You want it?

      — Ты хочешь это?       О да, Юнхо хотел. Так сильно, что ноздри раздувались в разные стороны от частого дыхания, а на виске проступила вена. Рука сама по себе сжалась в кулак, заставляя его кое-как проглотить стон. Да что с ним вообще такое?       Минги в экране его телефона выглядел, как самый красивый и дорогой ублажатель в гей-клубе. А Юнхо знает, с чем сравнивать, потому что ходили они в такие заведения часто и подобные люди часто подсаживались рядом, чтобы предложить свои услуги.       Но Минги, конечно же, затмевал собой всё и всех. Юнхо соврёт, если скажет, что встречал кого-то ещё такого горячего и сексуального. Таких людей, кажется, просто не существовало. Потому что похоть и страсть, прямиком от лукавого, смешались в Минги и породили на свет эту секс-машину.       У Юнхо в голове белое пятно, когда он продолжает рассматривать Минги. Тот ещё и в блонд покрасился, что было личным фетишем для Юнхо. Как говорится, младший с блондом — Юнхо без трусов. Ну невозможно было сводить с ума тем, что человек просто есть, но Минги справлялся.       Когда камера приближается к груди, Юнхо клинит. Он подпрыгивает на собственной кровати и пытается не завыть. Главное не потревожить Ёсана, тот, наверное, уже спокойно спал в своей комнате.       Минги показывает пальцем «нельзя», а Юнхо, как верный пёс, слушается, тихо поскуливает и кусает собственный кулак. Как же сильно ему сейчас хотелось оказаться рядом с Минги, чтобы…       Нет, это невозможно!       Юнхо переворачивается на спину, потом на живот, откладывает телефон к подушке и катается по всей кровати, стараясь сбить с себя спесь возбуждения. Хотя бы немного. Он прекрасно знает, что после такого Минги успокоиться практически нереально. Тут бессильна даже дрочка.       Но сейчас им просто банально нельзя. Только недавно была коачелла, скоро камбек, тренировки почти каждый день… Но Минги, чёрт, прекрасно знает, как сильно порой он может влиять на него.       Залипнув в потолок, Юнхо на некоторое время отключается от реального мира. Где-то под ухо всё ещё бубнит Минги, и ему хочется, чтобы они действительно оказались вместе сейчас. Но уже слишком поздно, Сонхва-хён наверняка не обрадуется ночному гостю, а Сан вообще…       Грудные мышцы Минги.       Юнхо с трудом сдерживает тяжёлый вздох и бьётся головой о подушку. Стоило бросить взгляд на телефон, как тут же приходилось прятать глаза. Лишь бы больше никогда не видеть Минги в этой чёртовой чёрной майке! Лучше совсем без неё.       — Ну же, соберись… Соберись! Ты сможешь с этим справиться, ты же не подросток в период полового созревания, ну!       Юнхо честно пытался привести себя в чувства. Даже лайв выключил! Но в голове всё равно был один Минги. В майке, без — не так важно, потому что Юнхо всё равно хотел стать послушным для своего парня прямо сейчас.       И наверное это по-детски глупо, слишком одержимо и дико, но он не может ничего с собой поделать. Когда быстро идёт в душ, чтобы освежиться после тяжёлого дня, а потом переодевается в одежду почище. Не пойдёт же, как бомж, в самом деле.       Юнхо делает всё так тихо, как может, потому что последнее, чего бы он хотел — разбудить Ёсана. Но когда он осторожно проходил по коридору, то услышал какие-то странные шорохи из-за двери друга. Насторожившись, Юнхо подошёл поближе. Лицо мгновенно залилось краской.       — Уён-и, — приглушённый голос Ёсана срывается на выдохе, — Юно услышит, не надо…       — Да мы тихо, чего ты, — Уён звучит более активно и задорно, — иди ко мне, прелесть.       