палец. — Старайся лучше, Чонгук-и. Это в твоих интересах. Чонгук старается дышать ровнее и глубже, принимая в себя еще один палец. К жжению и боли медленно привыкает. Мужчина проникает в него по самые костяшки, раскрывая и подготавливая для своего немаленького размера. Член уже во всю болезненно пульсирует, прося разрядки. — Ложись на спину, — требует Тэхен, расстегивая пуговицы на рубашке, и отбрасывает на пол к шортам Чонгука. — Ты ведь не будешь сопротивляться? Не вынуждай связывать твои маленькие ручки. — Нет, вам не нужно этого делать, господин Ким. Чонгук чувствует фантомную боль на запястьях от одного только вида на  прочный кожаный ремень Тэхена. Альфа удовлетворенно кивает и откладывает аксессуар подальше. Пока Тэхен полностью раздевается, Чонгук замечает несколько чернильных узоров на его теле. Правую руку мужчины обвивает от запястья до самого плеча черная змея с выпущенными клыками. Природный запах Тэхена наполнен её ядом. У Чонгука лёгкие горят от древесных, смешанных с сандалом и кедром ноток. Весь воздух исчезает, оставляя задыхаться от предчувствия скорой погибели, когда мужчина нависает над ним. — Пожалуйста, не делайте мне больно, — все, что просят пересохшие, окровавленные от укусов губы. Тэхен ничего не отвечает на эту наивную просьбу, не давая ложных надежд. Его не заботит комфорт Чонгука. Только свой собственный. Сведенные коленки Чонгука оказываются резким движением разведены. Тэхен шире раздвигает его маленькие бедра, устраиваясь между ними, распределяет смазку по венистому члену и поднимает взгляд на омегу. Чонгук полностью спрятался от него, закрыв лицо в дрожащих ладошках, умытых слезами. — Перестань вести себя как ребёнок, — грубая хватка убирает ладони от омежьего лица, принуждая наблюдать. — Мне шестнадцать, разве я не являюсь им? — сквозь подавленный всхлип. — Твое детство осталось за порогом этого места. Ты знал, на что шёл. Чонгук хочет рассмеяться с этого заявления. Единственный, у кого есть выбор, это Тэхен. Мужчина в праве выбрать, кого будет трахать этой ночью. У Чонгука выбор только один: дать себя сожрать, ведь он всего лишь лакомый кусок мяса, который должен утолить голод Тэхена. — Вы правы. Сделайте то, что хотите, и оставьте меня, — флегматично. Чонгук хочет повернуть голову вбок, но крепкая пощечина не позволяет этого сделать. В глазах все темнеет от этого удара. Во мраке сияют звезды, но быстро рассеиваются. — Ты не в том положении, чтобы указывать. Не забывай об этом, когда я буду иметь тебя, — Тэхен слегка оказывается удивлён, когда Чонгук никак не реагирует на удар по лицу. Напротив. Омега уставился на него с любопытством. — Как мне оказаться в том положении, которое позволит указывать таким альфам, как вы? — Таким как я? — Взрослым мужчинам с большими деньгами, которые любят маленьких мальчиков. — Достаточно стать их собственностью. Ты хочешь стать моей собственностью, Чонгук? — Тэхен его за щеки хватает и в карамельные глаза всматривается, пытаясь понять, что за игру этот ребёнок затеял. — Чимин предупреждал, что клиенты в этом месте старше сорока и в большинстве своем похожи на диких кабанов по размеру. Тэхен, тебе всего тридцать семь, — альфе по вкусу, как собственное имя звучит из уст Чонгука. Что-то в этом есть дьявольское. — Твоё тело красивой формы, как у греческого бога. Я окажусь глупым крольчонком, если упущу такой шанс. — Крольчонок умеет удивлять. Мне нравится, как ты стараешься. Чувствуешь, насколько сильно? — мужчина сильнее вжимается пахом в его бедро. Чонгук опускает взгляд на его каменный стояк и кивает. Тэхен подминает его под себя полностью и шире разводит подрагивающие коленки. Приставляет головку и давит на сжатую дырку, медленно проникая и стискивая челюсть от болезненной узости. Чонгук не в силах подавить вскрик. Эта разрывающая пульсирующая боль ни с чем не сравнится. Она усиливается с каждым сантиметром. Омега рефлекторно пытается свести колени и отползти, но крепкая хватка на молочных бедрах