Я навеки твой, ты – ничья

29 декабря 1988 года. В концертном зале было очень тихо. В центре сцены стояло фортепиано. Взгляд замолкших студентов был прикован именно к нему; сегодня происходил последний экзамен перед новогодними праздниками. Молодые люди молчали, сжав губы, стоя в мёртвой тишине, повисшей в воздухе на драгоценные минуты. Атмосфера праздника сейчас совершенно не ощущалась, и даже те счастливцы, которые чудом сумели проникнуться волнующим трепетом, что по обыкновению настигал каждого в канун Нового года, мгновенно сникали, понурив головы, стоило им лишь единожды бросить взгляд на каменные лица членов комиссии. От проверяющих зависела сейчас вся их последующая жизнь: если не сдал, то на выход и "удачного пути домой". – Ну что ты так волнуешься, Танька? – на плечо девушки опускается чья-то рука, а знакомый голос отдается эхом в ушах. – Сдашь ты всё, не переживай. Новикова вон, стоит и марафетится, чтобы Игорю Николаевичу при выходе глазки построить ради хорошего балла. Татьяна чуть поворачивает голову и замечает за своей спиной краем глаза подругу "дней своих суровых" – Веронику. Они всегда были вместе: ходили в один и тот же детский сад, поступили в одну и ту же школу, а сейчас учатся вместе в Казанской консерватории имени Н.Г. Жиганова. В общем, росли они друг у друга на глазах. – Ник, брось ты, не волнуюсь я, – шепчет в ответ Таня, пытаясь заверить в своих словах саму себя. – А Новикова пусть и дальше ему глазки строит, только пусть не забывает, что в комиссии жена Игоря Николаевича сидит, – усмехаясь, проговаривает девушка, вырисовывая на своих губах подобие улыбки. Вероника в ответ тихо посмеивается и встаёт рядом. Татьяна проходится взглядом по ее лицу: подруга волновалась, но тщательно скрывала это. Однако Таня сразу прочитала в ее глазах тревогу, да и было бы странно, если бы она не заметила, ведь дружат они с пелёнок. Девушка подбадривающе похлопывает подругу по плечу, ловя глазами её нервную, еле выдавленную улыбку. – Таисия Новикова, можете приступать. Женский голос прорезает помещение, а девушка, которая прихорашивалась за кулисами, выходит на "свет", цокая высокими каблуками и вызывая усмешку на лице Татьяны. Таисия, кажется, всё утро не теряла времени, собираясь на сдачу экзамена, как на показ мод, вместо того, чтобы повторить свой репертуар. – Ей бы в модели идти, а не среди музыки копаться, – замечает с лёгкой улыбкой на лице Таня. Студентка кланяется комиссии, кидая хитрый, даже довольно кокетливый взгляд на преподавателя сольфеджио - Игоря Николаевича, а после садится перед фортепиано, опуская пальцы на клавиши. Тёмные волосы рассыпались по спине Таисии, и, делая громкий вздох, девушка приступает к исполнению произведения. Изначально спокойная мелодия тотчас раздалась по всему залу, достигнув каждого уголка. Новикова застыла с весьма напряжённым выражением лица, двигая только пальцами. Она играла ещё несколько минут вполне достойно, нигде не ошибаясь, как вдруг мизинец левой руки встаёт не на тот аккорд, выдавая очень заметно небрежный, неаккуратный звук. Таня даже сморщилась. Новикова сжимает сильнее губы и продолжает, бледнея. Через минуту происходит ещё одна ошибка. За ней следует очередная. Теперь лицо Таисии сменяется с бледного на покрасневшее, становится видно, как она нервничает, сжимая зубы так, что виднеются желваки на скулах. Спустя несколько мгновений мелодия неприятно обрывается, и девушка обращается взволнованным взглядом к комиссии. Те ей молча кивают, что-то записывая на своих листах, а через пару секунд озвучивают результат. Таисия заметно выпрямляется и, расправив плечи, сжимает холодные пальцы. – Ну-с, плохо. Можете идти, Новикова, – проронила Светлана Алексеевна, являющаяся директором консерватории. Девушка нерешительно встаёт и, цокая своими каблуками, удаляется из зала, обращая свой взгляд к полу. Явно не этого результата она ожидала, не на «плохо» надеялась. Но, может, оценка и заслуженная? – Татьяна Белицкая, можете приступать, – на выдохе произносит директриса, сменяя лист на своем столе. Таня застыла. Ноги тотчас стали ватными, а пол из-под них как будто стал уходить, и