Понятно, Юнхо правильно сделал, что решил пойти к Минги прямо сейчас. Он не хотел знать, чем будут заниматься два закадычных друга (ага, как же), поэтому обулся в коридоре и поспешил быстренько ретироваться из дома.       Зато с приходом Уёна в их общежитие решалось сразу несколько проблем. Сонхва-хён наверняка уехал на студию за Хонджуном, потому что обычно Уён был дома, если их лидер всё же возвращался с работы. Тогда младший следил за его приёмом пищи по просьбе того же Сонхва. А раз Уён развлекал Ёсана, то старший хён, видимо, решил действовать жёстко и радикально…       А ещё это значило, что Сан мог спокойно уйти к Чонхо. У них как раз готовился совместный кавер, даже клип снимали недавно, поэтому тем для разговоров было много. Ну или не только для разговоров…       В общем! Минги мог сейчас находиться в своём общежитии один, а это было как никогда на руку. Кому и что именно — уже вопрос другой. Но в груди теплилась надежда, что парень не решит выгнать его прямо сейчас.       Юнхо пришёл без предупреждения, и это тоже могло послужить эффектом неожиданности. Что, наверное, в такой ситуации было не очень уместно, но руки всё ещё потели, а телефон он вообще оставил дома…       — Ги, это я, — подаёт голос, когда на пробу немного шумит в коридоре, разуваясь, — ты не спишь?       — Юно?       Он улыбается, как дурак, когда слышит голос Минги из его комнаты и сразу направляется туда, не раздумывая.       — Ты чего это?       Дверь открывается, и Юнхо чуть не получает по лбу. Но это ничего по сравнению с тем, в каком виде его встретил Минги.       — Просто пришёл, — Юнхо ведёт плечами, — не помешал?       — Не, проходи.       Юнхо хочется завыть с удвоенной силой.       Минги щеголял перед ним в одной майке и трусах. Всё.       Юнхо боится спросить, в таком ли виде Минги вёл эфир или нет. Потому что понимает, что если получит ответ на этот вопрос, то просто сойдёт с ума.       — Я как раз один остался, хён уехал за кэпом, а Сан-и ещё днём смотался к Чонхо, не придёт, наверное, — делится Минги, пока расправляет кровать, — так чего ты пришёл то?       — Не смог больше смотреть на тебя такого в эфире, — выдыхает Юнхо и закрывает дверь на ключ, — а теперь ты соблазняешь меня ещё больше.       — Я тебя соблазняю? Ю, ты чего?       Юнхо и сам не знал, чего он. Просто думал, видимо, уже не головой, а другим местом, которое тяжелело с каждой минутой всё больше и больше, пока он находился здесь.       А Минги наоборот выглядел очень удивлённым. Вы только посмотрите на него — стоит тут весь такой, будто и не при делах. Будто и не он показывал фанатам свою грудь и спрашивал, хотят ли они это.       Юнхо хотел. И очень сильно.       — Ты спрашивал.       — Что?       — Хотим ли мы, — Юнхо сглатывает, подходя ближе к Минги и тыкая пальцем в его грудь, — это.       — Ах, ты про это, — на лице Минги появляется довольная ухмылка, — и какой же твой ответ?       — Хочу. Тебя. Очень сильно.       Юнхо говорит с паузами, будто оттягивая неизбежное. А им бы поторопиться, потому что кто знает, в какой момент вернётся Сонхва или Сан.       — Я вижу, — снова смешок, — у тебя сейчас слюна потечёт, Юно, ты действительно так сильно хочешь?       — Сильнее, чем ты думаешь, Минки. Я сойду с ума, если мы с тобой сейчас не-       Минги не даёт ему договорить, потому что притягивает за шею к себе одним уверенным движением и целует так, что всё остальное в мире становится неважным и сужается до микроскопических размеров. Минги целует с таким правильным напором, слегка покусывая, но не увлекаясь — проталкивает язык глубже и прижимается ближе.       