Я не любила её.

В Москве, городе, полном бесконечных возможностей и шума, дождь падает тоскливо и безжалостно. Похолодевший воздух проникает сквозь каждую щель, создавая серый и печальный пейзаж за окном. В небольшой, уютной комнате психологического кабинета, у окна с белыми шторами сидит блондинка. В ее глазах отражается мрачная атмосфера на улице. Ее взгляд потерян, словно она погрязла в глубоких мыслях и воспоминаниях. Женщина наблюдает, как каждая капля дождя, словно слеза, проявляется на пыльном окне. Она застывает, затем скатывается вниз по стеклу, сливаясь с другими каплями. В такой момент время останавливается, и кудрявая погружается в свои воспоминания. Всплывают сцены из ее прошлого, как отражения на дождевой воде. Ее лицо наполняется грустью, а глаза наполняются слезами. Мимолетные моменты радости и счастья, которые были — исчезли, словно слишком тонкие и мимолетные ощущения. Воспоминания о любви, которую она потеряла, о несбывшихся мечтах и разбитых надеждах, окружают ее. Шатенка, что сидит напротив, не нарушает этот момент, молча наблюдая со своего места за каждой эмоцией, что мелькает на лице пациентки. После некоторого времени, гостья отрывается от своих мыслей и обращает взгляд на психолога. Она чувствует себя уязвимой и глубоко тронутой этим внутренним путешествием. Но она знает, что здесь, в этой комнате, она может найти понимание и помощь, чтобы справиться со своей тоской и искать источник новой надежды. Ведь даже в самые дождливые и печальные моменты, жизнь продолжается, и впереди ждут новые возможности и просветы. — Извините, я задумалась. — тихо извиняется Этери, кутая руки в рукава кофты и забираясь в кресло с ногами. Шатенка напротив лишь улыбается и понимающе кивает. — Все нормально, Этери Георгиевна. Хотите поделиться мыслями? — блондинка несколько секунд молчала, а после отрицательно покачала головой. — Не сегодня, не сейчас, давайте начнем с чего-то другого? — Хорошо. — женщина перевернула пару страниц своего блокнота, а после, открыв на нужной, посмотрела на пациентку. — Расскажите мне о ней. Тутберидзе тут же удивленно посмотрела на специалиста, начав нервно крутить кольцо на пальце. — Почему именно эта тема? — дрогнувшим голосом спросила та, на что психолог слегка улыбнулась. — Потому что я вижу, что все ваши проблемы связаны с ней. Ваше состояние, ваши мысли — все это касается ее, поэтому, если мы хотим сдвинуться с мертвой точки, нам нужно начать с самого главного. — женщина откладывает блокнот в сторону и устраивается поудобнее. — Начинайте, Этери. Блондинка отводит взгляд в окно, горько улыбаясь. Ее буквально просят сорвать корку с, только начавшей заживать, раны. — Она пришла ко мне совсем маленькая. Ей тогда лет пять было. С первой встречи она попала под влияние моей энергетики, силы и величественности в принципе. Это она так говорила. Помню как Женя чуть ли не в рот мне заглядывала, пока слушала каждое мое слово. — женщина перевела взгляд на свои руки, слегка поморщившись от боли в сердце, что возникла при этих воспоминаниях. — И что было дальше? — осторожно поинтересовалась Наталья, внимательно рассматривая Тутберидзе. — Я взяла ее к себе, хотя было понятно, что у нее кроме упертости ничего не было. Тренировала, тренировала, а потом мы обе не поняли как сблизились настолько, что Женька стала частым гостем в моей квартире, как практически стала членом моей семьи. — А потом Вы влюбились? Этери отвела взгляд в сторону, горько усмехаясь. — Нет. Я не любила её. Мне просто было приятно, когда она лежала рядом и спала, выглядя как беззащитный котенок, а потом, уже утром, провожала на тренировку самым искренним и влюбленным взглядом. Открыв глаза, женщина видит рядом с собой брюнетку, что лежала, обнимая одеяло и мило сопела. Захотелось прикоснуться, чем Этери и занялась. Пальцы мягко скользили по обнаженной коже, выводя какой-то непонятный узор среди родинок. На губах играла умиротворенная улыбка. Девушка во сне мило улыбнулась, пряча нос в одеяле, но все еще не просыпаясь. Тутберидзе наклонилась, оставляя парочку нежных поцелуев на плече той, а после покинула теплую постель, собираясь на работу.