не позволяет этого сделать. Тэхен вынимает член и вновь толкается, входя наполовину. Эта возня раздражает. Мужчине хочется сразу вставить по самое основание, но Чонгук сжимает его так сильно. — Больно, — со всхлипами шепчет Чонгук, глотая новую порцию слез. — Сейчас будет больнее. Один резкий толчок до упора и комнату наполняет жалобный вскрик. Тэхен опускает взгляд и видит алые разводы на члене. Без разрывов не обошлось, как и ожидалось. Чонгукова кровь его возбуждает до состояния дикого животного. Он наращивает ритм и входит по самые яйца, растягивая порванную промежность под свой размер. Чонгук отчетливо чувствует, как по бедрам расползаются кровавые змеи, оставляя неприятную липкость. Низ живота сводит тупой болью со временем. Омега кладёт на него свою маленькую ладошку и чувствует, как сильно выпирает сквозь тонкую кожу член Тэхена. Мужчина и не думает останавливаться, по-животному врываясь в него с очередным хриплым, полным удовольствия стоном. Чонгуку кажется, что он видит себя под Тэхеном со стороны. Эта ужасающая картина чернильным отпечатком запечатывается в подсознании. Мальчики его возраста не проходят через то, что Чонгук проходит сейчас. Они находятся в окружении родительской любви и живут свою счастливую беззаботную жизнь. Ходят в кино с друзьями, посещают школу и готовятся к экзаменам, результаты которых определят их будущее. Будущее Чонгука зависит полностью от выбора Тэхена. Если Киму понравится его тело, он заберет омегу себе, чтобы совершать то, что он совершает над ним сейчас. Это больно и омерзительно, но Чонгук согласен терпеть, только бы не оставаться в борделе, где помимо Тэхена, ему придётся продавать своё тело другим альфам не один раз в день. Другие могут быть безумны в своей жестокости и превзойти его. Чонгук впервые в своей жизни ощущает ненависть к родителям, которых у него не было от рождения. Омега всегда находил причины, по которым родители оставили его у ворот приюта. Чонгуку не хотелось верить в то, что его выбросили как мусор. Возможно, у них не было денег на его воспитание, или они были тяжело больны. И таких «возможно» ещё миллион. Сейчас Чонгук ненавидит всем сердцем родителей за то, что те оставили его в живых. Убийство было бы актом милосердия. — Ты больше не кричишь, — голос Тэхена доносится как из-под толщи воды, возвращая в жестокую реальность. —  О чем ты так сосредоточенно думаешь, Чон-и? — О родителях, — безэмоционально. В глазах пустота. Слезы высохли, оставив лишь дорожки соли. — Винишь их в том положении, в котором оказался сейчас? — Тэхен замедляет толчки, делая их лениво-медленными. — Не понимаю, почему они просто не утопили меня, как котенка или щенка. Зачем жить, если ты никому ненужный? — Ты нужен мне, — вкрадчиво говорит мужчина, поглаживая его мягкую, с несошедшей детской припухлостью щеку. Чонгук сам того не осознавая, льнет к большой тёплой ладони. — Ты нуждаешься лишь в моем теле. — Твоё тело обеспечит тебе безбедную жизнь. Я возьму все заботы на себя, если ты согласишься переехать ко мне. У меня большой дом возле озера и два добермана. Любишь собачек? Искренний восторг засиял в чонгуковых глазах, разгоняя отчаяние. Омега давно уже мечтал о питомце. — Они взрослые? — Зевсу и Аиду пять лет. — Мне бы хотелось маленького щеночка. — Я куплю тебе щенка любой породы. Ты согласен? В голове Тэхена исключительно холодный расчет. Чонгук полностью  в его вкусе: миниатюрный, с большими карамельными глазами на миловидном лице. Оставлять его в борделе для других альф он не будет. Поглощать объедки — чуждо для Тэхена как в бизнесе, так в личной жизни. Он всегда забирает лучшее себе любой ценой. — Согласен ради щеночка, — остатки чего-то, что похоже на любовь к себе, не позволяют Чонгуку открыто продать себя как вещь. — Я помечу тебя. Ты будешь полностью принадлежать мне. Чонгук согласно кивает и подставляет шею под его удлиняющиеся резцы. Тэхен лижет молочную кожу, подготавливая к укусу. В слюне альф есть специальный