***
Понедельник — день тяжёлый. Когда ты чешешься, твоя кожа имеет цвет переспевшего апельсина, и глаза норовят вывалиться из орбит, тем более. Брови он состриг, больше они не отрастали, но плешивое нечто, оставшееся на их месте, жирно намекало на имеющийся в медицинской карте лишай. Тэхён с большим удовольствием остался бы дома, но экзамены ждать его не собирались, и он, скрипя зубами, потратив на попытки замазать безобразие на лице и подобрать подходящие тёмные очки всё утро, всё-таки отправился в университет. Ушик и Хван, благоразумно не отсвечивающие больше необходимого всё воскресенье, сбежали на пары самыми первыми. Головомойка, устроенная уставшим Соджуном вечером субботы, закончилась исправительными работами для всех, включая фею. Зато драться и плакать было некогда. Оставшийся выходной они провели за генеральной уборкой всей квартиры и даже частично подъезда. Взгляды, которыми его провожали встречающиеся, не сулили ничего хорошего, кроме разве что нового всплеска сплетен. Ещё бы! Затянутый, в водолазку фея с перчатками и в тёмных очках на половину лица, в жаркую майскую погоду вызывал недоумение и желание уточнить, не болен ли он. Маску пришлось снять, потому как лицо чесалось неимоверно и дышать было трудно. Тэхён буквально кожей чувствовал, как его разглядывают, и слышал перешёптывания на каждом шагу. Ушика за «помощь» хотелось придушить, воскресить и придушить ещё раз. Если в целебном эффекте подразумевалась повышенная злопамятность, то с этим бурда справилась на все сто. В голове вертелись тысячи способов убийства и сокрытия тел. Останавливали только Соджун и нежелание снова мыть подъезд. Когда пройдёт эффект, ясно не было. Ведьмаки разводили руками. Хёншик проштудировал имеющуюся у него внушительную библиотеку и даже там вразумительного ответа не нашёл. Приходилось смиренно ждать, когда случится реальное чудо и он перестанет быть похожим на оранжевую жабу. Чимин, подозрительно косящийся на фею целую пару по магическому праву, к концу молча ржал, тихо хрюкая. Зрение у вампира оказалось, к большому сожалению, очень хорошим. Тэхён успел заметить, как Пак пишет кому-то сообщение, и практически одновременно с этим сам получил от Хосока «смешную» историю из университета о том, что тот самый Ким Тэхён, которого они вчера вскользь обсуждали, сегодня превзошёл сам себя и поднял уровень эпатажности до небес, придя в костюме лягушки. Правда, как признался эльф, сам он его не видел, но один из его друзей ему рассказал. Желание побиться головой об стол перевешивало здравый смысл. Фея держался исключительно на природной вредности и надежде, что награда найдёт своего героя и Ушик ещё получит своё. Не от самого Тэхёна, так от кого-нибудь другого. Хотелось проваливаться сквозь землю. Мало ему было проблем, теперь ещё и это добавилось. Преподаватели все как один требовали снять очки и перчатки, ссылаясь на какой-то там этикет и то, что неприлично в помещении находиться в таком виде. Правда, вопросы отпадали, стоило слегка опустить очки и попытаться собрать глаза в кучу и посмотреть на профессора, а не куда-то за спину, причём себе. К концу дня Тэхён выработал тактику: забегать в аудиторию первым, снимать очки, подмигивать и усаживаться в самом конце. Вопросов к нему больше не было. Даже отвечать не вызывали. К концу пятой пары Ким преисполнился и почти смирился, что к надоевшему ещё на прошлой неделе зуду добавилась чесотка от того, что он потел весь день, как ишак в рисовом поле. Следующим этапом что будет? Представив, как он ещё через пару дней облезает, как змея на сезонной линьке, фея чуть не разрыдался. Как остановить этот фонтан подарков от Ушика, не покалечив ведьмака и самому не покалечившись? Мысленно отметив, что надо вести себя менее «подозрительно» по мнению друзей, Тэхён собрал вещи и, дождавшись, когда одногруппники покинут аудиторию, пошёл на выход. Соджун ждал всех на скамейке недалеко от корпуса, и они, кажется, планировали идти ужинать в какое-то новое кафе, открывшееся