Проснись

Гром барахтается. Болото затягивает его лишь глубже. Страшно. Он хватается за что-то, не разбираясь. Тело ломит. Перед глазами пепельный туман. Вокруг тишина. Пусто. — проснись. — кто-то шепчет совсем рядом — что? — проснись. — голос звучит отчётливее и Игорь узнаёт его. Это Разумовский. Нет..быть не может, он же.. Глаза моментально открываются и Гром подскакивает на кровати. Чувствует запах крови совсем рядом и неимоверную тяжесть. — я тут, любимый Серёжа..он здесь. Живой. Гром тут же бросается на него, обнимая изо всех сил. Осязаемый, тёплый и настоящий..его Серёжа.. — я сплю, да? Разумовский улыбается. Гладит его по голове. Целует куда-то в губы, затем в лоб, в нос, в щёки. — я так по тебе соскучился.. — Гром прижимает рыжего поближе, носом зарываясь тому в волосы. — прости меня.. Сколько раз он проклял себя за ту фотографию? Если бы только он знал, что всё так обернётся..Он же не думал, что Серёжа правда..Это всё ошибка, так не должно было произойти, это..Он же просто хотел как лучше. Хотел помочь городу, а в итоге собственноручно убил.. Разумовский мотает головой и смеётся. У Игоря сердце замирает и проваливается куда-то в темноту. Как давно он не слышал этого смеха. — но как ты выжил? Пару секунд Разумовский молчит, а после отстраняется и смотрит на майора серьёзным взглядом. — Игорь, любимый..я не выжил. Сердце замолкает. Перед глазами всё плывёт и темнеет. Он проваливается в это болото снова. Не выжил..слова больно бьют и Гром просто забывает, как дышать. Он не мог.. — проснись. — что? — проснись. Образ Разумовского перестаёт быть чётким. Кровь расползается по больничной одежде. Игорь начинает падать. Страх захлёстывает с новой силой. Проснись Проснись Проснись Проснись Проснись Проснись Звучит изо всех углов. Гром распахивает глаза. Свет бьёт в них, заставляя снова зажмуриться. — с пробуждением, дорогой мой. Ну как? — Рубинштейн сидит напротив, потягивая кофе и внимательно наблюдая. Глаза начинают слезится, но уже не из-за света. Осознание расползается по мозгу, долбя череп с новой силой. Отдаваясь неимоверной болью в висках и падая к сердцу. Раздирая его в клочья с каждым ударом. — хватит.. — хрипит он. Слёзы катятся непроизвольно, но двинуться он не может. Только вжимается в кресло. — я больше не могу.. — почему же? Игорь, всё вы можете, не преувеличивайте — Психиатр ставит чашку на стол и смотрит на замученного пациента — что вам снилось? — он.. — Сергей Разумовский, да? Гром кое-как кивает. Он не хочет слышать это имя. Не может. И Рубинштейн, конечно же, знает об этом. — он был там..живой.. — но вы прекрасно знаете, что он мёртв. Ему будто отвешивают пощёчину. Выводят из сна. Отрезвляют. Гром не может выдавить ни слова. Тихо воет и неразборчиво умоляет прекратить. Он не выдерживает. — Игорь, вы понимаете, что он умер по вашей вине? — он специально давит. Чёртов ублюдок. За что? — нет.. — фантомное ощущение тяжести чужого тела на своих руках. Как тогда..в последний раз. Гром приобнимает его, хоть и знает, что Разумовского там нет. — но это ведь вы сделали фотографию. Игорь молчит. Он, чёрт возьми, прав. Но ведь всё это начал не он.. — нет-нет, Игорь, вы не о том думаете. Начал это не Сергей и мы оба это понимаем. Вы убили не того. — Рубинштейн усмехается, когда Грома начинает трясти от его слов. — Я понимаю, что вы хотели помочь городу..но тогда вы должны принять, что цена его спасению - жизнь Разумовского и вы её заплатили. Город, как видите, спасён. Только вы почему-то не рады. — хватит.. — не хватит, Гром. Вы должны понять это. — врач подходит ближе, присаживаясь напротив мужчины. — понять, что Разумовский мёртв. ХВАТИТ. Игорь кричит. В ушах стоит звон от своего же голоса, а слёзы все никак не останавливаются. Человеческого в этом крике нет. Но так и было задумано, этого Рубинштейн добивался. Софочка тут же прибегает, чтобы проверить, но Вениамин Самуилович велит ей уйти. Он с неприкрытой радостью и интересом наблюдает, как Гром мучается. Очередная подопытная крыса для его экспериментов. — Вас просили подойти.. — Софочка всё же встревает, прерывая радость доктора. Тот, явно недовольный таким обломом, встаёт на ноги и направляется к двери, не сводя глаз с Грома. Тот обессиленно разваливается на кресле, смотря в окно. Он больше так не может.. Дверь закрывается за врачом. Теперь он один здесь..или нет? — устал, любимый?