фермент, который делает омежью кожу более мягкой и податливой. Мужчина глубоко вонзается в изгиб шеи, оставляя клеймо, которое всю жизнь будет напоминать Чонгуку о том, кому он принадлежит. Слизав выступившие струйки крови, Тэхен возобновляет глубокие толчки. Он продолжает выжирать по кускам тело и душу Чонгука ещё десять минут, после чего кончает на омежье бедро. Тэхен натягивает быстро одежду и закуривает, оценивая состояние мальчика. Чонгук лежит в позе эмбриона и глядит на него с немой просьбой. — Мы едем домой, Чон-и.                                                                       *** Тэхен даровал ему всё: трехэтажный особняк в пригороде Сеула, одежду и украшения от именитых дизайнеров, культурный опыт от поездок в другие  страны, любимого щенка добермана. Даже день рождения мужчина выбрал для Чонгука сам. Тэхен воспитал его хорошим мальчиком. Чонгук любит джинсы и мешковатые футболки, но носит рубашки и зауженные брюки . Чонгук любит поп-музыку, но слушает Фрэнка Синатру, Чарли Паркера и Дюка Эллингтона. Чонгук любит драмы, но смотрит арт-хаус. Чонгук любит клубничное молоко, но пьёт красное  сухое. Чонгук любит тату, но на его теле нет ни единого чернильного узора. Синяки, оставленные грубой хваткой, не считаются. Чонгук любит наполненный жизнью Сеул, но задыхается в стенах особняка. Тэхену не нужно прикасаться к нему, чтобы перекрыть кислород. Чонгук играет со своим доберманом по имени Бам на заднем дворе поместья. Тэхен подарил его совсем крохой. Бам за два года вырос, став большим и свирепым, но это только на первый взгляд. Пёс был взращен Чонгуком в любви и ласке. Бам — единственный, но такой преданный друг. Омега гладит его по лоснящейся коричневой шерсти и чешет за ухом, смотря на довольную мордочку. Радостный лай затихает. Бам пристально смотрит на того, кто оказывается позади своего хозяина, и резко срывается с места. Талию Чонгука накрывает пара крепких рук, разворачивая омегу лицом к себе. Он эти прикосновения из миллионов других узнает. — Я скучал, Чон-и, — Тэхен его сладкие,  пахнущие шоколадным бальзамом губы сминает в требовательном поцелуе. Чонгук послушно рот раскрывает, позволяя углубить поцелуй. Он так и не научился правильно это делать, поэтому отдает контроль Тэхену. Мужчине хочется большего, чем влажные поцелуи, но сейчас не самый подходящий момент. — Мы не пойдём в спальню? — Чонгук удивляется тому, что альфа его выпускает из своих рук. — В восемь состоится благотворительный вечер. Многие из мира бизнеса и политики  будут присутствовать. Я в их числе. — Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя? — Чонгук старается не показывать заинтересованности в голосе, лишь поправляет галстук мужчины своими маленькими пальчиками. Для этого приходится встать на носочки, потому что Тэхен выше его на двенадцать сантиметров. Чонгук сам проверял. — Ты ведь хотел увидеть вечерний Сеул. Надень что-нибудь элегантное и не яркое. Буду ждать в машине через двадцать минут. Чонгук свою роль украшения, красиво дополняющего и подчеркивающего статус Тэхена в обществе понимает. Образ на вечер подбирает соответствующий.   На стройных ногах омеги бежевые зауженные брюки с чёрным ремешком. На плечах персиковая блузка, поверх которой накинут коричневый кардиган. В ушах бриллиантовые серьги, подаренные Тэхеном в качестве извинения за вывихнутое запястье. От извинений мужчины осталось много бархатных коробочек. Ими переполнен ювелирный столик, как и микрокосмос Чонгука черными дырами. Тэхен его выбор одежды одобряет одним лишь взглядом. Чонгук за два года научился по глазам определять его настроение и желания. Сейчас Тэхен в хорошем расположении духа. Чонгук в этом убеждается, когда мужчина начинает поглаживать его бедро, расслаблено ведя мустанг второй рукой. В этот вечер они становятся центром внимания. Чонгук притягивает к себе изучающие и липкие взгляды стариков, пришедших со своими супругами. У всех здесь негласное соревнование: кто пожертвует