неподалёку от дома. Как он в таком виде будет сидеть в заведении, где по любому будет аншлаг идей пока не было. Оставалось надеяться, что по пути они что-нибудь придумают. Пак, и правда, терпеливо ждал компанию во дворе, косясь на расположившихся недалеко Чимина и Намджуна. Вампир и оборотень едва ли не в обнимку сидели на привычном месте под дубом и что-то вдвоём писали на альбомном листе. Пак передёрнул плечами. Зудящее между лопатками любопытство раздражало. Не его дело, чем, кто и с кем занимается. Тем более его друзья не сильно отличались от этой компании. — Хён! — по дорожке к скамейке бежал Тэхён, уставший от конспирации и снявший перчатки с очками. — Храни нас всех господь, — раздался дружный стон из-под дуба и практически сразу за ним громкий хохот. — С каких пор уверовали-то?! — взвизгнул фея, в панике ища свои очки и перчатки. — Да разве тут можно остаться равнодушным, — вытирая слёзы выдал Чимин и полушёпотом добавил, — это он ещё, правда, Хосока не видел и Чонгука. Тэхён подозрительно прищурился, прекрасно расслышав всё, что надо и не надо. Что там с Хосоком и уж тем более с Чонгуком, он не знал. На младшего ему было по большому счёту плевать, а старший ничего ему не писал. Стало интересно и немного обидно. Хотя он тут же одёрнул себя: не слишком ли много он на себя берёт? Они «знакомы» всего ничего. С чего вдруг ему будут показывать себя, да ещё и если под проклятьем. Соджун громко вздохнул, отвлекая от раздумий, и подвинулся, освобождая на скамье место. Фея плюхнулся рядом, уставляясь себе в сложенные на коленях руки. Хохочущие между собой Пак и Ким хорошего настроения не добавляли. Не надо было сюда идти. Лучше бы сразу пошёл домой. И не надо ему уже никакое кафе. Поел бы дома и не выпендривался. Никуда от него кулинарные изыски не делись. Давать заднюю было поздно. Беспокойная душа, наоборот, теперь требовала зрелищ. И если в университете водился кто-то выглядящий хуже, чем сам Тэхён, он должен был увидеть это своими глазами. Благо, обзор был потрясающий. Правда, к этому самому обзору добавлялась сухость, и моргать приходилось в три раза чаще, чем обычно. Соджун продолжал вздыхать, но от комментариев воздерживался, полагая, что слова в данной ситуации излишни. Чимин и Намджун под дубом, отсмеявшись, вернулись к прерванному занятию и на них никакого внимания не обращали. — А что, больше негде было подождать? — уточнил фея у оборотня. — Отсюда лучше видно сразу два корпуса, А во-вторых, остальные приличные места заняты студентами, — пожал плечами старший, доставая из кармана телефон и утыкаясь в экран. — Справедливо, — хмыкнул Тэхён. Смартфон в кармане брюк завибрировал, и он тоже углубился в чтение переписки. Хосок, молчавший почти весь день, к концу дня ожил и прислал буквально пару сообщений. Привыкший за несколько дней к шквалу информации, Ким едва не оскорбился. Правда, вовремя себя одёрнул. Старший, помимо учёбы и периодического участия в семейных делах, был занят организацией выставок, заботой о своём зоопарке и прочем. Когда он успевал жить и как ему вообще удавалось везде успевать, фея представлял себе смутно. Подозревал, что эльф балуется запрещёнкой. Ибо ни одно нормальное существо не может на себя так много взваливать и умудряться ещё шутки шутить и жизнь эту сложную жить. К неуместному восхищению добавилась досада. Даже видя на постоянной основе фотографию Хосока, Тэхён умудрялся забывать, с кем он общается. Эльф, хоть и не нравился многим за свои суждения и «образ жизни», в общении оказался потрясающим. Умел поддержать любую тему для разговора, никогда не перетягивал одеяло на себя и мог похвастаться широкими взглядами на жизнь. Иногда Киму казалось, что он зашоренный старик из глубинки. Настолько ярко и без каких-либо навязанных обществом клише рассуждал и жил Чон. Что-то в этом было. Более того, старший умудрялся к самой фее относится даже не нормально, а хорошо, и не пытался навесить на него ярлыки или какие-то диагнозы, высосанные из