***

Она уже стояла в прихожей, когда туда вышла Женя, завернутая в одеяло и даже в таком виде выглядевшая слишком шикарно. Этери на секунду зависла, рассматривая девушку, пока та улыбалась, смотря ей в глаза. В карих омутах Медведевой плескалась искренняя любовь, теплота и нежность, которую она всецело отдавала Тутберидзе. Кудрявая подошла ближе, оставляя поцелуй на кончике носа девушки, а после, попрощавшись, покинула квартиру, не замечая счастливой улыбки на губах брюнетки. — Я не верю, что Вы не любили ее, Этери. Возможно Вы просто не понимали этого до конца, но то, что я слышу от Вас сейчас — идеальное доказательство любви. — произносит Наталья и улыбается, пока на лице ее пациентки не мелькает ни единой эмоции. — Я не любила её, мне просто было хорошо. С ней не было ни скучно, ни одиноко. С ней даже не хотелось смотреть на других, но когда к ней прикасался этот… Милохин…мне хотелось выть от злости. — спокойно продолжает женщина, вновь погружаясь в воспоминания. Это был тот самый номер Жени и Милохина на Ледниковом периоде, который она катала в слишком, по мнению Этери, откровенном платье, а этот недоразвитый детдомовец откровенно распускал руки, прижимаясь слишком близко, трогая то, что ему не позволено было трогать. А момент на столе был для Тутберидзе как контрольный в голову. После этого она долго обижалась на Медведеву, но та, волшебным образом сумела заслужить ее прощение и все, казалось бы, нормализовалось. — Вы ревновали, а значит все-таки любили. Почему Вы боитесь признаться в этом самой себе? — шатенка вздыхает, пытаясь понять причину такого поведения, но пока что выходило плохо. Блондинка закрывалась, отвечая практически одно и тоже, но при этом противоречила самой себе. — Я не любила её, поэтому никогда не врала. Постоянно тормозила ее словами «Жень, все не серьезно», но ей было все равно. Я не любила её, я просто хотела её, меня манила страсть. Я боялась сдаться и пропасть в этой пучине неправильных чувств. Она действовала на меня очень странно и меня это пугало. — В каком плане странно? Что в ней было такого? — непонимающе спрашивает психологиня, усаживаясь поудобнее и внимательно смотря на Этери. — Её шарм. Её улыбка, смех, шепот на ухо. — Хочешь рядом буду? — Я не любила её, но всегда улыбалась ей, когда видела. Смеялась от души, когда она шутила, а делала она это действительно прекрасно. Она всегда верила мне и наивно доверяла… — Тутберидзе смахивает одинокую слезу со щеки, грустно улыбаясь. — Просто поверь мне, Жень. — тихо шептала Этери Жене, когда они стояли у бортика в Пхенчхане. — Ты получишь золото, если все сделаешь правильно, медвежонок. — Я доверяю тебе. — шепчет Медведева в ответ, не сводя взгляда с женщины. — Всегда. — И чем все закончилось? — осторожно спрашивает Наталья, сразу замечая, что этот вопрос окончательно сдернул корку с раны. — Я так и не поняла, что тогда случилось. Однажды утром она взяла и вдруг ушла, так же внезапно, как и появилась. — вздыхая, отвечает блондинка, переводя взгляд на шатенку перед собой. — И улетела в Канаду, оборвав со мной все контакты. С тех пор я её больше не видела. — Вам больно от этого. А знаете почему? Потому что Вы любили ее. Сколько бы Вы не пытались сейчас доказать мне обратное у Вас не получится. Это была самая искренняя любовь, которую я только встречала. Но Вы сами это разрушили и только Вы можете все исправить.