большую сумму для больницы. На тяжело больных детей им плевать. Потешить собственное эго, попав в заголовки статей  — вот чего им хочется. Тэхену льстит то, с какой завистью альфы ему глядят в след и перешептываются между собой. Чонгук такой юный и неземной в своей красоте рядом с ним, взрослым мужчиной, которому скоро исполнится сорок. Мужья этих политиков и бизнесменов смотрят на омегу с неприкрытой злобой, будто он к альфам в штаны залез. Юность и невинность Чонгука — это то, чего они так отчаянно желают в попытках получить такие же взгляды от своих мужей. Омега этих ядовитых аспидов чувствует каждой клеточкой тела и крепче берет Тэхена под руку, прижимаясь. Ким оставляет его на некоторое время в окружении шампанского, чтобы поговорить с важными для его компании людьми. Чонгук со скучающим видом крутит в руках полупустой бокал, осматривая роскошный интерьер. Его внимание привлекает слишком громкий и неестественный смех, доносящийся через весь зал. Он видит Тэхена с каким-то омегой, который слишком близко находится возле него и поправляет галстук своими увитыми драгоценностями пальцами. В Чонгуке пламя за секунду вспыхивает. Только он может так делать. Тэхен что-то шепчет на ухо этому мужчине, после чего тот смущённо улыбается и пьёт с ним на брудершафт. Злость и ревность переплетаются в один тугой комок, напоминающий змеиное кодло. Чонгук подходит к альфе примерно одного возраста с Тэхеном, завязывает обычный разговор и ярко улыбается, периодически прикасаясь к его пиджаку. Ким стоит недалеко от него, стиснув руки в карманах брюк, но никаких действий не предпринимает. Сейчас он позволит своему мальчику поиграть во взрослые игры, а дома займётся его воспитанием. После окончания мероприятия Тэхен ни единого слова не произносит. Он молча открывает дверь мустанга перед Чонгуком и заводит двигатель, покидая Сеул. Омега одаривает его молчанием в ответ. Та омерзительная картина все ещё стоит перед глазами. Когда они оказываются дома, Чонгук направляется в свою комнату, вместо их спальни. Он так и не доходит до нее. Ким хватает его за ворот блузки, сорвав несколько пуговок, и отталкивает к стене. Чонгук прикладывается затылком и вскрикивает от резкой боли. — Забыл, кому принадлежишь, Чон-и? — звук хлесткой пощечины. Мужчина всю силу в удар вкладывает, жалеть его не собирается. У Чонгука кровь идёт из носа, стекая по губам и шее. На блузке расплылось алое озеро ультранасилия. Он скоро утонет в нем. Страха нет. — Ты флиртовал с этим омегой, — Чонгук кровь рукавом стирает, вновь в силах дышать. — Это был Чхве Соджун. Единственный наследник Чхве Минсока, крупнейшего застройщика в стране. Я должен, пытаюсь заручиться его поддержкой для одного очень важного проекта. — Вот как ты заручаешься поддержкой, — Чонгук кривит лицо в отвращении. — Называешь меня шлюхой, но сам-то кто? Тэхен на это лишь скалится и ещё раз прикладывает его головой о стену. Чонгук моментально оседает на паркет, не в силах удержать равновесие. Он не винит мужчину за происходящее. Его удары ощущаются как поцелуи. Такие же кровавые и проникающие в душу. — Чон-и, малыш, я вытащил тебя из борделя не для того, чтобы ты продолжал быть блядью. Ты — мой омега и я не позволю вести себя таким образом, — Тэхен смотрит на него сверху вниз, держа за окровавленный подбородок. — Ты говорил, что я твой любимый мальчик! — вскрикивает Чонгук, позволяя первым слезам скатиться по щекам. —  Улыбайся только мне! Прикасайся только ко мне! Не заставляй чувствовать себя ненужным! Не хочу видеть тебя рядом с другими! Чонгук рыдает навзрыд, задыхаясь и дрожа всем телом, словно его лихорадит. Тэхен смотрит на его переливающиеся жемчугом слезы и не может не восхититься этой картиной. Чонгук в такие моменты кажется ему ангелом. — Ты всегда будешь моим любимым мальчиком, Чон-и. Тэхен опускается на колени и прижимает его к себе, водя по спине широкими ладонями. Нежные поглаживания и бархатный голос, шепчущий какие-то глупости, приносят