пальца. В тот единственный раз, когда у них разговор зашёл о буллинге и вечных придирках, Ким ждал, что его, как основного зачинщика травли, обольют помоями, и внутренне торжествовал. Какого же было его удивление, когда эльф не сказал ни единого слова в упрёк, да ещё и умудрился посмеяться и обратить весь разговор в затяжную шутку. Смешно не было. Хосок или сумасшедший, или святой. Или святой сумасшедший. Нельзя быть таким добрым, не имея шкафа, полного скелетами. Фея был решительно настроен этот шкаф найти и отпереть. Для собственного спокойствия и разочарования, которого он ждал с каждым часом всё больше. Со стороны дуба раздались голоса и смех. Тэхён осторожно повернул голову и обомлел. Погружённый весь день в страдания о самом себе, он и не замечал под самым носом этих по истине шедеврально выглядящих существ. И это при том, что Чонгука он видел сегодня уже раза четыре точно. Юнги, Чонгук и Хосок звонко хохотали сами над собой, хвастаясь не менее заливисто ржущим Намджуну и Чимину чешуей на одинаково зелёных лицах. Джин, утирающий выступившие слёзы, фотографировал впечатляющую компанию. Ни один из троицы не считал нужным скрывать наложенное на них проклятье. Косые взгляды стойко игнорировались, и в целом компания чувствовала себя более чем комфортно. Подавив вздох зависти, Тэхён отвернулся и уставился в переписку с эльфом. Хосок не отвечал на его последние сообщения, и он был не удивлён. Ему явно было чем заняться. Телефон ожил спустя мгновение, и Ким поражённо выдохнул. Эльф прислал ему фотографии из-под дуба, видимо, пересланные ему Джином, с подписью: я сегодня тоже выгляжу лучше, чем всегда :) То есть Чон просто ждал момента, когда они все соберутся, чтобы не ругать того, кто его проклял, а сфотографироваться с товарищами по несчастью и похвастаться своим любопытным образом. К Тэхёну и Соджуну подошёл Хёншик. Оглядел компанию неподалёку и, удивлённо вскинув брови, уточнил: — А с этими что? — Не имею ни малейшего понятия, — пожал плечами оборотень, — Но они справляются с проблемами не в пример лучше некоторых. — Я просто впечатлительный, — обиделся Тэхён, — и мне нет нужды скрывать чешуей недостатки. — Вопросов нет, всё ясно, — хмыкнул вампир, — Ушик и Хван, кстати, задержатся ещё часа на три, поэтому сказали идти без них, но взять еды домой. Так что можем отправляться. Напоследок, покосившись на компанию и презрительно, насколько возможно, поджав губы фея, поплёлся за старшими в кафе. Вызывающее нервные судороги лицо, может быть, и отбивало аппетит окружающим, но уж точно не ему. И отказываться от плотного ужина Тэхён не собирался. Да и счастливые ребята под дубом явственно демонстрировали, что Тэхён слишком остро реагирует на такие мелочи жизни, как временные внешние изменения.***
Проведя выходные вдали от учёбы, забот и шумного города, компания совершенно не ожидала, что понедельник начнётся с воплей из соседней комнаты. Обычно если и голосил кто-то, то один, и то под дверью занятой ванны. Хосок, испугавшись, подпрыгнул едва не до потолка, и они с Джином ломанулись на выход выяснять, что могло такого случиться, что Юнги верещал не своим голосом и параллельно ржал как конь. Ему вторил голос Чонгука. Добавим к этому ещё половину седьмого утра, и вопросов меньше не становилось. Едва не выбив дверь Джином, старший эльф вломился в комнату к брату и ведьмаку, и все дружно замерли. Хохот, разнёсшийся по дому, сбил с постели Чимина, и в коридоре раздалось ворчание и шарканье тапочками. Пак, идущий разбираться со смутьянами, влез в чужие и теперь старался и торопиться, и не потерять обувь по пути одновременно. Намджун просто шлёпал следом босиком, не рискуя примерять чужую обувь. — Что вы голосите, — зевая, уточнил он и замер, — Мама, какие вы эээ… зелёные? — Твоими стараниями, упырёнок, и только твоими, — фыркнул, задыхаясь Юнги. — А что сразу я? — ощерился вампир. — А кто в субботу из угла бурчал какую-то дичь? Вот смотри, — Юнги демонстративно повертелся. — Помимо чешуи ещё и