девушка продолжала бы стоять, если бы её не подтолкнула Вероника. – Танюш, всё получится. Я в тебя верю, - шепнув ей на ухо, проговорила девушка. Таня на шатающихся ногах, еле дыша, выходит из-за кулис, останавливаясь рядом с фортепиано. Она садится за него и кладет пальцы на клавиши, прикрывая глаза, собираясь с мыслями. « Всё получится. Такое было и не раз. » И она начинает. Ставя пальцы на первый аккорд, девушка незамедлительно приступает к своему репертуару, не допуская ни одной ошибки. Длинные, будто специально созданные для музыки пальцы верно вставали на клавиши, не допуская ни одной помарки. Звук лился из инструмента, затмевая все перешёптывания готовящихся студентов за кулисами. Татьяна знала: Вероника наблюдает за ней, находится с ней прямо сейчас за этим фортепиано, одаряет её поддержкой на небольшом расстоянии. И эта вера помогала. Татьяна исполняет произведение чудесно, но, уже подходя к заключению, вдруг неверно играет аккорд, портя звук, однако сама не обращает на это внимания. Пальцы опускаются на последние ноты в произведении и создают большую сексту, оставляя после себя чистую мелодию. Тишина. Татьяна вздыхает и утыкается взглядом в потолок, ожидая решения комиссии. Прядь её рыжих волос падает на щёку. Она же сыграла хорошо, правда? – Вы хорошо сыграли, Белицкая, но это несовершенство, Вы же понимаете? В груди Татьяны застывает только что сделанный вдох. Она не может ничего ответить, в голове не укладывается мысль о её ошибке. Она не могла этого допустить, не могла. Но она провалилась. Когда приходит время забирать свои вещи за кулисами, Вероника же, недолго думая, бросается к подруге и обнимает, поглаживая по спине, шепча слова поддержки, но Таня не может их разобрать. С её глаз срывается единственная слеза, которую девушка тотчас вытирает. Не время сейчас реветь. – Тань, ты лучше не жди меня и домой иди. Тебя ведь Витя заберёт, да? – спрашивает Вероника, и Таня медленно кивает, поднимая глаза к её лицу. *** Уже стоя на улице, Таня так и не решалась взглянуть на результат прошедшего экзамена. Однако глаза будто специально наткнулись на исписанный лист, на котором виднелись подписи состава комиссии, а в центре находилась оценка. Четвёрка. Чёрт возьми, и это всё, на что она способна? Волна злости, несмирения прошлась по телу, в карих глазах виднелся гнев. – Чё лицо такое недовольное, Танька? – знакомый мужской голос вытаскивает девушку из раздумий, и она тотчас поднимает глаза, видя перед собой брата Витю. – На, посмотри, – всучив старшему брату в руки листок с результатом экзамена. Витя же, наоборот расплывается в улыбке и обнимает сестру, держа в руках злосчастный лист. – А чего тебе не нравится? Хорошая отметка. Я о такой оценке даже и мечтать не мог. – Дурак, учиться надо, - закатывая глаза, произносит девушка, встречаясь с его взглядом, полным непонимания. – От меня, в отличие от тебя, родители всегда высшего балла ждут, что, кстати, несправедливо. – Несправедливо! - мигом соглашается с ней темноволосый, взметнув руку куда-то вверх. – А давай родителям скажем, что ты отличную оценку получила, а листок этот, ну.. выкинь куда-нибудь? – предлагает Витя с задумчивым лицом. Таня расширила глаза, останавливаясь на дороге. Витя только и делал, что раздражал своими глупыми советами. Казалось бы, старший брат, а болтает, как умалишённый! Девушка бросает на него взгляд, который говорит об отклонении этого предложения, и, выдёргивая листок из рук брата, Татьяна возобновляет шаг. – Ну, не хочешь - как хочешь, – только и сумел выдавить из себя Витя, пожав плечами, догоняя сестру. – Танюх, тут до дома недолго идти осталось, может, сама дойдешь? А то мне решить кое-что надо. Белицкий с важным видом кладёт руки в карманы, закусывая губу. Даже склоняет голову пониже, чтобы его глаза были на одном уровне с сестрой. Таня вновь останавливается, окидывая его удивлённым взглядом, не понимая, за кого он её принимает. За дурочку, что ли? – Конечно, дойду. Мне не пять лет уже, – сухо отвечает, убирая прядь волос за ухо. Они расходятся. Девушка шла расслабленным шагом дальше, погрузившись в раздумья о произошедшем экзамене. Перед