покой. Чонгук больше не плачет, лишь извиняется за то, что испачкал своей кровью рубашку альфы. Обработав раны, мужчина несёт его к себе в спальню. Чонгук не в силах передвигаться самостоятельно из-за сотрясения. В пижаму Тэхен тоже его переодевает и укутывает в плед. — Побудь со мной, пока я не усну, — устало шепчет. —  Засыпай быстрее, крольчонок. Мне нужно поработать ещё с документами, — Тэхен ложится рядом, притягивает хрупкое тело к себе и целует в лоб. Чонгук прикрывает глаза и улыбается. Ему всегда нравятся эти бережливые поцелуи. — Когда ты так делаешь, я забываю о наших отношениях, и кажется, что ты мой отец. — Я выгляжу настолько старым? — низкий смешок. — Я не об этом, Тэ. Ты заботишься обо мне, покупаешь все, следишь за моим здоровьем.  То, как ты целуешь меня в лоб... — Чонгук водит пальчиками по его рубашке, вырисовывая только ему понятные рисунки. — Разве все это не делают родители для своих детей? — Я не твой отец, Чон-и. Не забивай свою маленькую головку такими глупыми мыслями. — Ты не понимаешь... — Наверное, я слишком сильно приложил тебя о стену, поэтому ты говоришь глупости. Прости, малыш. Больше такого не повторится. Чонгук тихонько угукает, крепче прижимаясь к теплому телу и обвивая его, как детёныш коалы. Он — детёныш Тэхена.                                  *** Чонгуку всегда казалось, что Тэхен единственный ребёнок своих родителей. Но когда Сокджин, младший брат Кима, прилетел в Корею из Штатов, омега оказался удивлён. Приятно удивлён. Джин — очень вежливый и позитивный человек, с которым приятно общаться. Впервые Чонгук его увидел в особняке Тэхена. Братья на повышенных тонах долго обсуждали дела, связанные с Kim Group, после чего спустились на первый этаж и начали распивать дорогой алкоголь, будто никаких споров и не было. Джин сообщил о том, что некоторое время побудет в Корее, после чего вернётся в Штаты. В первую встречу с этим человеком Чонгук заметил на себе пристальные взгляды. Они не были грязными и липкими, какими обычно на него смотрят другие альфы. Джин смотрел на омегу так, будто они давно уже знакомы. Это будоражило омегу, но он продолжал делать вид, что не замечает ничего. В один из дней, когда Тэхен задержался на работе, Сокджин приехал в поместье и позвал Чонгука в закрытое крыло особняка, подальше от посторонних глаз. Альфа выглядел очень встревоженным и смотрел на него с каким-то сочувствием. — Нам нужно серьёзно поговорить, Чонгук-а. Выслушай меня прежде, чем делать какие-либо выводы. — Это касается Тэхена, да? — Чонгук кусает губы. Волнение внутри растет. — Тэхен убил нашего отца, подстроив все как несчастный случай. У меня есть доказательства, но полиция прикормлена его деньгами и не станет пересматривать дело. — Но зачем ему убивать отца? — Чонгук вздрагивает. На секунду в голове возникают сомнения, но подсознательно он верит, что Тэхен способен на такое. — Ради власти. Пока отец был жив, Kim Group  и все дочерние компании были под его контролем. Чтобы стать новым председателем, потребовалось бы много времени. Тэхен ускорил всё, подстроив ту аварию. После смерти он стал законным наследником на правах старшего сына. — И что? Это ваши с Тэхеном дела, они меня не касаются. Если это все, я пойду, Сокджин-а, — Чонгук поднимается с дивана и намеревается уйти, но мягкая хватка на запястье останавливает. — Я ещё не закончил. Ознакомься с этим, пожалуйста. Чонгук берет несколько листов бумаги и внимательно читает. Поначалу ничего непонятно, но спустя время все начинается проясняться. Чонгук вскрикивает и отбрасывает листы на пол. Ужасающая правда ядом по организму растекается. — Это ведь не правда! Скажи мне, что это все ложь! Скажи! — омега хватает с сожалением смотрящего Сокджина за воротник рубашки и трясёт его. — Мне жаль, Чонгук-а, но все, что написано в документе — правда. Я сделал эти анализы в лучшей генетической лаборатории страны. Они не могли ошибиться. Ты — мой младший брат. И Тэхена. — Но как я могу быть