жабры открылись. Я чуть не помер пока умывался, — пожаловался Чонгук. — Не мог выбрать чем дышать? — хохотнул Хосок. — Что-то вроде, но я бы на твоём месте не сильно радовался. Ты себя-то видел? — младший кивнул на зеркало на стене, и Чон, подозрительно прищурившись, обошёл Джина и уставился на своё лицо. Из зеркала на него уставилось изумрудно-зелёное нечто. На скулах прорезалась блестящая чешуя, а заявленные Чонгуком жабры обнаружились за ушами. Их Хосок с восторгом потрогал пальцами. И правда, отвлёкшись и задумавшись, а чем нужно всё-таки дышать, едва не задохнулся. Новый аксессуар на удивление исправно функционировал. К приятному оттенку кожи можно было прибавить странной формы зрачок. И в целом вроде ничего интересного не было. По крайней мере, они не шелушились все дружно и у них не выпадали волосы. На голове так точно. — Это чем же ты нас приложил, кудесник? — прищурился Юнги, обращаясь к вампиру. — А я откуда знаю? Там такой клубок был, а я в праведном гневе! Скажите спасибо, что на большее не способен, — пожал плечами Чимин. Чонгук с Хосок изобразили кривоватые реверансы и снова засмеялись. — А вы, простите, в такую рань почему не спите? — Джин устал топтаться на входе и, подвинув в сторону всех, плюхнулся на опасно скрипнувший диван. Намджун затаил дыхание. Если сейчас это чудо неизвестного творца сложится вместе с феей, то одними жабрами они все не обойдутся. Да и перелом всего Сокджина в планы понедельника не входил. Мебель стойко выдержала покушение на свою честь и вроде складываться не собиралась. От сердца отлегло. — Водички хотел попить, — Чонгук развёл руками. — Ясно, что ж раз мы все уже встали, и пока русалки не решили, что им пора занимать ванну, я ушёл собираться! — вампир вздохнул и вышел из комнаты. — Ну можно ещё часа два спокойно спать, пока он соберётся отрастут жабры даже у тех, кто не проклят, — хмыкнул Мин. — Я всё слышу! — раздался голос из коридора. — Удивительно! — Завязывайте, — махнул рукой фея, — пойду соображу завтрак. С понедельником, что ли. Хосок, впрочем, как и Чонгук, и Юнги, преображениями не сильно и расстроились. Не то чтобы для них было нормой щеголять чешуёй или менять цвет лица в зависимости от дня недели или погоды. Просто ко всему нужно было относиться проще? Простите за тавтологию. Чешуя в любом случае сойдёт, жабры исчезнут, зато у них останутся весёлые воспоминания. И не ради ли таких моментов стоило жить? Чон-старший, оторвавшись от любования самим собой, поплёлся к себе в комнату собирать сумку и искать подходящую под тон кожи одежду. Помимо заявленных в расписании пар, у него сегодня должна была быть встреча с организаторами выставки и при всём уважении, он не хотел бы заострять чужое внимание на своём весьма специфическом внешнем виде. На ногах при пристальном рассмотрении обнаружились полупрозрачные перепонки. Амфибия, как есть. На руках вроде тоже, но совсем крошечные и почти не мешали шевелить пальцами. Успех. Времени до выхода из дома было ещё много, и Хосок не придумал ничего лучше, чем задуматься: а как же так вышло, подразумевая наличие в их квартире толпы существ на постоянной основе в любое время суток. Изначально Джин, Намджун, Юнги и Чимин проживали отдельно, да и сейчас могли себе это позволить, имея каждый в своём распоряжении какую-никакую жилплощадь. Просто в какой-то момент они все вшестером встретились на кухне в доме Чонов и поняли, что разъезжаться им и не требуется. Большая квартира эльфов позволяла разместиться с относительным комфортом всем и сразу, и с учётом того, какое количество времени они проводят вместе, смысл был что-то менять? Полупустое жилище медленно, но верно заполнялось мебелью, всякими мелочами для быта и чужими вещами. Хосок и сам не понял, как они приобрели диван-убийцу для Юнги и Чонгука. В его комнате появился книжный шкаф, а комната, отведённая Намджуну и Чимину, превратилась в филиал магической библиотеки и один из отделов косметического магазина. Зато им всем однозначно никогда