глазами пронеслись несколько месяцев, как она сидела до полуночи за чёртовым фортепиано, чтобы овладеть каждой нотой, каждым аккордом идеально. Но она провалилась. « Почему? » В голове не находился ответ на этот вопрос. Хотелось упасть и заплакать, как маленькая девочка. В музыке нет понятия "хорошо", есть только понятия "идеально" и "плохо". Татьяна с детства стремилась к идеалу, не пропускала ни один урок музыки, все учителя ей поголовно твердили, что у неё талант, что нельзя такое упускать, что надо заниматься и тому подобное. Но правы ли они теперь? Может быть, и нет никакого таланта, и всё это навязано? Настроение было паршивое. Может, стоило бы последовать совету Вити? Выбросить этот листок к чёртовой матери и забыть это недоразумение? Но ведь это против её моральных принципов. Если это неидеально, значит, так и надо. Внезапный порыв ветра вырывает из рук Татьяны лист с результатом, и он летит прямо в сторону проезжей части. Девушка бежит за ним, она практически схватила его, но тот будто бы назло перемещается дальше, подлетая к противоположной стороне дороги, где идут какие-то три парня. Где-то она их видела: лица кажутся очень знакомыми. Замечая листок, один из них подхватывает его и с усмешкой пробегается по нему глазами. – Зима, это чё? - спрашивает один из парней в синей куртке-олимпийке у того, кто держал отчёт об экзамене в руках. – Да какая-то бумажка лежала. Татьяна же, решив воспользоваться моментом, перебегает дорогу, пока по ней не проезжали машины, чтобы быстро забрать свою вещь. – Ребят, отдайте, пожалуйста, это моё, – протягивая руку, говорит девушка, останавливаясь рядом с ними. Спустя пару секунд они медленно поднимают на девушку глаза. Каждый пробегается по ней взглядом, не упуская ни одну деталь. Тот, кто держал лист, а точнее, Зима, как его назвал один из парней, приподнимает брови и уже протягивает руку с бумажкой, собираясь отдать, как вдруг резко убирает руку обратно. – А как докажешь, что твоё? - хмыкая, произносит он, приподняв уголок губ. – Ещё я вам что-то доказывать долж... – говорит девушка, как её прерывает один из троицы, хлопая по плечу Зимы. – Доказывай, иначе не отдадим, – усмехаясь, проговаривает кудрявый парень, одетый в коричневую куртку. Одет он был вообще не по погоде, несмотря на то, что на улице практически январь месяц. – Чё молчишь-то? Или листок наш? Место ему найдётся: на стенку повесим. Приподнимая подбородок, Таня холодным взглядом медленно осматривает каждого из парней, особенно задерживаясь взглядом на кудрявом. Настроение и так было из рук вон отвратительное, а они его ещё сильнее испортили. Сверкнув глазами, девушка сквозь зубы выдавливает: – На листе написано моё имя и фамилия. Татьяна Белицкая. Как только те опускают взгляд, чтобы повторно перечитать, кудрявый, язвительно усмехается: – А отчество нам скажешь? Без него не отдадим, – словно издеваясь, он растягивает губы в усмешке, всё сильнее посмеиваясь, – пацаны, а чё, давайте на стенку повесим? Будем любоваться будущей музыканткой Советского Союза! Татьяна тянет руки, чтобы вырвать листок из чужих рук, но те не дают ей этого совершить, отходя на шаг дальше. – Так уж и быть. Держите, Белицкая Татьяна Игоревна, Вашу бумажку, – спокойно произносит Зима, протягивая наконец-то лист. Таня тотчас забирает его из рук парня, быстро пробегаясь по нему взглядом, проверяя, не испачкался ли он. – Спасибо, что-ли? - бросает без капли благодарности в голосе она и направляется дальше. Может, стоило им уже этот лист оставить? Всё равно дома ей получать за "плохую" оценку, родители на неё за это всех собак с цепей спустить могут. – Не за что! - бросают ей парни вслед. – Впредь повнимательнее за своими вещами следи, а то могут не такие добрые, как мы, попасться! Да чёрта с два. Не такие добрые, как они. Любой нормальный человек сразу бы отдал лист, а они его так долго держали в своих руках, будто что-то удивительное в нем выискивали. Татьяна, кажется, мысленно ненавидела уже этот день. – Ненормальные, – шепчет себе под нос девушка, заходя в подъезд дома, даже не зная, что весь оставшийся путь троица "добрых парней" шла прямо за ней.