вашим братом? Я никогда не видел своих родителей. Они выбросили меня в приют сразу после рождения, — Чонгук отшатывается, когда мужчина хочет прикоснуться к его плечу, и оседает на пол. — У отца был роман на стороне почти двадцать лет назад. Папа узнал и развёлся с ним, забрав меня с собой в Америку. Он хотел и Тэхена забрать, но брат оказался против. Он ещё будучи подростком грезил об абсолютной власти, поэтому принял сторону отца. — Почему ты сделал тест ДНК? — У тебя черты лица отцовские. Поначалу мне показалось это полным бредом и разыгравшимся воображением, но чем больше я смотрел на тебя, тем больше убеждался. Интуиция мне подсказывает, что Тэхен знает, кем ты ему приходишься. — Не смей этого говорить. Если бы он знал, сам рассказал бы мне, — Чонгук отрицательно мотает головой, озлобленно смотря на мужчину. — Ты просто хочешь переманить меня на свою сторону, чтобы заполучить компанию. — В Штатах я занимаюсь музыкой и кинематографом, бизнес меня не интересует. Я говорю это все, потому что ты мой младший брат. Я видел синяки на твоих запястьях и хочу спасти тебя от этого человека. Тебе всего восемнадцать, Чонгук-а, ему — сорок. Никогда не думал, что Тэхен опустится до такого. — Тэхен любит и заботится обо мне. Он заменил мне семью. Синяки это мелочь, он просто груб со мной в постели, — омега пристыженно опускает глаза. — Тебе было всего шестнадцать, когда он забрал тебя из притона. Подумай сам, разве это нормально, что взрослый мужчина спит с маленьким мальчиком? — Джин не может сдержать рвущийся наружу гнев и повышает голос. Ему становится отвратительно от мысли о том, что старший брат способен на такие омерзительные вещи по отношению к этому ребёнку. — Тэхен подарил мне новую жизнь, — Чонгук свято верит в то, что Тэхен его спас. — Я не могу заставить тебя возненавидеть Тэхена. Он сам это сделает, когда ты покажешь результаты ДНК-теста. Позвони, если посчитаешь нужным. Мой номер у тебя есть. И береги себя, Чонгук-и. Я искренне переживаю за тебя. Чонгук так и остаётся в прострации, обдумывая все то, что сказал Сокджин. Он несколько раз прочитал документ и хотел уже его разорвать, но в последнюю секунду остановился. Бам прибежал и начал скулить, прося поиграть с ним. Чонгук проводит время с доберманом на заднем дворе до момента, когда слышит рык  тэхенового мустанга. Мужчина его по привычке хочет поцеловать, но омега отворачивает голову. — Что с тобой, Чон-и? — Тэхен удивляется, когда мальчик его привёл в кабинет вместо ожидаемой спальни. — Джин сегодня приходил и рассказал мне все, — Чонгук протягивает результаты теста. — Умоляю, скажи, что ты ничего не знаешь. Омега впервые в жизни взывает к богу, молясь о том, чтобы все оказалось неправдой. — Мне следовало убить его ещё в первый день, — от его голоса веет могильным холодом. — Что? О чем ты говоришь? — Чонгук смотрит на него и не видит больше перед собой Тэхена. В ответ на него глядит пара чужих, темных глаз. — То, что сказал Джин, это правда. Ты наш маленький братик, которого заделал отец на стороне. — Как ты узнал? — поломано спрашивает омега, чувствуя подступающие слезы и ком в горле. — Полгода назад я отдал образцы твоей и моей ДНК в лабораторию, чтобы убедиться в отсутствии врожденных и приобретенных заболеваний, способных стать препятствием для зачатия и вынашивания нашего ребёнка. — Ребёнка? — В двадцать ты должен был родить мне наследника. Когда позвонили из лаборатории, я был в таком же замешательстве, как и ты сейчас. Директор приюта назвал точный год твоего рождения. Все совпало со временем, когда любовник отца родил. Ошибки быть не может, — Тэхен все произносит спокойным тоном, его ничего не смущает. — Как тесен мир. — Как ты мог спать со мной, зная, что мы братья? — вскрикивает Чонгук, отвешивая мужчине пощечину. — Это омерзительно ! — Что с того, что ты мой братик? Я люблю тебя и продолжу заботиться о тебе, — Тэхен в упор к нему подходит, заставляя пятиться назад к стене. — Ты называешь это любовью?  