не было скучно. И тот же прагматичный Джин свою студию сдал кому-то, добавляя в кошелёк необходимые для комфортной жизни воны. Да и родителям, по общему мнению, было спокойнее за отпрысков, находящихся под относительным, но контролем. Фея внушал всем доверие и был за старшего на протяжении всей их дружбы. Потратив на сборы рекордные полчаса, Хосок поплёлся умываться, а потом уже на кухню завтракать и отпиваться кофе. То ли из-за метаморфоз с организмом, то ли из-за раннего подъёма, сушняк был неимоверный. Хотелось лежать даже в луже, лишь бы ощущать воду всеми клеточками кожи. Возможно, он всё-таки стал амфибией. Представив, как у него отрастает хвост и дополнительные лапки, Чон хихикнул себе под нос. На кухне Чимин, завёрнутый в полотенце, как бедуин, выяснял отношения с Юнги. Мин дёргал руками и периодически ногами, пытаясь то ли соскочить со стула и полезть в драку, то ли отгоняя от себя несуществующих мух. — Этот бой с тенью долго продолжаться будет? Не боишься что сдачи даст? — подколол Чимин, поправляя сползающее на лоб полотенце. — Вот же курдюк! — ведьмак рассерженно выдохнул и Хосок увидел как раздуваются за ушами жабры. — Прекратите балаган, сколько можно?! — взмолился Джин, расставляя тарелки на столе. — Это стиль общения такой токсично-абъюзивный, — с умным видом поделился Пак. — Ты где этих слов начитался? На диспансеризации поведали? — В списке врачей психолога не было, — отчитался Чимин, тут же жалея о том, что сказал. — Ага, всё-таки сходил. А я то думаю, когда затмение было, что ты слышать начал, — оскалился довольно Юнги. — Потерялись оба! — фея рассерженно постучал ложкой по столу, — можно мы обойдёмся без выяснения ваших отношений хотя бы за завтраком. — Больно надо, — фыркнул Юнги, отодвигаясь подальше. Завтрак прошёл в тишине, прерываемой лишь просьба передать тарелку и стуком палочек о посуду. На сытый желудок желание принимать участие в бурной деятельности университета у Хосока почти пропало, зато вернулась сонливость и несвойственная ему лень. Расслабляться было нельзя. До каникул оставалось совсем немного, и он просто обязан уйти на заслуженный отдых без груза из невыполненных задач и хвостов с учёбы. На сессии он имел все шансы по большей части предметов получить автомат, но это не отменяло того, что расслабляться и задвигать учёбу он не мог себе позволить. Не хотел разочаровывать родителей в себе ещё больше, хотя ему никто и никогда ни единой претензии не предъявлял. Быть в центре внимания Хосок привык с детства, правда, с той лишь разницей, что обычно это было спровоцировано происхождением, а не внешним видом. То количество взглядов, которое они собрали по пути в университет и во время пар, превысило все допустимые нормы. Из очевидных плюсов — общаться с ним всё ещё никто не горел желанием, и если у кого-то возникали вопросы, то отдуваться за него приходилось Чонгуку или Юнги. Последнего в перерывах таскал в лабораторию Ушик, восхищённый эффектом от неизвестного проклятья. И его совершенно не смущало, с кем там общается ведьмак. Исследовательский интерес перекрывал любые недостатки, в том числе и наличие в кругу общения эльфа. Быстро ответив на сообщения V, Хосок и думать забыл про своего собеседника, потому как дел оказалось даже больше, чем он мог себе представить. Приехавшие феи из соседнего университета периодически косились на эльфа и пытались, видимо, разглядеть, чем он хлопает за острыми ушами. Сам же Чон пытался понять, как работают жабры и почему периодически они сами по себе лишали его возможности нормально дышать. Чимин в середине второй пары прислал в чат кучу смеющихся смайликов, восклицательных знаков и какой-то бессвязный набор букв. Они ждали ещё минут пятнадцать, пока у вампира закончатся, видимо, судороги и он сможет составить из букв слова и из них вразумительные предложения. Оказалось, быть проклятым чудесным понедельником было новым трендом в их заведении, так как Тэхён мог похвастаться, судя по всему, весьма впечатляющей