Юнхо сходит с ума, слишком сильно теряется. Но ему нравится наблюдать за таким Минги. Отдавать тому ведущую роль в поцелуях это всё равно, что слушать вокал Чонхо. Безупречно, идеально и так вкусно, что добавить нечего. Юнхо добавил бы, что иногда до слёз, но такие игры у них с Минги назывались иначе.       Они слишком давно друг друга знают, чтобы сейчас тратить время на прелюдии. Хотя Юнхо перехватывает сильное тело парня, сжимает по бокам и опускается ниже, чтобы смять упругие ягодицы. Его возбуждение уже слишком выглядывало даже из свободных спортивных треников.       — А что же именно ты хотел сделать, Юно?       Минги разрывает их поцелуй, а Юнхо пытается не задохнуться. Младший перед ним с опухшими губами, красный от духоты в комнате и с совершенно ошалелым взглядом. Кажется, что они оба сходят с ума от того, что сейчас происходит.       — Твоя грудь, — тупо выпаливает Юнхо, а потом перемещает руки вверх, чтобы снять с Минги майку, — грудь…       Он не может связать даже двух слов, дожили, когда перед его взором предстаёт сильное и крепкое тело Минги. Накаченные мышцы выбивают оставшиеся мысли из головы, пока Юнхо не наклоняется ниже, чтобы захватить губами один из сосков.       — Блять, Ю!       Минги резко тянет его за волосы назад, но Юнхо не поддаётся, мыча от удовольствия. Они оба не понимают, почему именно этот вечер так на них действует, но останавливаться никто не собирается.       Юнхо облизывает сосок по кругу, играется с ним зубами, второй рукой сжимает другую грудную мышцу и буквально зарывается носом между. Тяжёлое дыхание сверху заставляет улыбнуться. Минги слегка покачивается, пытаясь хотя бы немного контролировать старшего.       — Ю, давай на кровать, молю…       — О нет, милый, — выдыхает Юнхо, смотря на него снизу вверх, — молить ты будешь о другом сегодня.       Минги только усмехается и тянет его за руку к своей кровати. Так становится существенно легче, потому что даже будучи выше Минги, Юнхо всё равно ощущал дискомфорт, находясь в сгорбленном положении.       Но теперь он успешно нависал над младшим и снова целовал его грудь, облизывая языком по кругу возле сосков. Минги постанывал и снимал с него оставшуюся одежду, стараясь не делать резких движений.       — Господи, Минки, — шепчет Юнхо, притираясь лицом к правой грудной мышце, — куда же тебе такие…       — Фанатам нравится, — пожимает плечами Минги и ойкает, — эй, не щипайся! Для тебя специально качаю, ты же тоже с ума сходить начал.       — Тоже?       — Ну вспомни нашего главного любителя грудей.       Они оба усмехаются, потому что у каждого в голове возникает образ Уёна.       Но Юнхо не хочет долго отвлекаться. Оставаясь в одном белье, он ведёт дорожку из поцелуев до пупка и обратно, изводя Минги пальцами на его груди. И ведь даже непонятно, чего ему так снесло голову. Возможно тут сказалось слишком частое общение с Уёном. А тот, будучи парнем Ёсана, действительно был без ума от груди своего ненаглядного.       И все думали, что больше в группе нет таких ярых фанатов этой части тела. Но появился Минги со своим вопросом, и Юнхо с однозначным ответом.       — Ю, давай быстрее, — шумно выдыхает Минги, когда Юнхо в очередной раз проводит языком по его члену через бельё, — если кто-то вернётся…       — Я и так ушёл из нашей общаги, потому что там оказался Уён.       — Соболезную.       Они снова не сдержали смех, и Юнхо всё же стянул бельё сначала с Минги, а потом с себя. Но он чувствовал, что обыкновенного анального секса сегодня будет недостаточно. Поэтому стал искать альтернативу и… нашёл.       — У нас завтра тренировка, поэтому мы не можем идти до конца привычным способом, — вспоминает Юнхо.       — Бля, Ю, ты прикалываешься? Какая разница, в дебютные времена и не такое вытворяли.       — Конечно, а сейчас мы уже не молодые, поэтому…       — Нам двадцать пять.       — Поэтому, — настойчиво продолжает Юнхо и двигается выше, — открывай рот, милый.       Минги удивлённо вскидывает брови, но как говорится, глаза боятся, а руки делают! Потому что его ладонь уже так привычно накрыла орган и начала двигаться, что Юнхо не сдержал довольного стона.       — Ну да, а если Кэп позовёт записывать песню, я скажу, что мороженого объелся, да?       — Да, с йогуртовой начинкой, — закатывает глаза Юнхо и устраивается поудобнее, размещая руки на своей пояснице, — начинай, у нас нет времени.       — Какой властный, посмотрите на него.       Минги только делает вид, что недоволен. На самом деле, стоит ему только начать, как все претензии сразу сходят на нет.       Юнхо облегчённо стонет, когда Минги вбирает член до середины и имитирует глотающие движения. Язык так прекрасно облизывает каждую венку, что у Юнхо искры перед глазами, а под руками снова грудь Минги.       И его довести, как нечего делать. Минги обожал делать минеты, а ещё когда ему кончали на лицо. Юнхо выяснил путём проб и ошибок, но пользовался этим не часто. Сегодня тоже планировалось кое-что другое.       Осторожно двигаясь своими бёдрами на встречу, Юнхо продолжает играться с грудью Минги: сжимает соски между пальцами, мнёт мышцы и слегка царапает, заставляя младшего стонать с его членом во рту.       Юнхо чувствует, что надолго его точно не хватит. Потому что Минги принимал уже полностью, до самой глотки, пускал слюни и периодически смотрел так, что можно было улететь в стратосферу.       Запустив руку в светлые волосы, Юнхо начал ускоряться и застонал громче, когда Минги просто максимально расслабил горло и принимал его член ещё глубже.       — Блять, Ги, блять-блять-блять, — он шипит, срываясь на беспорядочный темп, — я не могу, блять.       — Ммм?       Мычание Минги легче не делает, поэтому, толкаясь ещё пару раз, он выходит из чужого рта и перехватывает член собственной ладонью. Смотря на то, как Минги пытается восстановить дыхание и облизывается, Юнхо начинает притираться членом прямо к его груди и двигать рукой ещё быстрее.       — Ю? Какого хуя?       — Заткнись, Ги, просто заткнись.       Юнхо достигает оргазма так быстро, что сам не понимает этого. Вспышки простреливают всё тело, кажется, что он искрится в разные стороны, как неисправная проводка. Стон слишком протяжный и громкий, пока Юнхо кончает прямо на грудь Минги. Несколько капель попадают и на подбородок, заставляя младшего сыто облизнуться ещё раз.       Он будто находится в прострации и ничего не понимает. Но чувствует, как Минги обхватывает его бёдра и с силой сжимает их, проходясь членом между ягодиц. Слух к Юнхо возвращается как раз в тот момент, когда Минги обильно кончает ему на спину.       — Это пиздец, Ю, какой же пиздец. Что это было? Я кончил без рук от того, что ты дрочил на мои сиськи, блять?       Юнхо не может связать и двух слов, поэтому просто кивает и с помощью Минги плюхается на кровать, закрывая глаза. Ощущая приятные поглаживания, он совсем расслабляется и наконец нормально выдыхает.       — Я не знаю, что это было, но я с удовольствием повторил бы такое ещё раз.       — Пиздец, Ю. Иди сюда.       Они лениво целуются и не особо хотят двигаться ближайшие несколько часов.       — Я рад, что вы закончили, — слышится уставший голос Сонхва из-за двери, — а теперь ложитесь спать, дети мои.       Юнхо и Минги вздрагивают одновременно, так и замирая на постели. От стыда их уши краснеют настолько сильно, что на них можно жарить яичницу.       — Блять.