Больное животное. Я не хочу больше ни дня жить с тобой. У Чонгука наступило озарение. Только сейчас он может осознать то, что происходило между ним и Тэхеном эти два года. Мужчина удовлетворял себя его телом, играя в любовь, и получал от этого извращенное удовольствие. Маленьким мальчиком, не знающим любви от рождения, оказалось очень легко манипулировать. — Думаешь, что сможешь уйти? Очень сомневаюсь в этом, Чон-и. Ты принадлежишь мне. Наше родство этого не изменит, — Тэхен ворот его блузки отводит в сторону, обнажая метку на шее. — Не трогай меня. Это грехопадение. — Люди сами придумали эту набожную чушь, чтобы усложнять жизнь. Нам ведь было хорошо вдвоём, — руки мужчины скользят по омежьей талии. — Нам? — Чонгук отталкивает его от себя. — Я жил в иллюзии того, что мне хорошо. В действительности я делал только то, что тебе нравится. После секса с тобой я не мог сутки с постели встать. Знаешь, как плохо было каждый раз от вина? Но я пил, потому что клубничное молоко это «по-детски», как ты сказал однажды. Помнишь, как ты не позволил в мой день рождения пойти на концерт любимой группы? Вместо этого ты потащил меня на джаз-вечеринку. Я ненавижу этот чёртов джаз и тебя тоже ненавижу. Если общественность узнает, что ты спишь с родным братом, акции компании упадут. Просто отпусти меня и я никому ничего не расскажу. — Они в любом случае ничего не узнают. С этого дня ты больше не покинешь стены этого дома. Если бы не Сокджин, все могло быть иначе, — Тэхен устало трёт переносицу, обдумывая план по убийству брата. — Не трогай его. Это моя вина. Чонгук мало знает Сокджина, но смерти он не заслуживает. — Да, Чон-и, ты очень сильно провинился и сейчас получишь свое наказание. Тэхен хватает его за руку и швыряет на свой рабочий стол из красного дерева. Навалившись и прижав испуганного мальчика к его поверхности, тянется к галстуку. Чонгук с неверием смотрит на Тэхена и пошевелиться не может. Все его тело онемело от шока и ужаса. Он ведь не сделает этого с ним? — Прошу, Тэ, не надо. Это грех, — Чонгук смотрит на него маленьким кроликом, с которого сейчас шкурку сдерут живьём. — Любовь не может быть грехом. Мы не согрешаем, Чон-и, — шепчет мужчина ему в самое ухо, связывая намертво запястья над головой. — Твоя любовь это насилие, — всхлипы вырываются вместе с горькими слезами. Тэхен стягивает брюки с его худеньких ног вместе с нижним бельём. Чонгук всячески пытается сжать колени и закрыться, но мужчина одним резким движением раздвигает их, крепко фиксируя. Тэхен сплевывает на его промежность, проталкивает два пальца внутрь и растягивает под слезные мольбы омеги. Горло Чонгука начинает сдавливать спазм из-за истерики. Он задыхается, пока Тэхен двигает в нем пальцами, и скребет ногтями, оставляя следы на столе. Чонгук согласен с Кимом в том, что бога нет. Если бы высшие силы существовали, он сейчас не рыдал бы под родным старшим братом. Омега крепко зажмуривает свои покрасневшие глаза, когда Тэхен трется членом о его промежность. Чонгук больше не умоляет, лишь пытается контролировать свое тело, чтобы не было разрывов. Ким делает резкое движение тазом, входя наполовину. Омега слишком сухой и сжатый, но мужчина постепенно привыкает и наращивает темп. Чонгук живым распятием лежит на его столе и взглядом мученика смотрит в потолок, готовый покинуть этот грязный мир и отправиться на небеса. Истерзав до крови, Тэхен кончает в него с низким стоном и целует по привычке в лоб. Этот поцелуй грязнее всего, что мужчина с ним сделал в этой комнате. Чонгук хочет отмыться от этой грязи, но это невозможно.                                                                     *** — Мне жаль, что я наговорил тебе все те гадкие слова. Прости, Тэ. Я хочу, чтобы все было как прежде. Хочу быть твоим любимым мальчиком, — Чонгук обнимает Тэхена за шею, сидя у него на коленях за ужином. — Ты не думаешь обо мне, как о своём брате? — альфа гладит его по худому бедру и ближе прижимает к себе за талию. — Нет, я думаю о тебе, как о мужчине, которого люблю, — Чонгук дарит ему нежный поцелуй в щеку. — Я рад, что ты одумался, Чон-и, — ответный поцелуй в макушку. Чонгук возвращается на свой стул напротив Тэхена и пьёт зелёный чай с лимоном, радуя невинной улыбкой. У его ног спит мирным сном Бам. — Ты поужинал, пока меня не было? — Тэхен накалывает кусок мраморной говядины и запивает его красным вином. — Прости, не мог ждать тебя. Был слишком голоден. Тэхен понимающе кивает и продолжает ужинать. Через некоторое время мужчина ощущает слабость в теле, но списывает все на работу. После того разговора с Чонгуком, Джин заплатил большую сумму прислуге Тэхена, которая отвечала за готовку. В определённый день повар предупредил, чтобы омега не ел. Сегодня наступил тот самый. Чонгук допивает свой чай, смотря на часы от Cartier, и понимает, что скоро наступит то, о чем он мечтал. Возмездие. Спустя пятнадцать минут после ужина, Тэхен теряет сознание в гостиной. Сокджин не заставляет себя долго ждать. Его люди запихивают брата в тонированный мерс и увозят в указанное место. — Ты уверен, что хочешь это сделать? — спрашивает Джин Чонгука, когда они едут в машине следом за людьми альфы. — Ты обещал, что оставишь его мне. Сдержи слово, хён, — в голосе омеги нет ни грамма сомнений или сочувствия. — Что будет дальше? Ты думал об этом? — Я покину Корею и больше никогда сюда не вернусь. — Назови любую страну. Я помогу с переездом и учёбой, — в голосе Джина искренняя бескорыстная забота. Он чувствует свою вину за то, что произошло с Чонгуком, и сделает все, чтобы у брата была беззаботная жизнь. — Мне очень понравился Лос-Анджелес, когда мы были там с ... — Чонгук больше не хочет произносить это тошнотворное имя. — Я люблю океан и горы. Хочу жить в доме рядом с таким местом. — Я помогу тебе, Чонгук-а. — Спасибо, хён. Они подъезжают к заброшенному промышленному зданию спустя тридцать минут. Чонгук выходит из лексуса Джина вместе с Бамом, который мило посапывал на заднем сиденье, но сейчас доберман полон бодрости. Тэхен лежит на бетонном полу, постепенно приходя в себя. В окружении охраны он замечает о чем-то переговаривающихся Джина и Чонгука. Тэхен понимает, что это последние минуты его жизни и терять нечего. — Чон-и, тебе мало было моего члена, так ты решил раздвинуть ноги перед моим братом? — Даже перед смертью ты остаёшься все таким же ублюдком, — с отвращением говорит Сокджин и кулаком бьёт в ухмыляющееся лицо. — Я спрошу только одно: ты когда-нибудь сожалел о том, что сделал со мной? — Чонгук присаживается возле связанного мужчины на корточки. — Мне не о чем сожалеть. Я спас тебя от жизни шлюхи, которую имели бы сотни альф в том притоне. И вот как ты мне отплатил. Щенок вырос и решил укусить кормящую его руку, — смех, как и его, горящий пламенем взгляд, пробирает до костей. — Ты прав, щенок вырос и сейчас разорвёт твою глотку, — безэмоционально отвечает Чонгук и отходит. — Бам, атакуй! Услышав свое имя, доберман за секунду приближается к Тэхену и пронзает его горло острыми клыками. Он отрывает куски кожи с мясом, разрывает вены и все это происходит под дикие вопли мужчины. Чонгук не испытывает радости или сожаления. Он стоит в стороне и наблюдает за тем, как этот мир становится чище. Одним мусором стало меньше. Бам перестает терзать тело, когда крики затихают. Он подходит к Чонгуку и тихо скулит. Омега называет его хорошим мальчиком и гладит по голове. — Ты жил как ублюдок, и подох как ублюдок. Надеюсь, ты никогда не переродишься, — его последние слова, обращенные к трупу.                                 *** Рейсовый самолёт «Инчхон — Лос-Анджелес» успешно заходит на посадку. Чонгук после долгого перелёта усталости совсем не ощущает. Бам и Джин, идущие рядом возле него, вселяют надежду на лучшее будущее.Чонгуку предстоит длительная работа со специалистами. Джин найдёт лучших терапевтов для своего брата и всегда будет поддерживать его. У Чонгука будет лучшая жизнь. Это несомненно.