внешностью. Хосок и рад был бы сбегать посмотреть, но кто же его отпустит. Из-за выставки и нескольких поручений ректора он пропустил обед и едва не забыл покормить свой зоопарк. Повинуясь неясным желаниям, он написал о своём открытии новому знакомому. Собеседник на удивление, смешки не поддержал, затянул нудный монолог о несчастных, и Хосок, решив, что, пожалуй, ответит ему позже, вышел из беседы. О том, как выглядит сам, он пока не рассказывал. Хотел сделать «сюрприз» и запечатлеть их всех вместе в новом амплуа. Странная реакция на вполне обыденное в магической среде явление царапнула, и эльф подумал, что возможно, он просто общается с человеком, для которого такие происшествия являлись чем-то из ряда вон выходящим. Хотя, насколько Чон помнил, даже у них в университете бок о бок с магическими существами учились обычные люди, и никого это не удивляло. Хотя, возможно, в Тэгу дела с этим обстояли совершенно по-другому. Этого он всё равно не знал наверняка. Еле отделавшись от желающих внести свой вклад в выставку фей и поймав Юнги и Чонгука по пути к выходу из корпуса, эльф, довольный проделанной работой и в целом сегодняшним днём, отправился к ожидающим их друзьям. Место встречи изменить было нельзя. Роскошный дуб привлёк их внимание ещё когда Хосок учился на первом курсе и стал негласным местом, где можно было найти одного из них в любой момент во время нахождения на учёбе. Если они не были в столовой или на парах, разумеется. Отливающего в лучах солнца всеми оттенками оранжевого Тэхёна Чон заметил издалека и даже на мгновение проникся сочувствием. Ни для кого не было секретом, как сильно трясся над своей внешностью фея и насколько сокрушительным был удар по его самолюбию. Неуместную жалость пришлось задавить, потому как Хосок прекрасно знал, что поддержать Ким себя не даст, а нарваться на оскорбления он может и без участия в этом феи. Они потратили ещё минут двадцать, чтобы вдоволь нафотографироваться, и Чон сделал рассылку полученных фотографий близким, друзьям, семье и даже V. Главное, чтобы незримый оппонент не подумал, что он насмехается и над Тэхёном в том числе. Чимин, довольный жизнью, насмеявшийся на месяц вперёд, потряс помятым листом бумаги, с двух сторон исписанным мелким почерком: — Мы нашли способ отменить всю эту красоту раньше, чем неизвестный срок действия истечёт сам! — Если я завтра проснусь с ослиными ушами или куриными перьями вместо волос, то выясню опытным путём, насколько живучие вампиры и долго ли их может мучить диарея, — цыкнул на него Юнги, опасливо косясь на бумагу. — Ты проснёшься лысым и в горох персонально, — показал ему язык Пак, ловко всовывая бумагу в руки стоящему рядом Джину и прячась за спиной у Намджуна. Какими хорошими ни были отношения с Юнги, инстинкт самосохранения, даже частично мёртвому вампиру был не чужд. Одно дело было пикироваться и соревноваться в остроумии, другое — когда слова выходили за рамки и несли физический «ущерб». Юнги был злопамятный до ужаса. Он мог вспомнить проступок десятилетней давности до мельчайших подробностей, но никогда не помнил, отомстил он обидчику или нет, что тоже не внушало доверия. Налаженная система «отомстил-забыл-отомстил-забыл» и так по кругу была привлекательной только тогда, когда ты в ней был зрителем, а не участником, и уж тем более не занимал позицию жертвы ведьмака. Виртуозный зельевар мог подсыпать, подлить или распылить одно из своих невероятных средств так, что ты в жизни не узнаешь, кто, зачем и когда тебя проклял. В общем, Мин Юнги нужно было опасаться. — Давайте вы подерётесь дома, а? — взмолился Хосок, — я безумно хочу есть и наконец-то избавиться от этой красоты. Жабры сводят меня с ума. Решив, что нет желания откладывать снятие симптомов чужих переживаний, они отправились сразу домой. По пути привычно заказали доставку еды на дом, и к моменту, когда приехал курьер, по крайней мере, у Чонгука пропали жабры. Правда, почему-то вместе с носками. Хихикающий эльф решил, что утрата носочков — это