Мой лучший друг

Игорь растерянно оглядывает экран, наблюдая, как фото его друзей и знакомых подсвечиваются красным. Мало кто может представить его боль и чувство вины из-за других людей. Олег вполне способен. Что ему стоило закончить экономический и тихо работать по специальности, остаться в Питере? Остаться с Серёжей. Уберечь от встречи с Громом так или иначе – не дав случиться убийствам или же помогая скрыться от полиции, не важно, Волкову абсолютно плевать, как сложилась бы судьба города. Это у Серого амбиции найти и отомстить по всей строгости, вершить правосудие. Отголоски детдома. Детство Разумовского – сплошная борьба за справедливость. Детство Олега – сам Разумовский. Поэтому за ним он пойдёт куда угодно, хоть в могилу. Хотя искренне хочется, чтобы до этого дело дошло только у товарища майора. Волков заливисто смеётся, глядя на того. Смех немного истерический. Нервов нет, всё сделано до жути правильно, как и должно быть. Просто перед глазами стоит образ искалеченного больницей друга, качающегося из стороны в сторону и забитого, до конца не верившего, что Олег рядом с ним вполне настоящий, из плоти и крови. Пришлось тогда взять серёжину руку, трясущуюся и холодную, направляя под свою футболку, прямо к бьющемуся сердцу. Контраст температур обжёг их двоих, и на минуту в чужих глазах появилась жизнь. Которая и была всегда, даже в самые худшие времена. Видно, как Игорь медленно, но верно сходит с ума. Ну пусть расплачется ещё. Но он злится. Поворачивает головой, поджимая губы. И хватается взглядом за Олега. Смотрит пристально и долго, словно что-то взвешивая в уме. Продумывает очередной план, видимо. Жаль, что всё обернётся крахом. – Знаешь, кто теперь мой лучший друг? – спрашивает Гром, обращаясь к Серёже. – Удиви меня. Олег Волков – наёмник экстра класса, выживавший в самых худших ситуациях. Прошёл Сирию, сотни боевых операций, десятки засад, общение с Вадимом Драконом. У него есть сила, ловкость, ум. И быстрая реакция тоже. Не в этот раз. – Твой лучший друг. Вспышка фронтальной камеры. Издалека слышится жужжание хольтовского дрона. – Останови. Иначе он не жилец. – Игорь продолжает. Дышит тяжело, вздымая грудь, смотрит, подобно загнанному в угол зверю. Много бравых ребят заканчивали жизнь подобным образом, Волков знает. Под его же ружьё они ведь попадали. – Словно меня должно волновать. Олег отчаянно старается расслышать в голосе дрожь. Но не слышит. В сознании пробегают воспоминания. Об их первой встрече, когда один полез спасать другого, а в итоге оба получили по фингалу в глаз от старшеклассников. О первом неловком поцелуе. О травле сверстниками. О проводах в армию. Радужка Серёжи вновь окрашивается в голубой, потом обратно в янтарный, и так несколько раз. Разумовский в страхе мечется между компьютерами, опирается руками на стол и зависает над ними, сгорбившись. Пальцы опускаются на клавиатуру. Майор выкрутился. Зубы скрипят от его наглости, взять бы да врезать. Только Серый будет против, найдёт ведь, как сделать умнее и болезненнее. – Олег. – К нему даже не поворачиваются. – Ты ведь понимаешь, что так нужно? Выстрел оказывается где-то в районе сердца. Тупая машина. Врагов истребляют быстро и эффективно, целясь в голову. Хотя, возможно, суть именно в том, чтобы можно было последний раз увидеть серёжины глаза.