***

С этого сеанса прошел месяц. Месяц долгих раздумий, самокопания и выбора лучшего решения. В итоге ничего лучше, чем сорваться к брюнетке, Этери не придумала. Купив билет на ближайшую дату, она начала собирать вещи и разбираться с некоторыми, выходящими из этого решения, проблемами. Она приземлилась в аэропорту Торонто далеко за полночь по тому времени и без раздумий отправилась сразу на квартиру к Медведевой, адрес которой узнала у Трейси, все-таки они неплохо общались. Оказавшись напротив нужной двери, Этери застыла, задержав руку у звонка. — Если не сейчас, то никогда. — тихо произнесла женщина и наконец нажала на звонок. По ту сторону послышался недовольный голос девушки, который заставил сердце биться быстрее, а руки потеть. — Ей богу, если там очередная реклама, я вам руки выр… — открывая дверь бормотала Медведева, но, увидев блондинку, запнулась, в шоке смотря на ту. — Ты? Что ты тут делаешь? — Я приехала исправлять все свои ошибки. — прошептала Тутберидзе, рассматривая Женю. Она изменилась, но это было ей только к лицу. Сейчас, стоя перед девушкой, Тутберидзе поняла — она безумно скучала по ней. — Ты опоздала. Уже ничего не исправить. — произнесла брюнетка, начиная закрывать дверь, но кудрявая вовремя подставила ногу, не дав ей выполнить задуманное. — Je t’aime parce que tout l’univers a conspiré à me faire arriver jusqu’à toi. — на беглом французском лепечет Этери, заставляя девушку напротив непонимающе нахмуриться. — Давай поговорим, Жень. Пожалуйста. Я хочу все объяснить. — Ладно, заходи. У тебя пять минут. — Медведева отходит от двери, впуская женщину внутрь и проводя ту на кухню. — Я люблю тебя. — сходу говорит Этери, чем застает брюнетку врасплох. — Я долго не могла признать это, но это то, что я хотела бы, чтобы ты знала. Евгения внимательно смотрит на женщину, ища подвох в ее словах, но поняла, что эти слова, наконец, были сказаны искренне. Только слишком поздно. — Я уже говорила, что ты опоздала? Много времени прошло и я, к сожалению или к счастью, тебя больше не люблю. — брюнетка пожимает плечами, убирая руки в карманы штанов. — Эти слова были нужны мне тогда, в далеком две тысячи восемнадцатом, но я их не получила. А сейчас они мне уже не нужны. Прости. В этот момент Этери подумала, что умерла. Сердце ухнуло вниз, а в уголках глаз собрались слезы. Но надо было принять все это достойно, все-таки она сама виновата в этом. — Ты права…я опоздала. Тебе хватило пару дней забыть, ну да, ведь мне хватило только дня разрушить. — женщина горько усмехается, отводя взгляд в сторону. — Ты счастлива сейчас? — Безумно. Я люблю и меня любят. Я получила то, чего долго не могла получить от тебя и я, мать твою, счастлива! А теперь, прошу тебя, уходи и забудь меня. Забудь все, что было между нами и живи дальше. Умоляю. — Как скажешь, медвежонок. Будь счастлива. Mon amour pour toi est éternel. Этери покидает квартиру и в этот момент из соседней комнаты выходит Кристиан, который с сочувствием смотрит на подругу. — Почему так, Жень? — осторожно спрашивает парень, подходя к девушке ближе и обнимая ту. — Потому что любовь приносит только боль. Она как наркотик. Сначала тебе очень хорошо, но потом начинается ломка, и ты просто умираешь.