Love at First Bite

Эндрю сжимает руки в кулаки, смотря на закрытую дверь – он даже не может вспомнить сколько так сидит, вглядываясь в резные узоры, стараясь выглядеть так, словно его совершенно не беспокоит появление нового – уже не – человека в их доме. Несмотря на то, что ничего не изменилось в крупной гостиной, все ощущается так по-другому. Тревожность оседает где-то внизу, зная, что помимо него и Кевина здесь есть еще кто-то. Он все еще фантомно ощущает следы запекшейся крови, все еще слышит чужие крики, что так пронзительны, все еще пытается отключить свои чувства, которые съедают его с каждой секундой, все еще убеждает себя, что по-другому сделать бы не смог. А ведь правда не смог бы – не смог бы проигнорировать молящие глаза Кевина, который в страхе отшатывается назад, стоит его глазам устремиться на развернувшуюся картину. Эндрю давно не видел такой страх в его глазах, и был слишком слаб перед ним. Он не мог потом находиться рядом с Кевином, который винит себя в чьей-то смерти. Эндрю не должен был этого делать. Это он знает прекрасно, но когда перед глазами снова разворачивается картинка горящего деревянного дома в лесу, перед которым, задыхаясь от собственной крови, лежит рыжий мальчик, стараясь сдерживать крики боли – не получалось. Эндрю сделал бы это снова, лишь бы не видеть в том мальчике себя прошлого. Он потряхивает головой, снова смотрит на громоздкую дверь, которая отделяет его от Кевина. Шумно выдыхая, он прячет голову в коленях, подавляя желание спрятаться куда нибудь далеко-далеко. Знает, что скоро Кевин выйдет – судя по грохоту из комнаты, то это случится через пару минут – и оставить его одного чуть ли не предательство. Слышит, как дверь хлопает, сразу поднимая голову вверх – в глазах резко темнеет, видимо, это было слишком резко – и смотрит на хмурого Кевина напротив. Его руки сжаты, глаза слишком пусты и грустны – Эндрю физически больно видеть его таким. Он подавляет гнетущую пустоту внутри, понимает, должен быть сильным сейчас. Должен быть сильным для Кевина, для того, кого обрек на вечную жизнь, кто лежит в соседней комнате, вероятно, без сознания от голода и слабости. Кевин подходит ближе, выдыхает, и в тишине крупной комнаты это ощущается слишком громко. Эндрю тянет руку в его сторону, тут же чувствует нежность чужой кожи на своей ладони. Тянет Кевина в сторону дивана, стараясь усадить его. Внутри Эндрю – бушующее пламя, которое все никак не успокаивается, даже когда он обрушивает на жгучий огонь волну из ледяных мыслей, в надежде что волны спокойствия заберут его с собой хотя бы на секунду. Он крепко сжимает руку Кевина, глубоко дышит, надеется, что Кевин поймет – и он понимает. Делает глубокий вдох, закрывая глаза. Эндрю отмечает, как его ресницы красивыми тенями спадают на скулы. Наверное, если бы не тяжесть ситуации, Эндрю бы прошёлся по острым скулам губами, откладывая этот момент в своей памяти, в попытке закрыть все лишние воспоминания о его прошлой – неправильной – жизни. Но сейчас перед глазами то и дело всплывает один единственный образ. Все мольбы Эндрю о спокойствии в этой реальности оказались напрасными – хотя, не то чтобы он когда то питал большие надежды на их исполнение. Кевин слишком резко отстраняется, но тут же льнет ближе, оставляя свою голову покоиться на чужом плече. Он всегда был таким нуждающимся в чужом тепле, все время думающий, что ему недостаточно его собственного. «Мне страшно», – тихо шепчет Кевин, и Эндрю может только слабо ему кивнуть. Ему тоже страшно. Страшно. До безумия страшно, до бешеного сердцебиения и обкусанных губ. Так непозволительно и непонятно страшно. Страшно от того, что в их гостевой спальне сейчас лежит рыжеволосый мальчик, только что получивший тот дар, который не должен был иметь. От того, что этот мальчик пережил, и что могло бы с ним случиться. «Я знаю, тебе тоже», – Кевин берет его вторую руку в свою, крепко-крепко сжимая. Кевин шепчет без капли жалости и насмешки, шепчет так искренне, зная, к чему может привести одно неверное слово. Чуть оттягивая от себя Кевина, смотря прямо в его зелёные глубокие глаза, Эндрю думает, что не может оставить их светиться этой печалью и дальше. Его руки сами падают на чужие щеки, пока большие пальцы оглаживают скулы. «Я найду способ ему помочь», – все, что может сказать Эндрю, и он клянется сам себе, что выполнит это обещание. Ради блеска в глазах Кевина. Ради странного рыжего парня.