не самое страшное, что могло с ним случиться. Пожелал счастливчику, получившему носки с железным человеком, сильно не пугаться наличию на них отдельных «пальцев». Пусть будет рад, что их там десять, а не двадцать. Если бы не Намджун и его любовь к исследованиям, то вопрос со снятием проклятий затянулся бы, и, в конце концов, скорее всего, всё прошло бы само. Измученного пристальным вниманием Ушика Юнги такой расклад совершенно не устраивал, и после ужина уже ему вернули привычный и приличный вид. Обещанного горошка не случилось. По общим ощущениям всё было ровно так же, как и всегда. Хотелось бы верить, что следующее утро не принесёт им очередных сюрпризов. Хосок, дождавшийся своей очереди на «исцеление» поблагодарил всех и за ужин, и за весёлый день, удалился. Ему нужно было доделать презентацию, оформить отчёт по проделанной работе и очень хотелось расспросить V о том, кто же он такой на самом деле. Почему-то он был более чем на сто процентов уверен, что на том конце провода — человек. Настоящий, живой, который стареет быстрее, чем эльф и всё-такое. С людьми Чон общался очень редко, и чаще всего это были кратковременные встречи в университете. Краткие сведения из общедоступных справочников не давали нужного объёма информации. И, естественно, ему было безумно интересно, как живут без магии, бок о бок с ними остальные. Сформулировав свои догадки в более-менее приличное и, как ему показалось, не оскорбительное предложение, он отправил сообщение и принялся за оставшиеся дела, ожидая ответа. Джин, закончивший уборку на кухне и очередную лекцию Чимину и Юнги, застал эльфа спящим за рабочим столом. Фея мельком заглянул в экран незаблокированного телефона и удивлённо вскинул брови: открытая переписка с V продолжалась, судя по всему, даже тогда, когда сам Хосок уже был не способен отвечать на сообщения. Собеседник сыпал вопросами, что-то отвечал сам и, как понял Джин, являлся человеком. С Чоном нужно было серьёзно поговорить, пока не стало поздно. Одно дело встречаться с кем-то из магических существ, пусть и другой расы, а другое — иметь связь с человеком. Ничем хорошим это не кончится. Фея осторожно потрепал друга по плечу, стараясь разбудить, не напугав, и кивнул на расстеленную постель. Хосок пробурчал что-то, напоминающее благодарность, заблокировал телефон и, не раздеваясь, рухнул в постель. Всё-таки какими бы увлекательными ни были его будни, уставал он зверски. Воспалённый разум принёс Чону странные сны, в которых вместо обычного человека из заурядного приложения для знакомств над ним насмехался, тыкая в него перепиской, Ким Тэхён. Эльф отбивался, пытался понять, что фея вообще забыл в его снах и почему он снится ему уже не первый раз за прошедшие несколько недель. Такое пристальное внимание даже во сне напрягало. На утро, правда, он помнил от силы половину из того, что успел «посмотреть» во сне, и большого значения всему этому не придал, списав свои сны на впечатлительность и общую усталость. Всё-таки с Феей в последнее время они пересекались гораздо чаще, чем за все предыдущие годы в университете. Джин пытался улучить удобный момент, чтобы расспросить Хосока, но то лунные сутки были не те, то эльф задерживался в своём зоопарке или на выставке, и разговор откладывался всё дальше и дальше. Рассказывать о чём-то друзья фея не собирался, не хотел сеять панику и создавать проблемы у Чона или добавлять ещё. А потом, в конце концов, заваленный учёбой, составлением резюме и попытками найти на лето хорошую компанию для стажировки, и вовсе об этом забыл. Впрочем, Хосок в конце концов, поделился информацией сам, получил на это вполне однозначное: «Ты что, сбрендил, прекращай!» от всех и надулся на целых два дня. Как подозревали абсолютно все и каждый, общение не прекратил и даже не собирался, совершенно не ожидая, какой кошмар может ожидать его впереди. Но до этого времени ещё было далеко, а здесь и сейчас он наслаждался жизнью и глотком свежего воздуха в лице незримого собеседника.***