всё в нас - ошибка

их отношения не задались с самого начала. увы, такова жизнь трейни корейского агентства, невольно начнёшь ненавидеть всех, кто под боком. но это была особенная тема, деликатная. такая, какую задевать не хотелось. соперничество выходило за все возможные и невозможные рамки, менеджеры были готовы наталкивать парнишек друг на друга как можно сильнее, объясняя это словом "мотивация", ставшим со временем синонимом слов "издевательство" и "унижения". Хва и Кастиэль впервые увиделись в танцевальном зале. тогда только пришедший брюнет с восхищением смотрел на юношу, что вкладывал в плавные движения свою душу. крепкое тело то натягиватлось как струна, то струйкой шёлка переливалось ниже и ниже, прикладывая руки к груди, становясь на колени, тяжело дыша.. сердце забилось чаще, а лицо было красным как пожарная машина. все нутро кричало мольбы о том, что бы пообщаться с незнакомцем, узнать получше и, вытаскиваем скелеты из шкафа, даже потрогать. уморённый жаждой и пропускающим один вдох из-за боли в лёгких, Сонхва выглядел как ангел. светлый, одновременно сильный и хрупкий, оставляющий после себя лавандовый след, приедающийся в душу словно выжженный. свет, включённый только сбоку, добавлял моменту ещё эпичности. это не человек, это искусство. искусство, к которому хочется быть ближе, хотя кажется, что для этого нужно подобраться к небесам. со временем к талантливому стажёру прилипало все больше и больше внимания. и неудивительно: за пару месяцев обратить на себя внимание стаффа задача не из лёгких. Кас замечал на себе заинтересованные взгляды серых глаз, излучавшие либо обычное любопытство либо желание воткнуть нож в спину и прокрутить. — ты себе все колени отобьёшь, — высокая фигура застыла в проходе, оценивая танец с падением на колени. светловласый не спешил заходить, лишь.. наслаждался зрелищем? в сторону застывшего младшего полетел небольшой чёрный пакет с наколенниками, — ты неплохо танцуешь.. Хёнджун, да? возьми, колени же все в синяках будут. вернёшь как нибудь потом. первый раз, когда лидер нынешней x-evo оказал небольшую помощь. но небольшая помощь стала самой большой ошибкой. с того дня менеджеры, в своих никому непонятных менеджерских целых, отпускали неприятные комментарии, сравнивали, оценивали. и всегда в негативном плане. в глубине души теплилась, как угольки, злость и обида за все сказанные слова. создавалось впечатление, что это соперник виноват во всех проблемах. — мм.. нет. ты видел, как он танцует? ты на фоне выглядишь бездарным, — обыденность, рутина, традиция, ритуал. ритуал по вызову ненависти и соперничества, о каких раньше стены компании не слышали. вроде два подростка, а уже нужно быть лучше кого то. учёбы в своём темпе не существует. просто станцуй лучше. сломайся, реви, бейся в истерике, болей, но сделай лучше. ты ведь не бездарность, да? — уже решил сдаться? жду не дождусь когда тебя вышвырнут отсюда, — то же место, но другие ощущения. мальчишка помладше сидел на полу и плакал, не мог успокоиться. фраза ранее фаворита для подражания ударила в самое сердце. дрожащие от долгой тренировки ноги ели ели подняли исхудавшее тело, ладонь небрежно вытерла слезы. встал и снова упал, согнувшись напополам и рыдая в голос. побуждение к действиям не удалось. испуганный до смерти Ким прижимал темноволосую макушку к груди, попутно успокаивая. — я тебя ненавижу, ненавижу компанию, ненавижу этот зал, ненавижу себя, просто, блять, лучше бы ничего этого не было. особенно меня. я такое разочарование. — заткнись. я не хочу слышать про тебя таких слов. наверное, этот разговор должен был к чему то привести, но если что то и было, то оно тщательно скрывалось. будто в обычных дружеских отношениях было что то запрещённое. хотя, были ли они настолько дружескими? с дебюта блондина прошло какое-то время, неделя, может две. вид его походил на бледный блин луны, сияющий внутренними муками и слезами. количество оскорблений со всех сторон стало только больше, будто как снежный ком день за днем росло в геометрической прогрессии. лидеру нельзя сдаваться, но разве душу взрослых не терзают пожелания смерти? внутри такие же маленькие дети, просящие не ударять их и льющие маленькие хрустальные слезки, звонко стучащие по полу. находится рядом со старшим стало ещё более невыносимо. дерганные движения, агрессия, больной вид - признаки сильного стресса и напряжения, и, о чудо, попадание три из трех! мемберы группы, кажется, старались не обращать внимания, хоть Дин и пытался поддерживать коллегу касаниями к плечам, от чего Сонхва передергивало ещё сильнее — ты как? может, я могу помочь? — нежность в душе не запинать, она все равно будет сочиться ароматом свежего воздуха в душном помещении, и брюнету с ней не справиться. — не знаю, ничего не знаю. не трогай меня, пожалуйста, просто уйди, уйди, — голос дрожал, но щеки сухие. смена положения, ладонь словно затыкает рот, — я не готов сейчас говорить, да и чем ты поможешь? найдёшь каждого кто пишет эту.. чушь? ты никак не поможешь, слышишь? я сам справлюсь, Джун, пожалуйста, уходи. но он не ушёл. сидел напротив, опустив взгляд и проникаясь тяжёлым состоянием. спустя пол часа мышцы расслабились, обладатель светлой шевелюры больше не выглядел как олень в свете фар. чьё то присутствие дало сил обдумать ситуацию как следует.. наверное? — напиши, если тебе будет нужна помощь.. хотя, у вас же нет телефонов, да? я хорошо общаюсь с Союн, ткни её, так и свяжемся, — пауза, — спасибо, что не прогнал, хён. — Юн, можешь связать меня с Хёнджуном? — щеки заливаются краской, когда брюнетка окидывает своим кошачьим взглядом молодого человека, — он сам сказал, что ты поможешь.. правда!.